Бегу, бегу, бегу...
Да я стараюсь, как могу... Убегаю, даже не вижу куда именно, скрываюсь от него, будто бы за мной призраки гонятся.
И что же это за мысли такие? Откуда они берутся только?
Бежит, это слышно по каждому хрусту маленькой веточки на земле, еле дышит, скрывается дабы скрыть самое важное и главное: трепет. Только при виде Дервиша так трепещет что-то внутри, словно в ней целый мир, а у каждого его жителя своё особое переживание.
Его глаза же следят за каждым неуклюжим действием, что для него словно парение чайки. Как же только можно это развидеть в нелепости?
Любовь. Это точно она, нет ни малейшего сомнения теперь.
Вот Хаджи снова прибежал доложить о том, что сын сказал Дервишу. Это для неё было нужным, не контролировать, а лишь знать, что он будет в порядке и быть уверенной в их благоразумии. Какое красивое слово и насколько ужасны последствия его отсутствия. Даже ужаснее этой красоты.
- И всё в порядке же в итоге? - спрашивает сложив руки в замок, волнуется, но не так сильно как ночью.
Он кивает и всё остальное кажется только фоном жизни, на который и не стоит обращать внимания. Он не под подозрением, он чист в глазах сына-халифа. От одной мысли только становится легче дышать, а от убеждения хочется просто вскрикнуть от восхищения как же ей везёт. Полюбить, остаться незамеченной, не раскрыть ему всё сразу же.
Только знала бы что в мыслях паши, то не была бы столь уверена. Он же думал не лишь о красоте Валиде Султан, а и том насколько легко она позволила ему то касание, на которое так и не хватило дерзости. Этот запрет словно лезвие по сердце, по самых чувствительных его частях, задевая главные нервы, которые отвечали за сдержанность.
Только одна женщина рождала в нём помыслы о побеге, зароботке в море и жизни долгой и счастливой с ней в Греции или Албании, где-то, где османы ещё только думали оставить большой след. Далеко от дворца, в котором появилось чувство, что в силах погубить не лишь их, но и всю империю, если кому-то с народа станет известно насколько то сильно.
- Его никто и не посмеет заподозрить сейчас, паша важен как никто другой для политики. Да и воин неплохой, пускай и не любит оружие.
- Как другие выходцы из янычарского корпуса, ну же. Продолжай и дальше. - с интересом приказала взмахнув рукой.
- И вообще такое чувство, что никого он не любит. Лишь себя и страну, из которой когда-то так легко забрали. Да и... Ещё то, что паша называето привязанностью должно беспокоить нашего султана, но...
- И что же такого в его понимании привязанности? - уже откинулась на спинку диванчика.
- Правильнее было бы Вам лично спросить у Дервиша паши, но... говорят, что от его тёплого чувства можно знатно пострадать. Столько хатун уже думали, что он в его руках, но этот мужчина точно монах.
- Да перестань, просто сильно любит...
- Вас? - отважился спросить напрямую, но не поднимал глаз своих.
Женщина немного замешкалась, отвечать вовсе не хотелось. Слова были лишними, евнух должен был понять её душу, сердце. Должен был остаться на её стороне, а остальное не столь важно. Хандан Султан верит в Хаджи, не боясь предательства.