Ограничение
Насколько глубоко и всемерно проникало государственное христианство в общество, можно судить по тому, что оно забралось к каждому не просто в дом, а залезло в кровать под одеяло и в трусы. Церковь провозгласило наступление эры сексуального аскетизма.
В рамках такого заявления секс обретает цвет порока, грязи, пошлости и скотского удовольствия. Появляются суждения, что человек не животное, чтобы заниматься этим. Но если развить этот посыл до логического завершения, то прием пищи еще более животная функция. И если приличным людям не к лицу животные функции, то в первую очередь нужно пересмотреть отношение к пище, а не к сексу.
Получалось, Бог дал человеку гениталии и способность к сексуальной радости, но при этом велел засушить данное, закопать поглубже и забыть. Это примерно, как Бог дал человеку способность получать удовольствию от вкусной пищи, но велел закопать этот талант, сказав, что есть вкусную пищу богопротивно. Подчеркиваю, не во вред здоровью обжираться, а объявил сам вкус пищи и сервировку сатанинским искушением. Приличные люди должны есть в темноте руками не вкусную и не знавшую поварского искусства пищу. Спрашивается, а зачем тогда давать способность, пользоваться которой грех?
В наступающей христианской эпохе одним из показателей добропорядочности становятся фригидность, асексуальность и неграмотность в интимных вопросах. Даже сочные и эмоционально насыщенные слова, касающиеся сексуальной сферы, как и сам секс, попали в разряд неприличных. Если предположить, что Церковь выступила бы не против секса, а против гастрономии, слова «язык» «рот», а равно ложка, вилка, скатерть и прочее, сегодня считались бы неприличным матерным жаргоном.
До христианства в сексе видели чувственную радость, эстетическую красоту и практическую пользу — возможность решать задачи, не решаемые или трудно решаемые иными способами. Никого не смущало, что сексуальные люди использовали свой талант не только в репродуктивных, чувственных и эстетических целях, но также и практических.
Как никто сегодня не видит ничего зазорного в том, что один человек, желая добиться расположения другого, красиво сервирует ему стол со вкусной пищей, так вчера никто не видел ничего зазорного в использовании секса для расположения человека.
В древности секс стоял в одном ряду с другими возможностями человека. О ровном отношении к нему повествует Библия. Авраам велит Саре использовать свои женские прелести к общей пользе, не видя в этом никакой проблемы: «...вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя. И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов» (Быт. 12, 11-15).
Христианский святой Лот предлагает своих дочерей, чтобы уладить конфликт с пришедшими к нему горожанами: «И вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их. Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь, и сказал: братья мои, не делайте зла; вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего» (Быт.19, 5-8).
Сюда же история про дочерей, не видевших ничего дурного в связи со своим отцом. «И сделались обе дочери беременными от отца своего» (Быт.19, 36). Эти примеры можно множить до бесконечности, потому что вся Библия полна ими.
В Евангелии есть притча про десять дев, пришедших к одному мужчине на «брачный пир» (Мф. 25, 1-13). Не касаясь смысла притчи, указываю на взятый для примера материал: несколько девушек пришли для сексуального уединения с одним мужчиной.
Если вы в обществе, где для примера берется рецепт по изготовлению котлет из человека, не важно, что вам хотят сказать этой аллегорией. Важно, что вы находитесь в обществе людоедов. Если вы в обществе, где для примера берется уединение одного мужчины с десятью девушками, не важно, что вам хотят сказать этим примером. Важно, что вы находитесь в обществе людей очень свободных сексуальных нравов.
Церковь предлагает понимать выражение «уединились на брачный пир» в том смысле, что девушки пришли к мужчине на брачное ложе для чего-то невинного, типа в шахматы поиграть. Это ошибка. Мужчина уединился с девушками для других игр.
Взятый Христом в качестве аллегории материал для притчи указывает, что в те времена любой секс был банальной ситуацией. Кому как нравится, тот так и утолял свои сексуальные потребности. Никто не видел греха, что взрослые люди по согласию что-то делают в одиночку, попарно или более широким кругом. Никому в голову не приходило регламентировать частную жизнь и вкусы. Напротив, само собой разумеющимся считали: если люди разные, закономерно, что их вкусы в пище, сексе или музыке тоже разные.
Не допускалось только насилие. Преступлением было насильно накормить человека тем, что ему не нравится, равно как иметь с ним секс, которого он не хотел. Если же все происходило по обоюдному согласию и к общей радости, преступления тут не было.
Все живые существа в поисках своего блага используют имеющиеся таланты. Птица использует крылья, рыба плавники, а ежик иголки. Аналогично и люди использует свои самые сильные стороны. Закономерно, что боксер ищет место под солнцем кулаком, скрипач с помощью слуха, а математик через свой ум. Невозможно унижать боксера за то, что ему медведь на ухо наступил, или скрипача с математиком за слабость в кулачном бою.
Каждому разумно оперировать своим даром. И глупо пытаться достигнуть цели через действия, к которым нет способности. Каждый использовал таланты, какие ему были даны. Никому в голову не приходило укорять человека за то, что он ищет место под солнцем с помощью своих талантов. Потому что, а с помощью каких же ему еще искать? Ведь если не своими талантами пользоваться, тогда какими? Чужими? Или искать себе место под солнцем с помощью своих слабых черт? Но это же запредельный абсурд.
До христианства всем было очевидно, что использование талантов может быть эффективным или неэффективным, но не может быть приличным или неприличным. С приходом христианства ситуация меняется. Сильным, умным или музыкальным людям можно использовать свои самые сильные качества. А вот сексуальным людям, не важно, мужчина это или женщина, социум запрещает задействовать свои сильные качества.
Этот запрет так же нелеп, как запрет на использование своей музыкальности. Если кто сегодня посоветует музыканту найти себе более достойное занятие, ибо заниматься музыкой неприлично и недостойно, такой советник будет выглядеть идиотом. А вот если кто посоветует человеку, обладающему сексуальностью, не пользоваться своим талантом, потому что неприлично, такой совет кажется здравым. Но если смотреть в самую суть, он есть то же самое, что птице посоветовать не лететь к цели, ибо неприлично, а дойти или лучше допрыгать. Почему? Потому что допрыгать до цели приличнее, чем долететь.
Сегодня о мужской красоте вообще нельзя рот открывать. Кто откроет, тот подпадает под все возможные обвинения, подозрения и оскорбления в стиле «пидор». Потому я тут даже не рискну разворачивать тему мужских прав быть красивыми и через это достигать своих целей. Это не умещается в нашу отформатированную христианством голову...
К женской сексуальности отношение мягче, но все равно над обществом висит убеждение, что это неприлично. Но о ней хотя бы говорить можно, и потому можно спросить, почему женщина должна идти к цели неэффективным путем, если у нее есть все возможности идти результативным? Цель какая в отказе от своего сильного качества?
Мне могут сказать, что не переживайте, женщины и так активно пользуются своими активами — женским капиталом. Да, пользуются, потому что глупо не пользоваться. Как птице глупо было бы двигаться к цели с помощью ног, а не с помощью крыльев. Но я говорю о дискредитации. Если мужчина использует для достижения своих целей данные ему от природы особенности (физическую силу, рациональное мышление, агрессию и прочие типично мужские качества), ему и в голову не придет это скрывать. Напротив, он подчеркивает это. Женщина же, используя свои активы, как мужчина свои, скрывает этот момент. Ибо неприлично использовать женские активы для достижения своих целей.
Чтобы оценить глупость ситуации, представьте, неприличным считается пользовать мышцы. Прилично достигать цели только через свои вокальные данные. Ну и многого достигнут своим вокалом физически сильные мужчины, кому медведь на ухо наступил?
Не зная истории Церкви, сложно и невозможно понять, с чего это вдруг она полезла в эту сферу. Это так же странно, как если бы она начала регламентировать использование туалетной бумаги. Разделила бы варианты вытирания задницы на допустимые, например, сверху вниз, и на неприемлемые, к коим бы относилось движение снизу вверх, или того хуже, слева направо и справа налево. Уклонявшиеся от эталона считались бы извращенцы, а соответствующе приличными добропорядочными людьми. Таким людям было бы грех за одним столом с извращенцами сидеть — с тем, кто не по эталону вытирают задницу.
Зачем Церкви понадобилось вводить понятие эталона и сексуальной нормы? Какой смысл во всех этих, насколько многочисленных, настолько и абсурдных сексуальных табу? Затем, что Церкви нужно было место под солнцем. Для этого ей нужно была согласовать свои утверждения со здравым смыслом. Греческая философия активно мешали ей в этом.
Философы высмеивали догмы Церкви. Например, что Бог сам себя в жертву себе принес, чтобы спасти от себя людей. Или что всемогущий Бог мог бы спасать людей безболезненным способом, но он выбрал самый болезненный. Как это можно объяснить? Сказать, что Бог не мог безболезненно спасти людей, значит, усомнить его всемогущество. Но если мог и не стал, остается одно объяснение — ему это нравится. Он выглядит хирургом, который может провести операцию под наркозом, но не делает этого и режет по живому, наслаждаясь причиняемой пациенту боль. К справедливости Бога тоже большие вопросы. Справедливым считается наказание или поощрение, соразмерное содеянному. Например, несправедливо за переход улицы не в том месте сжигать его на костре. Если кто покормил птичек, несправедливо награждать его чрезвычайными привилегиями. Если кто кому принес временное добро или зло, справедливым воздаянием будет временное добро и зло. Вечная награда в виде рая или вечное наказание в виде ада несоразмерны временному добру или злу. Но Бог, если верить Церкви, практикует именно такую справедливость — он за временные преступления посылает на вечные муки, хотя может этого не делать.
Церковь оправдывала жестокие поступки Бога типа убийства невинных младенцев. Она говорила, что Бог сделал это не со зла, а из великой любви к людям, но людям пока не понять этой необычной любви, ибо пути Господни неисповедимы. Философы говорили, что это несусветная чушь, стоящая ниже самых глупых суеверий.
Действительно, сложно Церкви было доказывать, что Бог есть Любовь, когда Библия полна описаниями убийства людей Богом жесточайшими способами. Защититься на поле здравого смысла было невозможно, ибо если Бог всемогущ, он мог решить любые вопросы без причинения зла людям. Чем больше Церковь говорила, что Бог из любви к людям убивал их, тем больше дискутировала себя, теряла лицо и подрывала авторитет.
Сначала дискредитирующую информацию пробуют опровергнуть. Если это никак не удается, стремятся уничтожить источник информации. Если и это невозможно, переходят к дискредитации носителя компрометирующей информации. Если последнее удается, компромат теряет силу. Теперь истина не важна. Важно, что она из дискредитированного источника. Значит, ее нужно осудить и можно смело проигнорировать.
Эффект этой технологии хорошо виден, например, на такой науке как геополитика. Ее суть — поведение страны определяет географическое положение. Если это сухопутная держава, у нее один образ мышления и модель поведения. Если морская держава, другая стратегия. Кажется, все очевидно и это подтверждает практика. Но так как создатель геополитики, Хаусхофер, был лично знаком с Гитлером и активно сотрудничал с Третьим рейхом, а фашисты в своей экспансии опирались на его теорию жизненного пространства, геополитика после войны была табуирована. Не потому, что она неправильная, а потому что ее автор советник того, чье имя нельзя называть. Потом что он «... совершал великие дела. Ужасные. Но великие» (к/ф «Гарри Поттер «Философский камень»).
Аналогичная история произошла с евгеникой, наукой улучшения природы человека. Не смотря на все факты, на ее перспективы и огромную пользу, она табуирована. Генетики могут делать какие угодно открытия и приводить любые доказательства, но евгеника все равно будет под запретом. Потому что на эту науку опирались фашисты в своих опытах. И еще потому, что выводы, к которым приходит евгеника, противоречат теории равенства.
Когда Церковь в битве за место под солнцем столкнулась с компроматом, сначала она пытается бороться с ней на интеллектуальном поле. Потерпев там поражение, переходит к устранению источник информации — философов. Благо, опыт у нее был.
Самая известная история в начале V века, когда государственные христиане зверски убили женщину-учителя Ипатию, успешно дискутировавшую с Церковью. Для священноначалия ее победы были особенно позорны тем, что они были от женщины.
Церковные власти возбудили против женщины-философа толпу. Одним из аргументов для толпы было то, что она учила философии, математике, астрономии, тогда как апостол сказал: «Учить жене не позволяю» (1Тим. 2, 12). Фанатики ее подстерегли, полностью раздели и заживо разрезали/разорвали на куски. Останки сожгли.
История получила широкийрезонанс и вызвала возмущение во всех слоях общества. Церковь поняла, что онаеще не в той силе, чтобы физически уничтожать за инакомыслие. Но и просить власть бить философов за то, что ониговорят 2+2=4 — это бы вызваловозмущение в обществе. Стало ясно, что насилием проблема не устранялась.