Глава 4.2
Засадный отряд немного потрепал пехоту, но это было ничто по сравнению с обычными военными потерями. Остатки гарнизона Внешнего города быстро разбежались, так что уже спустя какой-то час лорд Исвер возглавлял колонну «черепах» на самой широкой части Обходной дороги. Стрелы со стен Внутреннего города досюда не долетали, и лорд спокойно оглядывал улицы Диала через сидящего на плечах все того же верзилы мальчика.
— Я напоминаю! — Его голос эхом отразился от облупившихся стен. — Никакого насилия над горожанами! У нас дело к Ее Светлости, а не к простым людям. Тем же, кто добровольно откроет перед нами двери, мы обещаем вознаграждение и справедливую оплату за ночлег по окончании военных действий.
Это почти не поможет, он знал наверняка. И все же горожане вспомнят, что он не развел здесь грабеж и насилие хотя бы в первые часы пребывания, а это уже немало.
Лорд Исвер оглянул мальчика на Ален. То ли усталость ослабила ее самообладание, то ли вид побежденного (пусть и частично) города изнутри оказался для нее более пугающим, чем обстрел стен издалека, но румянец с щек спал, да и пальцы, держащие уздечку, мелко тряслись.
Он хотел уже вернуть мальчика к осмотру достопримечательностей Внешнего города, но какой-то непонятный звук, на миг пробившийся сквозь лязг доспехов и грохот «черепах», заставил его насторожиться. Впрочем, звук не повторился, и колонна веггинов продолжила шествие по полупустой части города.
— Смотри, куда ноги ставишь! — Ноорио в последний миг ухватил ополченца за шиворот и сдернул его с раскрошившейся черепицы.
«Проклятие, там еще и ведро было! Над самым ухом у ублюдка этого упала!»
Ноорио высунулся из укрытия и глянул на противоположную сторону улицы. Нанятые за баснословные по их меркам деньги мальчишки замерли на крышах и в подворотнях вместе с четверкой уцелевших рабов-ополченцев. Не лучшая команда для выполнения его безумного плана, но другой не было.
Наконец показалась их цель. Сделанные вручную, далеко не все «черепахи» были одного размера. Несколько штук очевидно уступали остальным по вместительности. На одну из таких и нацелился Ноорио. Малые «черепахи» ползли в самом хвосте колонны, так что выцепить последнюю было пусть и непросто, но вполне возможно. По крайней мере, так казалось Ноорио до того, как он увидел в нескольких метрах от себя все величие веггской армии. Она не была громадной, головы воинов не тянулись до горизонта. Но это было и не нужно. Лукожоры двигались до отвращения слаженно, будто Исвер лично вымуштровал всех и каждого. Они походили на единый организм, даже несмотря на то, что кто-то открыто глазел по сторонам и крутил головой. Глядя на эту человеческую гусеницу, Ноорио больше всего на свете хотелось махнуть на все рукой и по крышам добраться до спасительной стены Внутреннего города, а оттуда — в спасительный Центральный, к сестре под крылышко.
Но отступать было поздно. Не он ли бил себя кулаком в грудь и кричал о прелестях военной карьеры? Что ж, время подкрепить слова делом.
«Сейчас или никогда».
Он поднял руку.
«Если меня не убьют они, это точно сделает Ренна».
Пора. Ноорио резко опустил руку. Рыжий ополченец нырнул вниз. Он прыгнул следом. Приземление вышло не самым удачным, и настолько, что на мгновение Ноорио даже показалось, что он вот-вот соскользнет с покатого бока «черепахи». Но обломок кинжала, вонзенный в дерево обшивки, оказался на удивление неплохой опорой. Главная цель была выполнена: засевшие внутри арбалетчики не могли высунуться наружу. Своим весом нападавшие прижали съемную вершину к основанию.
Другие ополченцы тоже выполнили свою часть плана на «отлично»: ничем не мощеная Обходная дорога приняла воткнутые между спиц колес копья и вилы. Несмотря на утоптанную землю вместо булыжной мостовой, задача была не из легких и требовала почти ювелирной точности. Ноорио мысленно вознес хвалу всем богам. Грохот других «черепах» и ограниченная видимость внутри не дали веггинам из машин спереди усомниться в том, что последняя черепаха следует за ними и обеспечили маленькому отряду Ноорио неплохое прикрытие.
Убедившись, что ополченцы удерживают «черепаху» на месте и не дают высунуться арбалетчикам, Ноорио соскользнул вниз. Вместе с мальчишками он распластался по земле. Не впервые за этот день он возблагодарил богов за доставшееся ему гибкое тело. Будь он крупнее, подлезть под машину и перерезать сухожилия веггинам, обеспечивающим ее движение, не получилось бы. Пара особенно юрких мальчишек проникла внутрь целиком. Характерные хрипящие звуки подсказали, что веггинов можно уже не опасаться. «Черепаха» неловко остановилась.
«О Рангхильд, надеюсь, обшивка и звуки армии заглушат шум!»
Сам же он, скорее всего, будет слышать их хрипы в кошмарах до конца своих дней.
Теперь рабам можно было без особых опасений слезть с вершины. Тут, правда, не обошлось без неожиданностей: один из веггинов все же не растерялся и вонзил рыжему в глаз коротенький ножик.
— Терпи, терпи, — приговаривал Ноорио себе под нос, сам не веря в собственные слова. Но стоит хоть кому-то впереди услышать крик — и все они могут готовиться к встрече с богами-покровителями. Те из них, у кого эти боги есть.
Рыжий распростерся на мостовой, еле слышно поскуливая. «Не жилец», — мелькнуло в голове у Ноорио. Другой раб, щуплый, со вздыбленными волосами неопределенного цвета, тоже получил свою долю: все тот же веггин полоснул его ножиком, и снова в глаз. Фирменный прием у него, что ли? Но взъерошенный оказался проворнее, и лезвие лишь скользнуло по коже. Раб не закричал, только рыкнул сквозь стиснутые зубы. Здоровенный смуглый раб прикончил веггина с ножом. Ноорио посмотрел на вынужденных боевых товарищей с новым уважением. «А идея с ополчением была не так уж безнадежна».
«Черепаха» стояла на улице, похожая на вскрытую бочку с соленьями, а все они смотрели на нее с одинаковым вопросом в глазах.
«И как мы теперь, черт возьми, дотащим ее до Внутреннего города?»
Ноорио в задумчивости потер подбородок. Нужно было сделать все быстро и тихо. Скоро веггины вернутся, и до этого времени им неплохо бы убраться отсюда...
Пока он просчитывал ширину дорог, чтобы понять, по какой из них «черепаха» хотя бы пройдет, ополченцы и мальчишки выгрузили тела веггинов и перетащили их в проход между домами. Пятна крови помогут быстро обнаружить прикрытые пустыми мешками трупы, но так будет хотя бы иллюзия скрытности.
— А с ним что делать? — спросил смуглый, указывая на рыжего. Тот был все еще жив и корчился на дороге. Нож вошел очень глубоко. Все лицо раба было залито кровью.
— Оставь, — махнул рукой третий ополченец. Узкоглазый, с копной аспидно-черных волос, он даже сейчас выглядел не уставшим и не шибко напуганным. — Все равно подохнет.
— Но как же... — начал было Ноорио. «Мы же не можем просто бросить его тут!»
Раб, судя по выговору, ргаец, зыркнул на него. Была в нем какая-то отнюдь не рабская дерзость. «Наверняка от девушек отбоя нет», — мелькнула в голове Ноорио отвлеченная мысль.
— Слушай, я понимаю, что ты, видать, знатный и все дела, но лучше бы тебе двигать своими ешсинскими булками. Если не хочешь присоединиться к нему, конечно. — Он мотнул головой в сторону рыжего. — Сейчас сюда набежит чертова туча лукожоров и нашинкует нас колечками. А так, может, сойдет за погибшего при вторжении. Надо было и тех оставить, чтоб натуральнее было... А, к черту! Куда идем?
От такой речи Ноорио на миг опешил. Проткнуть бы наглеца, да время дорого. А этот, похоже, хороший боец, на нем ни царапинки. Да и прав, как ни крути. Надо убираться отсюда.
Полая «черепаха» оказалась относительно легкой. Настолько, что ее оказалось возможно толкать перед собой. До ворот было недалеко. И теперь Ноорио понял, как доставить «черепаху» к ним.
К стене одного из в спешке покинутых домов было прислонено две метлы. Ноорио указал на них мальчишкам. Колеса оставили на дороге заметные борозды. По ним Ноорио и его союзники легко дотолкали «черепаху» до пересечения с достаточно широкой улицей. Так веггины не поймут, когда и в каком направлении исчезла их дьявольская машина. Ноорио уже видел видел верхушку башни, отмечающей вход во Внутренний город. Но дотуда надо было еще добраться.
Дальше пригодились захваченные метлы. След от всего одной «черепахи» вполне можно было замести и затоптать. Пусть лукожоры побегают! Глядишь, решат еще, что это боги наказали их за грехи, и уйдут восвояси. На всякий случай Ноорио забежал вперед. И, как оказалось, не зря.
На углу с комфортом расположились три упитанных и уже подвыпивших веггина.
«То-то они удивились бы, проедь мы прямо у них под носом!» — усмехнулся про себя Ноорио. Оглянувшись, он дал знак своим. Ополченцы обнажили оружие.
Однако, похоже, веггины все же что-то услышали, невзирая на сниженную концентрацию. Стоило небольшому отряду Ноорио показаться, как его встретили недвусмысленно выставленные острия мечей.
— Ох, ребята, чего ж вы в другом месте прибухнуть не решили, — пробормотал ргаец себе под нос и двинулся в бой.
Первый веггин удачно повелся на уловку Ноорио. Защищая руку, он открыл грудь.
«Какое счастье, что ты не латник с пикой», — подумал Ноорио, протыкая кожаный нагрудник.
Остальные двое, видимо, даже сквозь опьянение сообразили, что ситуация сложилась не в их пользу. Пока один с поразительной стойкостью отбивался от насевших на него ополченцев, другой свистнул, да так пронзительно, что, по прикидкам Ноорио, с ближайших зданий должна была немедленно осыпаться черепица.
«Проклятье!»
Свистун тут же получил рапиру в глотку, но положения это не улучшило: если подозрения Ноорио были верны (а он нутром чуял, что вернее некуда), то скоро здесь появится целый отряд лукожоров в латах. Грязно ругаясь себе под нос, он вместе с ополченцами оттащил трупы с пути.
«Только бы колесо не заклинило. Или не случилось еще что-нибудь настолько же катастрофическое».
Незнакомой технике он не доверял.
Зато теперь о скрытности можно было не беспокоиться. Изо всех сил упершись в покатый бок «черепахи», Ноорио едва успевал переставлять ноги.
«Интересно будет, если мы умудримся разбить ее о какую-нибудь стену и просто попадемся веггинам, как горстка недоумков».
Ворота уже почти нависали над их головами, когда Ноорио услышал за спиной шум шагов и лязг доспехов.
«Да как вы в своих бочонках так быстро притопали, лукожоры?»
Обежав «черепаху», Ноорио метнулся к воротам и заколотил по створкам из последних сил. За что был награжден саднящей болью сквозь тонкие кожаные полуперчатки. Ноорио поморщился.
— Кто там? — гаркнули с другой стороны.
— Ноорио дель Тэй, брат леди первой советницы! — крикнул он на чародейном, с замиранием сердца глядя, как из-за поворота появляются первые ряды блестящих доспехами веггинов. На их фоне ополченцы с пустой машиной выглядели едва плетущимися. — И у нас захваченная «черепаха»!
За воротами молчали. Долго, слишком долго... Спина покрылась потом, и вовсе не от диальской жары.
«Быстрее, семь копий вам в глотки!»
«Черепаха» приближалась. И приближались веггины.
Наконец со стороны Внутреннего города раздался грохот. Створки ворот подались вперед.
Снова прильнув к боку «черепахи», Ноорио из последних сил уперся плечом в дерево. Он старался не думать о слышных уже в паре домов от них шагах веггинов и летящих в спину гневных криках.
Ворота открылись ровно настолько, чтобы впустить маленький отряд с их добычей. Когда у них за спиной остался лишь небольшой зазор, Ноорио не удержался и по-мальчишески выставил вперед руку с оттопыренным средним пальцем.
Давя рвущийся из груди смех, он звонко крикнул:
— Гуляйте, лукожоры!
Невысокие каблуки стучали по мраморным ступенькам. Ренна мысленно уговаривала себя не бежать, но все равно чуть ли не путалась в ногах, спускаясь по лестнице. И многослойная юбка ничуть не помогала безопасному передвижению. Одна только мысль, что Ноорио все же жив, подгоняла ее, заставляла вопреки приличиям проноситься мимо рабов и слуг на вдвое большей скорости, чем обычно.
Совет как раз обсуждал дальнейшую оборону города, когда вошел стражник с известием, что ее брат вернулся из Внешнего города в компании каких-то оборванцев, рабов и добытой у веггинов «черепахи». Еле сдерживая волнение, баронесса попросила разрешения переговорить с Ноорио. Леди Андраэль не стала ее мучить, за что Ренна тут же возблагодарила всех богов.
Палящее диальское солнце тут же заставило кожу под черной тканью платья покрыться потом. Но Ренна почти этого не заметила.
Брат стоял на самой жаре, лениво прислонившись к боку деревянной пирамиды, вблизи почти не казавшейся почти не угрожающей. Глядя на выражение лица Ноорио, казалось, что достать вражескую машину не составляло большого труда: глаза прикрыты, на губах легкая полуулыбка...
«Мальчишка мальчишкой».
Она-то отлично видела, каким испытанием оказалось для него это приключение. Весь покрытый дорожной пылью, в местами порванной и испачканной в крови одежде... От Ренны не укрылось и то, как мелко подрагивали ноги брата, несмотря на опору.
Больше всего на свете сейчас ей хотелось подбежать к Ноорио и удостовериться, что он цел и невредим, что кровь на нем веггская. Но, во-первых, она не наседка, а во-вторых, при других, даже при рабах и детях, Ренна точно не будет этого делать. Оставалось только с величественным видом встать в дверях и произнести:
— Брат мой. Ты вернулся.
Маскируя усталость и потрясение под наглой ленцой, Ноорио отлепился от «черепахи».
— Миледи. — Он согнулся в поклоне настолько правильном, что Ренна сощурилась, ища на его лице следы насмешки. Довольная ухмылка выдавала настрой брата. — Можете передать Ее Светлости, что товар доставлен в целости и сохранности. Очаровательные бурые пятна можно отнести к элементам декора.
От самодовольства этого тона ей захотелось сразу же одернуть Ноорио.
«Но победителей не судят, и он это знает».
Подавив раздражение, баронесса проговорила:
— Поразительно, что тебе это удалось. Не могу не восхититься храбростью твоего поступка. Уверена, Ее Светлость тоже по достоинству его оценит.
— Миледи, прошу заметить, что я был не один. — Ноорио посерьезнел и развел руки в стороны, указывая на своих спутников. — Эти люди сражались со мной плечом к плечу и заслуживают награды, а некоторые — и досрочного освобождения.
Теперь, убедившись, что брат, хоть и крайне утомлен, но все так же раздражающ, Ренна перевела взгляд на его спутников, которых до этого мысленно отметила в голове как фон, не заостряя внимание. Определение «оборванцы» казалось как нельзя точным. Ноорио окружали семь не менее грязных, чем он сам, человек. Трое из них были одеты в потемневшую от крови, изорванную, но все еще узнаваемую форму ополченцев. Глаз стоявшего дальше всех был наскоро перевязан какой-то тряпкой.
«Надо будет отправить его к лекарю».
Остальные спутники Ноорио были совсем детьми, причем, судя по рыскающим по сторонам глазам, не из самых благополучных семей.
Ренна позволила себе легкую улыбку.
— Ты плохого мнения обо мне, брат, если думаешь, что я могу проигнорировать заслуги твоих союзников. — Она обвела глазами группку изможденных людей. — Масштаб вашего подвига неоценим. Заполучить веггскую машину — великая удача, и Диалу остается благодарить богов, что они послали нам столь отважных бойцов. Не сомневаюсь, Ее Светлость еще пожелает поблагодарить вас лично. — Баронесса зацепилась взглядом за рабский браслет одного из ополченцев. — И, думаю, она с радостью предоставит вам свободу досрочно. При условии, что вы продолжите сражаться на стороне Диала до конца войны, конечно. Пока же в моих силах предоставить вам комнаты для отдыха и обеспечить вас всем необходимым, чтобы предстать перед Ее Светлостью в подобающем виде. И, безусловно, всем вам будет предложено щедрое денежное вознаграждение.
Спиной леди Ренна уже чувствовала присутствие слуг, и это принесло ей некоторое облегчение.
«Глаз с них не спускайте. Особенно с мальчишек», — безмолвно приказала она слугам. Пользоваться мысленной речью Ренна не любила: от нее быстро начинала болеть голова, а некоторые особенно непривычные слуги и рабы пугались. Да и диальский двор, если уж на то пошло, не был приучен к этой практике.
Распорядившись временно определить «черепаху» в конюшню, баронесса повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть затянутую в кожу спину брата, вальяжно проплывающую мимо.
— А тебя, брат мой, я попрошу задержаться.
Спина замерла, неестественно выпрямившись. Но, вопреки опасениям, Ноорио ничего не сказал и послушно вернулся к сестре. Ренна сделала приглашающий жест в сторону сада. Взяв Ноорио под руку, она повела его прочь по аллее.
С переселением во дворец части знати из Центрального города сад стал далеко не таким уединенным местом, как раньше. На всех пяти ярусах почти всегда прогуливались парочки и группки нобили с их рабами и слугами. Похоже, если они переживут эту войну, Диал ждет череда свадеб. Сейчас же, перед самым обедом, Ренне и Ноорио удалось найти ту часть, где можно было поговорить без свидетелей.
На третьем ярусе, в тени деревьев и пергол, дышать и идти было куда легче. Правда, то ли стоявший в воздухе густой запах роз, то ли время, проведенное под открытым солнцем, дурманило Ренну, заставляя выискивать скамью среди непрекращающейся живой изгороди.
— Если ты хотела вместе насладиться красотами, можно было выбрать несколько более удачное время, — подал голос Ноорио.
Напомнив о себе, он вызвал у Ренны новую волну раздражения. Она вскинула руку, приказывая замолчать, но непроизвольно ускорила шаг.
«Еще одно слово — и мой крик можно будет услышать из ванной Ее Светлости».
Ешсинская женщина спокойна, как озерная вода, и загадочна, как луна, так ее воспитывали. Что бы ни сделал мужчина, она обойдет острые углы и переменит свет, предотвращая бурю. Она никогда не станет противостоять открыто, но направит мысль мужчины в нужную сторону, а лучше и вовсе предоставит ему решать самостоятельно.
Но Ренна была не только ешсинской женщиной. По диальским законам пост первой советницы ставил ее во главе рода, и она не собиралась об этом забывать. Так что брат получит сполна, важно только облечь бурлящее негодование вперемежку с облегчением в верные слова. Истерика никому не нужна.
Пытаясь умерить свой гнев, она стала усиленно прислушиваться к пению птиц. Но шорох шагов Ноорио сбоку никак не давал сосредоточиться. Наконец, устав бороться, Ренна рывком развернула брата к себе лицом.
— Ты с ума сошел?! — зашипела она. По лицу Ноорио Ренна поняла, что сжала руку так сильно, что сделала ему больно. Ослабив хватку, она продолжила:
— Я чуть не поседела, подумав, что тебя убили из-за очередного твоего сумасбродства. И ведь я оказалась почти права! Ну почему ты не мог об этом предупредить, а?
— Чтобы ты послала за мной половину гарнизона? Сестрица, я уже не мальчик, чтобы прятаться за твоими юбками! — Он ускорил шаг. — Я сегодня убил человека, Ренна! — сказал Ноорио, обернувшись на ходу. Глаза его блестели, и баронесса не поняла, что тому виной: игра света или нахлынувшие чувства. — И даже не одного! Пусть это были поганые лукожоры, но все же!.. Я оставил ополченца умирать на дороге, нашего, диальского! Ему было не больше моего, а он уже в приемной у богов! Если, конечно, у него был покровитель.
«И все-таки мальчик. Бедный мальчик, ненамного старше, чем мы с леди Андраэлью в те годы, когда она беззаботно вздыхала о предстоящей жизни правительницы и пересказывала мне сюжеты фривольных романов, попадавших ей в руки».
Воспоминания на миг пронзили ее сердце острой тоской, но скорбно шагающий впереди брат заставил Ренну отбросить их в сторону и поспешить за ним. Утянув Ноорио на мраморную скамью, баронесса поддерживающе сжала его ладонь.
— Расскажи мне.
Он скосил на нее подозрительный взгляд.
— Только если не начнешь говорить «я же говорила» и всячески занудствовать.
Ренна криво улыбнулась.
— Не начну, обещаю.
И Ноорио начал рассказ. Крутя в пальцах где-то оторванную розу, он описывал прорыв веггинов через стену, ополченцев, то, как один из них помог завербовать надежных мальчишек на одной из площадей Внешнего города. С блеском в глазах брат в деталях пересказал свой план по захвату «черепахи» и его реализацию. Когда дошло до последних рывков у ворот и гневных лиц веггинов, он снова посмотрел Ренне в лицо.
— Разве ты не поступила бы так же, будь ты на моем месте?
Она ласково сжала его ладонь.
— Я женщина, Ноорио. Ешсинские женщины не фехтуют.
— Ну, яйца у тебя побольше, чем...
— Ноорио!
— Ты обещала не занудствовать! — Но на губах брата вновь появилось подобие привычной усмешки, и Ренна проглотила возмущение. — А вообще, видела бы ты их лица! Я таких рож не видел с того самого случая, как... как... — Ноорио зашелся беззвучным хохотом. Ренна улыбнулась в ответ, но брат все смеялся и смеялся. Лицо его перекосилось, плечи задрожали. Уже не было понятно, плачет он или смеется.
Не говоря ни слова, она притянула Ноорио к себе, поглаживая разлохматившиеся темные волосы.
Золото солнечных лучей еще слабо пробивалось из-за горизонта, а лорд Исвер уже отвернулся к стене, глубоко дыша во сне. Он и прежде ложился рано, а события сегодняшнего дня, видимо, измотали его еще сильнее.
Сама же Ален никак не могла сомкнуть глаз. Никогда еще ей не приходилось оказываться так далеко от дома, да еще и в таких обстоятельствах. Яростные крики веггинов до сих пор стояли в ушах. И хотя теперь ее отделял от телохранителей лорда Исвера целый этаж, Ален не чувствовала себя в безопасности. Она видела, каким страхом наполнены глаза солдат Исвера. Было бы ошибкой думать, что сотни людей боятся одного человека просто так. С ней веггский градоправитель был неизменно вежлив и предупредителен. Но как долго это продлится? И какого проступка достаточно, чтобы он превратился в монстра, которым его описывают слухи? Узнавать это на собственной шкуре Ален не собиралась.
Лежащий на лавке мальчик дернулся. Зеленые волосы казались похожими на болотную тину в полумраке.
Соскользнув с широкой кровати, Ален, то и дело оглядываясь, накинула легкий плащ и приблизилась к рабу лорда Исвера. Интересно, он всегда видит то же, что и его господин? А сны? Неужели у них одни сны на двоих?
Мальчик открыл глаза. Судорожно вздохнув, Ален попятилась назад, гулко стукнув голой пяткой по дощатому полу. Лорд Исвер заворочался. Ей даже показалось, что он начал просыпаться, но он почти сразу же затих.
«Надеюсь, я не разбудила хозяев».
Несколько мгновений мальчик смотрел в ее распахнутые глаза. Наконец он усмехнулся.
«Не бойся, на ночь мы отсоединяемся. — Тонкий, бледный голос раздался у нее в голове. Мысли Ален заметались в панике. Когда-то отец говорил, что те, кто пользуются безмолвной речью, умеют защищать мысли от собеседника. Он даже упомянул пару приемов, но вот их-то Ален и не могла припомнить. — Он бы хотел смотреть через меня и ночью, но это уж очень утомительно, поддерживать такую связь. Да и мы от этого быстрее... изнашиваемся».
Смысл сказанного доходил до нее словно через плотный слой воды. Он говорил так, будто хотел ее успокоить, но то, как он произносил слова, этот слабый голос, эта совершенно не детская усмешка... Ален шумно сглотнула.
— И ему... совсем вас не жалко?
Ален спросила едва слышно, почти что всем телом чувствуя за спиной мерное дыхание лорда Исвера.
«Старайся не говорить вслух, разбудишь. Уши у него эльфийские. И, поверь, он не хочет, чтобы мы с тобой разговаривали».
— Но я...
«Если не умеешь пользоваться безмолвной речью, просто произноси слова без звука. Я догадаюсь по губам. Только произноси отчетливо. — Видимо, уловив ее страх, раб добавил:
— Я не собираюсь вызнавать твои секреты. Мне хватает варения в чужом сознании в течение дня, чтобы я хотел делать это еще и ночью».
Ален немного расслабилась. Серп луны, уже не такой тонкий, как несколько дней назад, освещал ее лицо через окно.
— Так что, ему вас не жалко? — попробовала она сказать ту же фразу без звука.
«Тебе очень жалко льна на новую рубашку?»
Цинизм этой аналогии поразил Ален. Понятно, что о жизни рабов пеклись ровно настолько, насколько она приносила пользу их хозяевам. Но использовать их как ресурс настолько прямо... Даже для веггина это слишком!
Чтобы не молчать и не говорить бесполезных слов сочувствия, она спросила:
— И давно ты с ним?
Мальчик сел на лавке.
«Не очень. Года три».
«Для такого малыша это целая вечность!» — с ужасом подумала Ален и тут же наткнулась на недовольную гримасу раба. Услышал все-таки!
— Ты обещал не лезть мне в голову!
«Обещал. Но некоторые мысли невозможно не услышать. Это как не услышать рог в поле. Думай тише».
Ален чуть не задохнулась от возмущения. От горшка два вершка, а как командует! Но если она хочет, чтобы меньше ее мыслей просачивалось к этому зеленоголовому мальчишке, стоит последовать его совету.
— И... как тебе с ним? — спросила она, чтобы сменить тему. Да и правда интересно было.
По губам раба снова пробежала та усмешка.
«Лучше, чем может казаться. Поначалу больно, но потом... привыкаешь. Только он очень раздражительный. Бывает, хочет видеть все и сразу. Ты, кстати, тоже это учти. Хотя тебе, конечно, попроще. Все же ты первая за долгое время, кто добровольно соглашается с ним лечь и не выказывает омерзения.
— Не то чтобы у меня был большой выбор, — покачала головой Ален. — Я же не хочу смерти моей семье.
Голое тело под плащом пробил озноб: ночи в Диале были сильно холоднее дней. Но ее передернуло еще и от того, что кто-то мог подумать, что она добровольно легла под слепого полукровку-монстра.
«О, многие веггинки позволили бы ему перерезать всю деревню, лишь бы он к ним не прикасался. Так что ты действительно великодушна. — Раб помолчал, словно думая, продолжать или нет. Стрельнул по-детски большими глазами в жилистую фигуру спящего хозяина. — Я тебе больше скажу. Даже гулящие девицы, и те не все привечают у себя Его Светлость, сколько им ни предложи».
— Ого... — На мгновение она даже посочувствовала своему пленителю. Но потом снова посмотрела на сидящее на лавке существо: не ребенок, но и не взрослый. Да и человек ли он еще? Сочувствие тут же испарилось.
«Да. Так что сейчас ты, пожалуй, человек, который имеет на него чуть ли не самое сильное влияние».
Ален поплотнее запахнула плащ. Она и сама догадалась об этом несколькими мгновениями ранее, и такой вывод ей не понравился. Она никогда не хотела быть героиней исторических хроник или жить во дворцах градоправителей. Все, к чему ее готовили с детства и что она сама планировала — небольшое хозяйство, относительно удачное замужество, дети — сейчас казалось смехотворно далеким. Сама того не желая, она стала чуть ли не вторым по значимости человеком в веггской армии.
Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, Ален спросила:
— Каково это? Ну... когда у тебя весь день сидят в голове?
Присутствия мальчика она почти не чувствовала. Только в самом начале было щекочущее чувство в висках.
Увидев исполненную боли гримасу, она тут же пожалела о сказанном.
«Боги, как можно быть такой грубой!»
«Сначала очень больно. Примерно как если протолкнуть острую раскаленную проволоку в висок. — Посмотрев на лицо Ален, раб поспешил успокоить ее:
— Но так не всегда. Потом просто довольно неприятно, и все. Думаю, примерно через полгода-год не останется и этого».
Ален сидела на полу, уставившись на выглядывающие из-под плаща пальцы ног. Сидеть было холодно, но она почти этого не чувствовала. Как мальчик на лавке может терпеть эту пытку столько лет? Еще и регулярно ощущая все изменения настроения лорда Исвера.
«У тебя есть бог-покровитель?» — Теперь он хотел перевести тему.
Ален кивнула.
«И кто? Ну, кто из богов?»
Вопрос прозвучал с таким неподдельным любопытством, что Ален наконец вспомнила, что перед ней ребенок больше чем вдвое младше ее.
— Рангхильд. — Она горько хмыкнула. — Странно, да? Богиня войны покровительствует деревенской девушке.
«Ничего не странно! Эх, хотел бы я, чтобы меня тоже выбрала Рангхильд... — Мальчик запустил пальцы в густые зеленые волосы. — Дожить бы еще до Дня Выбора...»
— Что? Тебе еще и десяти нет? — Она сказала это громче, чем хотела.
«О боги! Я и не представляла себе, насколько он мал!»
Только сейчас Ален осознала, что он такой не из-за того, что его измучили пытки Исвера. Мальчик просто еще не вырос!
«Восемь. — Его лицо помрачнело. — Лучше расскажи, какой талисман она тебе подарила?»
— Талисман?
«Ну, как это у вас называется. То, что бог дарит в День Выбора».
— А, ты про дар. — Могла бы догадаться!
Ален подняла руки к прическе. После проведенного с лордом Исвером времени она изрядно пострадала и могла называться прической только с большой натяжкой.
«Заколка? Правда, что ли? — прыснул мальчик. Он зажал рот обеими руками, чтобы не разбудить хозяина, но все равно давился от смеха. — Богиня войны подарила заколку?»
Ален бросила на него самый грозный взгляд, тряхнув рассыпавшимися по плечам золотыми волосами. В сердце поднималась горечь. Да как он смеет!
Видимо, раб понял, что задел ее.
«Прости. Хотел бы я, чтобы потом у меня был свой талисман. От любого бога. Пусть даже от Брееды или Виверрана».
Ален накрыла его руку своей. Обида уходила. Сейчас перед ней был просто измученный ребенок, с которым не разговаривали по-человечески на протяжении многих месяцев, а может, и лет.
— Будет. Обязательно будет.
Глаза мальчика уже слипались, он заметно боролся со сном.
— Ложись-ка ты спать. А я расскажу тебе что-нибудь на ночь.
У Ален было два младших брата и сестренки, так что она знала множество сказок и умела их рассказывать.
«Я не смогу засыпать и читать по губам».
— Ничего. Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы помочь ребенку заснуть, — твердо сказала Ален.
«Тогда... расскажи про Рангхильд!»
Ален изумленно вскинула брови.
— Что ж... Ладно.
Она начала шептать легенду. Мальчик слушал с живым интересом, словно все приключения богини были для него в новинку.
«Неужели ему никто даже этого не рассказывал?»
Когда он уже почти спал, Ален вдруг спохватилась.
— Эй, а зовут-то тебя как?
Мальчик улыбнулся в полусне и пробормотал:
— Габсхим.
Андраэль поежилась. Тонкая накидка не спасала от свежести июньского вечера. Порой она сильно скучала по теплым, словно парное молоко, ночам и ждала их с большим нетерпением. Но такие ночи наступали где-то в середине следующего месяца, так что, возможно, на этот раз Диал их не дождется. По крайней мере, в нынешнем виде.
Кто испытывал куда меньше дискомфорта, это Ренна, шагавшая по правую руку. Наглухо застегнутый ворот платья и плотный головной платок отлично защищали ее и от прохлады, и от периодических порывов ветра, проносящихся по Плато.
— Остатки конного отряда, отправленного к деревне, наконец воссоединились с гарнизоном Внутреннего города, Ваша Светлость.
— Ах, Ренна, оставьте официоз, прошу вас. — Весь день она только и слышала свой титул. От советников, военачальников, той части нобили, что до сих пор не поняли, что город ведет войну. И все от нее чего-то хотели. Эта встреча тоже не была праздной прогулкой, но можно хотя бы частично снизить напряжение. Все же перед Андраэлью ее подруга. Пусть и бывшая.
По тому, как замкнулось лицо баронессы, Андраэль поняла, что поставила ее в еще более неловкое положение.
«Проклятие! Когда все успело так усложниться?!»
— Так что с конницей? Почему так поздно?
Ренна немного расслабила сжатые челюсти.
— Веггины на них живого места не оставили. Часть убита, еще больше разбежались или остались умирать от ран на поле боя. Тем же, кто нашел в себе силы вернуться, пришлось обходить город с востока, чтобы не попасть под колеса «черепах». Конники напуганы до чертиков, но это ничто по сравнению с тем эффектом, который машины Исвера произвели утром.
— Сколько вернулось?
— Восемь. Три всадника и пять пехотинцев.
Андраэль мрачно кивнула.
— Кто всадники?
— Ваноччо Луко, тот самый, добывший лорду Анньери градоправительское кресло Ниведлы в борьбе за наследство. Урс Кьяри, вы его знаете, помогал нам несколько раз. Невысокого полета, но надежный. И младший сын герцога Йечо, но этот совсем зеленый.
— Надо как-то их наградить за верность, особенно кондотьеров... — задумчиво проговорила леди Андраэль. — Юному Йечо все равно деваться некуда...
— Можно подарить им двух диальских из ваших конюшен. Верхом вернулся только Йечо, и то по чистой случайности. Остальные кони захвачены веггинами или разбежались.
— Да, так и поступим. Сейчас каждый скакун на счету, но лояльность бывалых воинов еще важнее... — Андраэль ненадолго замолчала. Эта проблема была самой несущественной из всех, и все же стоило наградить вернувшихся как следует. — Солдатам по три золотых.
Более чем щедрая награда.
— А что веггины? Есть возможность напасть на них во сне? — переменила тему Андраэль.
Ренна покачала головой.
— Они удивительно дисциплинированные. А после того, как Исвер узнал о пропаже «черепахи», и вовсе усилили посты, особенно у машин, конечно. Сложно поверить, но они почти не жгли Внешний город. Понятно, что значительно пограбили, думаю, без насилия и убийств не обошлось, но в целом... В целом они, похоже, так боятся Исвера, что не смеют нарушить дисциплину. Может, парочка из них и зазевается, но рисковать людьми ради двух-трех веггинов...
— Эти два-три веггина могут изменить исход завтрашнего боя! — Андраэль метнула в баронессу яростный взгляд.
— Нет, если это не Исвер и не его мальчик-раб. — Ренна не отвела глаз, спокойно смотря в лицо своей правительнице. И это спокойствие отрезвило Ее Светлость. Ветер трепал несколько выбившихся из-под платка черных прядей. Андраэли захотелось протянуть руку и убрать их, но она не стала. Времена, когда она могла без раздумий сделать это, прошли. — Или наложница Исвера.
— Наложница? У них же не было женщин.
— Теперь есть. Он подобрал какую-то... кхм... девушку в деревне и сделал ее своей наложницей.
— Вот как? — Казалось, брови Андраэли не могли взлететь еще выше. — По тому, что рассказывала их советница, мне не показалось, что он склонен окружать себя излишней роскошью. Даже если бы был, зачем брать чужую девушку в середине пути, если можно было с самого начала взять кого-нибудь из веггинок?
— Это еще не самое странное в этой истории. — Глаза Ренны блеснули азартом, напоминая те времена, когда она одна собирала для Ее Светлости сведения по всему дворцу. Баронесса замедлила шаг и понизила волос, хотя никого рядом не было:
— Мои люди говорят, что он сохранил ей свободу.
— Что? Ты уверена? Но... зачем? Он что, из... этих? — Изумлению Андраэли не было предела. — Прогрессивных? Что-то не похож.
— Да уж, не похож. — Ренна задумчиво пощипала губу. Они остановились у очередной мраморной скамейки. Садиться не хотелось. Нагретый за день камень наверняка успел остыть, да и Андраэль была слишком возбуждена, чтобы оставаться на месте. — Или он хочет ее как-то использовать, или... или мы чего-то не знаем о диальских крестьянках.
Она со значением усмехнулась и возобновила шаг. Андраэль не удержалась и прыснула в кулак. Смешок получился каким-то нервным, но улыбка Ренны стала шире.
— Кстати, благодаря Ноорио у нас появился способ борьбы с «черепахами», — вспомнила Ее Светлость. — Родо придумал любопытную конструкцию. Стрела для баллисты дополнительно утяжеляется. Такая стрела выпускается в крышу и одновременно травмирует арбалетчиков и замедляет «черепаху».
— Вы уверены, что этого будет достаточно?
Они подошли к резному парапету. Баронесса подалась вперед, вглядываясь в далекие и редкие огни Внешнего города, словно надеялась действительно разглядеть веггинов отсюда. Ветер сбросил платок с головы, открывая взору густые черные волосы, уложенные в прическу. Ренна смотрела вдаль до того пристально, что на миг Андраэль испугалась, что она оступится и упадет вниз. Погруженная в раздумья, Ренна не замечала ни отброшенного ветром платка, ни того, насколько низко она перегнулась через парапет.
Андраэль застыла в нерешительности, не зная, то ли ей поскорее отвести Ренну в сторону, то ли не прерывать ход ее размышлений. Но та наклонялась все ниже, ее пальцы, вцепившиеся в парапет, побелели от напряжения... Андраэль не выдержала и аккуратно дотронулась до утонувшей в широком рукаве руки. Ренна вздрогнула и обернулась. На мгновение на ее лице промелькнул страх, который почти сразу сменился решимостью.
— Нужен запасный план, Ваша Светлость.
— Без титула, прошу...
Оторвавшись от парапета, Ренна зашагала вперед.
— Не сомневаюсь, это далеко не последний сюрприз, который приготовит нам Исвер.
— И вы знаете, что ему противопоставить?
Ренна замедлила шаг, плотнее закрепляя платок на голове. Красная шерсть снова скрыла черные пряди.
— Леди Чарла обещала помогать всеми возможными способами. С ее помощью можно потянуть время, если ситуация станет совсем критической. Например, предложить выдать ее лорду Исверу в обмен на временное отступление или еще какие-нибудь бенефиции.
— Он же ни за что на это не пойдет.
— А нам и не нужно, чтобы он соглашался. Нам нужна возможность под шумок перегруппировать войска так, чтобы отразить атаку Исвера и застать его войско врасплох. Не самый действенный план, учитывая, что мы не знаем, что именно он хочет предпринять завтра...
— Но лучше, чем никакого. И, Ренна...
— Да?
— Может быть, ваши люди могут отравить воду в колодцах Внутреннего города? Так, на всякий случай?
Андраэль боялась увидеть в глазах баронессы осуждение, но столкнулась лишь с отражением собственного страха. Очевидно, подобная мысль уже приходила ей в голову. Ренна кивнула.
— Они будут дежурить у колодцев. Если дела пойдут из рук вон, сделаем. А предварительно травить собственный гарнизон — гнилая идея.
— Да, пусть дежурят. Охраняют от возможных лазутчиков.
Говорить правду горожанам было нельзя. Это они обе прекрасно понимали. Знает один, знают все. Тем более что многих эвакуировали в Центральный город, и еще многих эвакуируют завтра...
Андраэль вздохнула. Нашел бы отец лучшее решение? Она не знала. Не знала она и того, есть ли здесь вообще какие-то решения, кроме плохих и ужасных.
Внезапно Андраэль почувствовала что-то теплое на своих плечах. Платок из красной шерсти лег поверх тонкой накидки.
— Вы совсем замерзли, — прошептала Ренна.
Андраэль знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она имела в виду совсем не то, что сказала. Как и Ренна знала, что вовсе не холод тревожит сейчас Ее Светлость. Андраэль благодарно сжала пальцы Ренны.
— Проклятье, дворянчик, где ж ты раньше был? — Накаштэ звонко хлопнул Ноорио по плечу. — Клянусь, такой приятель мне давно не помешал бы! Ха! Подумать только, «Золотые крылья»! Пять часов назад я был сраным рабом-ополченцем, а сейчас я иду в «Золотые крылья»!
Он испустил ликующий клич, тут же эхом пролетевший по ночной улице.
— Все слышали? Я иду в «Золотые крылья»!
Ноорио вздохнул и молча переглянулся с двумя другими парнями. Да, если Ренна называла его болтливым и взбалмошным... Что ж, она просто не знала Накаштэ. Жестокий и свирепый в бою, от перспективы побывать в элитном борделе он чуть не подпрыгивал.
— Кстати, насчет ополчения. Советую подать заявку в гарнизон городской стражи. Думаю, пара мест у них точно освободилась, а вас они так точно примут с распростертыми объятиями. Наша шутка с «черепахой» уже известна всему городу. У них и живется получше, и жалованье раза в три повыше, чем у свободных ополченцев.
К удивлению Ноорио, никто из трех не проявил энтузиазма.
— И дальше всю жизнь тянуть лямку «стража порядка»? Не-е, не на того напал, лорденыш! — фыркнул Накаштэ.
— Честно говоря, я бы куда охотнее вернулся домой, — сказал после продолжительного молчания Ценна. Так звали смуглого великана. Судя по лицу, квариец. Экбрет, щуплый тиассец, согласно кивнул. На правом глазу у него белела свежая повязка, да такая плотная, что закрывала чуть ли не половину лица.
— Да и в целом хреноватая сделка, — добавил ргаец. — Пару дней пожить в улучшенной казарме, чтобы на третий отправиться к богам... Или опять стать рабом, только теперь в Веге. Самое время отсюда драпать, вот что я скажу.
— А как же поход в «Золотые крылья»? — усмехнулся Ценна.
— Ну, думаю, местные девы будут гордиться, что я почтил их своим присутствием, — подмигнул ему Накаштэ.
Ноорио выругался себе под нос. Приличная одежда и вымытые лица заставили его забыть, с кем он идет развлекаться.
— Вряд ли у вас получится хотя бы выбраться из Диала, — напомнил им он. — Наши, если поймают, церемониться не станут. Да и лукожоры обложили так, что крыса, и та не проскочит.
— Это они еще меня не видели, — отозвался Накаштэ, но уже куда менее уверенно.
— А если набьем морду лукожорам, может, еще и дворянство получите. — Тут Ноорио откровенно приврал. Дворянство бывшим рабам в Диале точно не светило. Леди Андраэль не любила разбрасываться титулами. Но удержать более-менее способных воинов в городе нужно было любой ценой.
Экбрет, казалось, взвешивал возможности. Хотя из-за бинтов и обычно задумчивого вида сказать наверняка было сложно. А вот Накаштэ не впечатлился.
— Да одни проблемы от твоего дворянства. Ты вот дворянин — и что? Все так же трясешься перед своей сестрой. А все почему? Потому что она первая советница и может в любой момент схватить тебя за яйца. Хотя сестренка-то у тебя что надо. — Он обрисовал в воздухе что-то округлое. — Я б даже был не против, чтобы она меня за...
— Следи за языком. — Новенький кинжал Ноорио тут же оказался у горла ргайца. — Только попробуй сказать что-нибудь подобное о моей сестре еще раз, рожа косоглазая! Свободой насладиться не успеешь.
— На свою рожу посмотри, — проворчал Накаштэ, но голос его звучал уже примирительно. — Покосоглазее меня будешь.
— Кажется, пришли.
Голос Экбрета, прозвучавший до ужаса деревянно, положил конец разговору. Убедившись, что Накаштэ пошел на попятную, Ноорио повернулся к спутникам.
Фигура Экбрета казалась особенно тощей и хилой в свете лампы над дверью и на фоне вывески, изображавшей пышнотелую ангелицу с широкими плечами и нависающим над буквами бюстом. Бывшие рабы замешкались перед входом. По сравнению с любым посетителем «Крыльев» все они, кроме Ноорио, казались жалкой шайкой оборванцев, даже в новой одежде. Даже сам Ноорио ощутил подобие неловкости. Он знал, что Фея не развернет у порога героев этого дня, особенно если за них заплатят сполна. И все же что-то грызло его изнутри, заставляло сомневаться.
Ноорио скосил глаза на Накаштэ. Нет, перед этой наглой рожей пасовать нельзя. Раз Ноорио ведет показывать провинциалам настоящие развлечения, он и должен выглядеть хозяином положения. Приняв беспечный вид, он рванул дверь на себя.
Вышло, пожалуй, резче, чем ему хотелось бы. К счастью, сегодня в «Крыльях» было почти так же оживленно, как и всегда. Ни нападение веггинов, ни даже недавняя резня не могли отпугнуть постоянных клиентов.
«Должно быть, Фея приложила колоссальные усилия, чтобы удержать «Крылья» на плаву».
В находчивость наследников хозяина Ноорио, как и весь Центральный город, не верил.
За спиной раздался тихий восхищенный свист. Ноорио сдержал раздраженный вздох.
— Ты не в клоповнике, в Окраинах, — прошипел он. — Держи себя в руках.
Что же касалось двух других парней, то их отвисшие челюсти говорили сами за себя.
«Ну, как минимум, они не скажут какую-нибудь нелепость».
Действительно, интерьер «Золотых крыльев» мог поразить неподготовленного зрителя. Общий зал занимал территорию двух или трех домов Внешнего города. Потолок подпирали резные колонны. Повсюду картины в тяжелых рамах, изящные шелковые ширмы. И девушки. Девушки в таком разнообразии, что, казалось, было возможно найти подходящую под любой запрос. Высокие, низкие, бледные, темнокожие, тонкие, словно вот-вот сломаются от неосторожного прикосновения, и, наоборот, полные, пышущие жизнью и здоровьем.
— Привел новых друзей?
Грациозная фигура Феи вынырнула из полумрака. Ноорио сделал судорожный вздох, не в силах оторвать взгляда от великолепного тела, скрытого лишь тонким слоем сиреневой ткани. Он видел Фею почти в каждый свой визит, и все же каждое ее появление ввергало его в восхищенный ступор.
— Вроде того. — Слова вырывались из горла с каким-то хрипом. Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы он научился контролировать себя?
— Ну, пойдемте, мальчики.
Золотистые монетки, паутиной расположившиеся по плечам, отблескивали маленькими солнцами и позвякивали при ходьбе. Тонкая шея, видная благодаря убранным в высокую прическу волосам, так и манила к себе.
— Мы что, все вчетвером с ней будем? — прошипел ему в ухо Накаштэ. Не без удовлетворения Ноорио уловил в его вопросе отголоски собственной благоговейной дрожи.
— Ага, разбежался, — фыркнул он в ответ. — Да к ней за месяц запись идет. И то не факт, что согласится.
— А куда тогда...
— Угомони шило в заднице, и узнаешь.
Эта процедура была Ноорио знакома. Их запишут в книгу, а у его спутников, пришедших впервые, уточнят предпочтения.
— Тебе как обычно? — промурлыкала Фея, обернувшись через плечо. — Она на третьем этаже.
«Могла бы и сразу сказать». С другой стороны, так у него не было бы нескольких лишних минут, чтобы полюбоваться открывающимися видами...
Дверь на третьем этаже открылась, и в проеме показалось круглое лицо Крошки.
— Заходи скорее!