Пролог
Мужская академия города Шрифпорт. Штат Луизина. Жилой корпус. Ночь 02:17. Тремя днями ранее (2-е декабря 2013 года).
От лица автора.
Сгущающиеся сумерки по ту сторону стен академии уже давно уступили свое право власти беспощадной темноте, что безвозвратно поглотила теплые оранжевые краски, сменяя их на холодные, безжизненные тона. Наверно, именно поэтому ночь символизирует собой что-то тревожное и угрожающее, опасное, способное пробудить самые потаенные страхи и фобии человеческого сознания.
Возможно, многие из вас скажут, что это всего лишь обман людского восприятия, или же и вовсе не станет признавать подобную теорию со всей серьезностью. Однако... Как ни крути... От самых истоков развития социальных отношений между людьми, именно этому времени суток было отведено наибольшее количество совершенных злодеяний, не поддающихся объяснению ужасов и кошмаров, порождающих еще больший страх в умах человечества.
Кхе-кхе... Кажется, это немного не тот жанр, да и история-то вовсе не несет в себе ужасающий характер. Впрочем, это совсем не значит, что во всем выше сказанном нет смысла. Ведь подобно тому, как ночь сменяет день, может перемениться и реальность одной маленькой обманщицы, чья жизнь только-только потекла по менее бурному течению.
Ну что, мне таки удалось вас заинтересовать? Тогда читайте дальше...
Однажды, темной-темной ночью, в темном-темном пристанище темного-темного человека, зазвонил телефон...
***
Внезапный скрежет вибродвигателя смартфона черкнул раздражающим звуком по твердой деревянной поверхности тумбы, разрезая былую тишину протяжным гудением.
Ждал ли хозяин столь резкого звонка в такую позднюю ночь? Вряд ли. Ведь сегодняшней ночью первым пунктом в списке его планов было отдаться самозабвению и душевным мукам, которые настигали свою жертву с каждым наступлением сумерек, изо дня в день, из года в год.
Каждый платит за свои грехи по-своему. И в наказание Кэрри судьба выбрала не самое легкое испытание.
Сны.
Жестокие и до невозможного реальные в своем естестве, от которых не скрыться ни под воздействием снотворного, ни в попытке отказаться от необходимого отдыха. А ведь, казалось бы... Что такого, в этих-то снах?
Думаю, ответ на этот вопрос вы уже сумели отгадать. Кошмары. Жуткие, всепоглощающие и чертовски безумные, выжигающие сознание, чтобы поселить там только одно единственное чувство. Страх.
Невообразимые лабиринты пыток сменялись один за другим, неся сознание Кэрри сквозь пространство боли, криков и отчаяния. Мгновение, и земля уходит из-под ног, сменяясь непроницаемой черной дырой, затягивающей единственное разумное создание в этой кромешной пучине в свои склизкие недра, не оставляя и шанса на спасение. Темнота.
Щелчок, и картина полностью меняется, словно бы беззвучные, разрывающие душу на части вопли, были иллюзией, которая оставила в напоминание саднящее ощущение в области горла.
"Где я?... Что это... За место?.."
Робкий шаг, и пол под стопами утопает в крови, обволакивая щиколотки вязкой субстанцией. Холодно. Мерзко. И... Щекотно?
Верно. Тысячи крыс, устремленные вперед, пронеслись по темному лабиринту, создавая нарастающий шум от соприкосновения лапок с мокрым полом, что сравнялся с приглушенным писком. Недолгое раздумье, и Кэрри бросается вслед за ними, уничтожая собственными ногами маленькие тельца паразитов, которые всегда наверняка знают, где выход. Выход! Выход определенно там!
Словно сроднившись с низшими формами жизни, он отчаянно бежал вперед, будто вырывая свободу голыми зубами, борясь, чтобы в итоге... Найти этот выход. Дверь. Старая деревянная дверь, не имеющая основания и обрамляющих стен.
Стало тихо. Только бешенный ритм дыхания, испускаемый с характерным свистом, полностью затмил шуршание крыс, которые и вовсе исчезли. Неужели ему удалось выбраться на сей раз? Или же за дверью очередная визуальная пытка? Обман? Никто не даст ответ на этот вопрос... Нужно убедиться самому...
Неуверенный шаг, и дрожащие пальцы хватают за ручку. Осторожное движение, и дверь легко поддается толчку, чтобы явить... Очередной ужас...
Клетки... Крики... И женщина... Хрупкая, исхудавшая женщина... Пожирающая собственное дитя...
Занавес!
Хриплый жадный вдох ворвался в легкие подобно кинжалу, причиняя все еще саднившему горлу (???) очередную порцию боли. Глаза хаотично заелозили по темному потолку, без способности сконцентрироваться, в слепой надежде уловить признаки "жизни" того, что послужило спасением из уже привычного ада мучений.
"Что происходит? Я все еще... Сплю?.."
Внезапное жужжание откуда-то справа заставляет врасплох, тем самым выселяя туманные отголоски сонливости. Кэрри машинально вздрогнул, проморгался и основательно тряхнул головой, дабы окончательно прогнать шум из ушей, давящий, как и воспоминания недавнего "пережитого ужаса".
А ведь ночной спаситель весьма и весьма настойчив. И даже сейчас, когда содрогания телефона прекратились, комнату прорезало очередным "воплем" переговорного устройства.
Недолгая борьба с собственным телом, и похолодевшие онемевшие пальцы заложника своих страхов хватают за телефон, на мгновения воссоздавая в сознании момент с дверной ручкой из недавнего сна.
"Все в порядке... Это всего лишь сон..." – проскакивает в голове привычное утешение собственной души. И даже если умом он понимал, что в данный момент перед глазами самая что ни на есть настоящая реальность, приторная горечь в горле и шестое чувство предупреждали, что самое интересное еще впереди.
Кэрри боялся взглянуть на дисплей мобильника. Но чем дольше он томился в ожидании, когда же "ночному нарушителю" наскучит слушать монотонные гудки, тем больше раздражался, в конце концов не выдержав и развернув экран к лицу, свет от которого заставил тут же сощуриться.
Момент колебания был не долгим. И вскоре дрожащий палец мученика скользнул по экрану, создавая связь с инкогнито на том конце провода.
Тишина. Неизвестный спаситель молчал, чьему примеру следовал и Кэрри.
Казалось, сам воздух в этой затхлой комнате стал еще тяжелее, чем прежде, возвращая в сознание брюнета мнимые шорохи, что сопутствовали каждому проклятому сну. Хотя... Постойте. Действительно ли мнимые?
Напряжение отразилось на доселе рассеянном лице, и Кэрри бросил все имеющиеся силы на сосредоточенность, скорее не из интереса, а желания найти доказательства тому, что ему все же не удалось окончательно сойти с ума. Но все тщетно.
Странные звуки, доносившиеся из трубки, тут час изобразили в разуме Кэрри еще один момент из сна, словно бы тот и вовсе не желал отпускать своего фаворита. Тихое щелканье слишком натурально било по слуху, будто маленькие крысиные лапки стучат по твердому, испещренному старыми трещинами, полу.
Паника потихоньку подкрадывалась к уязвимому Кэрри, действуя как самый наиопаснейший из всех хищников, которые только существуют. И только одному Богу было известно, что произошло бы дальше, если бы звонивший не нарушил это издевательское молчание.
« – Эй, Кэрри... » – тихий голос, искаженный телефонической связью, врезался в ушную перепонку брюнета, взрывая его попутавший с иллюзией разум частицами облегчения.
– Тебя все еще мучают кошмары, Кэрри?.. – прислушиваясь к частым судорожным вдохам, источаемых телефоном на громкой связи, аноним растянул губы в злорадной ухмылке, пустым взглядом наблюдая за танцующими в камине языками пламени.
(А вот и, кстати, ответ на вопрос, который мучил собеседника инкогнито. Треск, что разливался в трубке, был ничем иным, как характерной реакцией тлеющего дерева, создавая при этом такой неоднозначный звук, что вводил страдающего сомнифобией брюнета в откровенный ужас. К сожалению, или же к справедливому счастью, узнать его природу Кэрри так и не удастся, что в последствии только сильнее расшатает и без того потрепанную психику.)
Ну а тем временем, Кэри таки удалось отдышаться и до конца осознать, что голос, принадлежавший звонившему, был ему очень, и очень знаком.
– «Рендолл...Ты... Какого... ЧЕРТА?!» – ...кажется, вместе с осознанием в гости наведалась и злость, на что аноним издал удовлетворенный смешок.
– Ты... – прислушиваясь все к тому же присутствующему треску, Кэрри до боли сомкнул челюсть, – Это нихрена не смешно, Рендолл. Ты ведь знаешь, что я...
– «А ты знаешь, что я ох, как не люблю ждать, мой дорогой Кэрри...» – обрывая на полуслове, отрезал голос в трубке. Кэрри замолчал, хоть и прекрасно понимал, что его вины в случившемся нет. Но и возразить не имел ни малейшего права.
– «Почему так долго отвечаешь? Или ты хочешь, чтобы я передумал, и твое место занял более сообразительный кандидат?»
Подобная угроза действовала на брюнета, как операция на сердце без наркоза, и весь нарастающий пыл был мгновенно остужен.
Кэрри зажмурился, дабы полностью отогнать желание начистить кое-кому физиономию прямо сейчас, ведь в глубине души он понимал, что Рендолл нужен ему куда больше, нежели он сам своему работодателю, пусть и в качестве грязного оружия.
– Я не спал трое суток... Шпионил за этой... – запнувшись, брюнет прикусил язык, но спустя долю секунды продолжил, – ...Но даже мне, с такой-то особенностью, нужно хоть иногда спать.
– «Ммм...» – довольно протянул аноним, прерывая дальнейший отчет своего "подчиненного", – «И как продвигаются успехи?» – словно бы пропустив мимо ушей всю, пусть и короткую, оправдательную речь, Рендолл зацепился только за одно единственное слово в жалкой реплике, будто бы (а на деле оно так и было), подобная информация была для него куда важнее, чем самочувствие одного, пусть и важного, исполнителя.
В ответ ему раздался раздраженный судорожный выдох:
– А как они могут продвигаться, если ты запретил действовать открыто?! – вновь вспылил собеседник, – Нет, ну я понимаю, что ты ждешь от меня ежедневных докладов. Но вся эта слежка – тоска смертная. Она только и делает, что шастает в обществе этих двух типов, отхватывает от еще одного типа, но тут же влезают эти двое! Все! И так каждый раз.
И снова наступило топкое молчание. Конечно, Рендоллу было, что сказать на слова своего буйного подопечного. Но и молчание с его стороны было обосновано. Он слишком хорошо знал этого ребенка. Как и о том, каким недугом и нетерпением тот обладает. И потому, Рендолл... Просто ждал. Ждал, чтобы услышать на том конце провода следующее:
– «Послушай, Ренди...» – испуская протяжный вздох, вновь заговорил Кэрри, – «Я знаю, что девчонка тебе очень важна, и ты готов прождать еще три месяца. Но если... Если ты все же хочешь, чтобы вся эта хрень закончилась, дай мне приказ. Ты знаешь, что в этом деле я не облажаюсь. Сделаю все чисто, да так, что ни одна живая душа не заметит ее пропажу. А когда очухаются, она уже будет рядом с тобой, и тогда... »
– Нет... – твердый уверенный ответ, и Кэрри замолкает, вслушиваясь в дальнейшие слова Рендолла, – Ты поступишь иначе. Ты его используешь.
– «Использую? Кого использую?» – нервно затрещал в трубке голос Кэрри.
– Дрейка Форстера. Пусть он станет твоим главным козырем. Ты ведь слышал одну такую незамысловатую мудрость? "На ловца... И зверь бежит...". Дай ему свободу действий, и младший брат одного моего старого "приятеля" сыграет нам хорошую службу. Дай ему только наводку... Я ведь полностью доверяюсь твоему чутью.
– «Нет... Погоди... Помощник, это, конечно, хорошо... Но подобное сработало бы, если бы этот Дрейк не оказался тем самым типом, который то и дело ищет повод до нее докопаться. Это провал!»
Губы Рендолла растянулись в хищном оскале:
– С чего это вдруг ты так решил?
Кэрри замялся, но с ответом нашелся довольно-таки быстро:
– «Те, двое... Они ведь все здесь знают друг друга. Если этот парень своим вмешательством наделает шуму, в игру ввяжутся и ее друзья. Нам не нужны свидетели...»
– Верно мыслишь.
– « И что тогда де...»
– Устранить, – хладнокровное решение, и Кэрри вновь замолкает на несколько долгих секунд, в последствии выдавив короткий и точный ответ.
– «Понял...»
Неожиданный поворот. Развязка игры. И только доносившиеся гудки с того конца провода выступали в качестве постороннего свидетеля этого разговора.
Ледяные пальцы Кэрри, что так напряженно и сильно сжимали трубку, обмякли в тот же миг, выпуская мобильник из своего стального захвата. Ну а я же смею предположить, что вам страсть, как хочется узнать реакцию Кэрри на столь бездушный приказ того, от кого зависело его собственное существование?
Чувствовал ли он страх, испытывал ли чувство жалости?
Боялся ли отнять у кого-то жизнь?
Ответ - нет. Ведь не даром судьба наградила его вечным кошмаром, доведя бездушное тело до безумия, отняв последние человеческие радости бытия, в ходе чего он просто превратился в пустой сосуд. Монстра... Который не прочь воплотить свои самые зверские сны в реальность.
Ядовитая ухмылка искривила тонкие сухие губы в безумной усмешке, и сквозь предвкушающий смех пространство прорезали тихие слова:
– Кажется, наша затянувшаяся "игра в прятки" превращается в "кошки-мышки"... А, Кимберли? Ты ведь довольна? Уверен... Ты будешь очень рада... Когда я обменяю твою свободу на кое-что... Более ценное для меня.
От лица Рендолла.
- Ты ведь знаешь, что мне это необходимо. Знаешь... Я достаточно ждал, чтобы дать ей пожить своей жизнью. Но... Более не могу терпеть. С нашей первой и последней встречи прошло уже пять лет... Кто бы мог подумать, что это время обернется для меня сущим кошмаром. Хотя, погоди... Это ведь началось гораздо ранее?
Я тогда был глупым десятилетним мальчишкой, когда отец привел тебя в наш дом. Ты ведь помнишь, как сильно я тебя любил? Ты не могла этого забыть. Кажется, в глубине души я считал тебя матерью... Но всегда боялся произнести это в слух. Тогда я был действительно счастлив... До того момента, когда двое дорогих мне людей исчезли. Боже, сколько воды утекло... Но воспоминания остались неизменными.
Я знаю, что ты всегда следила за мной оттуда. И даже когда твой благоверный сослал осиротевшего мальчишку подальше от родного дома, взяв надо мной опекунство после вашей с отцом смерти.
Черт возьми... Как же я тогда был зол на весь мир. Метался... Искал свое место в жизни. И таки нашел его. Благодаря чертовым письмам...
Ты ведь видела все это? Видела, как твой любящий муж, сам того не ведая, выкапывал яму для вашей дочери? Как писал мне каждые полгода, делясь мечтами и мыслями о том, что однажды познакомит нас.
И в каждом... Каждом, пропитанном лицемерием и алчностью чертовом письме, он присылал фото. Ее... Фото... На протяжении всех девяти лет. Вот тогда-то я и понял... Что живу не зря. И что вся та боль, которую ты причина мне, тоже была не случайна...
Беатрисс Голдман. Что же ты сделала со мной. Наверно, тебе нравится наблюдать за результатом своих ошибок в прошлом? Черт возьми. И даже после смерти ты не оставила меня в покое.
Раньше я часто представлял, как мои собственные пальцы сжимают тонкое горлышко твоей дочери, как исчезает жизненный блеск в ее серо-зеленых глазах, и как она погибает. Будто прекрасный цветок, которому так и не дали раскрыться. Раньше я жил грезами о свершении мести, но как только увидел ее собственными глазами, мир... Словно перевернулся.
Наверно, твоей материнской любви к ней не суждено было умереть вместе с тобой, и тогда ты безжалостно наградила меня этой ношей. Ты знаешь, что я не смогу ее убить... Мы оба это знаем... Но взамен... Я сделаю так, что у твоей дочери не останется выбора. Я позволю тебе увидеть, как жизнь твоего чада ломается, словно хрупкая соломинка. Я разрушу ее мир так же, как и ты разрушила мой. Я отниму у нее свободу так же... Как и вы обе... Отняли ее у меня...
Дрожащие пальцы мужчины касаются лица изображенной на фото молодой девушки, вырисовывая каждую ее черту:
– Ты только посмотри на нее. Как же она стала на тебя похожа. И с каждым днем, на протяжении всех этих долгих пяти лет, она становилась все прекраснее и прекраснее, в итоге превратившись в настоящую женщину. Мою женщину.
Наверно, ты думаешь, что все-таки победила. Я полностью уверен в том, что именно ты заставила всю ту злобу, что копилась внутри меня, обернуться иным, полностью противоположным чувством, дабы оградить свое дитя от несправедливых мучений. Однако, тебя ждет большое разочарование. Ведь как бы сильно я не любил твою дочь... Я всегда буду ненавидеть тебя... И всякий раз, когда буду смотреть в ее чистые, невинные глаза, я буду вспоминать твои, абсолютно идентичные зеницы, ни на миг не забывая о своей ненависти. И всякий раз, когда буду заглядывать в ее милое и родное лицо, я все равно буду вспоминать тебя. И даже при всем моем имеющимся желании подарить ей долгую и счастливую жизнь, я прекрасно осознаю, что не смогу этого сделать. А все только потому, что именно ты приходишься ей матерью.
Я знаю, что ты и сейчас за мной наблюдаешь. Тогда смотри внимательно, наслаждайся предстоящим представлением в полную меру, ведь я приготовил для тебя поистине увлекательное... Зрелище... Беатрисс...