Продолжение 3 Главы: Тишина, что говорит громче слов
Часть 2: Заброшенный сад
Солнечный свет, теплый и настойчивый, будил ее. Триэль лежала с открытыми глазами, вслушиваясь в тишину. Дворец был полон звуков - отдаленные шаги стражей, шепот ветра в кронах деревьев за окном, едва слышная музыка откуда-то издалека. Но для нее это была тишина. Тишина ее памяти, ее прошлого.
Ей было тесно в этих роскошных покоях. Стены, украшенные резьбой, изображавшей историю эльфов Лихолесья, давили на нее. Эти истории были не ее историями. Она встала и, как пленница, начала мерить шагами комнату. Ее босые ноги тонули в мягком ворсе ковра. Вдруг ее взгляд упал на едва заметную щель в резной деревянной панели - узкую, почти невидимую дверь, замаскированную под стену.
Любопытство, первое настоящее чувство с момента ее пробуждения в лесу, заставило ее нажать на панель. Дверь бесшумно отъехала, открывая проход в полумрак. Сердце Триэль забилось чаще. Она шагнула внутрь.
Это был сад. Но не ухоженный и парадный, а забытый, заброшенный. Высокие стены дворца обступали его со всех сторон, создавая ощущение колодца. Когда-то здесь, должно быть, цвели цветы, но теперь царили сорняки, сухие побеги и груды опавших листьев. Воздух был спертым и пыльным. И в то же время... в этом месте была душа. Грустная, одинокая, но живая.
Она медленно прошлась по заросшей тропинке, кончиками пальцев касаясь шершавой коры древних, уснувших деревьев. Ее магия, та самая, что жила в ней помимо ее воли, отозвалась на прикосновение к увядшей жизни. Легкое, едва заметное свечение окутало ее ладонь. Она опустилась на колени перед куртиной сухих, безжизненных стеблей, чьи названия не знала.
- Я тоже не помню, кто я, - прошептала она, глядя на мертвые растения. - Но, может быть, мы можем помочь друг другу?
Она закрыла глаза, позволив теплу растечься по жилам. Это не было заклинание. Это было желание. Жажда жизни. Мольба. Она коснулась земли.
Под ее пальцами что-то дрогнуло. Один-единственный, хрупкий побег проклюнулся из сухой земли. Он рос на глазах, вытягивался, наливаясь силой, и вот, на его макушке распустился крошечный, совершенный цветок. Его лепестки были цвета лунного света и отливали серебром, а в его чашечке пульсировал мягкий, живой свет.
Триэль замерла, завороженная этим чудом. Она не слышала приближающихся шагов.