Глава 6
Мужская академия города Шрифпорт. Штат Луизиана. Вечер того же дня. 17:11. Крыша жилого корпуса.
Солнце неотвратимо клонило к закату, окрашивая привычно серый небосклон в не по-зимнему теплые оранжевые тона. Воскресный денек неминуемо приближался к своему завершению, на горе нескольких сотен обитающих здесь студентов, и... На радость мне одной. Слишком много всего случилось за эти выходные. И я искренне верила в то, что с началом новой недели хотя бы малая часть тех испытаний, что я пережила, останется в прошлом. Вернее сказать, не верила... Но отчаянно хотелось на это надеяться.
Мне требовалось время.
Много времени, чтобы проанализировать все случившееся еще один, последний раз, смириться с имеющимся положением вещей, набраться храбрости и принять единственно верное решение.
После мистического ухода незнакомца я не спешила возвращаться в свою жилую камеру в общежитии. А когда все же пришла, поняла, что предчувствие на этот раз не обмануло, о чем ярко свидетельствовали мокрые следы от обуви на пороге моей комнаты, с остатками частично подтаявшего снега вперемешку с грязью. Выходит, Рей здесь уже побывал. Но это не означало, что облапошенный брюнет не вернется.
Переодевалась я уже по привычке быстро, истинно в Куперовском духе. Скинула промокшую куртку со свитером, облачилась в первую попавшуюся серую толстовку с капюшоном и... Пулей вылетела из комнаты, шустро промчалась по короткому коридору, чтобы притаиться за поворотом в соседнее крыло и перестать дышать. Стоит отдать должное своему шестому чувству, которое таки сжалилось надо мной после всего, что я вынесла за последние два дня, и решило хоть раз в жизни сыграть в мою пользу. Прошло всего несколько секунд, как одинокую тишину, щедро раскинувшуюся на этаже, нарушил громкий стук захлопнувшейся двери, после чего помещение поглотили оглушительно тяжелые шаги, резко обрывающиеся, очевидно, у соседней деревянной преграды, которую я благополучно забыла (или не успела) запереть.
Грейг, с нацепленной на физиономию маской скепсиса, пялился в светлеющую прореху дверного проема, неуверенно толкнул баррикаду вперед и, получив прямое подтверждение своих мыслей, нецензурно выругался. Даже на таком немалом расстоянии, что нас разделяло, я отчетливо слышала его нарастающее сопение. Рей гипнотизировал безвкусный интерьер пустующей комнаты еще с минуту, после чего прикрыл дверь и, прям-таки пылая праведным гневом, устремился к лестничному пролету.
Конечно, я знала, что под воздействием озверина брюнет никогда не скупился на угрозы, в которые он непременно вдохнет жизнь, как только найдет объект, напрямую с этими стращаниями связанный. И потому от донесшихся откуда-то уже снизу слов о том, что кое-чья «задница будет непременно отшлепана», как только ее обнаружат, я впечатлилась не на шутку. К слову, упомянутая «мадам Сижу» тоже не поленилась проникнуться, от чего отзывалась теперь предвкушающим неприятно покалывающим зудом. И я, не теряя драгоценного времени, тоже покралась в сторону лестничной площадки, да только, в отличии от ходячей ядерной угрозы, бросилась не вниз, а наверх, на крышу, где и пребывала уже несколько часов к ряду.
Сначала мне не нравилась эта идея. Открывшееся взору пространство было не только безлюдным, оно было совершенно пустым, давая нещадному декабрьскому ветру, где разгуляться. А если учесть, что выскочила я хоть и в плотной, но никак не по погоде, одежде, то вполне имелись шансы основательно заболеть на ближайшие пару недель и запереться в госпитале, вдали от некоторых черноглазых взглядов. Стоит ли говорить о том, что после этих мыслей идея заживо замерзнуть теперь казалась мне гениальной? Да и другие плюсы нашлись довольно быстро:
Первое – здесь было тихо и спокойно.
Второе – прохладный воздух хорошо очищал мысли и бодрил тело.
И третье – крыша была последним местом, где Рей, отлично знающий мои повадки, смог бы меня найти. По крайней мере, пока я сама этого не захочу.
Я стояла у края шестиэтажного здания, упершись локтями в высокий парапет и подперев тяжелую голову ладонями под подбородком. Внизу кипело какое-то подобие жизни, и я апатично елозила по холсту с изображением студенческой бытовухи отстраненным взглядом, ровно до тех пор, пока всю пресность данной картины не разбавляло сумбурное гарцевание на редкость злющего дикобраза.
Я насчитала около четырех кругов, которые Грейганн успел нарезать по окрестностям академического двора. При чем на третьем к нему присоединился не менее злой Диас, который едва поспевал за бойким брюнетом и осыпал его спину упреками, на что Рей, не иначе как, только отгавкивался. Видимо, ребята снова погрызлись. Потому как четвертый обход Грейг совершал опять в одиночку.
С его последнего вторжения в мой кругозор прошло уже порядка сорока минут. И за это, любезно отведенное моему одиночеству, время, я смогла сопоставить между собой все имеющиеся на руках пазлы и получить подлинный эскиз своего будущего. Я окончательно решилась поставить точку в наших очередных недомолвках.
Неожиданный порыв ветра пробирает озябшее тело до костей, принуждая меня обнять себя руками. Тщетно. Мысленный поток уже давно унес сознание в единственно верное русло, и от этих дум становилось в разы холоднее, чем от примитивного зимнего дуновения.
Вечерний пейзаж щедро насыщал взор изобилием оранжевых оттенков. Кажется, температура уже опустилась на несколько градусов, и в воздухе, наполненном легкими миазмами знакомых сигарет, ощущался заметный морозец. Так, стоп... Откуда дым?
Я опустила взгляд вниз, где, словно по мановению нездоровых мыслей, вполоборота ко входу материализовался он – предмет всех моих переживаний за последние два месяца... интенсивно уничтожая легкие посредством любимого ядовитого никотина.
За прошедшее время в образе Рея что-то заметно изменилось. Он выглядел уставшим и выжатым, да настолько, что, видимо, на пятый круг брюнет не решился банально от элементарного бессилия. Он просто стоял внизу, более не излучая никаких намеков на былую злость, а просто равнодушно смотрел куда-то вдаль, уже флегматично добивая остатки сигареты.
Говорят, в нашей жизни есть три вещи, за которыми можно наблюдать вечно. И если первые две были известны всем и каждому, то уникальное третье заключалось лично для меня в созерцании истинного Грейганна Каррингтона, когда он оставался наедине со своими мыслями, отрекаясь от десятков масок, что непременно проступали на его лице, как только границы тех самых мыслей нарушались живым третьим лицом. И пусть я всегда знала, что полюбила его исключительно за внутренние качества, невзирая на все недостатки, коих в нем было не меньше, чем достоинств. Но было бы глупо до сих пор отрицать то, что... Рей был чертовски красив. Да настолько, что мне с каждым днем становилось труднее не думать об этом. Такие, как он, никогда не будут обделены женским вниманием. И будь то хоть Вивиан, Салли, а в будущем, возможно, далеко не единственная и не последняя претендентка на оставшуюся совместную жизнь с ним... Рано или поздно, горечь пустоты и ревность, едкий желчный привкус которой я ощутила вчера и вдоволь наелась сегодня, уничтожат последнее, что нас связывает. А будет именно так. Это лишь вопрос времени. И только от меня сейчас зависело, насколько длинным окажется наш путь к саморазрушению.
Из размышлений меня выдернуло движение снизу. Грейг медленно докурил, кажется, уже вторую сигарету, и, утопив измятый окурок в снегу подле своих ног, полностью развернулся лицом к жилому корпусу, попутно устремив взгляд куда-то вверх.
Я машинально вздрогнула всем телом, слегка пригнулась и уже было хотела свернуться за парапетом в позе эмбриона, как вовремя уловила направление бесцветного взгляда, застрявшее примерно между четвертым и пятым этажами. Кажется, именно там было расположено одиноко темнеющее окно моей удушливой тюрьмы, в которое и засмотрелся Грейг, дыша через раз и всем своим видом напоминая неодушевленный предмет. С первого взгляда и правда – ноль эмоций. Да только в глазах плескалась такая тоска, что мое сердце невольно сжалось, словно бы то и вовсе вырвали из груди и сдавили колючей проволокой.
Брюнет глядел в оконную нишу еще несколько долгих секунд, а после мрачно опустил голову, направляясь обратно в общежитие. И я поняла, что другого, более подходящего момента потом может просто не быть. Это идеальное время для нашего злосчастного разговора. Только на этот раз он будет протекать по моему сценарию.
- Грейганн...
Я позвала негромко, но он услышал. Резко остановился и вновь запрокинул голову, беспорядочным взглядом выискивая источник знакомого голоса. А я просто стояла и смотрела на родное лицо... Наверно, последний раз в жизни. И больше он никогда не назовет меня «Веснушкой». Не отругает за какую-нибудь глупость, не встретит утром на пороге комнаты, чтобы просто провести еще один день вместе, как настоящие... Черт бы их побрал, друзья.
Взгляд карих глаз отыскал меня довольно быстро. Брюнет смотрел на меня, словно на качественный глюк, как совсем недавно глядела на него я. Его грудь заметно вздымалась от тяжелого дыхания, и, чем больше он рассматривал мое бледнеющее лицо, тем быстрее оживал его облик. Лицо исказилось в гамме смешанных чувств, где преобладала почти забытая злость. Губы сложились в твердую линию, длинные пальцы сильных рук сжались в кулаки до побелевших костяшек, а бесцветные глаза вдруг наполнились неестественной чернотой, в глубинах которых бушевали золотистые всполохи набирающей обороты ярости.
Я слишком часто видела этот взгляд и хорошо знала, что он означает. И, как бы по-мазохистски то не звучало, теперь я могу смело себе признаться в том, что... Буду сильно скучать по нему.
Грейганн так и продолжал потрошить меня одним убийственным взглядом, как вдруг напряжение, зависшее между нашими гляделками в воздухе пронзил его голос, зазвеневший подобно прочной стали:
- ТЫ?!..
И на этом все. Меня вдруг охватило чувством дежавю, потому как сложившаяся ситуация сильно походила на одну постановку давно минувших дней, разве что отличалась окружающей обстановкой.
Рей сорвался с места, как цепной пес, на ходу грубо отталкивая с пути идущего навстречу ротозея, и уже на подходе к тяжелым дверям общежития кинул на меня еще один взгляд, в котором отчетливо читалось: «Сбежишь и сейчас, я за себя не ручаюсь».
Не прошло и пяти минут, как дверь, ведущая на крышу, свирепо заверещала, угрожая и вовсе слететь с петель, будто бы ту подчеркнуто выбили с ноги.
- Бинго!!! – сиплым от заметной отдышки голосом возликовал, вне всяких сомнений, донельзя взбешенный Грейганн, - Неуловимая Кимберли сама выдала себя! Вот так, мать его, нонсенс! Неужели у мелкой вреднючки проснулась совесть? Ты хоть знаешь, сколько часов я тебя повсюду искал?!
Фразы летели в мою спину подобно ударам кнута, заставляя жмуриться и до боли кусать нижнюю губу, не забывая при этом по крупицам собирать свою разлетевшуюся в дребезги уверенность. С того момента, как брюнет вошел (вернее сказать, влетел) в здание, я так и осталась стоять на месте, мысленно прокручивая в сознании зазубренную проповедь, значение которой уже по традиции утратило свой смысл, как только я столкнулась со своим кареглазым пороком «лицом к лицу».
- И где ты была?! – тем временем продолжал читать нотации Рей, стремительно сокращая расстояние между нами, - Ты что, в самом деле все это время торчала здесь?! Да какого хрена ты ошиваешься в подобном месте?! Ты когда в последний раз на часы смотрела? Эй, Кимберли. Я с кем разг...
Моей руки коснулось что-то обжигающее, глаза тотчас распахнулись, и мы с брюнетом одновременно вздрогнули, потому как разница в температуре наших тел была запредельной.
- Да ты же вся ледяная, - в миг растеряв весь прежний запал, выдохнул Грейганн, без лишних раздумий схватил меня за обе безвольные руки и просто поднес их к своему лицу, чтобы согреть дыханием.
Я молча наблюдала за тем, как большие теплые пальцы бережно поглаживали кожу моих огрубевших рук, искренне надеясь на то, что менее всего сейчас внешне походила на загнанную дичь. Опрометчиво. Что подтверждал иронично-снисходительный взгляд черных глаз.
- Неужели я настолько напугал тебя вчера, что ты готова наплевать на саму себя, лишь бы я больше не приближался к тебе?
- Нет, - я тихо опровергла его, отчасти верные, догадки.
- Тогда что с тобой происходит, Ким?
Я промолчала. Просто поджимала дрожащие губы и молчала, мысленно сопротивляясь нахлынувшим чувствам, потому как четко знала – если прогнусь сейчас, то от задуманного плана не останется никакой значимости, и я уже никогда не смогу его осуществить. И это подействовало.
Я сглотнула сухой ком в горле. Решительно высвободила зяблые руки из теплого плена и, глядя на застывший вопрос в карих глазах произнесла то, что от чистого сердца не сказала бы никогда:
- Оставь свою заботу для невесты, Грейганн. Она больше в ней нуждается.
За тем, как вытягивалось родное лицо, я следила уже в пол оборота, а после и вовсе повернулась к брюнету спиной, отступая на пару шагов в сторону.
Темноокий разумно остался стоять на месте, сохраняя дистанцию и, вероятнее всего, лихорадочно анализируя услышанное. И в этом обоюдном молчании мое волнение достигло своего Апогея. Мандраж давил на грудную клетку с такой силой, что я с трудом дышала, чувствуя, как к глотке подкатывает необъяснимая тошнота. Дрожь ярко выраженно лупила по рукам, и мне пришлось скрестить непослушные конечности на груди, сжимая вспотевшими от паники ладонями ткань собственной толстовки. А Рей так и продолжал молчать, буравя мою спину между лопаток тяжелым взглядом, что я буквально чувствовала затылком. Секунда, вторая... И я отчетливо слышу горькую усмешку, а уже после хриплое:
- Отлично, - бросил он, и, немного повременив, добавил, - Да просто ахренительно, Ким! Вы что, сговорились на пару с Диасом? Решили во чтобы то ни стало, за последние два дня, мне вынести мозг?!
- Да при чем тут Диас?! – я тоже сорвалась на крик, но повернуться лицом к брюнету так и не осмелилась.
- А при чем здесь Вивиан? – спокойно парировал он, шаг за шагом, мастерски разрушая мой панцирь, - Или все дело как раз-таки в этом? Злишься, что мы не закончили наш разговор? Да мне плевать конкретно на нее, Ким! Я просил подождать пять минут! Долбанных! Пять! Минут! Потому что это было важно в интересах моего здесь проживания!
- Да все не так!!! – я закричала что есть мочи, судорожно хватая ртом стылый воздух, что позволило немного прийти в себя и чуть успокоиться, - Я просто устала от всего этого, и...
- Тц, - меня оборвали на полуслове, недовольно цокнув языком, при этом не забыв вставить всю ту же издевательскую усмешку, - Она устала... А я, бл#%&, не устал!!! Да я с твоими кониками точно скоро свихнусь. Думаешь, это так просто? Изводить себя больными мыслями всякий раз, когда ты вдруг вот так исчезаешь? Да ты наверняка даже не догадываешься, насколько паршиво я себя чувствую, изображая твоего гребанного друга! Но я терпел. И готов терпеть и дальше. Ведь это именно то, что всегда было нужно тебе! Но не мне. Потому что ты единственная девушка в моем окружении, которая...
- Хах...
Дальше я уже не слушала. Да и какой смысл, если услышанного было вполне достаточно, чтобы понять... Меня не зря, за все время нашей «дружбы», преследовало горькое ощущение подвоха. Я просто была балластом, который примитивно пожалели и не дали загнуться в определенный момент. Ну, что ж... Так будет даже проще...
- Значит, в нашу дружбу верила только я?
- Именно, - легко и непринужденно, всего одним словом, Рей уничтожил целый мир, в иллюзии обмана которого я, как оказалось, жила последние месяцы.
- Тогда я больше не нуждаюсь в услугах твоей жалости, Грейганн... Прости.
Пустота, обуявшая все мое естество, грозила вот-вот перерасти в истерику, и я поспешно зашевелила онемевшими ногами в сторону покосившейся двери, чтобы поскорее убраться отсюда, бежать прочь, подальше от места, где я собственными силами... Нет, не уничтожила. А только помогла... Стереть с лица земли тот единственный отголосок своей жизни, который совсем недавно наивно мнила счастливым. Я знала, что будет больно, знала и готовилась к этому морально... Вот только не учла, что могу оказаться не единственной, кто решил поставить жирную точку в этой фальшивой «дружбе». Даже не подозревала...
Сердце до последнего отказывалось верить в то, что это конец, и забилось в груди в стократ быстрее, когда сильные пальцы ухватили меня за локоть, заставляя тотчас остановится.
- Ты повторяешься, Ким, - в весок врезается измученный полушепот, и я понемногу начинаю задыхаться, удерживая разрывающую в клочья боль в самом эпицентре своей души, - За что на этот раз просишь прощения?
- За впустую потраченное на меня время.
Из уст Грейга вылетела еще одна нервная усмешка, на коих буквально был построен весь наш разговор.
- Ты в самом деле просто невозможная девушка.
- Ты тоже повторяешься, Грейганн...
- А еще бессовестная лгунья...
- Нет...
- Ты правда хочешь вот так все закончить?
До безумия хотелось задать встречный вопрос, но я сдержалась. Ответом брюнету послужила многозначительная тишина, и его пальцы, удерживающие меня за руку, непроизвольно сжались сильнее, - Тогда скажи мне это, глядя в глаза, Кимберли.
Момент колебания был недолгим. И я позволила себе в последний раз посмотреть на него, сквозь так некстати проступившую на глазах влагу, сполна выдававшую весь обуревающий мою душу шквал эмоций, ломающих на корню смысл всего, что я наговорила. И Грейг жадно насыщался моей слабостью, судорожно дыша и, с явным нетерпением, ожидая от меня ответа, который я буквально выплюнула сквозь зубы, глядя в прищуренные, вечно смотрящие сквозь меня, глаза цвета черного кофе:
- К черту нашу «дружбу», Рей.
Брюнет разглядывал мое предательское лицо еще несколько долгих мгновений, лихорадочно елозя взглядом волчьих ягод по моему лицу. Его дыхание сделалось таким тяжелым, что казалось, будто мы сейчас находились вовсе не на шестом этаже, а на вершине Эльбруса. Он сканировал мою сущность еще какое-то время. После чего бросил убийственно небрежное:
- Ты права, Ким, - и окончательно добил оброненным, - К черту.
Я вырвалась из его хватки с последним услышанным словом, совершенно не разбирая, в каком направлении бегу, беспорядочно вытирая рукавом непрошенные слезы.
- Чт... Куда?! – прилетает мне очередное в спину, и я понимаю, что сил держаться попросту не осталось, что я снова разревусь у него на глазах, если он сейчас же не перестанет меня удерживать, и...
- Ну нельзя же быть настолько слепой глупышкой, Ким?!
И я взорвалась. Одним резким движением повернулась к нему, уже во второй раз демонстрируя человеку, которого беспричинно любила, свою последнюю стадию безысходности:
- О, правда?!
Приближающийся Грейганн застыл на месте в нескольких шагах от меня, вонзившись ошарашенным взглядом в бегущие по моему лицу слезы:
- А что тогда можно?!
- Ким?..
- Да вся моя жизнь, это сплошное «нельзя», Грейганн! От начала и до конца! Что, хочется быть самой собой? Нельзя, потому как шкура Кимберли Голдман стоит слишком дорого. Открыть свою душу хоть кому-то? Нельзя, потому что в нее обязательно наплюют и скажут, что так оно и было. Нельзя никому доверять, ибо всегда найдется тот, кто воспользуется доверием слепой глупышки вроде меня в свою личную пользу. Нельзя! Нельзя! Нельзя! И я прошу тебя... Нет, умоляю, пожалуйста, Рей, отпусти меня! Я так больше не могу, я не выдержу ни одного твоего слова, потому что, в конце концов... Мне нельзя тебя любить!!!
Слезы прекратились моментально, вместе с вспыхнувшим осознанием того, что я сейчас сказала. Еще мгновение назад меня разрывало на миллионы осколков от безжалостного напора неподвластных контролю чувств, а уже сейчас, в настоящем, я ощущала безграничное облегчение, словно бы с моих плеч сошел не просто груз, а целая лавина. Но триумфальный момент был лишь очередной иллюзией. Потому как теперь мне предстояло открыть глаза и узреть реакцию того, кто стал единственным, но далеко не желанным, свидетелем моего срыва.
Грейганн стоял всего в двух шагах от меня, запрокинув голову назад и улыбаясь своей самой искренней улыбкой. Его красноречиво вздымающийся корпус четко указывал на то, что сейчас он как никогда дышал полной грудью, будто бы до моего постыдного признания он лишь существовал, и вкусил всю сладость жизни только сейчас, когда мне же неимоверно, просто чудовищно хотелось провалиться сквозь землю, прямиком в пекло ада.
- Рей, - хрипло позвала я, невольно отмечая, как его образ подергивается дымчатой рябью, - Что ты...
Договорить не представилось возможным. Сил после пережитого потрясения совсем не осталось, и мои ноги заметно подкосились. Но мне не дали упасть.
Сильные руки тотчас подхватили мое истощенное тело, сгребли в охапку и крепко прижали к широкой груди прежде, чем я осела на истоптанный снег.
Макушку обдало горячим дыханием, и бесстыжий паршивец просто зарылся лицом в мои волосы, как провинившийся котенок. Грейга трясло. Прям как вчера, колотило всем телом, что я осязала собственной обмякшей шкурой в полной мере. Кольцо удерживающих рук, как по сигнальному выстрелу, пробудило в душе придремавшее чувство знакомой защищенности. И, будь оно проклято сто раз, это ощущение не исчезло даже тогда, когда на границе сознания проскочила одна единственная, но истинно очевидная мысль. Я не просто призналась. Меня заставили это сделать.
- Ты... Ты... Ты... Ты просто подлый мерзавец, Рей, - констатировала я, не без труда протискивая между нами одну руку.
- Знаю, - без возражений согласились со мной, крепче прижимая к груди, и я вдруг поняла, что вновь бесшумно плачу.
- Ну и... Как давно? – в ответ стыдливая тишина, - Когда это перестало быть для тебя секретом?!
Брюнет не собирался мне отвечать. Он просто и по обычаю держал меня за душу голыми руками, не позволяя скатиться в пропасть, потому что это было то единственное, в чем я сейчас отчаянно нуждалась. Ведь он стерпит и это.
Слезы душили и я бестактно всхлипнула, уже во всю шмыгая мокрым носом, в бесполезных попытках оттолкнуть любимого поганца одной рукой.
- С меня довольно, Рей... Хватит... Отпусти... Я устала играть в твои игры и вечно угадывать, что творится в твоей го...
- Я не знал, - тихо произнесла кареглазая поганка, безо всяких усилий удерживая меня в объятиях, - Только догадывался.
- Ах, не знал... Только догадывался, значит, - я повторила сказанное им так, словно бы пребывала в глубоком трансе, - Это слишком жестоко, Грейганн. Даже для тебя. Отпусти... - рука больше не отталкивала его. Она попросту колотила в твердую грудь из последних сил, от чего горькие слезы стекали по моему раскрасневшемуся лицу безостановочным водопадом, - Отпусти!!! Слышишь?!
- Ты действительно думаешь, что после всего услышанного я в самом деле тебя отпущу? – проникновенным голосом молвил Рей, отрывая свой бесстыжий нос от моей макушки, в тщетной попытке заглянуть мне в лицо.
- А разве есть выбор? – я уперлась в грудь брюнета лбом, меньше всего сейчас желая демонстрировать тому разведенный мною потоп.
- Выбор есть всегда, Ким. И ты свой уже давно сделала. Как и я.
- Ну конечно...
- Посмотри на меня.
- Нет.
- Кимберли, пожалуйста...
- Мне не нужна твоя жалость! – я вновь сорвалась на крик, уже машинально ударяя изнуренной конечностью в по-прежнему твердую грудь, - Просто забудь обо мне, Грейганн... Сейчас ты должен полностью сконцентрироваться на проблемах своей семьи, а не думать о глупых чувствах какой-то там идиотки, потому что...
Весь воздух из моих легких вышибло разом, когда брюнет молча перехватил мою руку за запястье, одновременно положив конец бессмысленной тирады и отлепляя меня от своего тела, чтобы бережно, но настойчиво приподнять мою голову пальцами свободной руки за подбородок. Я столкнулась с копотливо темнеющим взглядом, в глубинах которого неиствовал уже знакомый мне микс мольбы с бесстрашием. И я задохнулась от накрывшей волной дрожи, когда горячие, и такие желанные губы накрыли мои долгим чувственным поцелуем, взрывая мир в моих глазах мириадами звезд далеких галактик.
Я просто стояла безвольным бревном, утратив саму способность дышать, полностью отдаваясь захлестнувшей все мое существо эйфории и до последнего не веря, что это происходит на самом деле. Здесь и сейчас.
Грейганн нехотя отстранился, уткнулся в мой лоб своим, черкнув по моей заметно припухшей нижней губе большим пальцем широкой ладони.
- Рей, я...
- Тш-ш-ш...
Он оборвал на полуслове, умостил мою безвольную конечность на своей груди предположительно в районе сердца, и мое пропустило удар, когда на дрожащей ладони отпечатался неестественно сильный стремительный темп его души.
Прохладные сухие руки обняли мои пылающие щеки, и Грейганн снова прильнул к моим губам, целуя иначе, по-настоящему, осторожно, но неотступно запуская язык в мой приоткрывшийся рот. И от этой обжигающей ласки меня вновь захлестнуло вибрацией, которая собиралась сладостной истомой где-то внизу живота, наполняя каждую клеточку тела волнующим трепетом. Я неуверенно подалась вперед и неумело ответила на поцелуй, отдавая ему всю себя, без остатка.
Грейганн на секунду замер, а в следующее мгновение полностью отобрал инициативу, целуя меня неукротимо, жадно, но в то же время чутко, словно бы я была чем-то хрупки и ценным, и малейшая грубость была способна попросту меня уничтожить. Я чувствовала, как его руки, что всегда будут даровать мне противоречивые чувства беззащитной защищенности, и никогда не причинят боль, хаотично скользили вдоль моего позвоночника, заставляя прогибаться навстречу.
Пальцы свободной руки запутались в темных волосах. В моей правой ладони пульсировала его жизнь, и все эти ощущения вместе доводили меня до исступления. Это было настолько сильно, что ни шло ни в одно сравнение с тем, что мне довелось испытать за всю сознательную жизнь. Отныне я знала, каким был на вкус поцелуй любимого человека. И ради этого правда... Было не жалко даже умереть.
- Так значит, все-таки любишь, - родной приглушенный голос, полный хитростных ноток, вырвал меня из сладкой дремоты, и я поняла, что продолжаю тянуться к его губам. В мутных глазах понемногу вырисовывался образ брюнета, на устах которого поселилась лукавая полуулыбка, определенно бросающая вызов, не иначе. Прохладные пальцы легонько поглаживали мою щеку, стирая остатки почти высохнувшей влаги, и я просто припала к широкой груди, крепко накрепко сжимая Реевский торс в объятиях.
- Этого я не говорила! – резко проснувшееся самомнение вальяжно выпятило грудь, безапелляционно заявляя: «А что? Ни одному же ему ликовать!». И хотя следовало бы отпустить этого хитрого поганца и отыграться за устроенную встряску нервов, но... Отпускать не хотелось. Хотелось простоять так еще вечность, вдыхая цитрусовое цунами, смешанное с его родным запахом, как смысл жизни.
- Ага, - усмехнулся Грейганн, приобнимая мой подрагивающие плечи, - А еще не целовала...
- Это ты меня поцеловал! – вдруг взъерепенилась я, - И вообще... Иди...
- Куда?!
Темноглазый мягко отстранил меня, как тряпичную куклу, с заметным недоумением заглядывая в глаза, и я последовала примеру недавно заявившегося самомнения, гордо выпячивая свою... Ну, вернее то место, где она пряталась под плотными слоями одежды.
- Иди вон, - повторила я, кивая головой в сторону подмятой двери, - Целуй эту свою... Невесту.
- Ки-и-им, - протяжно заныли некоторые тут дикобразы, иронично улыбаясь мне в лицо. А я не смотрю. Буду пялиться в пустое, уже почерневшее небо, всем своим видом выказывая: «Так просто ты теперь не отделаешься!», - Ну почему ты не хочешь поверить, что мне на нее наплевать?
- А с чего я должна так просто тебе верить? Вот побегаешь за мной с недельку, как я носилась за тобой, и тогда... М-м-м... Да, я, быть может, и послушаю твои оправдания.
- Ким?..
Я украдкой улыбнулась, обращая взор на нелепую глупую маску, что нарисовалась на любимом лице и, неуверенно протягивая к нему руки, таки обвила крепкую шею своей не несбыточной мечты, рассматривая темные глаза, как впервые, - Да шучу я... Конечно, я выслушаю все, что ты посчитаешь нужным мне доверить. Но! У меня есть одно условие!
- Какое?.. – уже не скрывая поселившихся в мыслях опасений, на какие еще угрозы может быть способна его маленькая трусливая глупышка, вымолвил окаменевший Грейг.
- Поцелуй меня еще раз...
И он поцеловал. А затем еще, еще и еще, пока моя шея не затекла из-за того, что кое-кто, видимо, в детстве переел «Растишки». А когда меня, вроде как отпустило, Грейганн целовал снова. И нам было совершенно плевать, что завтра начинается сессия, а мы оба проснемся с сорокаградусной температурой. Ведь в сравнении с тем, что мы, наконец, открылись друг другу, все остальное казалось пустым и незначительным.
А потом мы бесконечно долго говорили. И опять целовались.
Мы дали друг другу слово, что с этого дня между нами не будет никаких тайн. А все прошлое... Так пусть и останется в пережитом прошлом.
Ведь история с Дрейком для меня теперь... В прошлом? Хотелось бы мне в это верить. Но погрузиться в свои страхи мне не позволили. Потому как крепкое кольцо сильных рук на талии вновь подарило так нужное сейчас чувство защищенности.
Этой ночью я не сомкнула глаз.