Оскопление
Церковь меняет стратегию борьбы со своими оппонентами теперь она стремится не спорить с философами и не уничтожить их физически, а дискредитировать личность через подачу ее частной жизни в неприглядном свете. Она начинает вести себя как человек, понимающий, что проигрывает спор, но у него нет цели истину искать. Его цель — любым путем выиграть спор. И он переключает внимание на детали, не имеющие к теме отношения. Не имея что сказать по существу предмета, он говорит оппоненту: «Ты посмотри, какой у тебя нос! С таким носом, и лезет судить о таких предметах!»
За спором наблюдает публика. Такие «аргументы» вызывают оживление. Оппонент в недоумении... Он спрашивает: «Причем здесь мой нос?» А провокатор дальше тему развивает: «Ты не уходи от ответа, а скажи нам, — показывает широким жестом руки на собравшихся людей, — как это с таким носом можно рассуждать о божественных вопросах?» Зеваки в хохот. Человек потерялся и выбит из колеи. Спор проигран.
Чтобы понять, как Церковь выиграла спор у греческих философов, и что выступало к роли носа, нужно знать, что греки делили людей не по полу, а по активной и пассивной роли в сексе. К этой сфере относились как к игре, каждый искал соответствующую своей природе роль. Если человеку нравилась в сексе женская роль, он ее играл. Если нравилась мужская, играл мужскую. Жестких стандартов, привязанных к полу, у греков не было.
Никакая роль не унижала и не возвышала человека, как актера в театре не унижает и не возвышает роль раба или рабовладельца. Не важно, чью роль он играет, короля или шута. Важно, как играет. Показателем было качество игры, а не социальный статус роли.
Древним в голову не приходило оценивать качество личности по сексуальному вкусу, как нам не придет в голову оценивать личность, исходя из того, какой цвет человеку нравится: красный или зеленый, какая музыка: джаз или классика, какая еда: соленая или сладкая. Человека оценивали по базовым личностным качествам: честный он или лжец, добрый или злой, умный или глупый, но никак не по вкусу в пище, сексе или музыке.
Понятия «неприличный секс» не было, как нет сейчас понятия «неприличная музыка». Это может быть хорошего или плохого качества, но не может быть позорными или приличными. Немыслимо испытывать муки совести или чувство гордости по поводу своего вкуса в сексе. У греков это считалось абсолютно личным, данностью от природы, как цвет глаз. Единственным мерилом был объем личной радости. Других критериев не было. Каждый добывал свою радость, делая то, что ему хочется. Стандарта не было.
Помимо вкуса секс играл серьезную роль в социальном проектировании. Например, в формировании института эффективного воина. Лучше всего воин будет сражаться не под угрозой наказания и не за политические цели. Все это вторичные стимулы. Максимальную самоотдачу солдат продемонстрирует, если в момент сражения ему есть кого защищать.
Вторым условием воинской дееспособности была максимальная автономность. Хороший воин не должен быть ни к чему привязан. У него не должно быть жены с детьми и хозяйством (чтобы он не пытался сохранить себя ради своей семьи и дома). В идеале он все свои человеческие потребности должен удовлетворять в рамках армии.
Максимально этим критериям соответствовал воин-гомосексуалист. Древний мир поощрял этот вид отношений в воинской среде. Если бы дееспособность армии повышало умение воинов играть на скрипке — социум культивировали бы музицирование.
Если представить государство, по каким-то причинам не сумевшее привить своим воинам любовь к скрипке, его армия была бы слабее. Такое государство было бы завоевано армиями других государств, где солдатам сумели привить любовь к игре на скрипке.
Древнегреческие полководцы и мыслители говорили, что мужчины-любовники будут защищать друг друга максимально храбро. Если же строй состоит из гетеросексуальных женатых мужчин, им некого сиюминутно защищать. Они склонны в первую очередь думать о себе, детях, жене и хозяйстве. Такой настрой понизит боеспособность отряда.
Дееспособность отряда определяет не личная храбрость отдельных воинов, а при каких потерях личного состава отряд сохраняется как боевая единица, и после каких потерь он превращается в стадо взбесившихся животных — в охваченную паникой толпу.
Когда люди видят вокруг себя реальную смерть, оторванные головы/руки/ноги, на них накатывает первобытный страх. Такая паника наблюдается на тонущем судне. Люди становятся безумны от леденящего душу страха, и не управляют собой. Теперь это не люди, а животные на автопилоте. Их сознание, воля, совесть и все иные чувства полностью отключаются. В действие вступают подсознательные установки.
Максимальная стойкость отряда сегодня составляет около 50%. Минимальный порог стойкости, после которого отряд превращается в толпу — когда убито не менее 5% личного состава. Если порог ниже, это уже не воинская сила, а просто группа. Ее охватит паника, если убить одного-двух человек. Снайперы делают это, когда нужно обратить силу толпы против толпы. Когда собравшиеся в толпу люди увидят 2-3 убитых, по толпе прокатится волна панического ужаса. Дальше люди сами начнут давить друг друга.
Самые стойкие по боеспособности отряды древности состояли из гомосексуальных пар. Их стойкость равнялась 100%. Это невозможно объяснить только гомосексуализмом. Огромную роль играли мировоззренческие корни этого явления. Жители небесного мира тоже имели подобные контакты. Например, эллинское божество Геракл имел любовника — божество Иолай. На могиле последнего пары воинов приносили свои клятвы верности.
Спарта возводила гомосексуальные связи к олимпийскому божеству Эросу. «Так спартанцы осуществляют жертвоподношения богу Эросу перед воинами, выстроенными для боя, потому как полагают, что их спасение и победа зависят от дружбы между мужчинами, стоящими в строю... И опять, так называемый Священный отряд в Фивах состоит из любовников и их избранников, проявляя таким образом величие бога Эроса в том, что бойцы отряда избрали погибель со славой перед невзрачной мизерной жизнью.» (Афиней «Пир мудрецов»).
Царский отряд Македонского, 300 спартанцев, Священный отряд Фив — все эти непобедимые отряды древности на 100% состояли из любовников и имели максимальную воинскую стойкость. Все они были уничтожены за счет военной хитрости и техники боя. И ни один отряд не был побежден за счет превосходящего духа противника.
Наиболее известна история уничтожения Священного отряда Фив царем Македонии Филиппом, отцом Александра Македонского. В битве при Херонее все предпочли смерть плену. Они погибли, но ушли с исторической арены непобежденными.
«Существует рассказ, что вплоть до битвы при Херонее он (отряд) оставался непобедимым; когда же после битвы Филипп, осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного». (Плутарх «Сравнительные жизнеописания»)
Македоняне в этой битве предложили фиванцам почетную сдачу — не в плен, а просто прекратите сражаться и идите куда хотите. Но они отказались. Людям некуда было идти. Они потеряли любимых и хотели лечь рядом. На этот раз навсегда.
Израненных упрямцев просто расстреляли. Как говорят летописцы, Филипп плакал над телами героев. Он приказал похоронить всех с высшими военными почестями. На месте гибели отряда был установлен памятник — мраморный лев. Сегодня от оригинала остались руины. Но воссоздана копия, которая и сегодня стоит на месте гибели отряда.
В древней Японии в среде самураев культивировались связи между мужчинами. Одним из признаков истинного самурая было пренебрежение женщиной. Он имел связь или с мужчиной-воином, или с юношей, готовящимся стать самураем. Такие юноши назывались сюдо (путь юноши) и имели большое уважение. Эта практика стала уходить из самурайской среды по мере попадания Японии под влияние христианства.
* * *
Судя по тому, что Церковь взялась дискредитировать женский гомосексуализм, есть основания считать, что среди греческих женщин-интеллектуалок это было нормой. Но была проблема — не только в Торе, но и во всей Библии нет намека на богопротивность лесбийской любви. Есть запрет на секс с животными для женщин, что она «не должна становиться перед скотом для совокупления с ним» (Лв. 18, 23). Для мужчин тоже есть такой запрет «...ни с каким скотом не ложись. Чтобы излить семя и оскверниться от него» (Лв. 18, 23). А вот запрет на женскую гомосексуальность начисто отсутствует.
Церковь решает эту проблему через толкование фразы: «...их женщины заменили естественное употребление противоестественным» (Рим.1, 26-27). Из нее богословы умудряются сделать вывод, что лесбийский секс богопротивен.
Но почему лесбийский секс прямо не осужден в Библии, если он богопротивен? Почему, например, та же зоофилия осуждена, а про лесбиянок ни слова. На это богословы нам отвечают, что ничего в Библии на эту тему нет, потому что Богу про такое стыдно говорить. Согласитесь, странное объяснение. Про зоофилию, значит, в Библии не стыдно писать, а про лесбиянок стыдно... Согласитесь, эта аргументация у богословов плохая.
С дискредитацией греческих мужчин-философов таких проблем не было. Все они были гомосексуалистами, что раскрыто в диалоге Платона «Пир» (второе названием «Симпосий», откуда произошло современное «симпозиум»). Этот диалог рассказывает, что Зевс при создании человека опирался на три природы: мужскую, женскую и смешанную (андрогинов). В результате возникли три формы притяжения. Люди, получившиеся из разделенных пополам андрогинов, стремятся найти свою половину — мужчины ищут женщин, а женщины мужчин. Кто создан из мужской природы, стремятся к мужчинам; кто из женской — стремятся к женщинам. В этих стремлениях древние видели не отклонение от нормы, а соответствие вложенному богами естеству. Говоря современным языком, человек следует заложенной в него богами программе. Это считали не просто естественным, но и богоугодным. Богопротивно было делать то, чего нет в твоей природе, надеясь через это получить какие-то выгоды.
Нормы эллинского общества предписывали древнегреческому подростку обзавестись старшим наставником, который был бы одновременно опекуном, советником, другом, тренером и сексуальным партнером. С помощью такого друга интеллектуальное, духовное и физическое совершенствование шло более быстрыми темпами, чем без него.
Если у древнегреческого юноши не было старшего наставника, он считался примерно таким же ущербным, как совсем недавно ущербной в европейской цивилизации считалась девушка, у которой нет парня. А еще раньше, которая не вышла замуж. Такой взгляд до сих пор сохраняется в низовых социальных слоях общества.
Сегодня роль древнегреческого подростка играет молодая девушка, ищущая зрелого мужчину. У девушки много проблем и мало ресурсов чтобы их решить. Ей нужна помощь. Что она может дать, чтобы взамен решить свои проблемы? Свою красоту. Она готова открыть к ней доступ тому, кто возьмет на себя ее проблемы и выступит в роли наставника. Так красота и сила совершают взаимовыгодный обмен. Все всё понимают, но это никого не раздражает, это не обсуждают и не осуждают. Это в порядке вещей.
В силу действующих сейчас культурных установок тщательно вуалируется факт, что светила древнегреческой мысли в юности имели покровителями взрослых мужчин — философов, геометров, естествоиспытателей. Как говорят, их связывала тесная дружба.
Что могло связывать сорокалетнего Сократа и двадцатилетнего Платона? Наверное, что-то такое, что не умещается в понятие простой дружбы. Платон называет Сократа своим боговдохновенным другом. Детали дружбы опускают. Понимающему достаточно.
Гиппократ утверждал, что гомосексуализм весьма полезен. Взрослым мужчинам он несет омолаживающий и оздоровительный эффект. Юношам через семя взрослых мужчин передается мужество с интеллектом и другие положительные качества.
Сейчас фраза «платоническая любовь» имеет противоположный от начального смысл. Ее понимают синонимом любви без секса, тогда как высшее проявление любви по Платону — слияние духовного и физического. Платоническая любовь — гомосексуализм.
Мир древней Эллады был патриархальным. Статус женщины был почти на уровне домашнего животного. Можно использовать ее туловище и способность этого туловища рожать. Но поговорить с носителем этого туловища можно только на темы не выше быта, что естественным образом суживало возможности общения высокообразованных греков с женщинами. С юношами возможен был как секс, так и обсуждение философских аспектов.
Гомосексуальные связи ограничивались только соображениями устойчивости политической конструкции. Например, рабы не имели права на связь со свободными юношами. Взрослые греки могли их использовать только в пассивной роли.
В Торе есть фраза: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них» (Лвт.20,13). Кажется, она однозначно запрещает гомосексуализм. Возможно. Но также возможно, изначальный смысл фразы утрачен, и мы имеем дело с искаженным в пользу Церкви переводом.
За это говорит ряд аргументов. Во-первых, фраза эта появилась более трех тысяч лет назад, и что она значила в контексте той культуры — это можно только предполагать.
Во-вторых, в Библии есть фразы, из которых можно заключить, что древние иудеи, как и древние греки, считали гомосексуальный секс нормой. Например, слова Давида к своему другу Ионафану: «...любовь твоя была для меня превыше любви женской!» (2Цар.1, 26). Или еще: «Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу. И взял его Саул в тот день и не позволил ему возвратиться в дом отца его. Ионафан же заключил с Давидом союз, ибо полюбил его, как свою душу. И снял Ионафан верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой, и лук свой, и пояс свой». (1Цар.18, 1-4). Церковь предсказуемо настаивает на ином понимании этих фраз, что. Но это уже одна из возможных трактовок, а не однозначный факт.
В Евангелие тоже есть интересные фразы. Например, на вопрос Христу, почему его ученики не постятся, он сказал: «могут ли печалить сыны чертога брачного, когда с ними жених?» (Мф. 9, 14-15; Мрк. 2, 19-20). Обратите внимание, участники брачного ложа однополые люди — сыны и жених. В контексте брачного ложа это явно не просто дружба.
В пользу распространенности гомосексуализма в иудейской и раннехристианской среде говорят сексуальные практики некоторых христианских групп. Например, наиболее фанатичная группа ранних христиан, которую Церковь называла николаиты, ни под каким предлогом не желавшие приносить жертву императору, считали женщин исчадием ада и предпочитали удовлетворять сексуальные потребности друг с другом.
Я не вижу оснований предположить, что до Христа таких практик не была, а с его приходом появились. Ближе к истине выглядит, что такие практики были задолго до него. Особенно если знать историю Древнего мира, в котором понятия грех в отношении секса как такового — его вообще не было. Это исключительно церковное изобретение.
В Новом Завете есть фраза: «...если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф.19,10). Фраза «не жениться» не запрещает секс. Значит, она указывает на существование иного способа, кроме контакта с женщиной. Не сказано, какого именно способа, но по контексту, если оценивать в целом, посыл однозначный — иной секс.
Церковь учит, что «не жениться» — это синоним «отказаться от секса». Но во всей Библии нет ни одного прямого запрета на удовлетворение сексуальной потребности. Кто мне укажет на слова про блудников и прелюбодеев, которые не наследуют Царства Небесного, тому скажу, что изначально термины «блуд» и «прелюбодеяние» имели не сексуальный смысл, а социальный. Этими словами обозначали людей, обманывающих ближних на сексуальной почве, а не как сейчас понимают, что этими словами осуждали людей за секс (про это будет детально дальше). Церковь в борьбе за место у пирога стала называть этими словами людей, практикующих несанкционированный религией секс.
Укрепляя свою позицию относительно не репродуктивного секса, Церковь учит, что жители Содома и Гоморры были сожжены за гомосексуализм. Здесь она передергивает. Состав преступления жителей этих городов не в неправильном сексе, а в том, что они были убийцами, ворами и лжецами. «Вот в чем было беззаконие Содома... в гордости, пресыщении и праздности, и она руки нищего не поддерживала» (Иез.16, 49).
В противном случае, если неправильный секс сам по себе преступление, Бог должен был сжечь все греческие города. Однако ни один из них не постигла судьба Содома и Гоморры. Из этого следует, что современная трактовка истории Содома — выдумка, цель которой объявить гомосексуализм сатанизмом и преступлением против Бога.
Еще в Древней Греции была мастурбация. Диоген занимался этим на площадях, и громко выражал печаль, что так нельзя утолять голод, поглаживая рукой по животу. Никто не видел ничего дурного в удовлетворении потребности тела в сексе, еде или тепле. Голодный имел право на насыщение. Кто что и как ест — сугубо личное дело.
Чтобы выставить мастурбацию таким же богомерзким деянием, Церковь извращает историю ветхозаветного Онана. Она говорит, что Бог его наказал за саму мастурбацию, но это чистая отсебятина. Онан практиковал с женой умершего брата «прерванный половой акт», как бы сейчас сказали. Бог наказал его за нарушение Закона, а не за мастурбацию.
«Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жену, и жить с нею» (Втор. 25, 5). Когда умер брат Онана, ему сказали: «...войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему. Онан знал, что семя будет не ему, и потому, когда входил к жене брата своего, изливал семя на землю, чтобы не дать семени брату своему» (Быт. 38, 8-9).
В Евангелии есть фраза «...малакии... Царства Божьего не наследуют» (1Кор. 6, 9-10). Малакиями в эллинском мире называли людей системы «комнатная собачка» — или пресыщенных богатых бездельников любого пола, или лиц на содержании в обмен на секс-услуги — изнеженных юношей и девушек. Смысл фразы переводился как греховность изнеженной праздной жизни. Церковь трактует слово «малакия» не как неженка и тряпка, а как гомосексуалист и онанист — смертные грешники (не могут попасть в рай). Стали они такими, потому что в них вошел сатана и извратил их природу.
Подводя итог обзору, с одной стороны перед нами факт, что эллинская цивилизация поднялась на такие высоты и масштаб мысли, на который в истории человечества пока никто не поднялся. Еще факт, что древние граждане имели максимальные сексуальные свободы. Симбиоз мудрости и красоты имел творческие и интеллектуальные последствия.
С другой стороны, перед нами домыслы Церкви о греховности секса, о противности его человеческой природе, о нормировании и указании, что он не предназначен для получения удовольствия, а исключительно для деторождения.
И так как Церковь со временем превращается в абсолютную силу, ее домыслы получают приоритет над фактами. Никого не интересует, с чего это секс стал вдруг грязью и грехом. Всем теперь кажется очевидным, что это пошло и постыдно.
Во времена своего противостояния с греческой философией Церковь говорит, что если человек практикует гомосексуальный секс или онанирует, значит, им овладела нечистая сила. Она-то и подсказывает ему дьявольскую логику, которую человек не может одолеть. Так появилось основание не слушать логику (ибо она от нечистой силы).
Государственные христиане теперь не пытаются оперировать здравым смыслом. Они уничтожают своих противников через объявление частной жизни философов богомерзкой. Теперь споры выигрывает не стройность логики, а обвинения в неправильном сексе.
В диспутах звучат аргументы в стиле: ты лучше скажи, как свою задницу используешь! «Напирайте, бога ради/ На него со всех сторон!/ Не попробовать ли сзади?/ Там всего слабее он» (А. Пушкин «На кн. А.Н. Голицына»). (Кстати, когда узнаешь, что Пушкин писал такие стишки про своих врагов, круг причин, по которым его убили, значительно расширяется).
Священники победили философов не в интеллектуальных диспутах, а как боксер шахматиста — хрясь оппоненту доской по голове, а потом сразу в морду ему, в морду! И все, полная победа. Лежачего, для порядка, еще пнули, чтобы, как пел Шариков: «Глазик выколю/ Другой останется/ Чтобы знал, говно/ Кому кланяться» (к/ф «Собачье сердце»).