Глава 29
Каждый раз, оглядывая с террассы виллы Барбьери великолепную панораму, Мэй поражалась. Не заблудилась ли она, случайно, в раю?
Стоял тихий - тихий прекрасный день, а она любила тишину. Терракотовые крыши спящей на вершине холма деревни были очаровательным дополнением к старинным, медового цвета и не единожды чиненным каменным стенам строений. Вдали, неотчетливо, словно подернутые маревом, виднелись горы. Более низкие и покатые холмы напротив террассы, покрытые свежей зеленью каштанов, акаций, и дубов, окружали долину с серебристо - зелёными рощами и рядами виноградников.
Мэй лежала на животе в тени. Из одежды на ней было только бикини , и то без верха. Рядом с ее лежаком устроилась Клео.
Клео, есть Клео, даже если ей приходится жить в доме с размером с дворец. Она могла шипеть и царапать Чонгука, душераздирающе орать, если он появлялся, где - то поблизости, но слуги относились у кошке с симпатией, многое ей разрешая.
Неделю назад Чонгук заявил:
- Она меня невероятно ревнует за то, что я занял возле тебя ее место.
Мэй улыбнулась. Это правда. Клео запрещен был вход в спальню, когда рядом с Мэй спал Чонгук, а это бывало почти каждую ночь, за редким исключением. Он хоть и ездил постоянно в Венецию, но отсутствовал обычно не больше одной ночи. Немного неприятно, что , уезжая , он никогда не звал жену с собой. Но просыпалась она в его обьятиях, и все чаще ей казалось, что и засыпать в них очень хорошо.
Чувствуя себя в безопасности, Мэй постепенно начала доверять ему. Четыре недели назад он обещал ей, что в своих отношениях они будут продвигаться шаг за шагом.
И вот ей уже мало поцелуев, и она уже с некоторым нетерпением ждёт следующего шага..
Сначала ему удалось уговорить ее хотя бы коснуться его тела. Потом разрешил рассматривать его, сколько ей захочется, и даже пробовать что - нибудь сделать. И скоро обнаружилось, что она уже лучше знает это прекрасное и сразу отзывающееся на ее прикосновения мускулистое тело. Она уже не так нервничала, и страх постепенно исчезал, поскольку Чонгук, как и обещал, вел себя очень сдержанно. С лёгким вздохом она повернулась на бок и вспомнила, как накануне разбудила его и как замурлыкала, когда он запустил руку в ее волосы..
С лёгким трепетом она подумала о том, что барьеры, существовавшие до этого, вроде бы стали ниже.. А почему нет?
Если благодаря терпению Чонгука что - нибудь и прояснилась для Мэй, так это то, что она всё ещё любит человека, которого любила, когда ей было двадцать один год. И во всяком случае, он не должен оставаться без всякого сексуального удовлетворения.
Так она решила, и щенки у нее жарко вспыхнули. Ей вспомнился тот миг, когда она поняла, что тоже что - то может ему подарить.
И она с удовольствием подарит. Ее так восхищают собственные перемены, свершившиеся по воле обретенного доверия!
Над головой пролетел вертолет, а Мэй продолжала размышлять о том, что ещё немного времени - она выполнит условия их брачного контракта.
Чонгук должен победить там, где Тэд потерпел поражение, которого, кстати, и следовало ожидать. Брак с Тэдом со всей очевидностью показал ей, что она совершила ошибку и что потеряла свою настоящую любовь.
На терассе раздались шаги, и она подняла голову.
- Я думала, ты вернёшься поздно вечером! - воскликнула Мэй, с удивленной и радостной улыбкой глядя на своего высокого красавца мужа .
Чонгук сел рядом с ней на лежак. Лицо у него было серьезное.
Я решил, что раз ты из - за операции отца завтра улетаешь в Англию, то мне сегодня лучше закончить пораньше.
- Очень хорошо, - светясь всем лицом, улыбнулась Мэй.
Чонгук сразу почувствовал такое желание, словно кто - то крепко ткнул его кулаком в живот. Ему захотелось, не тратя времени даром , схватить ее на руки и уволочь в постель. Но он знал, что поддаваться столь пещерному порыву никак нельзя. Поэтому, чтобы отвлечься, он наклонился и поднял с пола бюстгальтер от бикини.
- Держи. Я нахожу эти маленькие лоскутки очень сексуальными...
Мэй покраснела, до корней волос и села. Атмосфера сгустилась. Чонгук обводил взглядом ее тело, от припухлых губ до груди, уже прикрытой крохотным бикини.
А ей очень хотелось , чтобы он эти " лоскутки" снял. От его напряжённого взгляда у нее пересохло во рту и потяжелели внизу живота. Мэй даже почувствовала некоторую гордость. Поразительно, какое влияние она на него имеет! Правда, ее мучил постоянный страх, что Чонгук не выдержит и бросится в объятия какой - нибудь другой женщины до того, как она, успеет справиться со своими комплексами.
- Мне нужен холодный душ или...
- Или?- шепнула она.
- Или я утащу тебя в постель, раздену и буду играть с тобой, как с игрушкой, - напряжённым от страсти голосом сообщил он.
Ее потрясло столь приземлённое предложение, потому что стоял ясный день, а в такие часы они обычно были сдержанны. В ее душе перемешались и искушение, и серьезный страх, что дело продвигается быстрее, чем она может с этим справиться.
- Ты же не будешь?..
- Разве я не доказал ещё, как хорошо собой владею?
Уже привыкшая к тому, что ей не достанется никакого внимания, если рядом появляется Чонгук, Клео жалобно замяукала у подножия лесьницы, когда Чонгук с Мэй исчезли из вида.
- Бедная киска, опять ей не повезло, - пошутил Чонгук.
- Я приношу ее наверх, и она состаявляет мне компанию, когда тебя нет, - призналась Мэй . - Боюсь вконец ее испорчу, но не могу удержаться.
- Ты всегда жить без кошек не могла. Помнишь, я привез тебе из Венеции стеклянных кошечек?
- Я их до сих пор берегу. Они у меня в одной из коробок, которые доставили в твой дом в Венеции.
Едва перешагнув порог спальни, Чонгук обхватил ладонями щеки Мэй. Он целовал ее медленно и глубоко до тех пор пока она не откликнулась. Она даже покачнулась и вынуждена была обнять его за шею , чтобы устоять на ногах. Тогда он поднял ее на руки, чтобы отнести в постель. Хотя она и теперь весила чуть больше ребенка, Чонгук радовался, что Мэй стала больше есть. У нее даже слегка округлилось лицо, а руки и ноги уже не были такими тоненькими.
Возле кровати Мэй потянулась и нажала кнопку, которая сдвигала шторы.
- Фу, испортила все удовольствие, - поддразнил ее Чонгук, хотя яркое солнце пробивалось даже сквозь шторы.
Он положил Мэй на кровать. Она так и осталась в своем бикини. А ведь в гардеробной ее ждала фантастическая коллекция дамского белья!
Сердце у нее колотилось так, будто она бежала. Она лежала на прохладной простыне и наблюдала за тем, как Чонгук снимает деловой костюм.
Как всегда, у нее перехватило дыхание, когда она увидела мощный бронзовый торс и узкие бедра. Он был невероятно мужествен и сексуален. Маленькие горячие стрелы пронзили Мэй насквозь, и она с легким страхом осознала, что это трепет ожидания и нетерпения.
Он скользнул к ней. Она обвилась вокруг него, словно ищущая поддержки виноградная лоза, и приоткрыла губы. Для него. И ощутила привкус вина и знакомый запах, который принадлежал только ему одному.
Мэй мысленно улыбнулась, когда он так крепко прижался к ней губами, что почти вдавил ее в подушку. Обычно он демонстрировал меньше страсти.
Одним ласковым движением был снят верх бикини. И вдруг оказалось, что скрывать за ним больше нечего. На долю секунды она замерла, опять припомнив насмешки Тэда. Однако Чонгук уже видел ее обнаженной. Его исчезновение в ванной каждый раз, когда Мэй нужно было переодеться, уже начинало казаться ей смешным. И она тут же напомнила себе, что в ее теле для него нет ничего, что могло бы его удивить или разочаровать.
Чоннук откинул простыню, и она машинально прикрыла грудь руками. Он не остановил ее, но продолжал изучать сквозь опущенные ресницы.
– Пожалуйста, позволь мне смотреть на тебя…
Очень глупо себя чувствуя, Мэй медленно отняла руки, и
Чонгук с восторгом стал рассматривать совершенные формы.
– Ты прекрасна. Ты даже представить себе не можешь, каким болваном был твой первый муж, gattina mia, киска моя.
Мэй лежала неподвижно, опустив веки.
– Он не оценил тебя по достоинству, а ты такая…
Он провел пальцем по напрягшимся соскам, и она вздрогнула и крепче зажмурилась.
– Это "да" или "нет"? – прохрипел он.
– Д-да, – с запинкой выговорила она, ослабевшая от пробудившегося желания, которое уже пульсировало где-то в бедрах.
Он накрыл ладонью один холмик, и она задрожала. Естественная реакция привела Чонгука в восторг. Значит, ей это нравится…
Он прикасался к ее соскам, замечательно розовым и пьянящим, которые она так старательно от него прятала, сразу отворачиваясь или прикрываясь, если чувствовала на себе его взгляд. Чонгук был возбужден, как подросток, которому впервые разрешили прикоснуться к женскому телу. Он склонил темную голову и позволил губам прогуляться по шелковистой коже, как истинный знаток не забывая, однако, и о маленьких грудках.
У Мэй приоткрылся рот, она дышала часто-часто. Сказать, что ей нравилось то, что делает Чонгук, значило бы не сказать ничего. Бедра ее непроизвольно вздрагивали, она выгибалась навстречу ему. Наконец слабый вскрик сорвался с ее губ, когда он положил ладонь на прикрытый трусиками холмик. Она сначала дернулась, а потом выгнулась от восторга.
Чонгук поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Просто и честно сказал ей, что собирается делать дальше. Она покраснела еще гуще и отвела глаза. Мэй словно разрывалась между ужасом и запретной страстью. Неужели он действительно хочет ее?.. Но ведь между ними уже появилась близость… И Мэй наконец решилась помочь ему преодолеть эту последнюю преграду.
– Просто закрой глаза и лежи. И получай удовольствие, – невнятно произнес Чонгук и осторожно раздвинул ее ноги.
Она дрожала как осиновый лист. Он хотел, чтобы она отбросила последние барьеры и поверила ему. Она приподнялась, но он положил ее обратно на спину, и теперь она лежала перед ним, открытая и обнаженная.
Мэй была потрясена тем, что позволяет ему это. Однако тело ее дрожало от возбуждения, сладить с которым она никак не могла.
– Закрой глаза и ни о чем не думай, – приказал Чонгук, уверенный в том, что сможет доставить ей удовольствие, какого она еще не знала.
Ее напряженные соски были немного влажными после его поцелуев. Но больше всего ее мучила влага между ног. Чонгук дразнил ее ласковыми и осторожными пальцами, а ей вдруг, впервые в жизни, захотелось чего-то большего. Но он продолжал играть, дразнить Мэй и целовать самые нежные места ее тела до тех пор, пока волна неуправляемого наслаждения не накрыла ее с головой. Она услышала собственный непроизвольный крик. Ощущения возносили ее все выше и выше, туда, где она еще никогда не была. А потом вдруг напряжение лопнуло Мэй достигла кульминации, от которой покачнулся мир. Она вскрикнула, когда ее тело словно взорвалось. Еще некоторое время по телу пробегала приятная дрожь, а потом она лежала усталая, распластанная, словно морская звезда, в полном потрясении от того, что с ней произошло…
– Я не знала… я никогда не думала, что так бывает, – ошеломленно прошептала она.
– Ты еще многого не знаешь о своем теле, прелесть моя, – засмеялся Чонгук и обнял ее. – У него масса возможностей, и я с радостью покажу тебе их все.
Он прижал ее к себе, и только тут она почувствовала силу его возбуждения.
– Боже мой, какая же я эгоистка! – пробормотала она.
– Это… все… здесь для тебя. Пойду приму душ. А сегодня вечером мы совершим обряд крещения нашей кровати в Венеции, – объявил Чонгук.
Она ахнула:
– Я тоже еду в Венецию? Сегодня?
– Да, у меня там осталось много работы, и почему бы мне не прихватить тебя с собой? И в Англию ты завтра можешь лететь прямо оттуда.
( Продолжение следует)
( На самом деле не все так у них просто)