Глава 2
Рано утром Тан Сянмо разбудил шум снизу. Её спальня располагалась на втором этаже, как раз над кухней. И хотя в доме была предусмотрена звукоизоляция, пол, похоже, не доделали... Она тихо выругалась. Так давно уже не нежилась она в своей мягкой постельке, так не хотелось её покидать, но придётся.
Посмотрела на часы – «Шесть утра, что этот мужчина делает на кухне?!» Тан Сянмо вздохнула и вылезла из постели. Из-за гипса на правой руке ей было неудобно приводить себя в порядок и одеваться, но, пусть и медленно, она как всегда справилась своими силами.
Сейчас она и Хо Юфэй находились в доме вдвоём; нянюшка Ван уволилась, потому что жена её сына должна вот-вот родить, и она с удовольствием готовилась принять на себя обязанности счастливой бабушки. Тан Сянмо не стала её удерживать, она понимала, что женщине за пятьдесят будет сложно разрываться между внуком и работой; но и нанимать кого-то другого вместо неё Тан Сянмо не хотела.
Ей не нравилось, когда на её территории появлялись чужие, а что касалось Хо Юфэя... Это вынужденная мера, принятая в непредвиденных обстоятельствах. Недовольно поджав губы, она стала спускаться по лестнице. Вошла в кухню и сразу всё поняла.
Хо Юфэй знал, что своей суетой непременно разбудит её, поэтому с ясной улыбкой, словно только и ждал её появления, подал ей стакан воды. Даже если Тан Сянмо очень хотелось высказать недовольство, его улыбка обезоружила её.
– Доброе утро, дорогая, о, как же я люблю тебя сегодня!
«Бульк!» – едва не подавилась водой Тан Сянмо, «Опять?!»
– Так это ты от любви разбудил меня грохотом кастрюль ни свет ни заря, да?
– Я готовлю завтрак от чистого сердца! – обиженно надулся Хо Юфэй.
Слава Богу, сегодня он без этих вычурных косичек, а просто собрал свои длинные волосы в хвост на затылке. В кухонном фартуке он имел вид образцового мужа-домохозяина. Тан Сянмо оглядела его с нескрываемым удивлением, «он что, ещё и готовить умеет?»
Она присела за стол, ожидая, что после такого ужасного шума увидит совершенно потрясающую еду, но... еда оказалась самой обыкновенной. Перед ней поставили тарелку с белой рисовой кашей; рисовые зёрнышки было разварены до мягкости, но сохранили форму; сверху каша была посыпана ягодами годжи и мелко порезанным зелёным луком.
Рядом расставили и другие разнообразные блюда: обжаренная с двух сторон яичница-глазунья с ярким желтком, окружённым ровной полоской белка; порезанный полосками тофу в рассоле, аппетитно посыпанный тонко нарезанным ярко-красным перцем-чили; ростки сои благоухали кунжутным маслом, а на десерт порезанная на куски сочная мякоть дыни. С тех пор, как уволилась нянюшка Ван, у неё не было такого роскошного завтрака, тем более, что это всё...
– Это всё ты приготовил? – ошеломлённо спросила она.
Хо Юфэй похлопал глазами и нарочито огляделся вокруг себя:
– Дорогая, ты видишь здесь гномиков? Думаешь, это они?
«Нет, конечно. Сколько ещё у тебя скрытых способностей?» Тан Сянмо взяла ложку в левую руку и начала есть. И по мере того, как ела, приходила к выводу, что позволить ему поселиться у себя дома – не такая уж плохая идея, по крайней мере, для её желудка.
Хо Юфэй с улыбкой наблюдал, как она ест. При недееспособной правой руке левой она управлялась нисколько не хуже и в помощи явно не нуждалась, так что ему оставалось только смотреть и помалкивать.
Готовить он научился очень давно, ещё когда жил в Соединённых Штатах. Иногда так хотелось чего-нибудь из китайской кухни, он просил мать приготовить и попутно учился у неё; просто при его образе жизни не всегда возникала необходимость готовить.
Но сегодня он воспользовался своим умением. Во-первых, потому что он проголодался, а рядом с её домом не нашлось ни одной забегаловки, только супермаркет; во-вторых, он знал, что если мужчина с его внешностью ещё и готовить умеет, это на несколько порядков повышает его привлекательность в глазах женщины.
Во всяком случае, сейчас его цель состоит в том, чтобы защищать её, доказать свои умения и в полной мере насладиться таким возбуждающим ощущением постоянной опасности, сгустившейся вокруг неё. И если его кулинарные таланты поспособствуют установлению доверительных отношений с клиенткой, вреда от этого никому не будет.
– Ну как, вкусно? – с улыбкой спросил он.
– Неплохо, – не стала лукавить Тан Сянмо; сделав глоток каши, она облизнулась и отметила: – Ты сэкономил мне затраты на доставку готовой еды.
– И это всё? – с напускным возмущением вскричал Хо Юфэй.
Он вдруг понял, что она вовсе не язвит, а на самом деле считает, что он не совершил ничего экстраординарного. «У этой женщины камень вместо сердца?»
– Дорогая моя, ты не находишь, что это просто потрясающе, когда такой необыкновенный, красивый, во всех смыслах выдающийся мужчина собственноручно готовит для тебя вкусную еду? Ты только за это должна влюбиться в меня!
– М-м? Тогда почему бы мне не влюбиться в одного из поваров из больших ресторанов? Любой из них готовит в тысячи раз лучше тебя.
Тан Сянмо посмотрела на него, как на умственно отсталого. Хо Юфэй чуть не подавился едой. Как она его отбрила! Однако обижаться он не стал и только сказал со смехом:
– Резонно!
Ого, ему понравилась её откровенность. Диалоги только тогда интересны, когда люди обмениваются быстрыми остроумными репликами, как в пинг-понге. Это держит в тонусе. Ему никогда не нравилось в одностороннем порядке подавлять кого бы то ни было своим интеллектом, хотя порой это тешит самолюбие.
Тан Сянмо закатила глаза, позволив ему оставить за собой последнее слово. Она только что проснулась, без макияжа, только успела прихватить зажимом на затылке свои вьющиеся волосы, чем безыскусно подчеркнула изящество своего лица с точёными скулами и маленьким, узким подбородком. На ней была просторная хлопковая футболка и спортивные штаны. На футболке во всю грудь красовался принт с Твити Паем (Твити Пай – жёлтый кенар, персонаж популярного в 2010-х мультфильма – п.п.). Положа руку на сердце, в детстве Хо Юфэй считал, что этой «птичке» стоит набить морду. Однако вслух он сказал:
– Какая милая футболка.
– Спасибо. У меня полный комплект героев мультфильмов Warner Brothers, – Тан Сянмо отставила тарелку и просканировала взглядом мужчину; она не понимала, когда он говорит правду, а когда врёт. – Я наелась.
Она ела целый час одной левой рукой, размеренно и спокойно, как будто её правая рука была сломана много лет назад, и она давно к этому привыкла.
Даже если не всё получалось безупречно, она продолжала следовать своему ритму с той непринуждённой естественностью, за которой было приятно наблюдать со стороны. Хо Юфэй одарил её искренней восхищённой улыбкой и спросил:
– Когда ты выходишь?
Тан Сянмо посмотрела на часы:
– Сначала я хочу принять душ.
– O.K.
В конце концов, она глава компании, во сколько захочет, во столько и появится на работе. Хо Юфэй принялся убирать со стола и покосился на её правую руку:
– Может, тебе помочь? Я с удовольствием...
В ответ Тан Сянмо холодно посмотрела на него и ушла.
– Эх, бессердечная.
Насвистывая, Хо Юфэй сложил тарелки и столовые приборы в мойку. После приготовления завтрака на кухне осталось полно мусора. Он хорошо готовил, но в наведении порядка явно был не силён. Но это не страшно, после обеда придёт наёмная уборщица и всё уберёт, так что он со спокойной совестью покинул кухню.
Хо Юфэй поднялся на второй этаж. Его комната находилась рядом с комнатой Тан Сянмо – естественно, он настоял на этом. За её дверью слышался шум льющейся воды – она пока ещё принимала душ, и Хо Юфэй воспользовался этой паузой, чтобы переодеться. Однако время шло, скоро уже час будет, как она торчит в ду́ше, что-то тут явно не так.
– Сянмо? Дорогая? Королева моя?
Он постучал в дверь её комнаты, но ответа не последовало. По-прежнему слышался шум текущей воды. Он внимательно прислушался и резко открыл дверь. Подойдя к двери ванной комнаты, он толкнул дверь, и она легко открылась. Из душевой насадки текла горячая вода, разбиваясь о кафель пола пустой душевой кабины, но где Тан Сянмо?
Он в недоумении хлопнул себя по лбу, подошёл к кабине и выключил воду. Так вот почему ему показалось странным, что шум воды был таким ровным – вода совершенно не контактировала с человеческим телом.
Пар постепенно рассеялся, и он обнаружил, что в ванной имеется две двери. Вторая вела в гардеробную; шкаф для одежды был наполовину открыт. Одежда, в которой она завтракала, валялась на полу, жёлтая физиономия Твити Пая, казалось, торжествующе смотрела на него.
– Она меня провела...
Теперь понятно, почему она не хотела показывать ему поэтажный план дома, кто же знал, что из гардеробной можно спуститься прямиком в подземный гараж? Пока он слушал шум воды, она сбежала, оставив его далеко позади, как и обещала прошлым вечером.
Хо Юфэй рассмеялся и спустился в гараж. Он должен признать своё поражение? Разумеется, это невозможно. Увидев «заботливо» оставленные ключи в замке зажигания машины, он понял, что она не против, чтобы он следовал за ней, только не слишком близко.
Он сел в машину и завёл мотор. Всё, что можно сказать – это действительно оказалось очень интересно! Он радостно подумал, что следующие несколько дней скучать ему точно не придётся... Долой спокойствие!
В это время Тан Сянмо, сидя на заднем сиденье такси, облегчённо переводила дух и заканчивала макияж. Свой сегодняшний «маршрут» она продумала ещё накануне вечером и попросила таксиста забрать её с другой улицы.
Она была просто счастлива без назойливого внимания мужчины и радовалась, как ловко ей удалось его обставить; особенно веселилась она, представляя лицо Хо Юфэя, когда тот обнаружит её исчезновение. Он был так уверен, что хорошо позаботится о ней, так пусть теперь полюбуется на себя, как он сел в калошу.
В итоге, когда Хо Юфэй примчался в компанию, его известили:
– Её уже нет, она приезжала, но опять уехала.
– Оу, а куда она уехала?
– Мы не даём комментариев о графике генерального директора...
«Если я не ошибаюсь, я всё-таки её телохранитель!» – чуть было не возмутился Хо Юфэй, но в следующую секунду притух. Она не хотела нанимать его, это естественно, что она совсем не горела желанием сотрудничать с ним. «Но у этой женщины сломана рука, причём, правая! Она действительно настолько смелая, что не боится потерять не только руку, но и ногу?»
Хо Юфэй на знал, ругать её или восхищаться, если она настолько презирает смерть, может быть, она хочет умереть? Впрочем, причины такого поведения не имеют значения, он не позволит ей так легко победить.
К счастью, у Хо Юфэя тоже были припрятаны несколько козырей в рукаве. Он уже давно по своим каналам был осведомлён о её планах на ближайшую неделю, и если не произойдёт изменений во времени назначенных мероприятий, он её настигнет. Он сел в машину и спешно отправился на строительную площадку в районе Синьи.
Как и ожидалось, он нашёл её там: в деловом костюме и каске на голове, окружённая рабочими и прорабами, она о чём-то серьёзно разговаривала с ними. Рука в белом гипсе по-прежнему покоилась в висящей на шее лангете.
– Отстаёшь, – чуть повернув к нему голову, заметила Тан Сянмо.
Чего-то в этом роде он и ожидал, поэтому ответил сухо:
– Твоими стараниями.
Хо Юфэй подошёл и встал прямо перед ней, любуясь выражением её лица. Тан Сянмо застыла в немом изумлении. Облитый ярким полуденным солнцем, мужчина был облачён в строгий чёрный костюм, даже галстук не выделялся другим цветом; у него было настолько свирепое лицо, что он мог запросто сыграть роль гангстера в «Крёстном отце», достаточно было только надеть тёмные очки.
В его серых глазах отражался солнечный свет. Лицо, которое она не видела серьёзным долее минуты, вдруг стало таким суровым, что у неё внезапно участилось дыхание. Она неожиданно покраснела – вероятно, из-за жары.
– Почему ты оделся как гангстер?
– Это униформа, – дежурно улыбнулся Хо Юфэй.
В груди Тан Сянмо стало тесно. Надо признать, даже такая улыбка делает его невозможно сексуальным.
– Знаешь, почему все телохранители так одеваются? Чтобы заставить бояться. Чтобы донести до тех, кто что-то замышляет против моего клиента, что он находится под моей защитой, и пусть они хорошенько подумают, прежде чем решиться на определённые шаги. Как говорится, в критический момент всё может измениться в доли секунды, чем больше кто-то рисуется, тем больше ему приходится думать, прежде чем действовать...
– Не городи вздор.
Она спросила просто так, к слову, а он тут «целую лекцию прочитал, у него рот вообще не закрывается?»
– Иногда и вздор имеет смысл, не говоря о том, что я сказал правду, – сказал Хо Юфэй, достал из кармана тёмные очки и водрузил их на нос, окончательно завершив свой сногсшибательный облик. – Кстати, у тебя подводка на глазах размазана, ты красилась в такси? Ещё и левой рукой? Молодец, но больше тебе не придётся так мучиться. Больше я тебе такой возможности не дам.
Он усмехнулся.
– Ты...
«Вот гад!» Тан Сянмо торопливо достала зеркальце и посмотрелась в него. Действительно, немного криво, но не настолько, чтобы бросалось в глаза. Не иначе, у него глаз-рентген? Она смерила его взглядом и решила не тратить время на препирательства, продолжив обсуждения с управляющим отдела эксплуатации.
Корпорация «Династия Тан» построила на этом месте очередной универмаг, который должен был открыться в ближайшее время. Собственно, ради этого она и приехала на Тайвань в этот раз. К настоящему времени строительство многоэтажного здания было завершено, осталось лишь внести некоторые изменения относительно внутренней планировки и отделки.
Тан Сянмо очень серьёзно относилась к этому проекту. Азиатский универмаг в Майами тоже был её детищем. Внутри здания ещё велись строительные работы, снаружи кое-где ещё сохранились леса. Следуя позади Тан Сянмо, Хо Юфэй смотрел, как та легко шагает по бетонным плитам пола на своих десятисантиметровых каблучищах, точно у неё под ногами паркет, и не переставал восхищаться.
Говорят, что внешность отражает характер человека. Он не изучал физиогномику, но черты её лица, её поведение показывали, что она – человек с сильной волей, и сломить её будет нелегко. Он знал, что в семье Тан все с характерами, включая его прежнюю работодательницу, Тан Цзолинь, и признал, что это не вызывает в нём ни капли отторжения...
– Почему ты постоянно смотришь на меня? – недовольно нахмурившись, Тан Сянмо повернулась к нему.
Очень трудно оставаться безучастной, когда на тебя так неотрывно смотрят. Его мощная мужская энергетика беспощадно вторгалась в её поле и разрушала её неприступную сосредоточенность, которой она так гордилась.
Только тогда зачарованный Хо Юфэй очнулся, поняв, что слишком засмотрелся на неё и увлёкся так, что утратил связь с реальностью. Это показалось ему забавным, и он улыбнулся:
– Дорогая, ты так красива!
– Псих, – хмыкнула она, но не удержалась и тоже улыбнулась.
Слушать это было намного приятнее, чем сообщение о том, что у неё размазалась косметика, тем более, что Тан Сянмо нисколько не сомневалась, что она действительно хороша собой.
– Лучше направь избыток своего внимания на наблюдение за обстановкой. Я наняла тебя для того, чтобы ты охранял моих людей.
– О, а разве я здесь не для того, чтобы охранять тебя?
– Я в этом не нуждаюсь.
Заметив его красноречивый взгляд, направленный на её правую руку, Тан Сянмо скривила губы:
– Отойди. Ты мне мешаешь, когда подходишь слишком близко.
Это создавало помехи её интуиции. Тан Сянмо не могла рассказать об этом Хо Юфэю. Она родилась с этим даром, и в детстве он помогал ей распознавать, кто из тех, кто окружали её, искренен и правдив, а кто таит камень за пазухой.
Она думала, что сила её предвидения не слишком велика, но с возрастом она возрастала; она могла уже предчувствовать хорошее или плохое при простом прикосновении к какому-либо предмету. Для более точного прогноза ей требовалось только абсолютное спокойствие, а самое главное – чтобы никто не отвлекал её в этот момент. Поэтому ей не нравилось, когда кто-то находился слишком близко от неё.
Но как нарочно, кое-кто норовит пристать к ней, как банный лист. Хо Юфэй развёл руками, однако не увеличил расстояние между ними. Он должен быть уверен, что в случае непредвиденной опасности сможет немедленно защитить её. Столь мощный волевой импульс, исходящий от него, заставил её вздрогнуть.
В этом он был правдив, чем удивил Тан Сянмо. Этот мужчина, который с первой их встречи не сказал ни слова правды, в этот момент был абсолютно искренен в своей решимости защищать её. У неё участилось сердцебиение, и она неожиданно растрогалась.
Эта мысль, что есть человек, которому небезразлична её жизнь, её безопасность, взволновала её, прильнула к ней, окутывая теплом и заставляя терять голову. Странно, откуда в ней появилось чувство, что этот мужчина приятен ей?
– Ваше Величество королева? – небрежно окликнул её Хо Юфэй.
Ему показалось, что ей очень подходит это «звание»: прямая спина, яркий блеск карих глаз, гордая поступь – настоящая королева ночного неба Луна в окружении придворных-звёзд, она действительно напоминала государыню, отправившуюся в поездку по стране с инспекцией. Тан Сянмо нахмурилась и посмотрела на него, грозно сдвинув брови:
– Ещё раз назовёшь меня так, я заставлю тебя встать на колени и ползать у моих ног.
«Ещё скажи, что ты не королева!»
– Почту за честь, Ваше Величество, – истово глядя ей в глаза, сказал Хо Юфэй и действительно пожелал встать на колени.
Застигнутая врасплох его порывом, Тан Сянмо попятилась. Все вокруг изумлённо таращили глаза, словно смотрели большое шоу. Тан Сянмо покраснела:
– У твоего бесстыдства есть хоть какой-то предел?
– М-мм, хороший вопрос. Кажется, нет.
Он улыбнулся и снял очки, с удовольствием глядя, как заливается алой, как пламя, краской её белое лицо. Стыдливо краснеющая красавица – отрада для глаз, пусть даже она прикрывает свой стыд притворной злостью. Тан Сянмо чувствовала себя перед ним беспомощной, с ним просто невозможно быть серьёзной.
Она на мгновение задумалась. Коль скоро он действительно серьёзен, а не развлекается, как вначале, то попытаться принять его защиту не будет для неё такой уж непосильной задачей...
– Пожалуйста, дайте ему бумагу и ручку, – обратилась она к одному из подчинённых, стоявшему поблизости от Хо Юфэя.
Озадаченный Хо Юфэй взял протянутый ему листок и ручку:
– Зачем?
Тан Сянмо подмигнула и улыбнулась:
– Запиши, что я хочу сегодня на ужин.
– Эй, я не повар!
«Она ничего не путает?» Хо Юфэй взвыл, но Тан Сянмо это не тронуло, она лишь ехидно улыбнулась:
– Тогда я не знаю, что ты ещё умеешь.
– Тебе лучше не знать, – пробормотал Хо Юфэй и опять надел тёмные очки, чтобы втайне от неё гневно закатить глаза, и пока Тан Сянмо гадала, что означает эта фраза, приготовился записывать: – Сегодня моё великодушие безгранично, и я покажу свои умения в полном блеске. Говори, что ты хочешь на ужин и поклянись, что сегодня закончишь работу пораньше, иначе в супермаркете не останется свежих продуктов...
«Тебе лучше не знать» – мысль, породившая эту фразу, мелькнула и пропала, но Тан Сянмо успела ухватить её. Она посмотрела на мужчину. Он всё такой же, то искренний, то притворный, но, кажется, не плохой. По крайней мере, он не воткнёт ей нож в спину. Врун, но не подлый, в некотором смысле даже прямолинейный. Просто он привык скрывать свои настоящие качества, чтобы быть для других непредсказуемым.
Она не знала, почему он стал таким, но не собиралась его перевоспитывать. Просто стала относиться к нему по-другому, без той неприязни, что была вначале.
– Действительно, мне лучше не знать...
Потому что это означало, что она в безопасности. Хо Юфэй не расслышал, что она сказала и переспросил:
– Что? Ты сказала название блюда?
Тан Сянмо улыбнулась:
– Да, я просто не могу сразу вспомнить все названия, поэтому меню оставляю на твой усмотрение. И не беспокойся, я не привередлива.
Тан Сянмо не обманула, её действительно оказалось на удивление легко накормить. Она была неприхотлива настолько, что ела всё, что не было на вкус откровенной дрянью. Как-то раз он даже специально пересолил еду – она всё съела без возражений. И обходилась без правой руки, предпочитая делать то, что получалось, левой, пусть медленно, но без посторонней помощи.
И в придачу ко всему у неё имелась полная коллекция футболок с мультяшными персонажами. Каждый день она выходила к завтраку в очередной футболке, заставляя Хо Юфэя вспоминать всё своё детство.
Изначальная напряжённость между ними ушла. Хотя ей по-прежнему не нравилось, что он следует за ней буквально по пятам, но таких детских выходок, как в тот первый день она больше не допускала.
Видимо, права пословица, говорящая: «Если хочешь получить сердце человека, завоюй сначала его желудок»? Ничем иным Хо Юфэй не мог бы объяснить её внезапную покладистость. На самом деле, Тан Сянмо пришла к выводу, что присутствие рядом этого мужчины не так уж невыносимо. Она по-любому не останется на Тайване надолго. Конечно, она продолжала получать письма с угрозами, но уже без всякого страха каждый день следовала своему графику, чем немало озадачила Хо Юфэя.
– Я считал, что люди твоего ранга проводят дни в кабинете, подписывая приказы, разве обязательно так вникать во всё самой?
В ответ она смерила его взглядом и довольно пренебрежительным тоном сказала:
– Если ты устал ходить за мной, можешь остаться в офисе. Отдохнёшь под кондиционером, кофейку попьёшь – я не против.
– Как скажешь.
Хо Юфэй развёл руками, мол, она тут госпожа, и хорошо, что она шутит, значит, в хорошем настроением. Потом перевёл взгляд на её ноги в туфлях на высоченных каблуках. Сколько дней уже с нею рядом, ещё ни разу не заметил, чтобы каблуки были хоть на сантиметр ниже. Он невольно восхитился:
– Ты как будто в кабаре выступала, привыкла ходить на ходулях?
– Напрасно ты думаешь, что эти туфли – всего лишь обременительные понты.
В глазах Тан Сянмо сверкнул холодный блеск, она неожиданно крутанулась вокруг своей оси и резким движением выбросила ногу в его сторону. Хо Юфэй едва успел отшатнуться, но каблук на мгновение остановился буквально в трёх сантиметрах от его носа, очень опасно. Он поднял брови и присвистнул:
– Отличная техника.
Насколько он был осведомлён, все члены семьи Тан изучали каратэ и дзюдо, владели стрелковым оружием; видимо, Тан Сянмо была хорошей ученицей. Тан Сянмо ничего не сказала, лишь посмотрела на него изучающим взглядом, а в сердце шевельнулось недовольство. Этот мужчина слишком скрытен.
Только что она применила внезапный приём, а у него даже взгляд не изменился. Он лишь невозмутимо отодвинулся на расстояние, достаточное для того, чтобы не получить травму, и в то же время не дал ей повода самодовольно подумать, что он испугался, и гордиться тем, что чуть не ударила его.
Она много занималась боевыми искусствами и всегда считала, что обладает недюжинными умениями, однако Хо Юфэй дал ей почувствовать, что настоящей глубины мастерства она ещё не постигла, и от его скрытого могущества ей стало немного... не по себе. Она едва заметно пошевелила правой рукой, всё ещё покоящейся в лангете, и решила перед отъездом из Тайваня обязательно найти возможность попробовать свои силы в поединке с ним.
Так, ни шатко ни валко, они прожили бок о бок два месяца, пока Тан Сянмо наконец-то не сняли гипс. О, это удивительное чувство освобождения! Настроение на следующее утро было настолько прекрасным, что она даже не обратила внимания на обычный бред Хо Юфэя, которым он встретил её за завтраком:
– Доброе утро, дорогая, сегодня я очень люблю тебя.
Процент искренности в этих обволакивающих словах любви, вероятно, сравним с процентным содержанием натурального сока в популярных фруктовых напитках. От этих слов у неё уже уши в трубочку сворачивались, обычно она либо презрительно фыркала в ответ, либо просто игнорировала, но на этот раз ответила лучезарной улыбкой:
– Правда? Я тоже очень люблю тебя.
Не обращая внимания на изумление Хо Юфэя, она села за стол. Сегодня ей приготовили европейский завтрак. Плоское блюдо было наполнено золотистыми французскими гренками, источающими сладковатый аромат, рядом яичный паштет и салат «Цезарь», в дополнение к которому подавались хрустящие, лоснящиеся жиром жаренные ломтики бекона.
Счастливая, оттого что наконец-то может пользоваться обеими руками, она подняла левой рукой чашку кофе, а правую вооружила вилкой и принялась за еду. Лицо её выражало довольство жизнью, карие глаза сияли, как у маленькой девочки. Хо Юфэй впервые видел её такой, и ему непреодолимо, до дрожи в пальцах рук, захотелось ласково ущипнуть её за влажно розовеющую щёчку; он представил, какое это было бы чудесное ощущение...
Тан Сянмо, зажмурившись от наслаждения, кусала хрустящую гренку и запивала её кофе, уже почти съела, когда почувствовала витающее в воздухе напряжение. Она открыла глаза и поймала взгляд непривычно молчаливого Хо Юфэя.
– Почему ты молчишь? Ты подавился?
– Нет.
Хо Юфэй заставил себя улыбнуться и непроизвольно сжал руки в кулаки, пряча дрожащие пальцы. Он вдруг осознал, что все эти два месяца действительно без всяких жалоб и сожалений собственноручно варил для неё супчики, жарил котлетки...
Это что-то новенькое для него, способного увлечься любой идеей не больше, чем на три минуты; и даже её неприхотливость и всеядность наоборот подталкивали его каждый день изобретать для неё какие-то новые блюда, каких раньше никогда не готовил.
Если однажды он оставит работу телохранителя, не исключено, что он откроет небольшой ресторанчик или что-то вроде этого. Вот только с его характером он не ручался, что спустя три дня не переключится на что-нибудь другое. И тут его посетила совершенно невероятная мысль:
– Может, я действительно тебя люблю...
– Сумасшедший.
«Несчастный, у него опять обострение». Тан Сянмо посмотрела на него пустым взглядом. Она была не настолько глупа, чтобы воспринимать всерьёз его закидоны. Проведя рядом с ним два месяца, она изучила его, как свои пять пальцев, тут даже не надо было обладать её интуицией.
Чтобы почувствовать, любит он или нет, ей не нужны его слова или какие-то формальные действия, выражающие любовь. Если бы он действительно любил, она почувствовала бы это, пусть даже он лёг на землю и притворился мёртвым.
Хо Юфэй не понимал, что с ним сегодня происходит, и почему её обычная реакция на его обычное «признание» вдруг породила в нём смутное чувство незаслуженной обиды. Он всегда считал себя достаточно непрошибаемым, но не ожидал, что найдётся кое-кто круче него. Эта женщина просто образец бессердечия.
– Такие мужчины, как я, на дороге не валяются, с какой стороны ни посмотри, всё при мне, и я изо дня в день признаюсь тебе в любви, неужели тебя это ни капельки не трогает?
Он действительно сомневался, знает ли она, как пишется слово «растрогана»? Как ни крути, но они же как-то прожили под одной крышей два месяца, неужели всё было так плохо? Обычно в таких случаях Тан Сянмо просто делала пренебрежительную мину, мол, «болтай, болтай, я потерплю»; расстроенный Хо Юфэй в свою очередь имитировал гнев «отвергнутого», а через три секунды опять бесстыдно улыбался, как ни в чём не бывало, меняя выражение лица быстрее, чем перелистывают книгу. Но сейчас она сказала:
– На столбе висит транспарант «Я тебя люблю», я должна растрогаться?
– Что?
– Но ты на самом деле не столб, – тихо, с еле заметным вздохом произнесла она.
Откровенно говоря, прожив два месяца с ним вдвоём в режиме «ни далеко-ни близко», она не осталась абсолютно равнодушной к нему. Тан Сянмо опустила вилку и уставилась на него влажно блестящими глазами:
– А какой реакции ты от меня ждёшь?
Хо Юфэй застыл от удивления:
– То есть, ты способна только на такую реакцию?
Тан Сянмо не понравилось, что он ответил вопросом на вопрос, она опустила голову и опять занялась едой. Через минуту, заметив, что он по-прежнему сидит неподвижно и выжидательно смотрит на неё, напомнила:
– Давай ешь побыстрее, нам нужно ещё успеть на строительную площадку.
С этими словами она отодвинула тарелку, встала из-за стола и ушла в свою комнату, даже не задумываясь о том, какую здоровенную шоковую бомбу сейчас в него бросила. У неё эти проблему уже давно переместились в область подсознания, где вполне благополучно почивали спокойным сном, она искренне не понимала, чего добивается этот мужчина.
Если бы эти двусмысленные слова с самого начала говорились только ради прикола, за два месяца ему это давно бы надоело. Тем не менее, он неустанно повторял их снова и снова, словно эта безобидная шутка вошла в привычку.
Казалось бы, она могла не принимать эти слова всерьёз и пропускать мимо ушей, пока не придёт пора покинуть Тайвань. Всё равно между ними нет и не будет никакой связи, но... Слова имеют силу.
– Паршивец... – вздохнула Тан Сянмо.
В древние времена люди часто пользовались духовной силой слова. Это означает, что слова, в которые вкладывается определённая духовная сила, могут воздействовать на человека. Если вам изо дня в день говорят ласковые слова, признаются в любви, даже если человек вам совсем не нравится, нельзя поручиться, что вы останетесь абсолютно равнодушным.
Нет такого человека, которому не нравится быть любимым. У каждого в сердце есть потаённый уголок, где живёт страстная жажда быть любимым, поэтому, даже если вы понимаете всю фальшь произносимых слов, рано или поздно вы станете испытывать некий трепет, слыша их. И тогда крепкая броня, защищающая ваше сердце мало-помалу начнёт давать усадку и размягчаться... Хорошего в этом мало.
Тан Сянмо коснулась лба рукой и почувствовала, как в груди что-то тихонько кольнуло. Она подумала, что слишком давно не влюблялась, а тут симпатичный мужчина, не обременённый избыточным благородством, настойчиво флиртует с ней; наверно, поэтому она дала слабину. Такие глупые слова, как, например, «девушки влюбляются в плохих парней» – это ложь для маленьких девочек, а она уже не юная дева и отлично знает, что́ ей нужно.
Спокойные и надёжные отношения – это приоритетный выбор её сердца, Хо Юфэй для этой цели не подходит. Она не бессердечная, она просто слишком ценит свои чувства, чтобы растрачивать их на неподходящего человека. Она вспомнила, как вытянулось его лицо за завтраком – как будто ему засунули в рот утиное яйцо – и повеселела.
«Хм, так тебе и надо, кто позволил тебе быть таким бестактным? Лучше закрой свой рот на всю оставшуюся жизнь». Искренность – одно из немногих человеческих качеств, которые заслуживают уважения. Если он действительно стремится сблизиться с ней, пусть найдёт способ измениться. Но ответит она или нет – это её дело...