Стигмалион

2008 год, мне десять лет.

После трех лет тишины и покоя наладился процесс социализации возобновились. Однажды я вернулась с мамой от врача и обнаружила в доме гостей. Незнакомый мужчина- высокий, пугающе- серьезный. Рядом с ним женщина- русоволосая, красивая и важно разодетая. И подростки лет четырнадцати- пятнадцати- мальчик и девочка- очень похожие, с большими оленьими глазами и русыми кудрями. Оба выше меня на голову. 

Девочка рассматривала кубок, который сейдж получил за победу в чемпионате по херлингу среди школ города, и ее заинтересованность кубком сейджа тут же привела меня в негодование. 

А мальчик напряженно застыл посреди комнаты и, прищурившись, озирался по сторонам. Ему здесь явно не нравилось.

«что ж, а мне не нравитесь вы все»,- решила я, приготовившись к побегу. Но тут отец поднялся из кресла и обратился ко мне: 

-Долорес, проходи, дорогая. Познакомься, это мистер Веланд, его жена Ингрид, это Вибеке и Вильям. 

-Здравствуйте. - я приподняла концы воображаемой юбки и изобразила космический реверанс. Вообще-то на мне были брюки, куртка и заляпанные грязью сапоги, и я надеялась, что мое позерство оскорбит незваных гостей и они поскорее уедут, но никто не оскорбился. Женщина тепло улыбнулась, девочка склонила набок голову, с интересом изучая меня. А мальчик оглядел меня с ног до головы и тут же отвел взгляд.

-дорогая, нам нужно обсудить с мистером и миссис Веланд кое-какие дела, не могла бы ты показать Вибеке и Вильяму дом и сад? А чуть позже соберемся все за ужинам, окей?

- А где сейдж?- шепотом спросила я, одеревенев под взглядами всех этих незнакомцев.

Пусть его не будет дома, пусть он не видит эту чужую девочку с кругленьким лицом и малюсенькими веснушками на носу. А не то она уцепится за его рукав и попросит показать ей все спортивные трофеи! А их у него много! 

- сейдж скоро вернется с тренировки и составит вам компанию!

Черт.

Папа попросил Мелиссу подать им кофе в гостиную. Я развернулась и, не оглядываясь, направилась в сад. Только у самых дверей я заметила, что чужие дети следуют за мной- молчаливо, с опаской, как лесные звери. Чуют, наверное, что я хочу их отлупить клюшкой для херлинга. Жаль, что сейдж забрал ее с собой на тренировку….

-Тебя зовут Долорес, так?- спросила Вибеке. Голос- низкий, бархатный, как будто мороженого переела, и еще я уловила акцент. Точно не из нашего города.

Я ничего не ответила, не слишком хотелось говорить с ней.

-можно называть тебя Долли? 

-Нет!

«Долли»- почти то же самое, что и «лолли»-«леденец». Напоминает сладости и овечек. А я не похожа ни на леденец, ни на овцу!

- у тебя испанские корни? Это же не слишком обычное имя для Ирландии?- сново спросила девочка.  

-обычное. Долорес О’Риордан- певица из группы «кренберрис»,- начала загибая пальцы я.-Долорес Макнамара-тетя из Лимерика, которая сорвала самый большой джекпот в истории Ирландии- сто двенадцать миллионов евро! Долорес Кин- еще одна певица, бабушке нравится. А мне не очень. Долорес- медсестра, которая брала у меня кровь в больнице. «долорес» было написано у нее на бейджике. Поэтому я думаю, что ее так зовут. Иначе зачем бы она прицепила его себе, прямо вот тут?- и я ткнула себя в левую грудь- вернее, туда, где она однажды должна была вырасти.

-Ладно, верю,- рассмеялась Вибеке.- Получается, это распространенное имя. А что оно значит? 

Я прекрасно знала, что означает мое имя. И его значение мне не нравилось. Иногда я даже думала, что имя виновато во всех моих бедах. Потому что оно означало кое-что не слишком приятное. Вот имя моей мамы означает «любимая». А имя брата- «мудрец». А мое…

- давай лучше про тебя поговорим,- сказала я, раздражаясь. –Тебя зовут Бибика?

Я помнила, как ее зовут. Просто мне хотелось ее подразнить.

-Вибеке,-исправила девочка, останавливаясь рядом со мной у двери, ведущая в сад. 

-А его- Вальтер?- кивнула я в сторону ее молчаливого брата, который со скучающим видом разглядывал сад. Поздняя осень, смотреть и правда не на что.

-Вильям,- терпеливо исправила Вибеке. - ты легко запомнишь. Ведь у вас это имя так же популярно, как и у нас.

- где это «у вас»?

- в Норвегии

- вы из Норвегии?

- да, сегодня прилетели. У твоего папы с нашим какие-то дела.

-ты хорошо говоришь по-английски,- заметила я, и Вибеке тут же поблагодарила меня. Странная. Наверное, подумала, что я сделала ей комплимент. А я просто сказала в слух то, что подумала.- а Вальтер говорит?

Девочка оглянулась на брата и неловко улыбнулась. 

- нет, он не говорит. Вильям, а не Вольтер. У него в школе….французский учат.

- значит, он не понимает, о чем мы говорим? Вот круто! 

-не-а, -протянула Вибеке, снова оглядываясь на брата.

- хорошо, потому что он мне не нравится,- сказала я. – похож на девчонку. Разве мальчики носят длинные волосы? И лицо у него- как будто его от всего тут тошнит. Зачем приезжать в гости с таким лицом? А я сегодня полдня провела в больнице, где меня всю иголками истыкали. Не вовремя вы как-то приехали. И еще у него что, руки к карманам приросли?- кивнула я на Вильяма, который как ни в чем не бывало стоял рядом и разглядывал бесцветное небо над головой. 

Вибеке точно не ждала ничего подобного. Ее глаза расширились, теперь она смотрела на меня уже не так радостно, как минуту раньше.

- Прости, мне жаль. По поводу больницы…

Вы гляньте, какая вежливая. Разве люди так отвечают на грубости? Сейдж бы мне точно подзатыльник дал. Наверное, что-то задумала. Вибеке бала старше меня года на четыре, а может, даже на пять, но я не пасовала. Считала, что разница в возрасте легко компенсируется особыми умениями. Например, умением драться.

- а по поводу Вильяма зря ты так. Он самый лучший брат на свете. А волосы у него только на макушке длинные,- добавила Вибеке.- а ниже сбриты . когда он собирает их в хвост- выглядит очень круто 

- что-то не верится,- с сомнением заявила я, и тут мое сердце упало и закатилось в самую пятку. В самый дальний уголок пятки.

У дома остановилась наша машина, и с пассажирского сиденья соскочил Сейдж. Открыл багажник, набросил на плечо рюкзак, взял клюшку и шлем. До чего же он хорош! Вот как должен выглядеть мальчик! Вернее, парень- ему уже пятнадцать. Светлые волосы коротко подстрижены, на лице улыбка, в глазах- огоньки. Я любовалась им. И было совершенно ясно, что залюбовалась и Вибеке.

-Привет,- сказал Сейдж, разглядывая новых гостей.

Я открыла рот, чтобы объяснить, кто это у нас, но Вибеке опередила меня:

-Привет! Я Видеке, а это Вильям. Мы приехали с родителями к вам в гости на несколько дней…

- на несколько дней?!-поперхнулась я.

Вибеке даже ухом не повела, она уже утонула в дымчатой бездне глаз моего брата.

-я Сейдж,- сказал он девчонке. Протянул руку Вильяму, но тот не пожал ее (ну и невежа!), просто кивнул.

-мы хотим прогуляться, ты с нами?- хлопнула ресничками Вибеке.

Ну и выскочка! Я открыла рот, чтобы поставить ее на место, но не успела ничего сказать. 

- только переоденусь,- ответил Сейдж.

А? что? Когда?! Когда это я перестала быть главной в этом доме?!

Сейдж поцеловал меня в висок и отправился в дом. Вибеке смотрела ему в след, сложив руки на груди.

На груди! У нее уже была грудь- и очень заметная, свитер из ангоры так ее и обтягивал. Я толком не понимала, что чувствую. Ревность? Зависть? Моя грудь бала такой же плоской, как у брата, и я почему-то решила, что это ужасно.

Вибеке вдруг вознеслась в моих глазах куда-то на недостижимую высоту – где мне было ее не одолеть. Даже если бы толкнула на землю и начала бить кулаками… Сейдж не позволил бы мне бить ее- и не только потому что после драки с Вибеке меня наверняка увезли бы в больницу с ожогами. Но и потому, что Бекки была красивая, и кроссовки  эти он надевал только по особым случаям…

Я перевела взгляд на Вибеке- вот он, особый случай. И внезапно брат начал бесить меня не меньше этих чужих подростков. Придурок, влюбленный баран, пятнадцать лет, а как маленький! Вырядился! Надухарился! Идет, лыбится! И все ради кого? Ради какой-то дурочки с сиськами…

-тили-тили тесто, жених и невеста,! Тесто упало- невеста пропала!- запела я , сердито сунув рки в карманы.

-Лори!-строго одернул меня Сейдж.

-вдруг невеста под кровать, а жених ее искать! 

-давайте погуляем?- предложила Вибеке, даже внимания на меня не обращая.- у вас здесь есть что-нибудь  интересное? 

-у нас есть огромный батут. Ты когда-нибудь на таких прыгала? Умеешь делать сальто?- заворковал Сейдж ослепительно улыбаясь.

-тили-тили тесто, жених и невеста! Тесто засохло- невеста сдохла!- выкрикнула я , развернулась я и быстро пошла прочь, со злостью пиная камни, которыми была посыпана площадка перед домом.

-долорес! Долорес!- закричал мне вслед Сейдж.-ну что ты как маленькая?!

-Отвали!- огрызнулась я и прибавила шаг, почти побежала. Меня душили обида и разочарование. я рванула туда, где для меня точно найдется утешение- к небольшому домику на заднем дворе, окруженному невысоким забором. Туда родители отправляли мою собаку, когда у нас в доме были гости. Она, как и я, не любила чужих и начинала нервничать в их присутствии.

Хэйзел выросла. Вымахала. Она весила в два раза больше меня- почти шестьдесят килограмм! Коричнево-бурая, с черной мордочкой, белой грудью и закругленными ушками- иногда она больше напоминала мне гигантскую кошку, чем собаку.

Хэйзел заметила меня и прыгнул на невысокую ограду, поставив на нее огромные лапы. Я вошла, обняла собаку, мы с ней упали в душистое сено и начали брыкаться и барахтаться.

-хэйз,- вздохнула я и прижалась лицом к белой груди. Слезы потекли ручьем.- пришла эта Бибика, а сейдж к ней сразу прилип. А она- ничего особенного, ты б видела. А брат ее- совсем отстой! С волосами, как  у девчонки… на черта они сюда приперлись?! За что?! 

Хэйзел навострила уши и посмотрела куда-то поверх забора. Я подняла голову и проследила за ее взглядом. Неподалеку стоял Вольтер, или как там его, и озирался по сторонам. Совсем один. Вибеке и Сейдж, видимо, решили, что им вдвоем будет лучше. Без свидетелей. Мои щеки запылали, а горло сжали невидимые тиски.

-эй! – закричала я ему.- проваливай отсюда! Сестра воя- дура! И ты дурак!

Но мальчик и не думал проваливать. Я схватила палку, которую хэйзел грызла пару минут назад, и бросила в него изо всех сил. Палка приземлилась у ног Вильяма. Он посмотрел на не с полным равнодушием, потом развернулся и пошел прочь.

-Да-да, вали! И побыстрее! 

Я подняла ком сухой земли – твердый как камень, и бросила ему вслед. И почти попала в него: ком пролетел прямо у него над головой.

Мальчишка развернулся, поднял другой ком земли и запустил обратно- так точно, что тот врезался в облако пыли. Я взвизгнула и закашляла. Хэйзел припала на передние лапы и угрожающе зарычала.

- ты с ума сошел!?- заорала я.- ты знаешь, кто это, у моих ног? Это настоящая акита! Она просто разорвет тебя на кусочки! Придурок! 

И тут молчун Вильям послал мне насмешливую улыбку и показал мне средний палец.

-Жить надоело?!- повторила я.

Он что-то ответил на непонятном языке. Наверное, это тот самый норвежский. Я ничегошеньки не поняла, но, судя по голосу и интонации, мне не сказали ничего хорошего. 

И тогда я нашла камень и вышла за ограду. Хэйзел нервничала, она тяжело дышала и глухо лаяла. Я замахнулась и запустила камень в Вильяма. На этот раз он не успел увернуться, и мой подарочек врезался прямо ему в лицо. Не ожидал от меня такой точности! Получи! 

Кровь потекла у него из носа, заливая губы и подбородок . мальчишка сплюнул и быстрым шагам направился ко мне. Бравада и наглость стали быстро покидать меня. Он налетел, схватил за воротник куртки и повалил меня на землю. Я начала вырываться и визжать. Попытаться расцарапать ему лицо, но он был куда больше и гораздо сильнее меня 

- чтоб ты сдох! Чтоб ты сдох!- заверещала я.

Вильям схватил меня за запястье, прижал к земля и приблизил лицо  к моему- его широко раскрытые серые глаза показались просто огромными на фоне бледного лица.

- тупое. Мелкое. Чудовище,- сказал он на идеальном чистом английском.- отлупил бы тебя, но стыдно лупить ребенка.

-тогда отлупи-ка мою собаку,- завопила я.- хейзл, ату его! АТУ!

Я миллион раз возвращалась к тому моменту. Ведь все могло сложиться совсем иначе.  Я могла просто прикусить язык и гордо принять поражение. Или просо разреветься, и Вильям ушел бы сам. Но я не смогла справиться с ураганом своих эмоций. 

Хэйзел, повинуясь моей команде, перемахнула через забор, и в следующую секунду в Вильяма врезались шестьдесят килограмм звериной ярости. Его тело просто отлетело в сторону. Он не кричал, но его рот беззвучно хватал воздух, пока моя собака терзала его грудь, лицо, руки, которыми он пытался закрыться. А потом я увидела кровь – ярко-алые брызги. Белый кардиган Вильяма стал грязно бордовым.

-хэйзел! Хэйзел, стой!

Собака мотала тело мальчика из стороны в сторону и отказывалась мне повиноваться.

-хэйзел! Стой! 

Зверь словно не слышал меня. Я попыталась оттащить ее в сторону, но куда мне. Каждая лапа была толще моей руки. 

Выход был только один…Я упала сверху на тело Вильяма и крепко обхватила его руками. Подмяла под сбя его руки, чтобы хэйзел больше не смогла терзать их. Обняла голову и прижалась лицом к его лицу, чтобы собака не смогла притронуться к нему. Хэйз переключилась на ногу Вильяма 

, но я отпихнула ее морду своей ногой.

-фу, хэйз! Фу!- заорала я так громко, что сорвала связки. Я еще никогда в жизни так не кричала. 

- уходи!

Вильям застонал. Кажется, потерял сознание от боли. Его лицо было все в крови, на щеке- рванная рана. Он поднял руку, слабо оттолкнул меня- и я вскрикнула, когда увидела два болтающихся пальца. Я зарыдала и стала звать на помощь.

-Мама! Папа! Сейдж! Потерпи, сейчас кто-нибудь придет! Мне жаль, мне так жаль, ты прав… я чудовище… 

Я чудовище, а мое имя переводится как « страдание» 

! вот что оно означает! «долорес»-это страдание и боль!

Кровь Вильяма пропитала мою одежду. Мои руки, мое лицо- все было в его крови. Я знала, что дорого заплачу за то, что прикоснулась к нему. Прикосновения просто разъедают кожу как кислота. Но раве у меня был выбор? Разве я могла остаться в стороне и позволить ему умереть?

Первым появился наш сосед, мистер Робин,-одинокий седоволосый старик, который увидел все через забор. В его руках был шланг, и ему удалось отогнать хэйзел, поливая ее водой. Потом он стащил меня с тела Вильяма, и на его ерики прибежали родители…. Не очень помню, что было потом. Кажется, с меня сорвали одежду и поливали из шланга, чтобы смыть чужую кровь. Вода была ледяной, но жгла, как пламя…

А потом были звуки сирен – громкие, страшные…

А после- темнота.

...
В

шесть лет я была просто диковатой. В восемь впадала в истерику, когда видела чужих детей в своём доме.
А я десять лет натравила собаку на другого ребёнка. Ожогов на мне туда оказалось не слишком много- одежда защитила. Я провела всего неделю в больнице и ещё несколько в реабилитационный центре.  И все это время постоянно думала о Вильяме: о разодранной щеке и двух повреждённых пальцах на руке. Думала о том, как страшно и больно ему было. О том, как, наверное, плакала его мама, которая привезла к нам в гости чистого, красивого, здорового мальчика, а увезла....
Калеку?
Нет, нет, я даже мысленно не хотело произносить это слово. Оно звучало слишком страшно, слишком больно и было таким колючим, что застревает в горле, если я пробовала его произнести. Вильям не будет калека, ведь я не могла напортачить так сильно!
Мои родители после этого случая завелись приглашать в дом других людей. Слухи разлетелись жуткие: девчонка Макбрайдов- исчадие ада, а может, и вовсе не в себе. А ещё у них есть собака, у которой явные проблемы с психикой. А мать и отец куда смотрели? Ну и семейка!
Сейдж пару раз приходил из школы с синеками- затевать драки в ответ на оскорбление. Я воображала, как он кричит:"она не сумасшедшая! И собака тоже! Она просто защищала её!"- и тут же набросывается с кулаками на обидчика...
Бедный Сейдж, бедная моя семья, бедная Хэйзел.
Скоро к нам явились люди из службы по контроля за домашними животными. Вот в дом, начали с родителями разговор, хотели забрать мою акиту, но я бы скорее позволила себя четвертовать, чем отдать её. Я не знала, что делают такие люди с собаками и куда увозят их в своём фургоне, но что-то под казалось мне, что собаки больше никогда не возвращаются домой.
Я выбежала из дома и помчался к дереву у дальней ограды сада, под которым хэйзел любила вздремнуть после обеда. Вцепилась руками в её ошейник и потащил за собой в дыру в заборе, через которую иногда убегала на улицу, а оттуда- в городской парк. Собака беспрекословно послушала меня, словно тоже почуяла неладное. Помню, как мы бежали с ней к зарослях дикой ежевики, в которой вили гнезда чёрные дрозд. Помню, как приказалась ей лезть под густые ветви, а сама поползла следом, всхлипывая от боли: острые шипы расцарапали мне руки и шею. Хэйзел принялась лизать моё распухшее от слез лицо. Я обняла её руками, и там мы пролежали целую вечность, пока кто-то не поднял ветви и не обнаружил нас.
Это был мой отец, и впервые в жизни, как Хэйзел дралась за меня. Потому что он был на чужой стороне- на стороне взрослых, а не на моей с Хэйзел. Я видела строгость в его глазах, холод, гнев.
Он стоял и смотрел на меня сверху вниз, пока я лежала среди колючих ветвей, вцепившись обеими руками в Хэйзел и стойко превозмогая боль, вся в кровоточащих ссадинах и грязи. И, должно быть, он увидел что-то, чего раньше никогда не замечал. Что-то, что кольнуло его в самое сердце.
И заставило перейти на мою сторону.
-Лежи, пока я не вернусь,- сказал он, погладил меня по плечу и ушёл. Колечки впивались в лопатки, но мысль о том, что у меня появился сообщник, придала сил. Вскоре отец вернулся в сопровождение нашего соседа и сказал, что Хэйзел должна немедленно уехать с мистером Робином в Донегал к моей бабушке. И больше никаких вариантов нет. И если я хочу спасти её, то должна согласиться.
- я согласна, - закивала я, вылезая из-под кустов и громко всхлипывая. Папа склонился к аките, но так и не смог вытащить её из-под ветвей, пока я не позвала и не сказала:
- выходи, Хэйзел. Все в порядке. Тебя не тронут.
Я обняла собаку, стала так, что она захрипела. Потом мистер Робин прицепил поводок к ошейнику и повёл её к машине, припаркованной у выхода из парка. А мы с папой остались у ежевичного куста, глядя им вслед. Он осторожно обнял меня и вытащил из плеча ежевичный шип. Я даже не заплакала: внутри все болело сильней.
Отец знал, что собака просто защищала меня. Я все ему рассказала. Воспитанности и вежливости у меня, может, и не много было, но зато смелости признать свою вину- достаточно. Я рассказала ему, как дразнить Вильяма и бросала в него палки, как он кинулся на меня, как мне захотелось проучить его...
Я умолчала только об одном: как я легла на Вильяма и закрыла его своим телом, Боялась, что мне все равно не поверят и сочтут,  что я все выдумываю, лишь бы выкрутиться.
Мистер Робин сказал родителям, что пока хэйзел грызла мальчика за руку, я сидела и била кулаками. На самом деле я била собаку. Старик не рассмотрел, что происходило на самом деле, а я не стала выгораживать себя. Пусть думают, что хотят. Всё равно ничего не вернуть и не исправить.
Мы просидели в парке до темноты. Отец долго говорил со мной, объяснял, как ужасно я поступила и какие последствия могут быть у этого поступка. Раны затягивают затягиваются, шрамы бледнеют, тело выздоравливает, а жуша- нет. Может так статься, что тот мальчик больше никогда не оправится от страха перед животными и перестанет верить другим людям. Но больше всего мне запомнилось то, что папа сказал в самом конце:
-надеюсь, однажды он сможет простить тебя, Долорес.
Отец был очень, очень грустным.
-ты хрупкая, как бабочка. Чужое прикосновение может убить тебя, ты знаешь это. Одним движением может перевернуть Землю вверх ногами. Один словом чью-то жизнь. Помни об этом.
Я поклялся себе, что буду помнить.
- рука Вильяма- её вылечили?
- я не знаю, милая, - вздохнул Отец.- мистер и миссис Веланд отказываются говорить со мной, кажется, они вернулись в Норвегию, и Вильяма будут долечивать там...
- папа, а тело чинить легко?
- Нет, это очень тяжело.
-но врачи умеют?
- хорошие врачи- умеют.
- а в Норвегии хорошие врачи?
- надеюсь, хорошие.
- и я надеюсь, что там самые лучшие врачи на свете!- воскликнула я, размазывая руками слезы по лицу, и с жаром добавила:- папа, я сделала это не специально! Ты же вериш мне? Я не хотела, чтобы все так получилось. Я не злая. Я не хочу делать, что я злая...
- один очень умный человек когда-то сказал:"никогда не ищи злой умысел там, где, скорее всего, имела место обыкновенная глупость". Эта мудрость всем так понравилась, что ей даже дали особое название: "битва хэнлона". Я тоже частно достаю эту "бритву", чтобы отречься ненужные подозрения и не искать коварное зло там, где его не было... так что давай мы достанем её и в этот раз и решим, что ты не злая, а просто немного...
- глупая,- закончила я, горестно вздыхая.
Папа грустно улыбнулся и дал мне руку, обтянутую перчаткой.
- служила,- поправил он меня.- что случиется со всем. Главное- понять это и повторяться не повторять.
- я больше не буду злиться на мальчиков... и кричать на них. И бросать в них палки... хоть они мне и не очень нравятся. Но пусть живу, да? Как комары- они ведь тоже не очень, но если их не замечать...
Папа то ли засмеялся, то ли застонал,  я так и не поняла: уже стемнело, и я не видела его лица. Мы шли домой по мокрой от вечерней росы траве, и он держал меня за руку. И совсем- совсем не злился. А дома нас ждал тёплый камин, и ужин, и мама с добрыми глазами. И Сейдж. И если они и дальше будут любить меня, то я постараюсь быть самой лучшей девочкой на свете.