118: Тайна, скрытая во дворце под запретом
Наньгун Цзиньнюй и Ци Янь пришли на дворцовый пир очень поздно. Когда они вошли в главный зал, к ним тут же подошли поприветствовать.
Наньгун Шунюй:
— Сяо-мэй.
Ци Янь сложила руки в приветственном поклоне:
— Приветствую Вторую Высочество.
Наньгун Шунюй:
— Шурин, не стоит столь формально.
Увидев смущение на лице Наньгун Шунюй, Ци Янь сама сказала:
— Ваша Светлость, подданный подождёт вас у стола.
Когда Ци Янь отошла, Наньгун Шунюй взяла Наньгун Цзиньнюй за руку и отвела в сторону, затем прошептала:
— Сяо-мэй, мне нужно кое о чём тебя попросить.
Нанбгун Цзиннюй:
— Эр-цзе, говори свободно.
Наньгун Шунюй обеими руками вцепилась в предплечье младшей сестры и умоляюще сказала:
— Сяо-мэй, ты не могла бы остаться у меня на ночь? Или позволить мне переночевать у тебя, всего одну ночь.
Удивление в глазах Наньгун Цзиньнюй исчезло так же быстро, как и появилось — она сразу всё поняла. Она повернула голову к сиденью Наньгун Шунюй: точно, Лу Чжунсин сидел там в тёмно-красной одежде фуму.
Согласно древнему обычаю, сегодня ночью перед воротами княжеского поместья должен быть красный фонарь...
Два года назад в этот день... тем человеком... эр-цзе...
Слова согласия застряли в горле. Наньгун Цзиньнюй невольно обернулась на Ци Янь.
Ведь сегодня была также и их с Ци Янь новогодняя ночь...
Если она пойдёт к эр-цзе... Лу Чжунсин должен будет остаться в боковой комнате. Эр-цзе будет в безопасности, а как же Ци Янь?
Если она разрешит эр-цзе остаться в своём поместье, то, по обычаю, трое должны будут вместе «сторожить год» до рассвета.
Наньгун Цзиньнюй плотно сжала губы и обдуманно сказала:
— Эр-цзе... ты не хотела бы остаться сегодня во дворце?
Наньгун Шунюй удивлённо посмотрела на младшую сестру. Её статус был низок, и до замужества она жила в покоях своей матери. Оставаться на ночь во дворце теперь было бы неприлично.
Наньгун Цзиньнюй продолжила:
— Я хотела бы пригласить эр-цзе остаться на ночь во дворце Вэйян. Эр-цзе согласна?
Глаза Наньгун Шунюй загорелись, и она кивнула:
— Тогда спасибо тебе, сяо-мэй.
Лу Чжунсин был посторонним подданным — без указа ему нельзя было оставаться во дворце.
К тому же дворец Вэйян принадлежал Нангун Цзиньнюй. Пока она соглашалась, любая женщина из императорской семьи могла там остановиться.
Наньгун Цзиньнюй сказала:
— Сейчас я сама живу в княжеском поместье, так что эр-цзе может остановиться в дворце Вэйян. Я объясню всё отцу-императору.
... ...
Наньгун Цзиньнюй подошла к обеденному столу, но Ци Янь всё ещё стояла рядом. Она помогла Наньгун Цзиньнюй сесть, а затем села рядом.
После объявления евнуха начался дворцовый пир.
Как и в прошлые годы, прозвучало традиционное поздравление. Однако Наньгун Жан в этом году не появился. Зато он позволил всем наложницам с официальным статусом из Заднего дворца присутствовать на пире.
Из-за этого место хозяйки пира оказалось в затруднительном положении, ведь всем было известно: после смерти первой императрицы из клана Ма трон хозяйки оставался пуст. Ранее титулованная наложница Хуэй формально исполняла роль хозяйки Заднего дворца. Хотя у неё и не было императорской печати Феникса, её печать высшей наложницы по значению была с ней почти равна.
Но в этом году всё изменилось. Нангун Жан нарушил устав, пожаловав титул Высшей Наложницы Я красавице из степей Нагси Цзии. Их статусы стали равны, и он не дал указания, кому принадлежит главный трон.
Это вызвало замешательство у пятого принца Наньгун Да. В конце концов, Цзия сказала:
— Хуэй-цзе — давняя спутница Его Величества. Разумеется, вы должны сидеть на главном месте. Мне же будет вполне достаточно места ниже.
Неожиданно эти слова задели чувствительное самолюбие наложницы Хуэй. Кроме матери покойного старшего принца Чжаожун Ли, которую отослали из дворца, Хуэй была самой старшей женщиной во всём Заднем дворце.
К тому же завтра ей исполнялось сорок восемь. Её сыновья — второй и четвёртый принцы — оба были старше Цзии...
Ранее во дворце были лишь пожилые женщины. Хуэй была всего на несколько лет старше прочих. Она считала себя «понимающим цветком» Его Величества и женщиной, которую он знает. У неё было два сына — её положение было крепким.
Но теперь наложница Я не просто поколебала её авторитет — она была моложе и красивее.
Морщины на лице Хуэй дрогнули. Она отказалась от главного места:
— Мэймэй, ты преувеличиваешь. Хотя Его Величество сегодня не пришёл, я всё равно не осмелюсь занять главный трон.
С этими словами она села на место справа.
Так и вышла странная сцена: на официальном дворцовом пиру главный трон остался пуст, а две Высшие Наложницы сидели по сторонам. Остальные наложницы выстроились в ряд, а принц-регент Нангун Да был вынужден занять маленький столик на самом нижнем уровне. Впрочем, это всё ещё была сцена — остальные члены императорской семьи сидели в большом зале по старшинству.
В середине пира Нангун Жан прислал евнуха Сыцзю с двумя указами. Один был традиционным — с наградами, как и в прежние годы.
Но содержание второго указа было весьма странным...
«По воле Неба и повелению Императора внемлите: здоровье моё в последнее время пошло на поправку. С одиннадцатого года эпохи Цзинцзя за императорским троном будет установлена занавесь из бисера и ширма позади. Я буду проводить аудиенции за ширмой, а пятый принц продолжит управлять страной. Всё».
Сыцзю удалился. Все вернулись на свои места, но атмосфера за столом стала гнетущей.
Принцы погрузились в раздумья. Ци Янь налила вина Наньгун Цзиньнюй и тоже задумалась.
Указ Наньгуна Жана был слишком странным, не так ли?
Если здоровье монарха восстановилось, почему бы ему не прекратить регентство Нангуна Да и не править самому?
Зачем вся эта показная «аудиенция за ширмой»?
Даже если он хотел продолжить обучать Нангуна Да, он мог бы просто делегировать ему часть дел. Разве обучение лично не лучше?
Как говорится: «Без должного титула нет устойчивости». Истинный император сидит за ширмой, а Нангун Да — ни наследник, ни старший, ни законный. Как же он сможет сидеть на троне спокойно?
Принцы затаили свои мысли. Кто-то прикрывался вином, кто-то молчал. Даже Нангун Да опустил голову в задумчивости.
Знатные дамы тоже притихли. Никто не болтал.
Одна лишь Наньгун Цзиньнюй облегчённо выдохнула. На лице её впервые за долгое время появилась улыбка: здоровье отца-императора наконец-то наладилось. Значит, она может немного расслабиться?
Среди всех детей императора только Наньгун Цзиньнюй искренне радовалась за отца.
Она повернулась к Ци Янь. Видя усталость в её взгляде, и поскольку время уже подходило, она сама поднялась, подошла к высокому месту и попросила у наложниц Хуэй и Я разрешения уйти раньше. После чего ушла с Ци Янь с пира.
Вернувшись в княжеское поместье, Ци Янь уснула сразу после пары фраз. Наньгун Цзиньнюй не удержалась и слегка прикусила её за плечо. Потом при свете лампы на прикроватной тумбе дочитала начатую книгу и тоже легла спать.
Дворцовый пир закончился после полуночи. Наньгун Шунюй шла в самом конце, нарочно замедлив шаг. Она дождалась, пока все отойдут подальше, и сказала Лу Чжунсину, чтобы он сам возвращался в поместье.
Наньгун Шунюй:
— Я сегодня останусь во дворце. Фуму может делать, как сочтёт нужным.
Лу Чжунсин нахмурился:
— Это... Для Вашей Светлости во дворце вообще найдётся место?
Наньгун Шунюй холодно усмехнулась:
— Сегодня я остановлюсь во дворце Вэйян.
Лу Чжунсин обернулся, чтобы убедиться, что позади никого нет, затем тихо сказал:
— Сегодня канун Нового года. Муж и жена должны вместе охранять год, что подразумевает Ваше Высочество под этим?
Наньгун Шунюй сначала хотела сказать, что Лу Чжунсин может провести ночь с наложницами в своём поместье, но, немного подумав, побоялась, что это лишь даст лишний повод для разговоров, а ещё хуже — он может принять это за её «ревность». Поэтому она промолчала.
Увидев молчание Наньгун Шунюй, Лу Чжунсин и сам начал злиться. Обретя смелость от вина, он схватил Наньгун Шунюй за запястье:
— Муж и жена должны охранять год вместе в новогоднюю ночь. Даже если Ваше Высочество пожалуется, Его Величество будет на моей стороне. К тому же, хозяйка дворца Вэйян вернулась вместе со своим фумой — зачем тогда Ваше Высочество туда направляется? Вернитесь со мной.
Наньгун Шунюй:
— Отпусти!
Лу Чжунсин фыркнул, затем наклонился к уху Наньгун Шунюй:
— Советую Вашему Высочеству не тратить усилия попусту. Я могу закрыть глаза на некоторые грязные дела Вашего Высочества, но этот брак остаётся действительным. Хоть бы внешне делайте вид, что мы вместе. Если кто-то увидит, что мы находимся в ссоре, и начнёт расспрашивать — не вините меня, если я скажу правду!
— Ты...!
Наньгун Шунюй задрожала от ярости; она не ожидала, что Лу Чжунсин окажется таким бесстыдным.
Между ней и Ци Янь ничего не было, но давнее запутанное дело с пастухом-отшельником и так уже невозможно было развеять. Даже если бы она рассказала всю правду... быть влюблённой в мужчину, когда ты ещё Принцесса, не покинувшая покоев — это всё равно был бы повод для осуждения.
Наньгун Шунюй пыталась вырваться несколько раз, но безуспешно. Ей ничего не оставалось, как позволить Лу Чжунсину тащить её из зала.
Холодный ветер пронёсся. Наньгун Шунюй поёжилась, но в её сердце было холоднее, чем на улице.
Вдруг раздался кокетливый голос:
— Ох, какие вы живенькие, а?
Наньгун Шунюй и Лу Чжунсин повернулись на звук голоса — Цзия, скрестив руки, облокотилась на алую лакированную колонну, из её рта вырывался клуб пара.
Сегодня она была одета в тёмно-красное платье кочевых племён, цвет которого сливался с колонной, делая её почти незаметной.
Никто не знал, почему Великая Высшая Супруга Я ждала здесь, но в сердце Наньгун Шунюй промелькнула тревожная мысль:
— Ваше Леди, Великая Супруга Я!
Цзия опустила руки и подошла к ним. Лу Чжунсин был вынужден отпустить Наньгун Шунюй и расправить одежды, чтобы преклонить колени:
— Подданный Лу Чжунсин приветствует Высочайшую Супругу Я.
Наньгун Шунюй также поклонилась:
— Приветствую Вашу Леди Супругу Я.
Цзия потёрла ладони и поднесла их к губам, чтобы согреть дыханием. Она непринуждённо взяла Наньгун Шунюй за руку и укорила:
— Почему так долго выходишь? На улице ведь холодно. У меня руки замёрзли!
— Прошу простить, я...
Цзия перебила:
— Раз уж вышла, пойдём. Разве не договорились, что ты сегодня переночуешь у меня?
И добавила, словно говоря сама с собой:
— Это мой первый Новый год на юге, одной как-то тоскливо. Разве ты не обещала составить мне компанию?
В ту ночь Наньгун Шунюй действительно избежала «новогоднего дежурства» с супругом, но и в Вэйян-гун она не пошла...
На следующее утро Ци Янь упомянула, что хочет вернуться в своё поместье, ведь нужно было раздать праздничные бонусы для поместья фумы и её частного двора.
Наньгун Цзиньнюй отвела взгляд от книги и несколько секунд смотрела на неё, затем медленно сказала:
— Может, послать с этим Цюцзюй? Ладно, иди, если хочешь.
Ци Янь сдержанно выдохнула и спокойно ответила:
— Благодарю Ваше Высочество.
Наньгун Цзиньнюй кивнула, затем смотрела ей вслед, пока та не скрылась из виду. Между бровей появилась едва заметная складка, но она быстро разгладилась.
Раздался лишь одинокий вздох.
Примечание автора:
Есть вещи, которые я упоминаю лишь вскользь, но в тексте полно намёков. Например, Цзия и Шунюй вернулись во дворец — оставляю место для вашей фантазии, но не увлекайтесь, оставайтесь в реальности~.
Я уже говорила, между Цзией и Шунюй что-то будет, но... в сердце Цзии нет места для Шунюй.
Я чувствую, что это прогресс для меня. Они ближе к современной паре. Ведь не все романы у нас начинаются с любви навеки. У них что-то было, и что-то уже прошло.
Шунюй найдёт свою настоящую любовь в конце. Я считаю, что эта глубокая любовь станет выходом из кокона для измученной Наньгун Шунюй.
Можно понять это так: Цзия ищет безопасные отношения с привилегиями, но не единственные.
Ведь я только писала, что Цзия очень красива и с потрясающей фигурой, но нигде не было сказано, что она хороший человек~