Глава 7 - Второй дядя семьи Цзян
Неся нож, Цзян Чжень вернулся в дом семьи Цзян и увидел возле ворот много людей. Жители деревни Хэси строили на юге несколько домов в качестве жилища. За главным домом всегда несколько других поменьше, кладовые и соломенные хижины. У них много детей, поэтому они часто строят дома для того, чтобы их детям было где жить. У семьи Цзян на юге было два главных дома, принадлежащих старикам Цзян; один на востоке для второго сына, и один на западе для третьего. Второй дом на западе это тот, в котором едят члены семьи Цзян. За ним не было больше домов, однако был внутренний двор. За двором была кухня, кладовая и дом Цзян Сяомэй. Немного севернее находилась соломенная хижина и свинарник. У обычных людей нет денег, чтобы построить двор, способный охватить и перед, и зад дома, но в каждом хозяйстве есть открытое место, куда ворота открыты весь день. Цзян Чжень увидел где-то с десяток людей из его семьи, которые курили и разговаривали на той самой территории дома семьи Цзян.
Боюсь эти люди пришли за мной...
Цзян Чжень знал это, но нисколько не испугался и прошел внутрь. Когда он приблизился, он увидел, что старая мадам Цзян плакалась людям в холле, блюда, которые днем были опрокинуты, уже убрали. Некоторые родственники семьи Цзян, которые знали толк в плотницком деле, ремонтировал стол. Он сильно ударил по столу ножом, так что он точно был сломан.
«Мерзавец, ты посмел вернутся?»
С поддержкой за спиной старая мадам Цзян забыла свой страх. Она встала, ненавидя Цзян Чженя так, что аж зубы зачесались. Этот «мерзавец» даже не знает, что происходит. Вчера он вернулся другим человеком. Сегодняшняя суматоха заставила семью Цзян потерять лицо. Почему он просто не утонул? Вспоминая то, что произошло, глаза мадам Цзян наполнились гневом. После того, как Цзян Чжень забрал яйца и перевернул стол, вся семья Цзян была в замешательстве. Они боялись. Чжу Шуфэнь, которая только вошла в семью, немедленно начала плакать и кричать, что хочет жить в городе. Цзян Чэнсян все время работал в городе. Хотя от деревни Хэси идти всего пол часа пешком, он не хотел каждый день ходить туда и назад, поэтому он арендовал дом в городе. Были причины, по которым Чжу Шуфэнь хотела выйти замуж за Цзян Чэнсяна. Он обещал, что они будут жить отдельно от семьи Чжу. Хотя из-за того, что Чжу Сюцай хотел учится, семья Чжу имела недостаток в деньгах, Чжу Шуфэнь выросла изнеженной. Ей не нравилось общество семьи Цзян. Теперь, увидев, как Цзян Чжень размахивал перед ней ножом, она хотела жить в городе как никогда.
Новая невестка хотела уехать через несколько дней после замужества. Старая мадам Цзян была смущена, но Чжу Шуфэнь все еще была настроена уйти. Она не могла остановить ее. Она молча смотрела, как Цзян Чэнсян и Чжу Шуфэнь собирали вещи и уходили. Чжу Шуфэнь изначально не планировала жить в деревне. Одежда, которую она взяла с собой, была быстро упакована.
Старая мадам Цзян убрала разбитую посуду, отослала невестку и сына, обсудила это со стариком Цзяном, позвала некоторых родственников семьи Цзян и решила преподать урок Старшему Цзяну. В деревне Хэси жило много семей, более десяти носили фамилию Цзян. Они были родственниками старика Цзян, но, когда мадам Цзян пришла просить о помощи, пришло много людей. Хотя они узнали от мадам Цзян, как ненормально вел себя Старший Цзян, они не восприняли это всерьез. Что может сделать Старший Цзян? Они хорошо знали об этом. Он был слабым, и его было легко обидеть. Он никогда не жаловался, когда его избивали. Некоторые из них были того же возраста, что и Старший Цзян и, когда они были младше, они часто оскорбляли и унижали его, например, столкнув его в канаву.
Старший Цзян размахивал ножом перед родителями? Это шутка такая?
Эти люди стояли во дворе семьи Цзян, разговаривали и выглядели расслабленными, пока Цзян Чжень с ножом в руке не вошел внутрь. Это человек оставался прежним, но они не знали, почему нынешний Старший Цзян заставлял волосы вставать дыбом.
«Мелкий злодей, ты вернулся!»
Внезапно раздался голос, и из дома вышел старик с трубкой.
«Хм...»
Цзян Чжень знал этого старика. Это брат его дедушки. Он должен называть его Второй дядя. Было достижением прожить семьдесят лет. Второму дяде семьи Цзян было за семьдесят. Он самый старый человек в деревне Хэси, поэтому к нему относились очень серьезно. Второй дядя посмотрел на Цзян Чженя и медленно закурил. Потом он продолжил:
«Мальчишка, ты перевернул стол и разбросал блюда? Ты разрезал стол? Я слышал, ты стащил кое-какие вещи?»
«Второй дядя, кто это, если не он? У нас было немного тарелок дома, а он разбил их. И тот стол, он был хорошим. Он просто разрезал его!»
Старая мадам Цзян указала на кучку разбитого фарфора во дворе. В деревне у каждой семьи было всего несколько фарфоровых мисок. Если хоть одна упадет на пол и разобьется, то это будет стресс на целый день. А сейчас почти все миски мадам Цзян упали и разбились, не удивительно, что она в таком состоянии. Даже Второй дядя и остальные чувствовали обиду за нее. Мадам Цзян снова заговорила:
«Он все еще угрожает нам ножом. Он пытался убить нас!»
«Мальчишка, твоя мать говорит правду?»
Второй дядя холодно смотрел на Цзян Чженя. Среди младшего поколения в деревне Хэси, больше всего он ненавидел именно Старшего Цзяна. Когда остальные люди видят его, они почтительно называют его «Второй дядя». Этот человек никогда не обращался к нему так. Когда они случайно встречались, Старший Цзян просто склонял голову, будто не видел того. Это сильно злило его.
Цзян Чжень чувствовал, что ему нужно было объяснить ситуацию. В конце концов, он был принципиальным человеком.
«Несколько дней назад я упал в реку, и меня бросили в обветшалую хижину на западе деревни. Из-за высокой температуры я не мог подняться, а мне даже не дали ни еды, ни воды. Если бы не один хороший человек, который принес мне немного каши, я бы уже умер.»
Цзян Чжень слабым голосом говорил об опыте Цзян Чженьвэя. В его груди было сильное чувство возмущения:
«Я ничего не чувствовал. Я привык к этому. Но когда я вчера вернулся домой, мне не дали еды. Я перевернул стол из-за их безразличия.»
Цзян Чжень планировал вызывать у этих людей жалость. Глава деревни Хэси, Цзян Пин, который был одного поколения со стариком Цзяном, сказал:
«Мясник Цзян, Старший Цзян тоже твой сын. Вы не можете так с ним обращаться. Этот ребенок почти утонул, а вы бросили его. Это уже слишком.»
Деревня Хэси находилась близко к городу; законы были незначительными. Глава деревни имел мало власти. Обычно, когда люди ссорились, они приходили к нему, чтобы решить проблему. Старая мадам Цзян не воспринимала Цзян Пина в серьез. Она сказал:
«Он просто упал в воду. В те дни я женила своего третьего сына, я была занята все время. Когда я должна была заботится о нем? Разве сейчас он не в порядке?»
У старика Цзяна было прозвище «Старый нож», и его характер был плохим. Он не любил своего старшего сына. За последние два дня ему надоели поступки его сына.
«Этот ублюдок не воспринимал серьез своих отца и мать. Как это может быть наша вина? Он уже взрослый. Должны ли мы подавать ему еду и воду?»
Цзян Пин молчал. Хотя ему было жаль Старшего Цзяна, это было их семейное дело, он не может много вмешиваться. Табак в трубке Второго дяди закончился. Он постучал трубкой по персиковому дереву, стряхивая пепел, и сказал Цзян Чженю:
«Мальчишка, приклони колени!»
Цзян Чжень нахмурился и промолчал.
«Преклони колени и поклонись своим родителям, после чего тебе накажут двадцатью ударами палкой. Когда это закончится, помни о сыновей преданности в будущем!»
Хотя Второй дядя сказал так, в деревне Хэси не было храма предков, и никогда раньше не проводились публичные разбирательства. Он просто слышал об этом в других деревнях и использовал это правило сейчас.
Преклонить колени и быть избитым палкой... Что, если он его сломают?
Цзян Пин немедленно нахмурился. Некоторые люди радовались чужому несчастью, некоторые показывали жалость к Старшему Цзяну. Мадам Цзян спросила:
«И это все?»
Она чувствовал, что этого недостаточно. Внезапно Цзян Чжень спросил:
«И так, вы хотите, чтобы я преклонил колени и поклонился?»
«Да, преклони колени!»
Цзян Чжень усмехнулся и подошел ко Второму дяде. Он схватил того за одежду и поднял худого старика:
«Если вы хотите, чтобы кто-то преклонил колени, то сделайте это сами!»
Сказав это, Цзян Чжень бросил его на пол и забрал у него трубку. Второй дядя лежал на земле и глупо смотрел на высокого Цзян Чженя.
«Ты говорил уважать старших и любить младших. Я не ударю тебя.»
Цзян Чжень переступил через Второго дядю, и с ножом в одной руке и трубкой в другой подошел к остальным людям, улыбаясь, по какой-то причине люди напротив него чувствовали холод в своем сердце.
«Я уже умер дважды, один раз, когда упал в реку, и когда я умирал от голода. Я дважды умер, я больше не могу позволить себе быть изгоем.»
Цзян Чжень закурил трубку, смотря на людей, которые были одного возраста со Старшим Цзяном и оскорбляли его раньше. Он ударил одного из них в пах и сказал:
«Если кто-нибудь будет создавать мне проблемы, я убью его. Одна жизнь многого не стоит, мне нечего терять!»