Стигмалион

Что, если в этом жутком мрачном склепе очнись я- а Ромео рядом нет?
Что, если воздух кончится быстрее,
Чем он найдёт меня и выведет на свет? Как страшно задахнуться в этой тьме, прежде чем явится спасение ко мне.
-У.Шекспир, "Ромео и Джульетта "

2005 год, мне 7 лет.

В игровой было так тихо, что было слышно, как хомячок лимонад жуёт капусту. И как бьётся о стекло падающие за окном листья. И как удаляется о зубы посреди комнаты, внезапно заметив предмет, которого здесь не было вчера. Коробка. Большая, картонная, перевязанная жёлтым бантом, какие появляются в доме только на Рождество. И на мой день рождения. И когда приезжает бабушка. И в них всегда есть подарки!
Я подбежала к коробочке и заглянула в неё....
Сколько себя помню, всегда любила животных. У меня жил хомячок. И два зайчика в клетке во дворе. Рыбка-пятушок ярко- синего цвета в круглом аквариуме, который стоял в спальне. И гигантская улитка, которую назвали Лолли-Леденец и поселили на кухню в большом прозрачном контейнере.
Но маленького медведя у меня ещё не было!
Пушистый, толстолапый, с бурой шерсткой, белой грудкой и маленькими ушками- ведь это же сон! Сидел в коробке, обнимала картонный стенки и смотрел на меня большими карими глазами.
Мне запрещено покидать игровую комнату, но волна восторга внутри поднималась все выше и выше э, пока не затопила окончательно. Ноги сами распрямились и коленках и понесли к двери, руки схватились за ручку и распахнули дверь, рот раскрылся и закричал:
-Мама! Папа!
Я бросилась по ступенькам наверх, в родительскую спальню. Так шустро, что даже моя няня не смогла меня поймать. А бегает мисс Рози ой как быстро!
-Долорес! Долорес! Остановись!- закричала няня и побежала за мной. Ступеньки задержали под тяжестью её шагов.
Я вбежала в спальню родителей и бросилась к кровати. Мне хотелось обнять маму и отца так сильно, как только смогли бы руки. Хотелось выплеснуть на них весь восторг и благодарность. Веди это они мне подарили мишутку! Это они нашли его в лесу и принесли домой! Я улыбалась, я смеялась звонко, как колокольчик, но на лице только- только проснувшись мамы не было ответного веселья.
- Долорес, стой! Нельзя!-закричала она, вытянутой вперёд руки.
Спящий рядом с ней отец резко сел на кровати, но и он проснулся слишком поздно, чтобы остановить меня. На целое мгновение позже.
Я и раньше слышала подобные окрики:"стой! Остановись! Не трогай!" - и всегда забирала на месте, потому что меня так приучили. Это стало почти рефлексом. Но только не в этот раз. Моё счастье было слишком велико, и оно напомнило меня такой быстротой и силой! Я влетела на кровать, обхватила маму за шею- крепко-крепко- и прижалась губами к её щеке.
Мама не хотела целоваться, она отпрянула, я потеряла равновесие, и мы обе рухнули на кровать, в простыни, пропавших лавандой. Матрас прогнулся под нами, а потом подбросить в воздух.
- там мишутка! В коробке! Внизу!- закричала я.- настоящий!
Но мама словно не слышала, она вывернуть из моих объятий и резко поставила меня на пол- белая от ужаса.
- Эми, вызывайте скорую,-скомандовал мой отец, накрывая меня одеялом и поднимая в воздух. Я брыкалась и радостно визжать, все происходящее казалось мне какой-то новой весёлой игрой. Если бы не плачущая в дверях мисс Рози и совсем не весёлые голоса родителей.
Отец так резко распахнул дверь в ванную, что я испугалась. Кафель был такой холодный! Пахло мылом и влагой.
- я не хочу мыться!-возмутилась я.- я хочу играть с медвежонком!
-

Ох, Долорес,- застонал отец, разворачивая одеяло.
Ему помогала подоспевшая няня. Её руки тряслись, когда она расстегнула мою пижаму.
Вода не успела нагреть, но взрослые не желали ждать. В меня ударил сноп ледяных струй, и я завидала от ужаса.
В ванную влетает мама: волосы растрепаны, лицо серое, бескровное, в руках чемоданчик с лекарствами. Она посмотрела на моё перекошенное от испуга лицо и сама начала плакать.
- Мне холодно!- плакала я.
- Потерпи, Лори, сейчас вода станет теплее...
Меня тщательно наметили и выпал, потом начали поливать руки и лицо какими-то сериями, которые отвратительно пахло. Глаза начали слезиться от обиды и резкого химического запаха, но... что- то в моем теле стало тревожить гораздо сильнее, чем ледяная вода и запах лекарств. Руки- они начали гореть. Щека- ей словно влепили пощёчину. Губы- онемели и начали кровоточить: я почувствовала привкус крови во рту.
- Ральф, выгляни, кажется, скорая приехала! Лори, малышка, мы едем в больницу.
- Но я хочу играть с мишуткой!- воскликнула я, чувствуя, как по подбородка течёт что-то тёплое.
- Скоро, очень скоро ты проиграешь с ним...
- завтра? Обещай!- выполила я, задыхаясь.
Воздуха вокруг вдруг стало совсем мало, в груди так потяжелело, как будто в лёгкие насыпали песка...
-завтра,- сказала мама, глядя на меня широко распахнутыми глазами со слипшимися от слез ресницами.
Она сказала неправду. Медвежонка я увидела снова только через месяц. Когда затянулись сильные ожоги на руках и лице. Губы заживали хуже всего. Потребовалось операция, чтобы восстановить кожу, -цена, заплаченная за поцелуй.

....

Моя любимая няня уволилась. Родители уговаривала её остаться, но потрясение было слишком велико. Кажется, это пятая няня, которая не выдержала бремени сложного ухода за столь необычным ребёнком. Вместо неё пришла какая-то дама, полная, круглая и розощекая. Она была похожа на большую надувную игрушку- казалась, если ткнуть её иголкой, то она сдуется и улетит. Мама без конца инструктировпла новую тётю насчёт того, как ухаживать за мной. Как будто я была волшебным зверем, за которым нужен особый магический уход.
- Мелисса, мы очень надеемся, что вы справитесь. Следующая ошибка может стоить слишком дорого. Это вопрос жизни и смерти. Прикосновение к другим людям-хуже, чем позволить ребёнку прикоснуться к раскаленной каминной решётке.
- Миссис Макбрайд, я подойду к делу со всей ответственностью,- сказала дама, перелистывая страницы большой папки, которую разложили перед ней мама.
- В прошлый раз Долорес просто убежала из игровой и направилась в нашу спальню, а я не заперла дверь. Не предполагала, что она может так взять и ворваться. Раньше такого никогда не случилось. Я была неодета, а Долорес обнаружила утром подарок от бабушки и была так возбуждена, что забыла о правилах. Конечно, она знает, что ей нельзя прикасаться к другим людям. Разве что на них несколько слоев одежды, перчатки и нет обнажённых участков кожи.
- Мы уже поставили замки на все внутренние двери в доме, запирайте те комнаты в которых она играет.- сказал отец, который стоял тут же, хмуро глядя в окно.
Я слышала краем уха разговоры взрослых, но мне было не слишком интересно. Медвежонок завладеть моим вниманием. Вообще-то это был не медведь, потому что он лаял! И у него обнаружился хвост колечком- в прошлый раз я просто не успела рассмотреть.
- мама, это щенок!- закричала я.
- здорово, милая. Иди сюда.
Я прибежала к маме вместе со щенком- он был огромный, тяжёлый и смешно покряхтывал на каждом шагу. Мама крепко обняла меня, прижимая к груди. На этот раз на ней был жакет с высоким воротником, и пуговицы были застегнуты до самого подбородка. И она, как обычно, надела латексные перчатки, отчего руки казались пластмассовые, гладкие, как у моих кукол.
- Ты придумала ему имя?
- да! Я назову её Хэйзелнат (перевод "лесной орех"! Папа сказал, что это девочка!
- почему Хэйзелнат?
-у неё глаза как лесные орехи, и она сладкая, как ореховое печенье, и пахнет "нутеллой"!
- и ещё в коридоре кто-то наложил кучу "нутеллы"! Пахнет не очень,- заметил кто-то.
- сейдж!
Я ещё не успела повидаться с ним, после того как вернулась с больницы. Он был в школе, а теперь наконец приехал.
- Сейдж!- я бросилась к мальчишке с сломаннорусыми волосами и серыми глазами. Он раскрыл руки для объятий. На его ладонях не было перчаток, рубашка была расторгнута на груди. Полосатый школьный галстук повис через плечо змейкой.
- Лори!- улыбнулся он, подхватил меня и закружил в воздухе.- Ты дома!
Сейдж поцеловал меня, его губы прижались к моему носу, и я засмеялась от переполняющих чувств- самых светлых и нежных, какие только может испытывать ребёнок. Ему было уже 12, и он был самым красивым мальчиком на земле, хотя, признаться, я не слишком много видела мальчиков. И он никогда- никогда не отказывался, если мне вдруг хотелось обнять его. И целовал меня, когда хотел, чего мама и папа никогда не делали. Он- единственный человек на Земле, чьи прикосновения не оставляли на мне ожогов и не причиняли боль.
- все в порядке, это Сейдж- брат Долорес. Они совместимы,- объяснила мама новой няне. - Он здесь единственный, на кого у неё нет аллергии.

.......

Я была лишена всего того,что даровано обычным детям: школа, общение со сверстники, экскурсии, путешествия, игра, объятия, ладошка в ладошке, однопеченье на двоих.
Дети имеют привычку прикасаться друг к другу, обниматься, драться, меняться одеждой и делиться едой. Все это могло стоить мне жизни. Поэтому образование я получала дома, под присмотром родителей. С репетиторами, облаченными в свежие халаты и перчатки. И общалась только с родителями, сердцем, няней и взрослыми людьми, которым не придёт в голову предложить мне доесть свой сендвич или поменяться одеждой.
Меня окружили идеально чистыми вещами. Все, к чему я прикасалась, не должно было контактировать с потом и жиром других людей. Я постоянно носила перчатки и закрытую одежду. А о технологии приготовления еды для меня можно было написать целый трактат. Посуда должна была быть идеально чистой, повар работал в маске, и ела я всегда одна. Чтобы случайно не перепутать и не взять со стола то, что мне не предназначалось. Иногда еду мне готовил Сейдж, и потом мы ели её вместе за одним столом- о, трапезы с ним было самым моим любимым! Только благодаря брату моя жизнь не превратилась в жизнь Рапунцель. Мы общались, смотрели кино, вместе играли с хэйзел, принадлежали друг другу.
А как жуткая ревность переполеяла меня, когда к нам в гости приходили его друзья- мальчишки. Или хуже того- девчонки. Я не испытывала никого интереса к другим детям, а если во мне и просыпались крохи любопытства, то их тут же слетал га своём путь ураган зависти и злости. Они претендовали на моего Сейджа! Они трогали его, хлопали по плечу, толкали в бок, обменивались игрушками, ели картошку с одной тарелки!
"Лори, иди к нам!- не раз предлагал мне сейдж.- тебя никто не будет трогать, я предупредил их, что нельзя"
Но присоединиться к ним означало примириться с их посягательствами на то, что было моим. А мириться я не собиралась. Я хмурилась, громко скучала пятками по лестнице, запиралась в комнате и ломала игрушки: выдергивала у барби волосы и рушила построенные из "лего" замки.
Родители думали, что мое деструктивное поведение- результаты недостатка общения со сверстниками. Соблюдая меры осторожности, они начали приводить в дом детей близких друзей. Но я не хотела играть ни с кем, кроме сейджа! Чужие дети пугали меня, странно пахли. А невозможность набросился на них с кулаками и прогнать вселяет в меня гадкое чувство бессилия. Всё равно, что в ваш дом привели бы чувака, а вас привязали к батареи и сказали: " терпи, пока он не уйдет".
Дошло до того, что в доме других детей стало вызывать у меня ужасные истерики и приступы паники, и родителям ничего не оставалось, как приостановить план моей социализации.
- наверное, стоит подождать, пока она не станет чуть старше, - предложил отец.- в конце концов, нам некуда торопиться.
- или отказаться от социализации вообще,- всхлипывала мама.- Ральф, кого мы обманываем? Что мы пытаемся ей навязать? Интерес к другим людям, с которыми она толком не может общаться? Которым она будет смертельно завидовать, когда поймёт, как много дано им и как мало- ей?! Я с ужасом думаю о том дне, когда она осознает, что не сможет жить полной жизнью, выйти замуж, завести семью...
Я слушала все это под дверью. Пришла на кухню среди ночи и стянуть что-нибудь вкусное из холодильника. Но на кухни были родители, снова говорили о чем-то, чего я не понимала, спорили, плакали... как же все это мне надоело!
Я вошла на кухню с беззаботным видом, шаркая по полу тапочкми-зайцами, и направилась прямо к холодильнику. Мама тут же замолчала, а папа наигранно воскликнул:
- это кто у нас не спит?! Маленькая зайка?
Я открыла холодильник, отщипнула себе пару больших кусков марцепана, вернулась к столу и забралась к папе на коленки.
- почему это я не выйду замуж? Выйду,- сказала я очень серьёзно.- за сейджа.
Мама отвернулась к столу, её плечи тряслись. Мне казалось, что она смеётся. Только через много лет, вспомнила этот вечер, я поняла, что она беззвучно плакала.