Глава 13
Нарцисса посмотрела на Альфонса. Колкий взгляд, которым она сверлила Душасану, смягчился, и она плавной поступью подошла к Альфонсу. Тот только и мог, что протянуть руку в качестве приглашения на вальс. Она вложила свою ладонь в его, и они молча прошли на середину танцевальной площадки.
Альфонс всё ещё не понимал, реальность ли то, что сейчас происходит. Он смотрел на Нарциссу удивлённым взглядом, будто ждал подвох. Альфонс не ожидал, что она сама решит выйти и предложить танец. Он же говорил ей держаться позади него. Вместо этого она решила, что должна его защитить. Это казалось сном.
– Музыканты! Сыграйте нам вальс! – торжественно произнёс Душасана. Видимо, он всё ещё надеялся, что сможет унизить их. – Давайте... «Метель»! Прекрасный вальс из самого Фьёрда!
«Вот мерзавец!» – подумал Альфонс. Он ведь специально выбрал один из самых быстрых вальсов, чтобы было тяжелее танцевать. Альфонс глянул на Душасану, а тот с самодовольной ухмылкой потирал ладонью левую щеку. Тут всё стало на свои места. Это была месть. Месть за пощёчину, которую Альфонс дал ему давным-давно. Всё это унижение нужно было только для мести. Какой же Душасана всё-таки поддонок.
Альфонс перевёл взгляд на Нарциссу. Она смотрела на него немного взволнованно. Альфонс удобнее взял её правую руку и положил ладонь на её спину. Когда рука коснулась оголённой кожи, сердце начало заходиться в быстром темпе. И почему именно сегодня она должна была надеть это платье? Нарцисса положила ладонь ему на плечо и подошла вплотную к Альфонсу. Он мог видеть, как она всеми силами старалась сохранить спокойствие, но от Альфонса не ускользнуло её прерывистое из-за волнения дыхание. Они ещё никогда не стояли так близко друг к другу. Даже когда Альфонс целовал Нарциссу в храме, он держался от неё на почтительном расстоянии. Да и то была лишь пара мгновений, а вальс длиться как минимум две минуты.
Раздалась музыка. Как только музыканты отыграли быстрый проигрыш, Альфонс двинулся вперёд, ведя Нарциссу за собой. Он старался делать не очень большие шаги, чтобы она могла поспеть за ним. У них действительно большая разница в росте. Нарцисса поддалась Альфонсу, и они закружились в вальсе. Он вёл Нарциссу плавно и осторожно, а она без труда за ним следовала. Музыканты не скупились на быстрый темп, но, почему-то это даже раззадорило Альфонса. Музыка становилась всё напористее, и он повёл Нарциссу на круг. Быстро пройдя его, плавно танцуя рядом с близ стоящими столиками, Альфонс точно в музыку осторожно наклонил Нарциссу назад и вниз. Под чёткий проигрыш скрипок мягким рывком вернул её в горизонтальное положение. Музыка смягчилась, и Альфонс стал танцевать простые фигуры, чтобы дать себе и Нарциссе передохнуть. Она смотрела на него, лишь иногда позволяя себе отвести взгляд.
– Кому я говорил стоять позади и не высовываться? – тихо, еле шевеля губами, с улыбкой спросил Альфонс.
– Вы на меня злитесь? – также тихо и незаметно для публики спросила Нарцисса.
– Как я могу злиться? – риторическим вопросом он ответил на её.
Музыка стала совсем мягкой, без резких проигрышей скрипок и виолончелей. Альфонс перевёл Нарциссу в теневую позицию, встав сзади и немного слева от неё. Под нежную флейту он осторожно повёл её на маленький квадрат, медленно раскачиваясь. Она, на его большое удивление, даже в этой позиции прекрасно за ним следовала, доверясь ему, хоть и не видя его. Музыка опять стала наращивать темп и резкость. Альфонс вывел Нарциссу из теневой позиции и сделал размашистый шаг в такт мелодии. Нарцисса подхватила темп и элегантно отводила ногу, когда они делали сценические остановки. На резкий проигрыш Альфонс поднял её над землёй и покружил. Аккуратно поставив Нарциссу обратно, он заметил, как она улыбается. Они опять пошли на круг, не отводя друг от друга глаз и продолжая улыбаться. С Нарциссой было так легко танцевать. Она прекрасно следовала за ним, не боясь прижиматься к Альфонсу всем телом. От этого каждый раз по его спине пробегали мурашки, а сам он чувствовал, как радость переполняет его всё больше и больше. Он плавно покружил её одной рукой и снова прижал к себе, танцуя большой квадрат. Когда скрипки начали отыгрывать последний проигрыш, Альфонс резко крутанул их в сторону и вывел в финальную позицию. Музыка замолчала, а они всё ещё смотрели друг на друга, тяжело дыша. Постояв так всего пару мгновений, они отстранились друг от друга и поклонились зрителям.
Дворяне, явно не ожидавшие такого слаженного танца между ними, захлопали, но не слишком активно. Видимо, чтобы не вызвать гнев короля. Альфонс, всё ещё держа Нарциссу за руку, галантно повёл её к Душасане. Из толпы он увидел, как ревностно смотрит на них Нэдур. Альфонс не смог сдержать злорадной ухмылки. Подойдя к королю, они остановились.
– Я исполнил ваше желание, ваше величество? – спросил Альфонс с победной улыбкой, всё ещё тяжело дыша.
На лице Душасаны заиграли желваки, а лицо искривилось в гневе, но сказать он ничего не мог.
– Вальс был превосходным! Правда, любовь моя? – воскликнула Мелани и прижалась к руке Душасаны.
– Да, дорогая, – сказал Душасана, посмотрев на свою жену.
– Тогда позвольте нам откланяться. Моя супруга очень устала, – сказал Альфонс, поклонившись королю. Нарцисса в свою очередь сделала реверанс.
Душасана лишь бросил пренебрежительное: «Ступайте» – махнув рукой, будто бы они потеряли для него всякий интерес. Альфонс победно посмотрел на Нарциссу, и они вместе пошли прочь. Боковым зрением Альфонс заметил, как хищно-изучающе смотрел на них Йохан, пока они уходили. От такого взгляда у Альфонса пробежали мурашки по телу. Этот взгляд вряд ли сулил что-то хорошее.
***
Принимая ванную, Альфонс раздумывал о Нарциссе. Они явно сблизились, и это не могло не радовать. Ей даже понравилось танцевать с Альфонсом. Потом, когда они шли в покои, она сказала, что он прекрасно танцует. Альфонс понял, что с ней у него был самый приятный вальс. Такими темпами он даже может полюбить танцы. Нарцисса оказалась куда более решительная и смелая, чем Альфонс думал. Она сама предложила станцевать, спасая его от унижения. В результате их вальс превзошёл все ожидания не только публики, но и их самих.
Альфонс задумался, в голове появился вопрос, который он хотел задать Нарциссе ещё с того момента, как ему стало известно об их браке. Как ей жилось в Штормлите, дворце Нэдуров? Судя по тому, что Альфонс успел узнать, слухи о жестокости Райдера были правдой. Но что же он сделал с Нарциссой? Как заставил её стать покорной тихой куклой? Если бы у Альфонса спросили, почему и зачем он хочет это знать, он бы не смог ответить. Просто было ощущение, что ему это нужно знать. Да и если в дальнейшем Нарцисса всё-таки захочет разделить с ним ложе, на что он очень надеялся, ему будет легче понять, что ей не нравится и почему.
Выйдя из ванной, Альфонс застал Нарциссу, стоящую на балконе и наблюдающую за морем. На улице было уже темно. Он медленно подошёл к ней и встал сбоку, кладя руки на перила балкона.
– Ты не против, если я присоединюсь? – спросил Альфонс глядя на спокойное лицо Нарциссы.
Она лишь отрицательно покачала головой и опёрлась локтями на перила, задумчиво смотря на ночное море.
– Ещё раз спасибо, что вышла со мной танцевать, – тихо сказал Альфонс.
– Я сама хотела помочь, поэтому – ещё раз не за что, – ответила она спокойным голосом.
– Нарцисса, я хотел бы задать тебе вопрос, – после короткой паузы сказал Альфонс. Она глянула на него вопросительным взглядом. – Ты можешь рассказать о своём браке с Райдером?
Нарцисса нахмурилась и тут же выпрямилась. Она поджала губы и отвела взгляд. Её лицо вмиг ожесточилось и стало серьёзным. Постояв так немного, она вздохнула и грустно улыбнулась.
– Всё-то Вам надо знать... – в её голосе не слышалось упрёка или издёвки, лишь понимание. Она недолго помолчала, подбирая слова для рассказа. – Эти два года брака были самыми ужасными в моей жизни. Изначально, я надеялась, что мне удастся поладить с Райдером, даже несмотря на нашу разницу в возрасте, – она посмотрела на Альфонса. Поняв, что он внимательно слушает, опять вздохнула и собрала всё мужество в кулак. – Наша первая брачная ночь даже не была ужасной, можете себе представить? Он был достаточно обходителен, видимо из-за свидетелей. А потом... – она остановилась и нахмурила брови. Альфонс заметил, как её руки начали подрагивать. – А потом всё превратилось в кошмар, – Нарцисса больше не смотрела на море. Вернее, её взгляд был направлен на водную гладь, но она будто бы её не видела. – Каждую ночь он брал меня силой. Грубо и больно. Если я отказывалась или пыталась отпихнуть его, он применял силу. Если я продолжала сопротивляться, он бил сильнее, – она опять вздохнула и зажмурилась, будто стараясь прогнать воспоминания. – Вот мне и оставалось выбирать из малого: либо молча терпишь и чувствуешь себя жалкой и униженной; либо сопротивляешься, тебя избивают и так же насилуют, зато ты чувствуешь, что хотя бы пыталась защититься. Я всегда закрывала глаза и пыталась представить, что я где-то в другом месте. Что я читаю какую-нибудь книжку или гуляю по саду, или пишу письмо. Что угодно, лишь бы не ощущать то, что со мной делали, – по щекам скатилось пару слезинок, но Нарцисса их быстро смахнула, успокаиваясь. – Единственные дни, когда он меня не трогал, были регулы. Каждый месяц я ждала их, как чуда. Проходило пять-шесть спокойных дней и опять по кругу. Самым ужасным стало осознание того, что я привыкаю. Что, будто бы, эти ночи стали терпимее ощущаться и быстрее забываться, – она обняла себя за локти и напряглась всем телом. – Знаете, я иногда подходила к морю и долго смотрела на него, думая, как я утону. Вот пошлю прощальное письмо родителям и отправлюсь к русалкам на дно морское.
Альфонс испугался её слов. Нарцисса продолжала смотреть на море, будто бы опять думая о смерти, но, когда она моргнула, пелена сошла с её глаз и она посмотрела на Альфонса осознанным взглядом.
– Знаете, чего я боялась больше всего? Что однажды, когда ко мне пришёл бы лекарь, он бы сказал, что я беременна.
– Беременность могла бы стать твоим спасением, – сказал Альфонс, а Нарцисса посмотрела на него вопросительным взглядом. – Он бы все девять месяцев не трогал тебя. И сорок дней после родов тоже, – поспешил он объяснить свои слова.
– Я знаю. Но Вы не представляете, как был силён этот страх. Страх, что когда я рожу ребёнка, буду видеть в нём только его. Какой бы я матерью тогда стала? Я бы разрушила его жизнь. Я так этого боялась. Больше, чем срамных болезней, – Нарцисса грустно рассмеялась. – Но, к сожалению или к счастью, он никогда не ходил к куртизанкам, пока у него была я.
– Как тебе удалось не забеременеть? – мягким голосом поинтересовался Альфонс.
– В замке работала одна женщина преклонного возраста. Она была экономкой во всём дворце. Она всегда была добра ко мне, и я набралась мужества попросить какой-нибудь отвар или микстуру. Увидев, в каком я была отчаянии, она стала приносить мне крепкий настой из душистой руты. Он не позволял мне забеременеть, – она опустила взгляд и замолчала.
– Нарцисса, мне так жаль, – сказал Альфонс тихим голосом.
Он не понимал, как у человека вообще может подняться рука на такую нежную девушку, как она. Как вообще можно так обращаться с живым человеком? И как Нарцисса смогла пережить это? Вот, что имела в виду Мелани, когда говорила, что она сильна. Только сильный человек смог бы не сойти с ума и не сломаться. Альфонс восхищался выдержкой Нарциссы. Она являлась примером стойкости и мужества, которых не хватало многим воинам.
– Представляю, как ты радовалась, когда он умер, – Альфонс не хотел говорить этого вслух, но мысль сама вырвалась.
Нарцисса внимательно посмотрела прямо ему в глаза, будто пытаясь что-то понять. Так они простояли примерно минуту, и она неожиданно заговорила:
– Я раньше никому об этом не рассказывала, но... – она ушла из балкона и открыла верхний ящик своего комода. Немного там порывшись, она достала маленький флакончик с бесцветной жидкостью. Нарцисса вернулась обратно на балкон и показала Альфонсу бутылочку. – Это – один из сильнейших ядов на всём белом свете. Его добывают на Инзэльне из особых моллюсков. Если выпить этот яд, то смерть наступит примерно через пятнадцать минут, – Нарцисса отвела взгляд и крепко сжала флакон. – Этот яд предназначался мне.
– Что? – непонимающе спросил Альфонс.
– Всё та же экономка дала мне его и сказала, что ели будет совсем невыносимо, то он прекратит мои страдания... – Нарцисса замолчала. Её взгляд стал жёстким. – Но я не собиралась его пить. Я хотела отравить им Райдера, – сказала Нарцисса голосом полным презрения.
У Альфонса глаза на лоб полезли. Неужели Нарцисса была способна на убийство? Она говорила об этом без страха или сожаления, она говорила это, будто была готова убить человека в любой момент.
– Я бы просто добавила яд в вино и всё. И всем моим страданиям пришёл бы конец, – Нарцисса говорила об убийстве просто и спокойно. Как будто она рассказывала о погоде. – Я хотела отравить его на мой день рождения. Я бы сама себе сделала самый лучший подарок, – она мрачно улыбнулась.
Чем больше Альфонс слушал, тем больше ужасался. Как долго нужно измываться над человеком, чтобы довести его до состояния, когда твоя смерть – это лучший подарок? Как сильно всё-таки Нарцисса ненавидит Райдера.
– Но, к сожалению или к счастью, инфаркт меня опередил. Райдер умер раньше, – сказала она и пелена ненависти, застилавшая ей глаза, сошла.
– Ты никому об этом не говорила? – спросил Альфонс, вспоминая начало этого разговора.
– Никому.
– Даже родителям?
– Даже им.
Альфонс помолчал немного, а потом с благодарностью в голосе сказал:
– Я ценю.
Нарцисса только хмыкнула и вздохнула, глядя на яркие звёзды.
– Знаете, мне стало легче. Я никогда не говорила об этом, и ни с кем не смела поделиться. Но сейчас я чувствую, будто с моих плеч спал огромный тяжкий груз. Спасибо Вам.
– Меня не за что благодарить. Я сам спросил и... Я очень рад, что ты мне рассказала.
Альфонс посмотрел на неё с доброй улыбкой. Ему хотелось обнять её, но он не был уверен, как она это воспримет, поэтому сдержал порыв. Но Альфонс всё же чувствовал, что как-то должен ободрить её, поэтому осмелился положить руку ей на голову и погладить по волосам. На его удивление, Нарцисса не отстранилась и не отбросила руку, а лишь улыбнулась ему очаровательной милой улыбкой и произнесла тихое: «Спасибо».
***
После обеда на следующий день был назначен совет. На нём обсуждали самые обычные дела. Там недостаёт урожая, здесь участились грабежи, на трактах в Шуму появились разбойники и так далее.
Йохан не осмелился рассказать советникам о его опасениях насчёт Нэдура. Это дело всё ещё оставалось абсолютно секретным, так как стало известно, что и в Совете появился крот. Это рассказали шпионы на допросе, которые, как и предполагал Альфонс, оказались предателями. Не было известно, кто именно переметнулся на сторону Нэдура, поэтому, что Йохану, что Альфонсу следовало действовать осторожно. Одно лишнее движение, и весь план мог разрушиться, как карточный домик.
После собрания Йохан, уходя из зала, сказал Альфонсу, что завтра он даёт ему выходной и на работе тот может не появляться. На логичный вопрос «почему?» отец дал неожиданный ответ: «Узнаешь у своей жены». Альфонс хотел было догнать отца и расспросить, что он имел в виду, но тот уже скрылся из виду. Ситуация была довольно странной и, признаться, даже тревожной. Нарцисса разговаривала с отцом Альфонса? Хотя, если подумать, то скорее он с ней разговаривал. Что-то Альфонс мало представлял себе вариант, в котором Нарцисса хотела бы иметь хоть что-то общее с Йоханом Розфельдом.
Примерно в часов шесть вечера Альфонс закончил с рабочей рутиной и отправился в покои к Нарциссе. Проходя через розарий, он увидел королеву, которая мирно беседовала с Нэдуром. Грудь сразу неприятно сдавило. Альфонс бы точно не хотел, чтобы Мелани оказалась предательницей. Иметь её в своих друзьях было куда более приятно.
Видимо, Альфонс пришёл уже под самый конец разговора, поэтому успел увидеть только то, как Нэдур кланяется королеве и неспешно уходит. Мелани ему мило улыбалась, но как только он развернулся к ней спиной, её лицо вмиг стало серьёзным, а взгляд недобрым.
– Ваше Величество, – подал голос Альфонс, и Мелани тут же обернулась к нему с дежурной улыбкой.
– Лорд Альфонс, рада Вас видеть. Как поживаете?
– Прекрасно. А вот Вас явно что-то расстроило, – Альфонс не стал ходить вокруг да около и сразу перешёл к главному.
– Да так... – улыбка медленно сошла с её лица. – Вы не представляете, как я устала улыбаться людям, которых бы хотела послать. Но я же королева и должна вести себя соответствующе, – она потёрла лоб, закрывая глаза от усталости.
– Неужели Вы о Нэдуре?
– Именно о нём. Думаете, я не вижу, как он к королю подлизывается? Я вечно ему говорю, что Нэдуру доверять нельзя. Способы выдумываю, с разных сторон подхожу, но всё не то. Вечно мне отвечает, что я ничего в их «мужской», – это слово Мелани пренебрежительно выплюнула, – дружбе не понимаю.
Альфонс незаметно выдохнул. Не было похоже, что она играла или пыталась скрыть ложь. Внезапно королева напомнила Альфонсу Вайна. Она всё же больше старалась сдерживать экспрессию, но едкий тон и эмоциональная мимика чётко прослеживались.
– Но не важно, не будем о плохом, – она провела рукой по волосам, а на лице опять заиграла улыбка. – Вчера Вы с Вашей женой произвели фурор. До конца вечера все только и обсуждали ваш танец.
– Не могу сказать, что сам не был удивлён, – рассмеялся Альфонс. Он действительно не ожидал, что у него с Нарциссой получится такой слаженный вальс.
– Рада, что она стала Вам доверять.
– А я как рад, – улыбнулся Альфонс и глянул на башенные часы. – Думаю, мне уже пора возвращаться в покои. Хорошего Вам вечера, – Альфонс поклонился королеве, как предписывал этикет и развернулся.
Отойдя примерно на несколько шагов, Мелани его опять окликнула.
– Лорд Альфонс, – он повернулся к ней, – сегодня Вас ждёт большой сюрприз, – Альфонс нахмурил брови и озадаченно наклонил голову вбок. – Только будьте с ним осторожны. Он очень хрупкий и может легко сломаться.
С этими словами Мелани ушла, оставив Альфонса в полном замешательстве. Что это могло значить? Что за сюрприз? Сегодня все ему намекают на Нарциссу. То отец, то королева. Альфонс быстрым шагом направился в покои, чтобы расспросить обо всём её лично, а не теряться в догадках.
Войдя в гостиную, он заметил Амели, которая стояла посередине спальни и Нарциссу, стоящую на балконе спиной к служанке. С этого ракурса Альфонс прекрасно видел происходящее, а они бы его не заметили. Стояла напряжённая атмосфера, а служанка склоняла голову, будто бы в чём-то провинилась.
– Подойди ближе, – сказала Нарцисса холодным голосом. Амели сократила расстояние всего лишь на пару коротких шажков. – Я сказала, ближе! – вскрикнула Нарцисса и повернулась лицом к служанке. Альфонс заметил, что она была в ярости.
Он даже вздрогнул от неожиданности. Альфонс и не думал, что Нарцисса способна говорить таким командирским голосом, каким обычно Йохан отчитывал подчинённых. Амели ещё больше потупила взгляд в пол и быстро подошла к своей госпоже.
– Ты знаешь, как наказывают за предательство?! – Нарцисса вплотную подошла к служанке. – Будь у меня возможность, я бы лично отрубила тебе голову! – Нарцисса отошла от Амели и вцепилась за спинку дивана. – Я считала тебя подругой. Я думала, что могу тебе доверять! – в голосе сквозила яростная злоба и обида. – Убирайся отсюда! Если я увижу тебя ещё хоть раз, придушу собственными руками. И так же сделает твой новый хозяин, если не будешь держать язык за зубами.
Амели с глазами полными ужаса выбежала в гостиную. Как только она заметила Альфонса, то испугалась ещё больше. Она быстро ему поклонилась и, как ошпаренная, выскочила из покоев.
Альфонс не понимал, что только что произошло. Почему Нарцисса так рассвирепела? Амели была её подругой. Что она должна была сделать, чтобы вызвать такой гнев? О каком предательстве шла речь? Неужели, Амели была одной из шпионов Нэдура? Если это так, то её нужно было срочно схватить и допросить. Но Альфонс не хотел торопиться с выводами.
Он и не представлял, что Нарцисса способна на такие угрозы. Эта её сторона не на шутку пугала. Альфонс понял, что она не из тех, кто будет прятаться за спинами более сильных мужчин, как это делали большинство знатных леди. Нарцисса сама бы приставила нож к горлу врага, если бы могла. Альфонс никак не ожидал, что Нарцисса может быть опасной. Но она была.
Он подошёл ко входу в спальню, чтобы лучше видеть Нарциссу. Она стояла спиной к нему, смотря на море, поэтому и не заметила его. Она сгорбилась, опёршись руками о перила. Её плечи начали подрагивать.
– Ты сама виновата... Так почему сейчас плачешь? – спросила она у самой себя, поднимая глаза к небу.
Видимо, Нарцисса хотела, но не позволила себе расплакаться при Амели. Она старалась не плакать при других, особенно при недругах или людях, обидевших её. И часто она так плакала наедине? Альфонс ощущал, что сцена, которую он сейчас наблюдал, была крайне личной для Нарциссы. Он почувствовал тот же трепет, что и в храме, когда застал её за молитвой. Он будто бы опять мог коснуться её мира, но лишь пальцами. За него невозможно было ухватиться. А так хотелось.
– Нарцисса... – тихо, почти шёпотом он назвал её имя.
Она обернулась. По щекам скатилось несколько слезинок блестевших на солнце, словно драгоценные камни. Это показалось Альфонсу до неприличия красивым. Её лицо было таким грустным, что он не знал, что сказать ей. Сразу же забылось, о чём он хотел поговорить. Всё в один миг стало таким неважным.
Нарцисса провела рукой сначала по одной щеке, потом по другой, смахивая слёзы.
– Как долго Вы здесь? – спросила она на удивление спокойно.
– Уже давно, – сказал он тихо и немного растерянно. Нарцисса поджала губы и отвела от него взгляд. – Что случилось? – на выдохе спросил Альфонс.
– Это уже неважно... – пробормотала она, качая головой.
Альфонс не мог настоять. Он был в смятении, но не мог ничего толком спросить. Не было похоже, что Нарциссе сейчас до разговоров. Ей нужно было успокоиться. Они ужинали в абсолютной тишине, но к концу трапезы Нарцисса уже не выглядела такой печальной. Она была вполне обычной. Со своим стандартным спокойно-холодным лицом. Несмотря на это, Альфонс не стал ей докучать. Лучше немного подождать, пока она сама всё не расскажет, чем лезть и всё портить.
Выйдя из ванной, Альфонс застал Нарциссу, читающую какую-то книгу на маленьком диванчике возле камина. Как только она услышала стук закрывшейся двери в ванную, она резко закрыла книгу и положила её на диван. Нарцисса повернулась к Альфонсу и порывалась что-то сказать, но всё время замолкала.
– Альфонс... – она выглядела взвинченной. – М-мы можем поговорить? – такой взволнованной, что она даже начала заикаться, он ещё её не видел.
Нарцисса резко встала с дивана и скрепила руки в замок, как обычно делала, когда нервничала. От чувства тревоги у Альфонса пересохло в горле, поэтому он налил себе стакан воды и, стараясь сохранить внешнее спокойствие, сказал:
– Конечно. Я внимательно слушаю, – сказал Альфонс, отпивая воду.
– Давайте разделим ложе! – глубоко вдохнув, резко выпалила она.
От неожиданности вода пошла не в то горло, и Альфонс поперхнулся. Он сильно закашлялся, закрывая рот рукой. Ему же послышалось? Ему ведь, правда, послышалось?
– Прости, пожалуйста, – сказал он, откашлявшись, – не-не могла бы ты повторить? – он даже заикнулся, как она.
– Давайте разделим ложе, – сказала Нарцисса с нетерпением.
Альфонс уставился на неё удивлёнными глазами и был не в силах произнести хоть слово. Она же шутит? Она же, правда, шутит? Если так, то не очень смешно. Нарцисса двинулась к нему, но он выставил руку, то ли останавливая её, то ли защищаясь. Она точно не выглядела, как девушка, изнемогающая от желания.
– Нет, – твёрдо сказал Альфонс, опуская руку. – Что случилось? – серьёзно спросил он.
– Ничего, просто я...
– Нарцисса, – сказал Альфонс строгим тоном, – правду.
От его голоса она вся сжалась и потупила взгляд. Она села на стул, который стоял рядом с Альфонсом и начала:
– Ваш отец всё узнал, – тихо сказала она.
– Что? Как?
– От служанки. Амели. Она рассказала, – её голос стал обвиняющим. – Это я виновата.
– Почему? – спросил Альфонс, садясь рядом с ней.
– Ваш отец начал подозревать нас после нашего вальса. Ему показалось, что... «знающие», – Альфонс прекрасно понял смысл этого слова, – друг друга люди не вели бы себя так, как мы.
– Серьёзно? Вальс – это то, за что он зацепился? – задал он риторический вопрос полным негодования голосом.
– После, Ваш отец позвал моих служанок, и Амели... она...
– Подожди. Ты рассказала ей, что у нас ничего не было? – строгим голосом спросил Альфонс.
– Нет! Конечно, нет! – Нарцисса активно замотала головой. – Я же не идиотка какая-то, – она обвиняюще посмотрела на Альфонса.
– Тогда как? – тяжело выдохнув, он устало откинулся на спинку стула и посмотрел в потолок.
– Однажды она вошла в покои, пока Вы спали на диване. Она сказала Вашему отцу, что Вы тогда встали позже обычного.
«Твою мать...» Это действительно было серьёзным доказательством того, что они не делили ложе. Теперь Альфонсу стал понятен смысл разговора, который состоялся у неё со служанкой. Более того, он понял, почему она так угрожала Амели. Хуже и придумать нельзя.
– Я думал, вы были подругами.
– Видимо, тридцать серебряных – это цена нашей дружбы для неё, – зло выплюнула Нарцисса.
– И как же отец узнает, что мы разделили ложе? – насмешливо спросил Альфонс. Он, правда, не представлял, каким образом это можно было доказать.
– Он сказал, что завтра у Вас выходной. А в свободное время Вы никогда не преминете возможностью поспать. Завтра утром он войдёт сюда со стражниками и если не увидит нас в одной постели и... полностью обнажённых, то... нас ждут плохие последствия, – Нарцисса понурила голову и посмотрела в пол.
– Что будет? – устало спросил Альфонс. Признаться честно, такое себе доказательство того, что они переспали. Всё это можно было спокойно провернуть и без интима.
– Он заставит Вас... взять меня, – последнюю фразу она презрительно бросила. – А если я буду противиться... рыцари меня подержат для Вас, – Нарцисса сказала это с леденящим ужасом в голосе.
Альфонс почувствовал, как начинает злиться. Он с силой сжал кулаки и стиснул зубы. Как его отец посмел угрожать таким? В нём что, совсем ничего человеческого не осталось?!
– Поэтому, – Нарцисса встала со стула с каким-то странным воодушевлением, – давайте разделим ложе.
– После того, что ты мне вчера рассказала? – обвиняющим голосом спросил Альфонс. Он чувствовал, как теряет терпение. – Как ты себе это представляешь?
– Ну... – Нарцисса умолкла, потупила взгляд и поджала губы. – Я... потерплю.
– Потерпишь?! – Альфонс от возмущения ударил кулаком по столу и встал. Нарцисса вздрогнула, но подняла на него взгляд.
– Да в чём проблема? Ты сказал, что не разделишь ложе, пока я не захочу. Так вот! Я хочу!
– Ты не хочешь! Ты боишься, что будет хуже! Я так не могу!
– Почему? Ты же мужчина!
– И что?! Я не для того сплю с женщиной, чтобы она потом плакала всю ночь! – он не хотел этого делать. Не после того, что рассказала Нарцисса.
– Прекрати на меня кричать! – Нарцисса громко крикнула и топнула ногой.
Альфонс вмиг растерял весь свой пыл, а гнев будто улетучился. Нарцисса начала плакать.
– Да, я не хочу этого! Но лучше так, чем, если бы нас обоих заставили! Я хочу как лучше... а лучше именно так...
Нарцисса села на диван и закрыла лицо руками. Её плечи подрагивали, а из-под ладоней послышались всхлипы. Альфонс сел рядом с ней. Сердце защемило от её страданий. Ему хотелось утешить её. Защитить, чтобы она перестала бояться и, наконец, расслабилась. Нарцисса впервые открыто противостояла ему. Не пряталась за учтивыми фразами или покорностью. Она прямо говорила то, что действительно чувствует. Она впервые забыла про формальности и обратилась к нему на «ты». Альфонс осторожно приобнял её за плечи. Нарцисса не отстранилась, а лишь продолжила плакать. Какой же сильный стресс она испытывала. Его отец вряд ли был ласков в выражениях. А предательство близкой подруги ещё сильнее ударило по ней. Альфонс поглаживал её плечо, пока она плакала.
После всего, что Нарцисса пережила, она не заслуживала такого. Она не заслуживала отношения к ней, как к мясу. Как к вещи, единственное предназначение которой – рожать детей. Она не заслуживала того, чтобы Йохан угрожал ей изнасилованием. Она не заслуживала, чтобы её желания или страхи втоптали в грязь. Она не заслуживала переживать всё это в одиночку. Альфонсу было жаль её. И ему хотелось ей помочь.
Так прошло минут десять, а может и двадцать. Альфонс не считал. Он дал Нарциссе платок, когда она стала вытирать лицо руками.
– Ну, как ты? – ласково спросил он.
– Уже нормально, – сказала она, шмыгнув носом. – Ты точно уверен в этом решении? Иначе я ещё не скоро решусь на это снова, – пробормотала Нарцисса и глянула на Альфонса красными от слёз глазами.
– Знаешь, лучше никак, чем так, – сказал он и отстранился от Нарциссы, переставая обнимать. – Это может всё испортить, – Альфонс откинулся на спинку дивана.
– Всё было испорчено с самого начала, – на это он только грустно рассмеялся.
– Нарцисса, – Альфонс встал перед ней на колено. Он взял её за руку и посмотрел в удивлённые голубые глаза. – Я поклялся, что буду защищать тебя, и я намерен выполнить клятву. Я не буду спать с тобой против твоей воли. Я разделю с тобой ложе только тогда, когда ты будешь готова полностью раскрыться передо мной. Когда ты не будешь стесняться показывать, что тебе нравиться, а что нет. Иначе... это будет каторга и для меня тоже.
Это было правдой. Альфонс совершил много плохих поступков, он убил многих людей, но насиловать свою жену он не собирался ни под каким предлогом.
– Ты что же... готов до сорока лет ждать, что ли? – спросила Нарцисса. Она ещё несколько секунд смотрела на него серьёзно, но потом, увидев, как Альфонс улыбается, рассмеялась. Он подхватил её смех.
– Столько, сколько потребуется, – сказал Альфонс, опять садясь на диван.
Когда он сел, то почувствовал, что-то под своими бёдрами и достал книгу, которая лежала на диване. На обложке красовалось название «Ветви персикового древа». Альфонс нервно усмехнулся. Это был самый известный роман эротического содержания во всём Родосе. И читали его, в основном, не ради сюжетной составляющей.
– Ты это читала? – спросил он недоумённо. Нарцисса лишь кивнула. – Зачем?
– Чтобы настроиться на... правильный лад.
– Ты это сама придумала? – Альфонс всё ещё удивлённо переводил взгляд то на Нарциссу, то на книгу.
– Королева посоветовала, – смущённо отвела взгляд Нарцисса.
– Весьма оригинально, – рассмеялся Альфонс и быстро поставил книгу в книжный шкаф в гостиной. «Тоже мне, сюрприз». Когда вернулся, то опять плюхнулся на диван. – Ай да королева... – всё ещё посмеиваясь, сказал Альфонс.
– Ну хватит уже, – Нарцисса посмотрела на него обиженным взглядом.
– Ладно, только не куксись, – с доброй улыбкой сказал Альфонс.
– Лучше скажи, что мы делать будем? – спросила Нарцисса, оперев голову на ладонь.
– Ты не будешь против, если этой ночью мы будет спать в одной кровати? – Альфонс глянул на Нарциссу. Она чуть мотнула головой, давая понять, что не против. Альфонс вздохнул и призадумался. – Тогда, давай так. Ты сейчас разденешься и ляжешь в постель. А потом уже я. – Нарцисса постаралась оставаться спокойной, но её руки, нервно перебиравшие складки халата, выдали её волнение. – Нарцисса, я клянусь, что не буду подсматривать или прижиматься к тебе ночью. Я отодвинусь на самый край, чтобы как можно меньше смущать тебя.
Она вздохнула и проговорив тихое: «Хорошо» – направилась к кровати. Альфонс слышал, как Нарцисса снимает с себя сначала халат, а потом ночную сорочку и укладывается в постель. Фантазия стала рисовать не самые приличные картинки, но Альфонс старался гнать их всеми силами, вспоминая виды боевых построений с пояснениями: «Клин – боевой порядок пешего и конного войска. Рассыпной строй – распределённый по фронту боевой порядок...»
– Я легла, – тихо сказала Нарцисса.
Альфонс тут же поднялся и подошёл к своей стороне кровати. Нарцисса была повёрнута к нему спиной, поэтому не видела его. Альфонс быстро скинул с себя халат, и у него тут же встал немой вопрос. А стоит ли снимать нижнее бельё? Немного подумав, он всё же решил оставить его. Так Альфонс чувствовал себя более комфортно. Он лёг под одеяло и задул свечу, погружая комнату во мрак. Пожелал Нарциссе спокойной ночи, и она ответила той же фразой. Альфонс постарался быть как можно ближе к краю кровати, как и обещал Нарциссе.
После их небольшой ссоры и разговора у Альфонса всё стало на свои места. Отец конечно хорошо придумал. Напугал Нарциссу до бесов и был ещё наверняка доволен собой. Интересно, знай бы он, что она пережила, он поступил бы так же? Конечно же, да. Это же «для блага семьи». Альфонс надеялся, что в отце проснулась хоть капля человечности, особенно после того, как Йохан, вроде бы, признал свою неправоту по отношению к Альфонсу. Но он, видимо, был готов поступиться всеми моральными принципами и законами Дуали, лишь бы получить желаемое. Это было низко и подло. Как и любил отец. Завтра Альфонс поставит его на место. Он предупреждал отца, что если он полезет в брак Альфонса, то ему несдобровать.
Альфонс не хотел убивать отца, да и, несмотря на все те омерзительные поступки, которые Йохан совершал, Альфонс, вряд ли смог бы убить его. Как-никак, он всё же его отец. Да, хреновый, но он его воспитывал и растил как своего. С этими мыслями Альфонс и уснул.
***
Он был на зелёной поляне, на которой росли прекрасные ромашки. Солнце было в зените, а на небе ни облачка. Издалека доносилось журчание маленького ручейка, а где-то на близ растущем дереве пела кукушка, если эти звуки можно было назвать пением. Альфонс уже несколько часов гулял по лесу и заскучал. Пройдясь по полянке и не найдя ничего интересного, он развернулся, чтобы пойти обратно в лагерь.
В один момент Альфонс застыл на месте, как вкопанный. Перед ним стоял большой взрослый кабан. Он смотрел на Альфонса и ждал, что тот будет делать. Тело вмиг парализовало от неописуемого ужаса, а сердце стало, таким громким, что заглушило журчание ручейка и песню кукушки. Мозг начал быстро вспоминать, что отец говорил на инструктаже по технике безопасности в лесу. Нельзя убегать. Отличный совет, учитывая, что Альфонс не мог пошевелиться от страха. Нельзя делать резких движений. Попало в ту же категорию. Нельзя поворачиваться спиной. Каким дураком надо быть, чтобы даже помыслить об этом? Нельзя смотреть в упор. А вот это было уже сложнее, учитывая, что хотелось смотреть вепрю прямо в глаза, внимательно следя за каждым движением зверя. Альфонс старался направить взгляд немного поверх его, но всё ещё ловить даже самые малейшее движение.
Альфонс вспомнил, что можно залезть на дерево. Нужно всего лишь полметра, чтобы кабан уже не смог тебя достать. Хорошая новость была в том, что они сейчас в лесу. Плохая – что на поляне. Альфонс осторожно осмотрел местность, шевеля лишь глазами и даже не поворачивая головой. Самое ближайшее дерево было примерно в двух метрах слева от Альфонса. Не очень много, но сейчас каждый сантиметр ощущался километрами.
Альфонс медленно, не отводя глаз от кабана, сделал осторожный шаг бок. Вепрь не двинулся. Альфонс сделал ещё один шаг, такой же медленный и короткий. Внезапно он услышал стук копыт о землю и машинально дёрнулся. Этого хватило, чтобы кабан набросился на Альфонса. Вся короткая жизнь пролетела перед глазами. Он понял, что сейчас умрёт. Вдруг в кабана со свистом попала стрела. Вслед за ней ещё несколько. Вепрь остановился и повалился наземь. Альфонс всё так же стоял, не понимая, что сейчас произошло.
Он услышал голос отца, который звал его. Йохан подбежал к Альфонсу и обнял сына.
– Боже мой. Ты не ранен? Нельзя так убегать в лес без охраны! Это же опасно! – отец с силой прижал Альфонса к себе. Он говорил быстро и отрывисто. – Как же я перепугался! – сказал Йохан взволнованным голосом.
Альфонс почувствовал, как тело расслабляется, а страх уходит. В носу защипало, а горло сдавил всхлип.
– Папа! – протянул Альфонс, хватаясь за шею Йохана. – Прости меня! – рыдая, проскулил Альфонс.
Отец прижал его ближе и погладил рукой по спине.
– Ну-ну... Уже всё хорошо...
А слёзы всё лились и лились, делая влажной чёрную рубашку отца.
***
Альфонс открыл глаза. Он лежал на спине, тело было в холодном поту, а по щекам катились горячие слёзы. Он на локте привстал с кровати и вытер слёзы. «Просто сон?» – подумал Альфонс. Спальню всё ещё освещала яркая луна, а Нарцисса мирно спала на другой стороне кровати. Альфонс выдохнул и посмотрел на часы. Три ночи. И почему ему приснилось именно это? Потому что перед сном думал об отце? Хорошо, что Нарцисса не проснулась, иначе Альфонсу было бы крайне стыдно объяснять, почему он расплакался во сне. Выдохнув, Альфонс перевернулся на бок и опять закрыл глаза. На этот раз он проспал без сновидений.
Альфонса разбудил стук в дверь. Он сначала не понял, где он, а потом принялся рыскать рукой по полу в поисках ночного халата. Быстро вспомнив вчерашний вечер, Альфонс прикинул, что, если бы это был отец, то вряд ли бы он постучался и дождался, пока кто-нибудь откроет двери. Он бы бесцеремонно вторгся в покои и разбудил их куда менее дружелюбно.
Альфонс поднялся с кровати, быстро накинул халат и пошёл открывать дверь непрошеным гостям. Мельком отметил, что часы показывают всего семь утра. Открыв дверь в покои перед ним стояли стражники и, к большому удивлению Альфонса, финансовый советник, Ратми́р Брей.
– В чём дело? Раннее утро, а вы шум поднимаете, – недовольным голосом сказал Альфонс.
– Прошу простить, лорд Розфельд, но ситуация не терпит отлагательств, – взволнованно произнёс советник.
– Что случилось?
– Умер Главный королевский советник.
Примечание от автора: Это официально моя любимая глава! Вы не представляете, сколько слёз я над ней пролила (из-за боли персонажей, мне так жаль, что я с ними так поступаю).
Она кстати и самая длинная (31 352 знаков без пробелов, вы вдумайтесь!).
Напишите, как Вам глава. Надеюсь, Вы в таком же восторге как и я.