Эдельвэйс. Тайна авантюриновых жемчужин.

Ошибка 452. Все мы знаем, что великий учёный не родился в величии. Слава пришла к нему в среднем возрасте, а в молодые годы Докопанец Открыванский не имел доступа к приличному образованию. Это, конечно, не является его виной, но отсутствие хорошего начального образования повлияло на него не лучшим образом. Практически в каждом его произведении, за исключением статьи о водяных ящерах, присутствуют пунктуационные недоработки. Мне в какой-то момент начало казаться, что это осознанный выбор. Но данное явление носило настолько случайный и непредсказуемый характер...

© Эллар Ардонский «Семьсот сорок три ошибки в трудах Докопанца Открыванского».

— Разум, сила, магия, творческое искусство, жизнь, смерть, зло, истинное мастерство, любовь. В них закачано столько удачи, что и через пятьсот лет не закончится. Я отправлю их в путешествие по рукам. Но эту, последнюю оставлю себе. Потому что я... Тебя очень люблю. Вдруг мне повезёт?

Докопанец Открыванский раскладывал круглые «жемчужинки» на влажных камнях. Русалка наблюдала за этим с вежливой улыбкой. Она считала этого человека смешным, глупым, но милым. В то, что его изобретения когда-нибудь будут работать, она не верила, но всегда слушала очень внимательно. Он интересно рассказывал. Вдохновенно и мечтательно.

— Ты сказал, что их десять. Какая последняя? — спросила русалка, склонив голову на бок, будто ей интересно.

Учёный вложил последнюю жемчужину в её руку. А затем произнёс почти без смущения:

— Эта значит абсолютную, идеальную красоту. И она для тебя. Потому что ты самая красивая и в воде и над водой.

Русалка сжала ладонь, а потом подняла на него обиженный взгляд:

— Вот какого ты обо мне мнения? Внешность и больше ничего? Я живу на свете уже очень давно. Почему же ты не скажешь, что я самая умная? Ты говорил, что любишь мои стихи. Почему же я не могу быть самой творческой? Если моя внешность — это то из-за чего ты меня любишь, то разве такая любовь настоящая?

Докопанец Открыванский не знал, что на это ответить и стал шарить взглядом по сводам пещеры, будто бы искал там подсказку.

— Хашоакани, я... — паническим голосом начал он, но русалка его перебила:

— Иди, изобретай свою ерунду дальше, ты меня утомил.

Она рассерженно махнула хвостом и скрылась в чёрной воде. Человек действительно ушёл, а русалка ещё долго разглядывала маленький авантюриновый шарик.

— И в воде и над водой... Какая глупость. И ведь назвал их не бусинами, а именно жемчужинами... — тихо произнесла Хашоакани и спрятала подарок в мешочек на поясе, чтобы не потерять.

***

Искры магии перемещения разрезали воздух и на соответствующих рунах возникли очертания знакомых нам силуэтов. Всех четверых. Докопанец Открыванский принялся с усердием и без жалости к себе, тереть глаза, увереный, что зрение его подводит. Учёный прекрасно знал, лишь легендарные герои прошлого могли творить такое. Всё магическое сообщество тысячелетиями билось над освоением пространственной теории. Но, к сожалению, Шалиас этого не знал, потратил на свою руну три дня и переживал, что припозднился.

— Получилось, получилось, получилось! — воскликнул он, обернувшись к Докопанцу.

Учёный одарил его спокойной улыбкой, кивнул, а как только принц отвёл взгляд — нервно вытер пот со лба.

Тем временем жизнь в комнате закипела, задымилась и запахла гарью. Перемещённые из тюрьмы по инерции продолжали свою схватку даже в новой обстановке. Исва змеёй подныривала и выкручивались, а Акир всё пытался с ней объясниться:

— Ламберг захотел бы устроить допрос, неужели не понимаешь?! Отправить тебя туда было безопаснее, чем...!

— Ты! Сын лягушки! Предатель! Сам себя почему не отправил?! Туда, или ещё поглубже в бездну!

— Да я же пришёл, чтобы тебя вытащить!

— Вытащить...?! Хотел вытащить — нужно было не втаскивать!!!

Шалиас робко закружился около них и стал примирительно махать руками, повторяя: «Исва, Исва, огонёчик ты наш, успокойся, давайте, давайте решим проблему словами!». Вместо того, чтобы внять его уговорам, девочка вынула из кармана краденный ножик. Схватка продолжалась.

Эллар с Астрой будто совсем не обратили внимания на резко изменившийся пейзаж. Ардонский старший крутил в руках веночек из полевых цветов и травы, пытаясь добавить к нему зелёный колосок. Почти такой же, только аккуратнее сплетённый артистка только что надела себе на голову. У Эллара наконец получилось и он поднял цветочный обруч так, чтобы на него лучше падал свет.

— Для первого раза не плохо, — заключила Астра.

Багнолиру удалось перехватить руки Исвы так, чтобы девочка не могла больше сопротивляться, она затихла и Шалиас, решив, что с ними уже всё в порядке, пошёл разбираться с братом.

— Это тебе, — Эллар надел венок на голову Эдельвейсу.

Как только плетение коснулись его волос — цветы завяли, а свежая трава высохла и пожелтела.

— Шалиас, — осуждающе произнёс Ардонский старший. — Обиженные погоду морозят.

По комнате разнёсся очень тихий всхлип. Акир отвлёкся на разговор Ардонских, а когда снова опустил взгляд на Исву, которую всё это время продолжал держать, тут же отпустил и попытался её успокоить.

— Я не шпион, правда не шпион. Исва, у меня не было выбора. Либо я притворяюсь, что намеренно привёл тебя им и отправляю в тюрьму, либо ты попала бы в руки к Ламбергу!

Исва спрятала лицо в ладонях и стала хныкать ещё громче. Она пыталась сдерживаться, но это было бесполезно. Астра обняла её и погладила по спине. Шалиас присоединился к утешительному мероприятию.

— Акир, ты отправил ребёнка в..? — одновременно и щокированным и обвиняющим тоном уточнил Эллар.

— Не было других вариантов, что ещё я мог сделать?!

— Мог подумать!

Акир, которому абсолютно любое грубое слово от кумира резало душу, вздрогнул и застыл, как испуганный озяблик. Эллар почувствовал волны исходящего от него страха и вспомнил, что Багнолир тоже в каком-то смысле ещё ребёнок. Астра со словами: «сюда иди, шпион», затянула и его в коллективные обнимашки.

— Акир... — тихо позвала Исва, протягивая эльфу ножик: — Это тебе, подарок.

Эллару стало неловко от того, что он зря повысил голос. Но вместо того, чтобы извиниться, он стал изучать комнату скучающим взглядом, пока наконец не наткнулся на учёного. Он легонько подёргал Шалиаса за одежду и произнёс:

— Я понимаю, вы очень заняты, но вас, правда, совсем не смущает этот неопознанный древнеобра́зный человек, который на вас сейчас пялится?

Комочек из девочки и троих эльфов распался, Шалиас стал спешно представлять их друг другу. Следует заметить, что по этикету высших, полагалось начинать с младших, то есть наименее важных персон, а заканчивать самыми значимыми. Поэтому Шалиас начал с Астры:

— Поэтесса, певица, артистка, авторка тысяч баллад, эквивалентных по звучанию песням эндемиков Тудайских островов, и просто наша случайная спутница — Астра из... Я не знаю откуда она. Это Исва из Хлад-Непля и Акир из клана Багнолиров, о них я вам уже рассказывал. А это...

— Эллар Ардонский, я уже узнал вас, — перебил Шалиаса Докопанец Открыванский.

— Узнали? По фирменному стилю или по характерной улыбке? — уточнил Ардонский старший.

— Нет, скорее по фирменному высокомерию и по характерной наглости, — ответил учёный. 

Эллар никогда не обижался на слова людей, которые даже знаки препинания расставить верно не могут, но всё-равно решил съязвить:

— Нашему поколению выпала огромная честь, мы имеем возможность учиться у великих. Я так рад, что вы живы, ведь у меня к вам ровно семьсот сорок три вопроса!

Брови великого учёного синхронно дёрнулись. Не заметить такое очевидное неуважение обычному человеку чрезвычайно трудно. Докопанец был мудрым старцем, однако и ему пришлось приложить не малые усилия. Шалиас же никакого подвоха в словах брата не заметил, потому как, работая над руной, он смертельно устал:

— Мне кажется, что когда я оказался у вас, вы гостеприимно предлагали обсудить всё за чашечкой чая. Это предложение ещё в силе?

— Конечно, — оживился учёный.

— Шалиас, — тихо позвал Эллар. — Ты что, как обычно? Все три дня ничего не ел?

— Еда переоценена, — с улыбкой отозвался Ардонский, а потом спохватился и сделав серьёзный вид добавил: — Я всё ещё злюсь на тебя.

Исва подслушала их разговор, прониклась к Шалиасу ещё большим уважением и решила, что когда-нибудь она тоже что-нибудь для него сделает. Что сможет.

Докопанец очень гостеприимно скинул с одного из столов купу свитков и даже протёр его от пыли рукавом. Стульев в его башне оказалось не достаточно, поэтому Исву с Астрой посадили вместе на тумбу, а Эллар приспособил для себя как стул довольно прочный ящик, весь расписанный запрещающими надписями: «Хрупкое! Не ронять!», «На бок не валить!», «К стене не прислонять», «К огню не подносить», «Не мочить, не сушить, не кормить», «Не открывать!», «Не злить!».

— Итак. Мы расстались на плохой ноте, — начал Шалиас. — Брат, пожалуйста, объясни, зачем ты это сделал?

Лар молча положил в центр стола жемчужину. Шарик покатился, застрял в небольшой трещинке и замер, приковав к себе взгляды всех присутствующих. А Ардонский приступил к объяснениям:

— Я доверился пророчеству. Мы точно не умрём, пока не отыщем все десять. Конкретно эта была найдена нами внутри лютни Астры, которую она разбила об голову короля дроу. Но он только сознание потерял, ничего серьёзного.

— Что что что она сделала??? — переспросил Шалиас.

Акир, который лично никогда с тёмными эльфами не встречался, от шока уронил чашку, но затем вспомнил, что Багнолиры ничего бояться не должны, и поймал её в полёте у самого пола, не пролив при этом ни капли.

— Мгм, так и было, — согласилась артистка. — Этот альтернативно одарённый житель подлунных холмов собирался вашего принца жизни лишить. Бдительность в мою сторону он даже не пытался использовать. Наверное, не знал, что оружие барда не меч, а инструмент другого толка. Эта лютня мне досталась от моего учителя, а ему от его учителя. Ко всеобщему и глобальному сожалению она не пережила этой неравной схватки. Оставила мир живым, а сама погибла, издав свой последний аккорд. От неё осталась только эта жемчужина, которая, согласно пророчеству должна была оказаться у меня. У лучшего барда из ныне поющих. Вам так со мной повезло...

— А как вы оттуда ушли?! — перебил её Шалиас.

— О, это интересная история, — ответил Лар. — Я как-нибудь расскажу. Если кратко, то Миторского посольства там больше нет...

Акир даже не знал, что оно там когда-то было и подумал, что если встретит того посла, который согласился на эту работу, то пожмёт ему руку. Багнолир всё крутил в пальцах ножик, подаренный Исвой. Мысли завели его куда-то далеко и вдруг, к эльфу пришло озарение. Он вскочил и кинул на стол подарок так, будто он был ядовитой змеёй:

— Тот! Непонятный! Символ! Как на шкатулке и..!!! И! Ну вы поняли!

Докопанец Открыванский взял нож и возмущённо объяснял:

— Этот символ не непонятный, а очень даже читаемый. Буква «Э» значит архипелаг Э. От неё идёт ключ. Ключ потому, что каждая деталь с этим знаком — как бы ключ к тайне архипелага Э!

Астра заметила в этом потенциал для хорошей истории и спросила:

— Разве у архипелага есть тайна?

— Он буквально напоминает формой букву. Логично же, что в нём есть какая-то тайна, — разрушил её надежды Докопанец.

Учёный попытался открыть вещицу, помеченную таинственным знаком, вставил зубчик вилки в щель, надавил, треск, удар и по столешнице покатилась ещё одна авантюриновая жемчужина.

— Исва..! — с непривычной радостью обратился к девочке Акир. Багнолир хотел её похвалить, но благодаря своеобразному воспитанию, не знал как это делается. Так что он просто спросил: — Как ты его нашла?

— Украла. Стащила из под носа у самого Дубака Обалделого! — гордо подняв голову, произнесла Исва, а затем кинула короткий взгляд на Акира, чтоб понять, оценил он данный подвиг по достоинству или нет.

К сожалению, Акир теперь смотрел на жемчужину, а не на неё. Тут Шалиас выдал испуганным тоном:

— Но стихия! Она же не может...?! Это же...

Докопанец Открыванский уверенно продекламировал:

— Знаток настоящий своего дела
Достоин жемчужины ремесла.
Детально и точно, скрупулёзно, умело
Постигла вершину она мастерства.

Поняв о каком именно ремесле идёт речь, Исва оживилась и только хотела произнести фразу о том, что её увлечение в итоге принесло пользу обществу, как Эллар остановил её словами:

— Зачем ты это сделала? Исва... Мы ведь это с тобой уже столько раз обсуждали. Ты помнишь правило. «Нельзя красть ни у хороших, ни у плохих эльфов, людей и вообще ни у кого нельзя». Повтори, что я сказал.

Исва втянула голову в плечи. Хотя голос Эллара был мягким, но она ожидала услышать совершенно не это.

— «Нельзя красть, ни у хороших... — начала Исва и поняла, что её голос дрожит.

Раньше она много раз произносила это, закатывая глаза, только чтобы Эллар отстал от неё. Но теперь, после разговора с тем психологом-самозванцем в тюрьме, она вдруг подумала, что наверное, она очень сильно раздражает Ардонского и ему самому надоело повторять одно и тоже по сто раз. И Акира. Акира она очень очень раздражает. Ведь таких как Исва никто не любит. В груди закололо. Она поднялась со своего места, демонстративно вынула из рукава ложку, положила её на стол и показала всем присутствующим свои руки, доказывая, что они пусты, затем девочка сделала пару шагов к двери, собираясь забиться в какой-нибудь угол и переживать в одиночестве, но была поймана Астрой. Артистка усадила её к себе на колени и обняла:

— Лар, не злись на неё, она больше не будет.

— Будет. Такое нельзя исправить всего за пару дней. Прийдётся потратить на это хотябы пару лет, — ответил ей Эллар, встал и подошёл к ним.

Затем он наклонился к Исве. Теперь Ардонский помнил, что она ещё ребёнок и осторожничал.

— Почему тебя так манят столовые приборы? Давай договоримся, когда я вернусь в Митто-Иррли, то подарю тебе всяких таких мелочей целую сотню. Кажется, у нас даже вилки из серебра где-то были. И если ты так сильно хочешь — ты могла бы просто попросить, я уверен, что господин Докопанец отдал бы тебе это ложку. Но... Воровать нельзя.

То, что услышала Исва отличалось от того, как понимали эту речь все остальные. В её голове голос Эллара произнёс: «Мы будем с тобой ещё пару лет. И мы вернёмся в замок вместе с тобой». Исва обняла Астру в ответ, зажмурилась и искренне призналась:

— Просить не интересно. Мне будет скучно, если я буду соблюдать правила. И... Ведь Цветочек украл жемчужину у глупого короля. Его тоже ругайте.

Когда девочка вновь открыла глаза, то Астра и Акир смеялись, а Шалиас бледнел и оправдывался. Элар сказал, что в школу Исву точно не примут, потому что она слишком умная для школы.

Докопанец Открыванский на своих века́х, повидал стольких героев, что и не перечесть. Но таких необыкновенных ещё не видел. От их присутствия становилось тепло на душе. В общем позитивном шуме прозвучала звонкая нота — удар каменной бусинки о деревянную столешницу. Ещё одна жемчужина покатилась к остальным.

— Это вам от меня, — сказал учёный в образовавшуюся тишину. — Жаль, но только этим я могу вам помочь. Всё остальное — в ваших руках.

— Митто-Иррли, Подлунные горы и эта башня... Три телепортации и три жемчужины... — прошептал Багнолир.

— Я был прав! — азартно воскликнул Эллар, понял, что не стоило этого делать и скромно добавил: — И в этом нет ничего необычного, если подумать.

— Но ты же понимаешь, чио это было безрассудно? — не разделил его радости Шалиас.

— Безрассудно, дерзко, смело. Называй как хочешь, а реальность от этого не изменится, — не всерьёз ответил Ардонский старший, хотя стоит заметить, что никто не воспринял это как шутку, так что эльф поспешил исправиться: — Определённый риск, конечно, присутствовал, но я слишком хорошо знаю тебя. Я всегда верил в то, что если и найдётся такой маг, который сотворит невозможное чудо — им станешь ты.

Самооценка Шалиаса такого удара не выдержала, так как сделана была из дерева, а не из хилиринской стали, как у брата. Так что Эдельвейс чувствовал себя неуютно и поспешил перевести тему. Принц намекнул Акиру, что теперь настала его очередь рассказывать о своих приключениях.

— Ламберг предложил мне передать вас и стать его агентом.

— Ты согласился?

— Конечно согласился! Я же не идиот, — ответил Акир.

Эллар рассмеялся и почему-то стал трясти брата за руку, будто Багнолир сказал какую-то шутку. Затем он заметил, что младшему не смешно и постарался успокоиться:

— Шалиас, не принимай близко к сердцу.