6
Меня разбудило звонкое дребезжание телефона. Будильник звонил с такой агрессией, словно хотел выбить из меня сон раз и навсегда. Я лежал на спине, с раскрытой на груди тетрадью. Рука подпирала голову, отчего кистью тяжело было шевельнуть, а в шее пульсировала неприятная боль. Неудачная поза во сне сказалась на всем моем физическом состоянии.
Выключив будильник, я огляделся вокруг и понял, что уснул совершенно случайно. Казалось бы, так интересно было читать этот дневник, но это все равно не смогло удержать меня от сна.
«Эта девочка не кажется сумасшедшей. Повествование вполне плавное, выстроено логично и последовательно. Мыслит она глубже, чем среднестатистический человек. Образованная и умная. Всегда занята каким-то интересным делом. Что могло довести ее до ручки?»
Я знал, что найду ответ на последней странице последней тетради, но мне вдруг захотелось растянуть это удовольствие от наблюдения за постепенно собирающейся мозаикой. Однако любопытство распирало меня.
«Что она собирается сделать?»
Мой взгляд испепелял потрепанную согнутую обложку тетради, которая, как змей-искуситель, убеждала меня прочесть ее от корки до корки, поглотить со всеми записями и подтекстами. Рука практически дрогнула, но я не решился. Надо уметь усмирять свои желания.
Я приготовил себе кофе и легкий завтрак в виде омлета со всем, что откопал в холодильнике. В нем практически ничего не было, поэтому я вооружился хлебом и смачно слопал всю тарелку. Так быстро я это сделал, что даже не заметил, как положил все в раковину. Казалось, прошло не больше двух минут. От волнения запил это дело кофеем и приготовился мыть посуду, которая прилично накопилась со вчерашнего вечера. Включил воду и остановился. Внушительная тревога прошлась внутри как землетрясение, стремительно разрушающее крохотные поселения.
«Живи сегодняшним днем, и тогда все тебе будет сюрпризом. Не хотела ли она сказать, что мы не должны возлагать надежды на будущее?»
Я издал томный вздох и взялся за голову.
«К черту самоконтроль!»
Вернулся в комнату, открыл тетрадь и продолжил читать.
«10 марта, пятница
Дорогой Билли,
Запомни раз и навсегда – будущего не существует. Не привыкай составлять грандиозные планы на несколько лет вперед, назначать встречи через месяц, выбирать одежду на неделю и откладывать дела на потом. Не живи «сегодня», думая о «завтра». «Завтра» может не наступить, и «послезавтра» тоже, «через год» уж тем более. А если что-нибудь из этого наступит, то оно уже «сегодня». Мы все живем в настоящем, каким бы непрочным оно ни было.
Сейчас объясню, к чему я веду.
Ты, наверное, заметил, что я пропала на пару дней. Это связано с тем, что мне совсем не сообщили о сроках сдачи статьи, которую я собиралась написать, и я практически весь понедельник провела за чтением Ницше. А во вторник узнала, что у меня осталось всего три дня, чтобы все подготовить. Конечно же, я со всех ног бросилась домой и, символично разбросав вокруг книги по экономике, принялась изучать мировой валютный рынок. За этим не самым интересным, но все же полезным занятием я безвылазно сидела три дня. Сегодня утром сдала все в университетскую газету и получила сухое «спасибо» в ответ. Что ж, я рада, что все вышло в срок. Правда, остаточные знания куда-то улетучились. Но не важно. Главное – нам сообщили, что на данный момент в нашем университете ведется набор желающих участвовать в программе академической мобильности. То есть целых полгода можно будет учиться в практически любой стране Европы и Азии, совмещая при этом путешествия в ближайшие страны. Как же круто это звучит! Я сразу поняла, что мне нужно ехать. Я бы предпочла слететь в Италию, но мой итальянский (который я все еще продолжаю практиковать) еще совсем плоховат для изучения на нем экономики, а вот в какую-нибудь англоязычную страну или хотя бы страну с англоговорящим населением было бы неплохо слетать. В Португалии, например, есть места, в Бельгии, Польше...
Короче говоря, я так устала, Билли, что не хочу продолжать. Родители мне не разрешили, оправдываясь чрезмерным беспокойством за меня и временем, которое есть в запасе для поездки по Европе в будущем. Хотя в их словах чувствовался какой-то намек на позитивный настрой, но они никак не хотели высказаться напрямую, чтобы мне не приходилось гадать, что они думают по этому поводу и чего вообще хотят. Постоянно приходится вытягивать из них по одному слову. От этого отбивается любое, даже самое сильное, желание. Самой же ехать – бессмысленное занятие. На такую поездку потребуется около 3000 евро, которых у меня нет и которые я не успею заработать, потому что работать мне тоже не разрешают. Остается ждать того дня, когда я, наконец, вырасту в глазах своих родителей, чтобы иметь право хотя бы на свободное передвижение.
До встречи, Билли.»
«11 марта, суббота
Дорогой Билли,
Я и представить не могла, как много времени в одном дне! Сегодня я успела переделать все намеченные дела. Отправилась на утреннюю пробежку, выполнила целый урок по французскому, итальянскому и даже английскому, прочитала Ницше, «Миссис Дэллоуэй» (я все-таки нашла ее в старой полупустой библиотеке, на которую забрела пару дней назад; разве я не говорила? Если нет, то недавно после университета я решила прогуляться до дома пешком и открыла для себя опустевшую библиотеку, гробовая тишина которой ничем и никогда не сможет быть разряжена. На входе стоял громоздкий столик, за которым кроме одинокой картины ничего не было видно. Все небольшое и невысокое помещение погрязло в пыли по самое не хочу, отчего заложило нос и прослезились глаза. Стало как-то не по себе, словно я вторгалась на чужую территорию, но я все же решила пройти дальше к полкам. Стояли они невыносимо тесно, так что пришлось спустить рюкзак, чтобы ненароком не задеть что-нибудь и не нарушить это ужасающее «ничего». Пока я, согнув шею то вправо, то влево, изучала полки одну за другой, за мной каким-то невиданным образом появилась молодая девушка, а может женщина, не знаю. Честно, Билли, если бы она была старая, я бы описалась прямо там, но ее открытый добрый светлый взгляд испугал не так сильно, так что я просто подскочила и вскрикнула. Короче говоря, мы обменялись приветствиями, я извинилась за вторжение, попросила книгу, получила ее и ушла так же быстро, как прошел весь наш разговор), убралась в комнате, посмотрела документальный фильм, сделала домашнее задание на всю неделю, изучила экономику Кубы и приготовила яблочный пирог, который так давно просила мама. Удивительно! Честное слово, стоит отбросить негативный настрой, как твоя жизнь растягивается до бескрайности.
Вечером мы всей семьей сидели в гостиной и смотрели фильм. Точнее папа смотрел фильм, я лежала с закрытыми глазами, направленными в потолок, а мама искала в интернете кулинарные видео. Я захотела поговорить с ними и спросила, чем можно было бы заняться в свободное время. Никто мне не ответил. Я повторила вопрос заново, но уже обращалась к маме. Она пожала плечами и сказала, что я могу заняться, чем захочу, а лучше всего ничем – отдыхать. Потом я попыталась намекнуть на покупку пианино (я всегда делаю это крайне осторожно, потому что они очень раздражительные люди, могут вспылить), но мама как будто не услышала меня, а папа попросил помолчать, потому что это мешало ему сосредоточиться на фильме. Наверное, это был единственный грустный момент за весь день.
До встречи, Билли.»
«12 марта, воскресенье
Дорогой Билли,
Сегодня я встретилась со своими друзьями. На самом деле, я поначалу не горела желанием выходить из дома, потому что занималась своими насущными языками и готовилась писать сочинение на тему взаимоотношения детей и родителей. Но потом вспомнила, что обещала лучшей подруге присутствовать на ее фотосъемке и уже не смогла отказаться. Меня всегда поражал ее страх чужих людей. Сначала она связывалась с кем попало, а потом боялась с ними встречи. Раньше я не понимала, как можно бояться людей? Как можно бояться общения с людьми? Это же самое просто – общаться с человеком – думала я. А сейчас признаю, как глубоко я заблуждалась. Не с каждым найдешь общий язык. Вы можете говорить об одном и том же на одном и том же языке, жить под одной крышей и находиться в окружении одних и тех же вещей, но все равно не понимать друг друга. Все равно видеть перед собой стену, кирпичную, заросшую мхом стену.
Фотосъемка состоялась в сквере недалеко от набережной. Пока я добиралась до нужной скамейки, меня поглотило размышление об изменении тождества. Я шла по набережной, которая растягивалась по берегу реки от одного конца города до другого, извиваясь, петляя, но оставаясь непрерывной и целостной. Являлась ли эта набережная той же набережной, что располагалась возле моего дома? Или это уже была другая набережная? И здесь мои мысли плавно перетекли к вопросу о своем тождестве. Являюсь ли я тем человеком, которым была пару лет назад? Или я уже совсем друга личность с более взрослым, обновленным взглядом на мир? Если так, то выходит, что каждый день я проживаю новую жизнь? Только она начинается не с рождения, а с определенного этапа, как если бы существовали параллельные вселенные, и я каждый день перескакивала с одной в другую?..»
«Как ей это вообще в голову-то пришло?»
«... Кем же тогда я являюсь на самом деле, если вся моя жизнь подвластна нескончаемым переменам? Должна ли я выбрать один путь или в праве быть всем и сразу?
Отдавшись мыслям, я и не заметила, как добралась до своих Друзей. Съемка к тому времени уже началась, поэтому я пристроилась на скамейке под ветвистой ивой и стала наблюдать за процессом. Меня хоть и мучала жестоко совесть, что я бросила все дела, чтобы посидеть в сквере и ничего не делать, но мне все же нравилось смотреть на свою Подругу. Для людей она – начинающая модель, выстраивающая пазл своего успеха. В моих глазах она – идеал красоты и женственности. Всегда в платье, всегда ухоженная и опрятная, всегда с улыбкой на улице. Она знает, где искать счастье, и непоколебимо и неукоснительно идет к своему Эльдорадо. Вот в ком можно увидеть настоящую страсть, полную отдачу своему делу. Мы общаемся с ней с самого детского садика, поэтому я застала тот момент, когда мама предложила ей попробовать себя в рекламе кукол Барби. Столько счастья я не видела никогда и ни у кого. Тебе стоило это увидеть.
После съемки мы прогулялись до нашей любимой кофейни. Подруга рассказала, что ее сестра в скором времени должна была вернуться с прослушиваний. Она занимается музыкой, пишет песни, записывает их в студии, покует чемодан и уезжает по всевозможным музыкальным конкурсам. Ее не видят дома практически месяцами, но никого это не заботит. Главное, что она жива, здорова и ни в чем не нуждается. А домой вернуться всегда успеет.
- Как все прошло на этот раз? – Спросила я.
- Так же, как и в прошлый, она не прошла, - ответила Подруга.
- Жаль. Она уже который год пытается попасть на большую сцену.
- Когда-нибудь у нее это получится.
- Откуда ты можешь знать?
- Потому что это моя сестра, если она еще не бросила это дело, значит она будет добивать его до конца. В прошлый раз она целую неделю жила в общежитии с пятью незнакомцами и каждый день добиралась на репетиции не меньше двух часов в переполненном метро, потому что другого варианта она себе позволить не могла.
- Не может же она всю жизнь вот так разъезжать по конкурсам? Ей ведь понадобится какая-нибудь работа, чтобы обеспечивать себя?
- Зачем? – Удивилась Подруга, не отлипая от телефона. – Ей родители помогают, а она там подрабатывает иногда где-то, временно, нет необходимости искать постоянную работу и бросать музыку.
- Но твои родители живут на пенсию, разве нет?
- Да, но это не мешает им выделять немного денег сестре или мне. Это нормально, ***. Зачем они тогда родили нас? Чтобы мы всю жизнь сидели в комнате и стирали их вещи?
- Это немного странно. Они ведь могут до конца жизни так прожить.
- Ну да. И что теперь?
Я не поняла, к чему она клонит, поэтому промолчала.
- Не станут же они отнимать у нее мечту? – Усмехнулась она, отложив телефон. – А что у тебя с музыкой, кстати? Получилось уговорить родителей купить тебе пианино?
Если честно, Билли, я сначала не поняла, о какой музыке она говорит, и только через пару секунд, собрав в голове все слова, сказанные ей раньше, пришла к выводу, что моя память начинает давать сбои...»
«А это уже интереснее. Думаю, я на правильном пути в своих догадках.»
«...- Я уже и забыла об этом, - сказала я с неловкой улыбкой на красном лице, - родители так и не согласились, и я не стала тянуть кота за хвост.
- Жаль, я уверена, у тебя получилось бы. У тебя длинные пальцы, процесс пошел бы намного легче. Может, попытаешься еще?
- Зачем? Я знаю, что они откажут.
- А без их согласия ты не можешь?
- Не могу что? Купить пианино? Конечно, нет. У меня нет столько денег, чтобы я могла позволить себе пианино.
- Но ты можешь подзаработать где-нибудь, если очень сильно хочешь его, или заниматься в студии, пока не накопишь денег.
- Я, если честно, не знаю, хочу пианино или нет.
- В смысле? Ты так яро хотела его, когда позвонила мне в тот день. Я уже готова была поднимать поиск поддержанного инструмента.
- Ну я не знаю, нужно мне это сейчас, или я могу подождать? У меня есть желание играть, оно всегда было. И этот навык наверняка когда-нибудь пригодится, но...
- Но?
- Но я все равно не знаю. Просто я и так занимаюсь и языками, и учебой, и философией, и с завтрашнего дня начнутся занятия с репетитором по английскому (прости, забыла рассказать тебе об этом раньше, совсем из головы вылетело). И еще я сейчас участвую в конкурсе рассказов.
- Ого, ты не рассказывала. Что за конкурс?
- Да так, какой-то литературный критик в своем блоге разыгрывает десять долларов за самый лучший рассказ на тему одиночества. Вот решила вспомнить былые времена и поучаствовать.
- Это здорово. А кто будет оценивать?
- Он. Его же деньги.
- Ясно.
- Короче, не знаю. Все это очень сложно.
- Слушай, - обратился ко мне Ее парень, - ты не устаешь? Зачем ты себя так загружаешь?
- Не знаю, наверное, мне нравится получать знания.
- На твоем месте я бы пожалел себя и выбрал что-то одно.
После этого разговор не особо клеился, и я решила вернуться домой. Настроение как-то пошатнулось, и браться за намеченные дела я не смогла. Решила уделить время тебе.
Знаешь, Билли, я думаю, что порой мы придаем себе слишком большое значение.
До встречи, Билли.
P.S. Я заметила, что моя речь становится все скуднее и скуднее. Особенно когда начала писать рассказ.»
«14 марта, вторник
Дорогой Билли,
Сегодня мы получили готовые снимки Подруги. Это просто бесподобные кадры! Оставлю их здесь, чтобы ты знал, насколько профессионален фотограф!..»
Никаких снимков на странице не было. Я пролистал тетрадь, перевернул ее и встряхнул, но перед моим лицом пронесся только легкий ветерок. Достал вторую и также встряхнул ее. Пусто.
«Что ж, наверное, Доктор спрятал их от чужих глаз.»
«... Только не ищи фотографии, Билли. Я оставляю всего лишь заметку, маленькое упоминание о красоте, которую мне удалось увидеть. Никаких материальных доказательств ты не найдешь...»
«Тьфу ты!»
«Я в каком-то смысле заинтересовалась этим. Ты, наверное, сейчас подумаешь «опять она за свое», но, честное слово, Билли, я уверена, что это своего рода магия – поймать нужное мгновение и сохранить его на целую вечность. Если задумать! Сколько же в этом романтики! Короче говоря, я встретилась с ее фотографом и попросила показать мне самые базисные основы фотографии. Все вышло куда проще, чем я думала. Он согласился заниматься со мной около часа после учебы, потому что ему все равно надо было ждать единственный автобус, который ехал раз в два часа в деревню, лежащую под городом, где он собственно и жил. Это больше, чем совпадение, Билли. Жду не дождусь завтрашнего дня.
Что касается сегодня, то я побегала, занялась языками, почитала Ницше, Вирджинию Вульф, подготовила анализ карибского рынка туризма, сходила к репетитору по английскому, который, как оказалось, не ожидал увидеть в ряду своих учеников кого-нибудь с таким высоким уровнем владения языком. Что ж, мне было приятно, признаю. Взялась читать хваленого Зигмунда Фрейда «Введение в психоанализ» и даже успела подумать над сюжетом рассказов для конкурса. Не помню, рассказывала я или нет, но тема рассказов касается одиночества, и я считаю, это будет одно из самых тяжелых по исполнению произведений, потому что я даже не представляю, о чем писать.
Ты, наверное, задаешься вопросом, зачем я пишу или писала? Понимаешь, Билли, вся моя жизнь завалена книгами. Полки на стене прогибаются под тяжестью томов, а стены утопают в безостановочном появлении новых полок. Не помню, в каком возрасте я начала читать (помню только, что моя старшая двоюродная сестра забежала в комнату, потрепанная, возбужденная с горящими глазами, и протянула мне небольшой томик в черно-оранжевом переплете, на обложке которого скромно стояли девочка со Смертью. Маркус Зусак «Книжный вор». Я проглотила ее за два дня, даже жалею, что не успела насладиться тем, что открыло мне дорогу в мир книг. Спасибо, Сестра, ты – лучшее, что произошло со мной в те годы и продолжает происходить сейчас), но стоит мне купить новое произведение, и я словно бы погружаюсь в безмятежный экстаз, честное слово. Мне кажется, что все прочитанное мной за эти долгие годы ютится в ожидании своего звездного часа. Прекрасно – осознавать, что ты знаешь это мир, знаешь тех, кто жил до тебя, видишь скрытые элементы, можешь читать между строк, говорить, говорить и еще раз говорить. Так важно в этой жизни иметь возможность выразить свои мысли! Приятно и то, что ты никогда не застаиваешься, ты всегда растешь (качественно или количественно, не так важно). Кто-то в далеком прошлом оставил частичку своей души между пятьюстами страницами связных мелодичных слов. Кто-то лишил себя сна, прогулки, второго перекуса, любимой телепередачи, званого обеда и многого другого, чтобы передать тебе что-то очень ценное для него. Грех не воспользоваться неистощимым сокровищем.
Пока писала, не заметила, как стрелка часов перевалила за полночь. Пора спать.
До встречи, Билли.»
«15 марта, среда
Дорогой Билли,
Сейчас семь часов утра, день давно уже сменился, беззвучно и резко, и я уже спешу написать тебе. Сегодня ночью я проснулась от непредвиденного кошмара и долгое время не могла уснуть, сознание атаковал поток бесчисленных совершенно несвязных, запутанных мыслей, отчего я открыла «Миссис Дэллоуэй» и дочитала ее до конца (там оставалось совсем немного). И, можешь себе представить, Билли, я не поняла абсолютно ничего. Я знаю, что «поток сознания» - один из самых сложных художественных приемов литературы модернизма, но я ведь так внимательно читала каждую строчку! Не понимаю, как я могла не заметить ни одной сюжетной линии, которые вела Вирджиния Вульф? Ведь все было так предельно ясно, каждое слово, каждый переход, отступления и ремарки. Но где были мои мысли? Где была я, пока читала это произведение, Билли? Так грустно признавать за собой неспособность оценить по достоинству настоящие шедевры литературы. Порой кажется, что многие прочитанные книги были просто-напросто неправильно поняты мной, а сюжет некоторых из них уже давно выпал из памяти, звонко отскочив как монета о бетонную плиту. И как бы сильно я не любила чтение, зачем я читаю, если не способна оторвать свою душу от действительности и перенести через нее всю концепцию повествования? Неужели это для какой-то галочки, о которой я и не подозреваю? Может, причина тому то, что я постоянно прерывалась на другие занятия? Ужасно стыдно перед собой... Но в любом случае, Билли, я отказываюсь в это верить и надеюсь, что, перечитав это произведение, я смогу иначе на него взглянуть.
Мама же считает, что это все от избытка чтения. Она всегда так говорит. Каждый раз, когда я открываю тему, связанную с моими переживаниями о прочитанном, она отмахивается и говорит: «Ты слишком много читаешь, отдохни», как будто это действительно решит все проблемы. Вот и сегодня за завтраком не успела я и рта раскрыть, как она пожаловалась отцу о моем чрезмерном залипании в книги. На самом деле, ей льстит мысль о том, что я не похожа на остальных наших родственников, и в моей голове не свистит неустанно ветер. Она даже гордится моими успехами в учебе. Однако ей бы уже хотелось видеть меня замужем за богатым брокером с тремя детьми на руках в большом дорогом особняке где-нибудь на севере Европы. Каждую неделю она норовит расспросить меня о всех моих ухажерах, как если бы они действительно существовали, но при этом не может поддержать разговор о книгах. Хотя бы послушать о том, что я ей рассказываю. Все не интересно. Что поделать? Издержки воспитания того времени и той культуры, хоть у моих знакомых такая беда не встречается вообще. Будем считать это исключительным случаем.
Первое занятие фотографией прошло вполне успешно. В основном мы занимались фокусировкой на объекте и составлением правильной композиции. Фотограф сказал, что у меня весьма неплохо получается, и стоит приложить немного усилий, могут выйти неплохие для начинающего фотографии. Ох, Билли, весь этот процесс как попытка остановить мгновение, безуспешная, правда, но попытка. Жаль, что все это остается в прошлом. Эти эмоции, чувства, переживания – хоть и застывают на снимке, но не имеют никакой жизни, они пусты в своей сути, хоть и значимы. Поработав час, мы договорились о следующей встрече и разошлись.
Сейчас идет снег, пушистый мокрый снег в середине марта. Кажется, погода перестала следовать каким-либо правилам вообще. Но мне нравится сидеть в комнате и смотреть на падающие хлопья из окна и слушать что-нибудь в стиле Ghostly Kisses. У меня родилась идея, Билли! Пойду писать рассказ. Не забыть бы про остальные дела.
Итак, Билли, я определилась. Помнишь, у Чехова был рассказ «Человек в футляре»? Так вот, я собираюсь описать параллельный мир, в котором люди будут существовать в некое рода футлярах. Прозрачных, цветных, стеклянных, деревянных, открытых, запертых, широких, узких – люди будут решать сами. Однако от того, какой футляр они выберут, будет зависеть их взаимосвязь с внешним миром. Ну вот представь, перед тобой идет человек в деревянном футляре, ты знаешь, что он существует, но ты его не видишь и уж тем более не можешь пообщаться с ним. А если ты увидишь человека в прозрачном открытом футляре, естественно, тебе захочется перекинуться с ним парочкой слов, и у тебя будет возможность сделать это, потому что твой партнер сам принял решение оставаться открытым миру. Я просто хочу сказать, что порой мы сами, обожженные, покинутые или раненные однажды, прячемся и закрываемся в своих футлярах, изображая нескончаемое одиночество, даже когда целый мир ждет нашего возвращения. Люди не могут быть одни, всегда есть человек, который сидит в своем открытом футляре и верно ждет, пока вы выглянете из-за своей деревянной толстой стены.
Ну что ж, пока оставлю так, крайний срок сдачи рассказов назначен на 31 марта, так что у меня есть еще целые две недели, чтобы описать вышесказанное в должном виде и отправить.
До встречи, Билли.
P.S. Так рада, что вернулась в литературу.»