Кража
Следующий шаг римской стратегии выполняется по формуле: если событие нельзя предотвратить, его нужно возглавить. Рим разворачивает операцию по замене косвенного и опосредованного управления христианами-отступниками на прямое — как в армии.
Чтобы реализовать это, император должен стать для христиан верховным жрецом. Его слово должно определять, что есть христианская истина, а что ею не является. Рим возвращается к своей цели — верховный языческий жрец, коим был император Римской империи, должен быть эталоном всякой религиозной истины, в том числе христианской.
Как показала практика, физической силой цель не достигается. Но новая технология позволяет достигнуть цели. Первый шаг — нужно собрать всеобщий съезд христиан под председательством императора. Если у председательствующего императора будет право последнего слова по всем спорным вопросам христианского учения, будет подтвержден не только высший светский статус императора, но и его статус верховного жреца.
Большой проблемой в проведении такого съезда виделось то, что император был не просто правителем и сыном Юпитера. В христианской теории любое разумное существо может принять христианство, в том числе и инопланетяне, и сын Юпитера. Главная проблема — он был верховным языческим жрецом. Председательство на христианском собрании того, кто официально заявлен языческим божеством и верховным языческим жрецом с правом решающего голоса, — это не лезло ни в какие ворота и никак не вписывалось в теорию христианства. Вот с какого бока ни крути, а никак. Это было запредельной дичью даже для таких сговорчивых ребят, как государственные христиане.
Ситуация значительно бы упростилась, откажись Константин I, правящий на тот момент, от титула верховного жреца. Но он не мог это сделать, даже если бы захотел. Большинство населения были язычниками. Отказ императора мог вызвать примерно такие же последствия, как отказ правителя исламского государства от ислама в средние века. Могла подняться волна, сметающая правителя, переставшего быть верховным жрецом.
Константин дорожил своим титулом. В официальных документах он писал в первую очередь Pontifex Maximus — верховный языческий жрец империи, а потом остальные свои титулы. Он был типичный христианствующий язычник-многобожник, поместивший Христа в Пантеон наряду с прочими божествами. Он называл себя тринадцатым апостолом, одновременно поклоняясь Аполлону, Юпитеру, Геркулесу, Марсу и прочим божествам. Он приносил им жертвы и устраивал празднества, высекал их статуи и чеканил монету в их честь. Себя Константин увековечил в образе бога Аполлона. По христианству, Аполлон есть не кто иной, как один из бесов. Ваять себя в образе этого персонажа для христианина... примерно как глава Церкви сейчас бы увековечил себя в образе дьявола.
Любой богослов в частной беседе скажет, что в природе не может быть христиан, признающих, помимо христианского Бога, других богов. Ну не может быть, и все тут. Равно как нельзя назвать христианином человека, исполняющего такие номера, какие исполнял Константин. Но для Константина Церковь делает исключение. Ему можно.
Кажется, проведение христианского собора под председательством языческого божества и жреца в одном лице — это из области фантастики. Но безумству храбрых поем мы песню... В данном случае безумству умных и сильных, решающих нерешаемое и впихивающих невпихуемое. Рим приглашает лидеров христианствующих язычников принять участие в запланированном соборе. Поначалу даже такие сговорчивые и гибкие ребята отказываются, услышав, что собор будет возглавлять верховный языческий жрец и божество. Тогда Рим делает им предложение, от которого они не могут отказаться.
Когда людям предлагаю реальные должности и деньги, почти все соглашаются. Кого не удается уговорить, тех не приглашают. На собор прибывают только те, кто или сразу были согласны, или поначалу отказывались, а потом, после получения заманчивого предложения согласились участвовать в христианском соборе под председательством языческого жреца. За всю историю человечества такого религиозного собрания не было.
Поневоле приходит на память сцена, где злой Черномор искушает Людмилу. Девушка поначалу отвечает: «Мне не страшна злодея власть/ Людмила умереть умеет/ Не нужно мне твоих шатров/Ни скучных песен, ни пиров/ — /Не стану есть, не буду слушать! /Подумала — и стала кушать» (А. Пушкин, «Руслан и Людмила»).
В 325 году в городе Никее под председательством императора Константина I, языческого божества и верховного жреца, прошел первый христианский вселенский собор. Все присутствовавшие на нем вели себя как договорились — никто не возмутился, что на месте председателя сидит представитель нехристианских сил. И не в роли наблюдателя, а в роли эталона христианской истины. У этого председателя было право последнего слова в богословских диспутах. Что он определял христианской истиной, то ею и считалось.
Если до собора язычествующие христиане формально отрицали за императором духовный авторитет, то после собора это осталось в прошлом. Император был настолько обожествлен, насколько вообще можно обожествить человека.
Как вы думаете, можно ли учение, выработанное под председательством верховного жреца племени майя, считать буддистским или мусульманским? Вопрос риторический. Очевидно, что нельзя. Это учение будет чем угодно, только не буддизмом и не исламом.
А как вы думаете, можно ли учение, выработанное на соборе под председательством языческого божества и жреца назвать христианским? Тоже нельзя. Это противоречит порядку вещей и здравому смыслу. Это учение будет чем угодно, только не христианским.
Армия богословов семнадцать веков искала объяснение, как так получилось, что на первом вселенском христианском соборе председательствовал языческий жрец. Но ничего вразумительного так и не нашла. Все ее объяснения лишь подчеркивают ужас ситуации.
Они говорят, что председательствующий на соборе Константин не был языческим жрецом. Ложь. До 381 года все императоры носили статус верховного языческого жреца. Все, в силу своего положения, приносили языческим богам жертвы и устраивали в их честь праздники. Все выделяли из казны субсидии на поддержание языческих религий. И не видели противоречия, что языческий жрец был одновременно христианский правитель.
Первый римский император, кому начинается поклонение, как божеству, — Гай Юлий Цезарь, по прозвищу Калигула (37 — 41 гг. н. э.). В его честь по всей империи началось воздвижение статуй. Такая статуя должна была появиться даже в Храме иудеев. Но так как Калигула был убит, в иудейском Храме она так и не появилась.
Начинание Калигулы продолжили ВСЕ римские правители. Закон предписывал всем гражданам и подданным Римской империи совершать жертвоприношения перед статуями, воздавая тем самым божественные почести императору.
Первый римский император, отказавшийся от титула Pontifex Maximus — Грациан. В 381 году он приказал вынести из здания римского Сената языческих божеств (до этого им служили и приносили жертвы). В 382 году Грациан лишил язычество бюджетных денег (до этого языческая религия была на государственных субсидиях христианской империи).
Под давлением фактов Церковь вынуждена признать, что да, Константин I на момент председательства на первом вселенском соборе имел статус языческого жреца. Но она надеется сгладить ужас ситуации тем, что он был не по-настоящему жрецом, а формально.
Тут прослеживается логика отступников в деле принесения жертвы — мы же пальцы крестиком держим, и потому не считается. В рамках новой стратегии спасения ситуации Церковь договаривается до того, что Константин в роли соборного председателя был уже не язычник, а христианин. Говорит, что император перед собором тайно крестился.
Опять ложь. Если допустить, что император действительно перед собором крестился, как про то присутствующие на соборе узнали? Он же тайно крестился. Церковь говорит на это, что Святой Дух открыл эту новость соборянам. И они поняли, что перед ними не жрец, а подлинный христианин. А языческий жрец и божество он только формально.
Константин креститься перед смертью через 12 лет после собора — в 337 году. Если бы он крестился перед собором 325 года, зачем ему, крещеному, еще раз креститься? Сама же Церковь говорит, что крещение принимается один раз в жизни.
Если даже принять позицию Церкви, по которой Константин крестился аж целых два раза, все равно не получается... дело в том, что с позиции Церкви настоящее крещение — это во имя Отца и Сына и Святого Духа. Иное крещение считается недействительным. Но в то время еще не был утвержден догмат Троицы. Следовательно, если даже Константин крестился целых два раза, оба они не считаются. Как ни крути, а не был он христианином.
Но если даже и был (закрою глаза на все сказанное и скажу: «Верую, ибо абсурдно»), ситуацию это особо не меняет. Ведь согласно христианскому учению, не может человек, будь он даже не просто христианин, а святой, быть эталоном истины. А Константин был на соборе именно в роли мерила и эталона христианской истины. Христианской истиной становилось только то, что языческий жрец одобрял. Чего он не одобрял, то отвергалось.
Оставлю на совести Церкви объяснения про первого председателя первого собора христиан. Скажу только, что как ни крути, а ее базовые утверждения были выработаны под председательством лица, официально заявленного языческим божеством и верховным жрецом. Несуразность этого факта ни в одни ворота здравого смысла не лезет, Попытки оправдать это только подчеркивает ужас ситуации и цену информации от Церкви.
На фоне сказанного любопытны туманные слова Нострадамуса о «краже из храма». Веками сохранялась неясность, кто украл из храма и что именно украдено. Сейчас можно точно сказать: Рим украл у христианства имя.