Глава 2.
"Что написано пером, не вырубишь топором."
Русская пословица.
–
Глава 2.
Прощание.
–
В тот же день.
...
Делегация из трёх человек медленно прошла в светлую бело-голубую гостиную и расположилась на диванчиках, стоящих вокруг белого журнального столика. Окна были плотно закрыты, отчего в комнате было довольно душно, и это придавало и без того тяжёлой атмосфере ещё большую тяжесть.
Отец сначала было медлил с оповещением, но позже, вздохнув, начал.
– Машенька...,- Иван Васильевич достал из-за пазухи крупный конверт, - Дело в том,...
что много лет назад мой отец, твой дедушка, и сам король были очень дружны, и по этой дружбе заключили договор о союзе их будущих детей... Однако у обоих родились сыновья... И поэтому обещание перенесли на следующее поколение и, официально заверив, вручили его королевскому юристу.
Отец протянул дочери конверт с документом.
– Он пришёл несколько недель назад, - вставила мать.
– Да. Пришло время для исполнения договора...,- Иван Васильевич тревожно теребил подол камзола, - Король просит одну из наших дочерей стать женой второго принца, так как у наследного уже есть любимая женщина, в то время как у второго таковой не было и нет... И... Договор не может быть отменён.
– Что?!..., - Мария пустыми стеклянными глазами поглядывала то на листок, то на родителей., - И вы хотите, чтобы я... Но тут написано старше шестнадцати лет...
– Маша! Почему ты такая неблагодарная?!, - мать, громко крича, неожиданно вскочила с дивана., - Настенька ещё совсем юна! А ты уже совершеннолетняя женщина! Мы всю твою жизнь кормили, одевали, лечили тебя, воспитывали в конце-то концов! И это твоя благодарность?! Отправляешь замуж это юное дитя?! Родную младшую сестру?!
...
Неожиданно весь мир вокруг затих. К Марии пришло осознание собственной жизни, осознание отношения к ней.
– *Гнилое место... Я не хочу оставлять отца, Варю, Лёшу и Нису, но... Лучше принять свою судьбу. Не думаю, что там будет сильно хуже, чем здесь. Всё-таки он - принц, а не старый извращенец... Это уже хорошо.
Не стану подводить любимых людей.*
- Я поеду.
– Да как ты смеешь отк...
Э-э... Что ты сказала?!, - Евдокия Вячеславовна, опешив, сделала шаг назад.
– Я сказала: "Я поеду.", - девушка исподлобья взглянула на мать, холодным, уверенным взглядом.
– А... А. Да. Хорошо...
...
Два часа спустя.
...
– Маша, ты здесь?, - отец, тихо скрипнув дверью, вошёл в комнату дочери., - Я... Я хотел извиниться перед тобой... Я...
– Всё в порядке, отец. Я понимаю., - Мария спокойно поковала вещи в старый коричневый чемодан., - И не сержусь на вас.
Иван Васильевич, стоя у двери, лишь удручённо молчал.
Как раз в тот момент, когда девушка захлопнула крышку, в комнату ворвались Варя и самые младшие.
– Маша! Маша! Не уезжай! Не бросай нас! Пожалуйста!, - Ниса, схватившись за подол платья сёстры, безудержно рыдала.
– Сестра... Я... Я буду скучать по тебе... Мне так жаль... И жаль, что я так мала... Я бы могла поехать вместо тебя... Прости..., – Варя, пальчиками схватившись за рукав Марии и искренне стараясь удержать слёзы, тяжёлым взглядом смотрела в пол.
– Это не твоя вина, милая., - девушка нежно обняла сестёр., - Но теперь ты здесь за старшую. Пожалуйста, помогай отцу и малышам. И... Береги себя.
Улыбнувшись, Мария поцеловала Варю и Нису в лоб.
Затем девушка медленно подошла к брату, который, явно сдерживая слёзы, напускал на себя равнодушный вид.
– Будь мужчиной, Алекс. Пожалуйста, позаботься обо всех для меня., - продолжая грустно улыбаться, Мария потрепала братца по макушке., - И не ссорьтесь, мы же родные друг другу, правда?
Тот, резко подняв взгляд на сестру, несколько секунд напряжённо смотрел ей прямо в глаза, а затем, рыдая, бросился в объятья.
– Хаха, ты ещё такой ребёнок., - девушка, смеясь сквозь слёзы, крепко прижала его к себе.
– Н-Не говори так..., - проворчал мальчик, уткнувшись носом в мягкие машины волосы.
...
Там же.
Двадцать минут спустя.
...
Наплакавшись и попрощавшись, дети ушли в свои комнаты, и Мария осталась наедине с отцом.
Иван Васильевич продолжал удручённо стоять на том же самом месте.
Поначалу девушка была разочарованна в семье и раздражена, но после, увидев чувства отца, не могла не сжалиться.
Она подошла ближе и положила руки ему на плечи.
– Папочка..., - Мария с грустной улыбкой заглянула отцу в глаза., - Не вини себя. Я буду вам писать. Да и свидимся мы скоро, разве нет?
Иван Васильевич, чуть не плача, взглянул наконец на дочь, всем своим видом выражая глубокое, искреннее сожаление.
Девушка крепко обняла его, и так простояли они около получаса. Безмолвно и тихо, одними лишь объятиями выражая свои тяжёлые, печальные чувства.
...
На следующий день.
...
Утро выдалось на редкость мрачным: небо затянули тучи, и, то и дело, начинался, но быстро заканчивался прохладный мелкий дождь.
На рассвете, в тот момент, когда солнце только начинало подниматься над землёй, девушка в тёмно-зелёном скромном платье с белыми кружевами и такой же шляпе на ленте, держа в руках старый потёртый чемодан, медленно спускалась по лестнице, готовясь сесть в присланную герцогом роскошную карету тёмно-синего цвета.
На вершине лестнице собралась вся семья: старшие младшие сёстры злорадно хихикали и махали ручками, Виктор с искренней грустью смотрел в пол, что очень удивило Марию, младшие дети плакали и кричали добрые слова, заставляя девушку улыбаться, а отец, так же грустно улыбаясь, махал дочери рукой на прощанье, держа другой рукой рыдающую Анисью.
Садясь в карету, Мария в последний раз обернулась и взглянула на мать: та, отчего-то, совсем не улыбалась, и, как будто что-то вспоминая, печально смотрела на дочь, однако, поймав её взгляд, резко отвернулась к двери.
...
Карета тронулась, и, как только она выехала за пределы имений барона, Мария, склонив голову к коленям, громко разрыдалась.
...