Королевский гамбит

Неделя, последовавшая за приемом, прошла под знаком странного, зыбкого перемирия. Атмосфера в доме смягчилась, границы стали чуть более проницаемыми.
Как-то утром Эмиль проснулся с легким першением в горле и тяжестью в голове. Он чувствовал себя разбитым, но мысль о том, чтобы признаться в слабости, была для него неприемлема.
Он спустился к завтраку, стараясь выглядеть как обычно.
— Чай, пожалуйста, – сказал он управляющему, и его голос прозвучал чуть хриплее обычного.
Артур, просматривавший утренние отчеты, поднял на него взгляд.
— Выглядите бледнее обычного.
— Невыспавшийся вид – это мой новый эстетический выбор, – отмахнулся Эмиль, подавляя легкий кашель.
Кай, стоявший у окна с планшетом, повернулся. Его взгляд скользнул по лицу Эмиля.
— Выходите на маршрут?
— Сегодня пропущу, – сказал Эмиль, стараясь говорить небрежно. – Надоели одни и те же виды. Позже, может быть, прогуляюсь у скал.
Артур лишь кивнул, погружаясь в документы. Кай ничего не сказал.
Через час, когда Артур и Кай уединились в кабинете для совещания, Эмиль, завернувшись в мягкий плед, пробрался в библиотеку. Ему было зябко, в горле першило. Он выбрал с полки старый, потрепанный том – сборник мифов северных народов.
Он устроился в своем любимом кресле у камина – глубоком, с высокой спинкой, повернутой к двери. Огонь уже потух, но в комнате сохранялось остаточное тепло. Он открыл книгу, стараясь сосредоточиться.
Шум ветра за окном, мерный треск поленьев, остывающих в камине, и легкая дрожь в теле сделали свое дело. Через пятнадцать минут книга опустилась ему на колени. Дыхание стало ровным и глубоким. Голова склонилась на мягкую ткань кресла.
Эмиль уснул.
***
Совещание было долгим и напряженным. Когда Артур и Кай вышли из кабинета, на их лицах была усталость.
— Он в своей комнате? – глухо спросил Артур, проводя рукой по глазам.
Кай машинально поднял планшет, бегло просматривая данные. Датчики движения в комнатах Эмиля не фиксировали активность. В его сознании закрепился утренний разговор. Эмиль сказал, что пойдет к скалам позже.
— На прогулке, – коротко доложил Кай, откладывая планшет. – У скал. Охрана на месте.
Артур кивнул с облегчением.
— Пойдем в библиотеку, – сказал Артур. – На пять минут. Мне нужно... отвлечься.
Они направились по коридору, их шаги бесшумны по мягкому ковру. Они были уверены, что абсолютно одни.
***
Эмиль проснулся от звука голосов.
Сначала он не понял, где находится. В глазах стояла пелена сна, тело было тяжелым и одеревеневшим. Свет в библиотеке был приглушенным – кто-то включил только настольную лампу на дальнем столе.
И тогда он узнал голоса. Низкий, усталый – Артура. И сдержанный, глухой – Кая.
Сердце Эмиля бешено заколотилось. Он замер, боясь пошевелиться, стараясь дышать как можно тише. Он был в ловушке. Заснул в их убежище.
— ...больше не могу этого делать, Кай. – Голос Артура звучал прерывисто, с непривычной надломленностью. – Эти постоянные игры, эти взгляды... Каждый день я чувствую, как они разрывают меня на части.
Эмиль видел их отражение в темном стекле окна. Артур стоял, опершись о массивный стол, его плечи были напряжены. Кай находился к нему спиной, но по его позе – сцепленные за спиной руки, идеально прямые плечи – было видно, как он собран.
— Ты справишься. Ты всегда справляешься. – Голос Кая был тихим, но твердым. В нем не было ни капли подобострастия, только глубокая, выстраданная уверенность.
— А если нет? – Артур обернулся. Его лицо в полумраке казалось изможденным. – Если однажды я не выдержу и сорвусь? Ради всего святого, мы должны прятаться в собственном доме!
Кай сделал шаг к нему. Медленный, осторожный.
— Мы не прячемся. Мы выживаем. Как всегда.
Он поднял руку и положил ее Артуру на плечо. Не как подчиненный или охранник. Как равный. Как опора.
Эмиль затаил дыхание. Он видел, как мышцы спины Артура под ладонью Кая постепенно расслаблялись. Видел, как Артур склонил голову, будто эта рука была единственным, что удерживало его от падения.
— Иногда мне кажется, что я сойду с ума, – прошептал Артур, и в его голосе прозвучала голая, неприкрытая боль.
Кай не ответил. Вместо этого он другой рукой коснулся щеки Артура, заставив того поднять взгляд. Это было движение потрясающей нежности и такой же потрясающей силы.
И тогда Артур наклонился вперед.
Эмиль увидел, как их тени на стене слились в одну. Он не видел самого поцелуя, но видел, как Кай потянулся ему навстречу, как его пальцы вцепились в ткань пиджака Артура, как их тела прильнули друг к другу с отчаянной, голодной силой, которую невозможно подделать.
Это длилось всего несколько секунд. Но этих секунд хватило, чтобы мир Эмиля перевернулся. Это не была игра. Это не было притворством. Это была правда. Страшная, прекрасная и абсолютно запретная правда.
Он невольно дернулся, пытаясь отодвинуться глубже в кресло, и его локоть со стуком ударился о деревянный подлокотник.
Звук был негромким, но в гробовой тишине библиотеки он прозвучал как выстрел.
Тени мгновенно распались. Кай отпрянул от Артура с молниеносной скоростью, его рука инстинктивно рванулась к пояснице, где обычно был пистолет. Его лицо стало маской холодной ярости и шока.
Артур замер. Он не отпрянул. Он просто выпрямился, и все следы усталости и боли с его лица словно смыло. Осталось только ледяное, абсолютно безразличное выражение. Его взгляд медленно пополз по комнате, выискивая источник звука.
И остановился на высоком кресле у камина.
Эмиль понял, что скрываться бессмысленно. Медленно, словно во сне, он поднялся с кресла. Плед сполз с его плеч на пол. Он чувствовал себя голым, беспомощным и ужасно виноватым.
Они втроём замерли в немом треугольнике. Воздух стал густым и тяжелым, как свинец.
Первым нарушил молчание Артур. Его голос прозвучал на удивление спокойно, почти обыденно.
— Кажется, у нас появилось что-то общее, Эмиль. Кроме подписанного контракта.
Эмиль не нашел в себе сил ответить. Он только смотрел на них – на Артура с его ледяным спокойствием и на Кая, который все еще выглядел так, будто готов был убить его одним движением.
Игра окончательно была окончена.
Эмиль стоял, чувствуя, как подкашиваются ноги. Он видел, как рука Кая все еще сжата в кулак, как его взгляд буравит Эмиля, полный ярости и страха. Он видел ледяную маску Артура, за которой скрывалась бездонная усталость.
И вместо страха или осуждения, он почувствовал прилив чего-то острого и ясного. Понимания. Почти облегчения. Вся его жизнь – это вычисление, анализ, поиск слабых мест и скрытых мотивов. И вот она – самая главная тайна, обнаженная и беззащитная. И она была не грязной или предосудительной. Она была... человечной.
Он сделал шаг вперед, его голос прозвучал тихо, но четко, без привычной насмешливой нотки.
— Мне жаль, что я стал свидетелем против вашей воли. – Он посмотрел прямо на Артура, игнорируя смертоносный взгляд Кая. – Но вам не нужно из-за этого... напрягаться. Со мной.
Артур медленно склонил голову набок. Лед в его глазах дал маленькую трещину, обнажив изумление.
— Объясни, – это было не требование, а приглашение. Опасливое и выжидательное.
— Я не судья. И не моралист, – Эмиль обвел взглядом библиотеку, как бы ища слова среди книжных корешков. – Я аналитик. Я вижу факты. Факт в том, что то, что происходит между вами... это очевидно нечто большее, чем просто служебные отношения. И это... – он запнулся, подбирая нужное слово, – ...логично. Прагматично даже.
Кай фыркнул, но его поза потеряла долю агрессии. Он смотрел на Эмиля с животным недоверием, но уже без желания немедленно уничтожить.
— Прагматично? – Артур поднял бровь. В его голосе прозвучал едва уловимый интерес.
— Да, – Эмиль ухватился за эту нить, за возможность перевести все в плоскость логики, где ему было безопасно. – Вы – два самых мощных и надежных элемента в системе друг друга. Ваша лояльность друг к другу... это актив. Не уязвимость. Я это вижу.
Он посмотрел на Кая, решившись обратиться к нему напрямую.
— Ты охраняешь не только его бизнес или его репутацию. Ты охраняешь... его. И он... – Эмиль перевел взгляд на Артура, – ...держится на тебе. Это взаимовыгодное партнерство. Самое крепкое из всех, что я видел.
Он выдохнул. Сказал. Не так гладко, как хотелось бы, но сказал. Он не стал лицемерить и говорить о любви или высоких чувствах. Он говорил на их языке. Языке выгоды и стратегии. Но вложил в эти слова все свое искреннее понимание.
Повисла тишина. Кай первым нарушил ее. Он не сказал ни слова. Просто... расслабил плечи. Его сжатые кулаки разжались. Это было почти незаметно, но для Эмиля, научившегося читать его микрожесты, это было громче любого крика.
Артур медленно прошелся к креслу, в котором только что спал Эмиль, и опустился в него. Он выглядел внезапно уставшим до предела.
— И что ты предлагаешь делать с этим... активом? – спросил он, глядя на Эмиля усталыми глазами.
— Ничего, – честно ответил Эмиль. – Хранить его. Обеспечивать его безопасность. Как и предусмотрено нашим контрактом. Только теперь... – он позволил себе слабую, кривую улыбку, – ...я буду делать это с полным пониманием задачи. Без лишних вопросов.
Он сделал паузу и добавил уже совсем тихо, глядя в пол:
— И вам не придется прятаться. По крайней мере, не от меня.
В библиотеке снова воцарилась тишина, но теперь она была другого качества. Не враждебная, а тяжелая, насыщенная невысказанным доверием и сдержанной надеждой.
Артур закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
— Иди, Эмиль, – сказал он тихо, без раздражения. – Мы... нам нужно время.
Эмиль кивнул. Он повернулся и вышел из библиотеки, оставив их одних – с их тайной, которая больше не была тайной для одного человека в этом доме.
Он шел по коридору, и его руки слегка дрожали. Но на душе было странно спокойно. Он видел самое сокровенное. И его не оттолкнули. Ему дали шанс.
Он был больше не пешкой. Не сторонним наблюдателем. Он стал хранителем их секрета. И это было страшно. И безумно. И по-своему... правильно.
***
Дверь за Эмилем тихо закрылась. В библиотеке воцарилась тишина, густая и тягучая, как смола. Артур не двигался, сидя в кресле с закинутой головой, глаза закрыты. Кай стоял посреди комнаты, застывший, как изваяние, его грудь тяжело вздымалась. Все его тело было напряжено до предела, будто готовое взорваться.
— Я устраню проблему, – хрипло проговорил он, и его голос сорвался на низкую, опасную ноту. В этих словах не было вопроса, только плоская, мрачная констатация. Он уже видел алгоритм действий: изоляция, нейтрализация, ликвидация следов. Его мир сузился до одной цели – защитить Артура. Всегда.
— Нет. – Артур не открыл глаз. Его ответ прозвучал тихо, но с абсолютной, не терпящей возражений категоричностью.
Кай резко обернулся к нему, и в его глазах бушевала буря из ярости, страха и непонимания.
— Он видел, Артур! Он знает! Это угроза высшего уровня. Я не могу... я не позволю...
— Ты позволишь, – Артур медленно открыл глаза и поднял голову. Его взгляд был чистым и усталым, но в нем не осталось и следа недавней слабости. Он снова был стратегом, оценивающим новую информацию. – Потому что он только что доказал, что не угроза. Он мог шантажировать. Мог требовать. Мог сбежать и рассказать. Он сделал единственное, чего я никак не ожидал от него. Он предложил помощь.
— Это могла быть уловка! – Кай сделал шаг к креслу, его пальцы сжались в бессильных кулаках. – Игра! Он покупает время, чтобы...
— Чтобы что, Кай? – Артур мягко перебил его. – Чтобы побежать к первому встречному репортеру? У него не было свидетелей. Никаких доказательств, кроме своих слов. Нет. Он сказал то, во что верит. Он увидел стратегическую выгоду в нашем союзе. И он... – Артур запнулся, искажая нужное слово, – ...одобрил его.
Кай замер, переваривая это. Его разум, заточенный на выявление угроз, отказывался принимать такую парадигму. Доверие? Одобрение? Таких переменных небыло в его уравнении безопасности.
— Он непредсказуем, – настаивал Кай, но уже без прежней ярости, с оттенком отчаянной растерянности.
— Да, – согласился Артур. Он поднялся с кресла и подошел к Каю. Он не прикасался к нему, но сократил дистанцию до минимума. – Но непредскаемость – это не всегда плохо. Он только что перевернул всю доску. И, возможно, сыграл на нашей стороне.
Он посмотрел Каю прямо в глаза.
— Мы годами прятались. Боялись каждого взгляда, каждого шороха. И вот появляется кто-то со стороны, кто видит нас. И не отворачивается. Он предлагает нам... прикрытие. Не только в юридическом смысле. Но и в человеческом. Одного единственного человека, перед которым нам не нужно лгать.
Кай отвел взгляд. Его челюсть была сжата.
— Слишком большой риск.
— Жить – это риск, – тихо сказал Артур. – Доверять – самый большой из них. Я не говорю, что мы вручаем ему наши жизни на блюде. Я говорю, что мы даем ему шанс. Один. Единственный. И наблюдаем.
Он наконец положил руку на плечо Кая. Тот вздрогнул, но не отстранился.
— И если он его предаст... – голос Артура стал тихим и ледяным, – ...тогда ты сделаешь то, что должен. Но не сейчас.
Кай долго смотрел в пол, его плечи под рукой Артура постепенно расслаблялись. Наконец он кивнул. Один раз. Коротко. Это не было согласием. Это было: «Я слышу тебя. Я подчинюсь. Пока».
— Хорошо, – выдохнул он. Всего одно слово, вырванное с корнем из самой глубины его существа.
Артур сжал его плечо в знак благодарности и понимания, какой это ему стоит титанических усилий.
— Теперь нам придется играть в новую игру, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучал не только страх, но и слабый, едва уловимый отблеск чего-то, что могло быть надеждой. – А пока, кажется у меня есть идея, чем его занять.
Они стояли молча в тихой библиотеке, больше не прячась, но осознавая, что их уединение теперь навсегда будет другим. В нем появился третий. Не враг. Не друг. Союзник поневоле. И самый опасный фактор из всех возможных – фактор доверия.