3
Гарриет была теперь совершенно свободна.Она могла пойти куда угодно, делать все что угодно, в рамках законов, разумеется.
Да, стоя около ворот больницы со спортивной сумкой, она решила поесть. Деньги были - их как раз таки хватило бы на какой-нибудь паршивенький сэндвич.
С курицей и салатом, утопленными в майонезе.Приветливые лица работников, которые скрывают злость и усталость.
Это оно.
Это была жизнь. И Гарриет жила.
Точнее, только начинала жить.
****
- Добро пожаловать к Вкусной Курице, что закажете?
- Я посмотрю меню, подойдите, пожалуйста, минут через десять.
Гарриет изящно расправила салфетку на коленях и открыла меню.
Ей выпадал шанс принять пищу спокойно, без белых халатов кругом и без кидающихся капустой из супа психов. Уставившись куда-то между «Сэндвича с курицей» и «Морковного салата», она принялась раздумывать о тонкостях природы человеческой, увлечённо тыкая зубочисткой в столешницу. Кончик деревяшки всё сгибался и сгибался, пока не сломался. В эту же секунду закончилась умная мысль Гарриет.
Она опустила меню и...
Перед ней сидел её больничный глюк.
- Отличная погода, - отметил мужчина, потягивая чай, как истинный англичанин.
Дак сидела напротив него, слегка прифигев. Время обратно в больничку.
- Собирайтесь, мы уезжаем.
- Куда?
- В психушку! Я с ума сошла!
- Молчишь, значит. Ну молчи, молчи, у нас будет предостаточно времени для разговоров.
- Что?
Он задумчиво помешал чай, не обращая на испуганную и недовольную Дак никакого внимания.
- Когда я тебя встретил, ты была именно со мной... Душой. Я искал тебя... Долго, ты не представляешь, насколько долго. Я понял, что должен заключить договор с тобой. Наделил удачей. У той психованной бабы была замечательная мать. Она была лепреконом. Ты же знаешь, что они удачливы как черти, да? Но ты заключила со мной договор. Разрешила поцеловать себя.
- Что?- Гарриет почти ни слова не поняла из его монолога и готовилась как следует разозлиться.
-Убьёшь лепрекона - получишь свободу. Я могу запросто заточить тебя обратно в сумасшедший дом. Если не выполнишь условия моего договора ... Я все сказал,- он угрожающе кинул на стол пачку документов
-Девушка, заказывать будете? - обратилась официантка. На вид ей было лет девятнадцать - только-только из колледжа. Заметив побледневшую Гарриет, она спросила:
- Все хорошо?
- Отлично, - нашёлся Элиотт одарив обеих девушек холодной улыбкой ловеласа. Он небрежно, будто бы невзначай спросил, - Что вы делаете после работы, ангел?
Ангел растерялся. Она открыла и закрыла рот, прежде чем что-то произнести.
- Ничего. Ничего не делаю.
- Вот и чудненько. Я подумывал, не могли бы вы проводить до комнаты джентельменов? Я был бы так признателен! Здесь столько комнат, я боюсь потеряться.
- Отнесу заказ, и тотчас же буду. Подождите чуть-чуть.
Девушка одарила бога робкой улыбкой и поторопилась к столу клиента.
- Полина Павлек. Сущий ангел.
- И что ты творишь? Сначала сбил девицу с толку своим 'ангелом', а потом ещё покалечишь её в туалете ненароком.
Бог сидел, помешивая чай, поджидая официантку и думая о чём-то своём. Светло-розовые волосы Полины было видно на другом конце зала.
- Что я творю? Я творю, что хочу. И не тебе судить меня. Нет у меня судей.
Он ткнул пепельницу «Винстоном». Раздавил кончик сигареты, вжимая её в стеклянную поверхность.
- Мистер?
Элиотт тепло улыбнулся Полине. Весь он был этаким альфа- самцом, на которых западают молоденькие цыпочки. Бог ушёл, малость прихрамывая, за официанткой. Он был одет в чёрный плащ ниже колен, белоснежную, белее, чем снег на сером асфальте, рубашку, и тёмные узкие брюки.
- Официант!
К Гарриет подошел рыжий мужик с голубым блокнотом. Он подкинул ручку зубами и поймал правой рукой - неплохой фокус.
- Сэндвич с курицей.
Парень с улыбкой сообщил ей об акции (Купи Два Пирожка С Вишней - Получи Третий В Подарок!) и умчался на кухню.
Никаких пирожков Гарриет покупать не собиралась. Зачем ей нужна была тысячу раз перемороженная вишня и несвежее тесто? Когда-то давно она ходила с папой сюда и ела пирожки с вишней и лимонным чаем. Её три дня рвало абсолютно везде, пока мама не сдала её в больницу посреди вечера второго дня. Угодила она в обед и полтора часа пыталась не блевануть в коридоре, что у неё плохо получалось.
Гарриет бы продолжила вечно попивать свое кофе, если бы оный напиток не закончился, а мерное высасывание порций жидкости из чашки не стало претить организму, являющему собой известную нам девушку, выписавшуюся из психиатрической клиники. Она не собиралась уходить из кафе, пока не уточнит парочку полезных для дела деталей у мужчины. Но, увы и ах, наш Бог решил, видимо, смыться в унитаз в туалете, ибо после его ухода пятнадцать минут назад, он так и не возвращался. Конечно, было бы глупо орать на все кафе о бесследно сгинувшем в туалете существе, поэтому Гарриет вежливо улыбнулась официанту и спросила у него, где дамская комната, после чего пошла искать в том же районе место испражнения мужчин. Она нашла его довольно быстро и точным пинком ноги открыла дверь с небольшим шумом. Дак не привыкла открывать руками двери в общественные туалеты, ибо никогда не знаешь, где придётся подцепить глистов, да и эффект неожиданности - это наше все, самый лучший принцип, которым необходимо руководствоваться юным психам. Но Хилл у нас, как известно, псих со стажем, и данный навык у неё развит не хуже, чем у местных громил-вымогателей.
Девушка не заметила в туалете ничего необычного: тот же затхлый запах освежителя воздуха «Морской бриз», блестящее зеркало, но заплеванная раковина. Пока Гарриет не услышала странные звуки в одной из кабинок. Она зашла в одну рядом с оной и посмотрела в щель под общей стенкой.
Там было четыре ноги. Четыре.
Черт. Ужас. Паника. Хилл выдала два весьма сумбурных предположения, удивляясь способности своего мозга производить такие нелепые мысли. Либо это мутант-кентавр с парой женских ног в туфлях и сетчатых чулках и еще мужскими ногами в ботинках, либо это совокупление двух существ из мира сего. Дак склонялась ко второму, но уповала всё же на первое, однако, все надежды были жестоко разрушены, когда девушка встала на унитаз и увидела своего недавнего знакомого Элиотта и увиденную нами Полину Павлек. Да, она действительно ангел невинности. Громом пораженная, Гарриет спрыгнула на пол, подняв ужасный шум.
- Здесь кто?
Бог вопрошал задом наперёд, создавая свою собственную манеру изъясняться. Послышался разочарованный вздох официантки, затем скрипы продолжились. Не обращая внимания, Хилл уже тише включила горячую воду, дождалась, пока магическим образом запотеет зеркало и написала на стекле: «Аве всем ревнивым женам». После чего, она громко и от души чихнула, хотя чихать ей не хотелось.
Противно ей было. Гаденько. Ну а как себя чувствуешь, когда тот, кто только минут десять назад мило беседовал с тобой, натягивает розововолосую девицу в кабинке туалета?
Громкие стоны, крики и трещащая по швам изрисованная на всякий лад кабинка в небольшом кафе огромного города.
Противно ей было.
И она ушла.