Год моей смерти

Кьюриза не было в Сокидо с самой ночи, из-за чего бармен борделя «Ночная сладость» и, по совместительству, его владелец чувствовал себя очень беззащитным.

Кьюриз, помимо прочего, оказывал ему невероятную протекцию, позволяющую бармену не беспокоиться ни о чем: ни о крове, ни о пище, ни об опасностях, что подстерегают на каждом пути в Ренде.

Страна, конечно, безопасная, но как там говорят – зло многолико и кроется в деталях. Вот хозяин борделя это прекрасно понимал. И в обмен на свои особые возможности принял от Кьюриза предложение о защите. Лучше служить одному богу, чем быть желанной добычей многих.

Утро двадцать четвертого июня его опасения и страхи лишь подтвердило. В тихую серость помещения просочился посетитель. Из тех, кого будет сложно выставить за дверь.

Бармен принялся увлеченно протирать столешницу стойки, которой уже ничего не могло помочь – пятна въелись, наверное, до основания. В свете хмурого утра выглядело не сильно-то презентабельно. Особенно в паре с не очень чистыми рукавами белой рубашки бармена. Но это все детали, детали, детали, которыми хозяин этого славного заведения себя окружал.

Его работники сладко спали; и встречать единственного гостя придется ему.

- Привет, мальчик, - бойко обратилась к нему богиня Эйдин, по-хозяйски усевшись на высокий стул и сбросив форменную инквизиторскую куртку на спинку. - Мне нужно, чтобы ты предсказал мне будущее.

Бармен даже лица не поднял, только лишь неохотно пробормотал:

- Доброго дня, могу подать лишь выпивку...

- Давай пропустим этот неинтересный диалог о том, что ты не понимаешь, о чем речь, пройдем в твою подсобку, и ты за хорошую плату сделаешь то, что я попросила.

Бармен остановил чистку стола, аккуратно сложил тряпочку и поднял на Эйдиен глаза некрасивого зеленого цвета. Вкупе с невзрачным лицом он напоминал Эйдиен болотного утопленника. Поразительно неказистая внешность для человека, живущего в Ренде. Волшебная земля, знаете ли, оказывала благотворный эффект; людям Ренда это не было известно, но за пределами их земель внешность даже самого обычного жителя сочли бы очень привлекательной.

Но не бармена. Похоже, благословение земель его миновало. И тот, кого назвали мальчиком, походил больше на молодого мужчину, одной ногой забравшегося в затхлую могилу. Безжизненность, которой пронизано его тело и окружение, вызывало отторжение не только у богов – у людей тоже.

- Я редко работаю с богами, - коротко ответил он голосом, что в тон его внешности был совершенно пресным и бесцветным.

- Значит, сделаешь исключение, - не отступала Эйдиен.

- А есть резон? – удивился он. – Мне неинтересен союз со слабым порождением, уж извини.

Эйдиен медленно вдохнула и выдохнула.

«Порождение».

Формально богов, конечно, породили, как и всех остальных; но такое слово все-таки использовали по отношению к слугам, паразитам и прочим кускам магии.

Боги – это боги. Высший сорт. И Эйдиен из их числа.

Но не в устах бармена.

- Послушай, ты всего лишь человек, - заговорила Эйдиен. – Я могу быть сколько угодно слабой, но я – богиня и по определению более живуча, чем ты, дохляк-предсказатель. Если ты сейчас продолжишь строить из себя неприступную принцессу, я тебе клянусь, тебя очень быстро прихлопнут.

- Я не боюсь тебя. И убийства в Ренде...

- А я не боюсь законов Ренда, - фыркнула Эйдиен. – И ради того, чтобы поставить людей на место, поверь, готова рискнуть. Смекаешь, малыш? Я из тебя кишки выну и себе на руку намотаю, если это позволит мне получить желаемое. И никто тебе не поможет. Если ждешь шлюшку Кьюриз, которая помогает тебе с этим борделем, то поспешу тебя огорчить. Что-то там у нее сломалось, что ее два дня уже никто найти не может. Здесь только ты и я. И мне нужно мое предсказание.

Бармен-предсказатель, которого звали Соэр Кленерт, взгляд синих глаз напротив выдержал. Богиня явно не блефовала. Она из тех самых. Из настоящих. Такие боги... для людей опасны, пусть их и меньшинство. Но прямо сейчас Соэра действительно некому защитить.

Как верно подметила Эйдиен, Кьюриз и след простыл, а куда загадочный бог решил спрятаться – неизвестно.

Другое дело, что Соэр предсказывать не любил. Даже за деньги. Даже за очень большие.

Причин тому было несколько: сам по себе процесс малоприятен, последствия сложно предположить (от больной головы до трехдневной лихорадки), но, помимо прочего, был риск столкнуться с интересами другого предсказателя.

Последнего Соэр боялся куда больше, чем гнева богов.

Поговаривают, что в поколении людей всегда есть один хороший мальчик-предсказатель и один плохой мальчик-предсказатель. Хороший, которым являлся Соэр, может видеть будущее. Причем на долгие годы вперед. И, немаловажно, несколько его вариаций – разные события дают ведь разный результат. Как-то способность умела такое понимать. Иногда Соэр с испугом и ужасом думал, что это он один застрял в прошлом, а видит лишь существующее настоящее, в котором сам никогда не окажется. Элегантная тюрьма, в которой он один знает, что все это – тюрьма. То лишь гипотезы, но подобные страхи для хорошего мальчика – не редкость. Хорошие мальчики-предсказатели несколько блаженны и частенько оторваны от реального мира; пытаясь в нем прижиться, страдают, потому как видеть и настоящее, и то, что будет, – сбивает с толку. Теряется чувство опоры. Осознания, где ты сам, и кто ты есть. Предсказания лишь кажутся веселым и удобным инструментом, но на деле для носителя такие способности мучительные и изматывающие. Поэтому Соэр Кленерт не спешил предсказывать. Дорого ему обходилось восстановление и доказательство самому себе, что он здесь, он есть и никак не потерян.

Конечно, богиня, которая не боится законов и готова их нарушить ради собственной выгоды, пугала. Между тем, чтобы попасть под божественные пытки или все-таки помучиться с предсказанием, Соэр выбирал второе. Кьюриз не раз ему говорила, что для всех ценность имеет лишь его дар, но не его благополучное состояние. С тобой, Соэр, ради предсказания могут сделать что угодно. Лишь бы жив остался и смог предсказание рассказать. Хоть письмом, хоть голосом.

Что ж, Кьюриз пропал.

Позвать прямо сейчас не помощь некого. Он не успеет – Эйдиен явно быстрее свернет ему шею.

- Что ты хочешь знать? – устало спросил Соэр.

- Что ждет Лэолин в будущем, - ответила Эйдиен.

- Мне нужно больше информации.

- Кто из нас тут предсказатель? – возмутилась Эйдиен.

- Я просто умру, пытаясь разобраться с будущим бога, которому жить еще не одну сотню лет. И это не фигура речи.

Эйдиен недовольно фыркнула и нахмурилась. Соэр понял, что богиня не хочет рассказывать каких-то тайн; это можно понять, ведь у Соэра нет никакого интереса их хранить. Но ему бы хотелось скорее дать этой богине то, что она просит, да и избавиться от нее.

Соэр Кленерт не любил встречаться с богами; однако, его способность тут была ему скорее врагом. Если бы не Кьюриз, здесь от посетителей было бы не протолкнуться. Жаль, не удалось сохранить втайне имя хорошего мальчика-предсказателя. Иначе бы никакая Эйдиен тут перед ним не сидела и лишний раз не нервировала своими невыполнимыми запросами.

Плохой мальчик, конечно, в куда более выигрышной позиции. Никто не знает ни его имени, ни внешности. Некоторые и вовсе сомневаются в его существовании. Но Соэр Кленерет знал абсолютно точно – его брат по предсказаниям существует.

И представляет определенную опасность.

- Я хочу знать, не будет ли последствий для Лэолин из-за Синего замка, - сформулировала Лэолин, наконец, свой запрос.

Соэр Кленерт медленно кивнул, уселся на стул и уставился в одну точку. Очевидно, вошел в свой предсказательский транс. Эйдиен со скучающим видом осмотрела помещение, бутылки за спиной Соэра и старую столешницу, на которую с опаской опустила руки.

Почему вдруг Эйдиен пришла с таким вопросом к Соэру Кленерту?

Что ж, проговорилась Лэолин, что из-за нее инквизиция знает об артефактах Синего замка. Эйдиен приняла с честью эту исповедь, нисколько лицом не показав своего к тому отношения.

Но ситуация – катастрофа. Эйдиен молодая богиня, ей четыреста лет или около того; она воспитана на легендах о том, что злой и страшный бог Шииротайовин, жуткое явление прошлого, должен быть заточен, замурован, лишен силы, а еще лучше – распылен по белу свету. Иначе ничего хорошего от него не жди.

Он хочет разрушить контуры. Подвергнуть Ренд опасности извне. Быть может, разрушить весь мир, засыпать землю пеплом, перебить всех людей на свете и сложить в гору трупов, с вершин которой будет смотреть на учиненный им апокалипсис.

Он тот, кто проклял людей. Тот, из-за кого боги однажды лишились огромного количества магии, столетиями его восполняя.

Тот, из-за кого Лэолин пришлось жертвовать своими руками, лишь бы действие проклятья ослабить. Дело в том, что многие боги хранили свою силу в руках; и остаться без них – это ослабнуть. Отрастить новые руки можно легко, а вернуть силу, что в них была – нет. Но Лэолин пошла на эти жертвы ради людей.

Коротко говоря, Эйдиен от новостей о том, что сила самого страшного бога может покинуть стены старой крепости, переволновалась. Очень сильно.

Инквизиция теперь в курсе, какие опасные артефакты боги хранили в обшарпанном замке. Самое интересное, что инквизиции же эти самые артефакты вряд ли понадобятся, они побоятся использовать такую огромную магию. Да боги сами не знают, что делать с булыжниками, в которых заключена сила Шииротайовина. Да, говорят, приняли решение – поделим меж собой и съедим... Да вот только все прекрасно помнили, как пятнадцать лет назад Кьюриз проделала то же самое с одним из булыжников. На глазах Эйдиен эту девицу едва наизнанку не вывернуло. Богиня, в чьем могуществе ни у кого не было сомнений, едва ли справлялась с силой Шииротайовина. Она как будто яд для богов; видно было, как шипит от нее божественная магия, как расщепляется и теряет свой блеск, обращаясь тусклой пылью. Как ранит божественное тело, как раздирает божественные внутренности, что пытаются срастись обратно, лишь бы спасти хозяина.

Так что боги хоть и придумали, что поделят чужую силу меж собой, да так ли уж многие из них готовы рисковать своими чудесными телами? Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы.

Но инквизиция потребует от богов гарантированного избавления от булыжников. В их интересах только полная безопасность Ренда и людей, тут проживающих. Так, глядишь, могут и додуматься вернуть камни хозяину. Шииротайовину, то есть.

Выходит, теперь у богов стало больше конкурентов в борьбе за булыжники: Шииротайовин, Кьюриз, инквизиция. Появится ли кто-нибудь еще? Только Свету с Тенью известно. Эйдиен предпочитала не дожидаться новых участников, а разбираться уже сейчас. Но надо было убедиться, что Лэолин останется в безопасности после того, как, по сути, из-за нее весь этот шум начался.

Жаль, что Эйдиен упустила из виду маленькую деталь. Фон от булыжников с силой Широ накрыл Донвиль еще до того, как Лэолин проболталась. Кто-то до Лэолин очень постарался, чтобы о странностях Синего замка узнали куда быстрее.

Кто бы это мог быть?

Плохой мальчик-предсказатель стоял в этот момент прямо перед входом в бордель и загадочно улыбался. Затем хмыкнул, поправил очки и отправился дальше своей дорогой. Раз Эйдиен неинтересно, кто же так подставил богов перед людьми, то нужно ли помогать ей запутываться еще больше? Вон, и сама справляется синеглазая красотка. Это было забавно. Еще забавнее было бы ей голову открутить, но плохой мальчик держал себя в руках. Он обещал одному своему другу, что без дела никому головы откручивать не будет. Да и за дело тоже. Он должен научиться мстить иначе. А мстить богам было за что.

Что ж, Соэр вышел из своего транса так неожиданно, что Эйдиен даже подскочила на своем месте. Впрочем, не стоит удивляться. Боги в большинстве своем (Шииротайовин – исключение) – натуры очень эмоциональные, чувствительные и впечатлительные. Как верно сам Шииротаойвин и подмечал, очаровательная их часть состоит в том, что многие их мысли и чувства прямо на лице написаны.

Соэр Кленерт поймал себя на том, что засматривается на это красивое живое личико, в котором смешались испуг, удивление, любопытство и радость. Вот такой букет лишь от того, что предсказатель закончил смотреть будущее и, кажется, что-то расскажет.

- Ничего страшного Лэолин не ждет. Инквизиция не сможет воспользоваться артефактами, которые спрятаны в Синем замке, - проговорил он, внимательно рассматривая Эйдиен. – Похоже, проблема сейчас именно в них.

- Допустим, - не стала лукавить Эйдиен. Все равно предсказатель уже разглядел в будущем действительную проблему. - К кому тогда попадут эти артефакты?

- Сейчас... - бармен вновь уставился в одну точку, но тут же нахмурился. – Хм... Я не вижу этого.

- Ты точно хороший мальчик-предсказатель? – усомнилась Эйдиен. – Это же будущее в пределах одного месяца.

- Это не потому, что я не умею предсказывать, – устало объяснял Соэр – сонливость начала сковывать его тело. Предсказания никогда не давались ему бесплатно. – Дам тебе совет. Дорогу тебе и твоей Лэолин перешел плохой мальчик-предсказатель. И лучше вам сидеть тихо...

- Ну, не тебе решать-то... Советов твоих я и вовсе не просила, человечишка, - Эйдиен покачала ногой. – Что-то не густо, а ты еще и денег за это хочешь.

- Я не вижу событий, в которых участвует плохой мальчик-предсказатель, - веки Соэра тяжелели.

Он не знал, сколько еще сможет выдержать.

- Его участие вряд ли кому помешает, – зевнула Эйдиен, будто заразившись сонливостью от Соэра.

- Он одержимый фанатик, движимый собственными идеями о правильном порядке вещей. Вмешательства плохого обычно дурно сказываются на тех, кто встает поперек его дороги. Это все знают, – Соэр откинулся на спинку стула. – Ваши божественные дела его заинтересовали. Это ни к чему хорошему не приведет.

Плохой мальчик-предсказатель, в отличие от хорошего, видит прошлое кого угодно и ничто не скроется от его глаз. При этом будущее едва ли и туманно – быть может, на пару-тройку дней вперед. Эти их видения прошлого частенько толкали их на странные и страшные дела, так что повелось считать, будто плохие мальчики–предсказатели – ненормальны и опасны для общества. Оба предсказателя имели ценность и для людей, и для богов; но старались ото всех скрываться. Соэру это, к примеру, не удалось; но он решил хотя бы страдать не бесплатно. Он брал деньги за предсказания.

Имя плохого мальчика-предсказателя не было известно. Как и то, как он выглядит, чем занимается... Хотя обычно они находили себя именно в инквизиции – уж очень хорошо подходила их способность под такую службу. Посмотрел прошлое, нашел преступника и поймал.

Если нынешний плохой тоже работает в инквизиции, то его появление в видениях Соэра неудивительны. Инквизиция уже втянута в историю с Синим замком, от нее никуда не деться. Именно поэтому Эйдиен решила, что все эти запугивания плохим мальчиком-предсказателем ее не касаются.

Мало ли почему он участвует в будущих событиях? Необязательно прям уж из-за нее и Лэолин.

Поэтому Эйдиен самым скучающим тоном сообщила:

- Этот плохой предсказатель всего лишь человек.

- Который знает все и обо всех, - покачал головой Соэр, который не был так уверен в безопасности, как Эйдиен. - И будет это использовать так, как нужно ему. Они всегда отличаются поразительной склонностью портить всем жизни, эти плохие.

Соэр вдруг уставился в потолок.

- У меня видения... Сложные видения. Если бы не плохой мальчик, я видел бы лучше... Но... Вам будут интересны маги Синего замка.

- Почему? – тут же оживилась Эйдиен.

Инквизиция отправится в Синий замок рано или поздно, но Эйдиен в этом участвовать не собиралась. Если понадобится выкрасть артефакты, то это нужно делать или до прихода инквизиции в Синий замок, или уже после – прямо из Серого замка.

До уже не успеть, значит, займется этим, когда инквизиция сама доставит булыжники в своей замок,

- Потому что они кукловоды, – вдруг пробормотал Соэр, продолжая смотреть в одну точку на потолке. – Кукловоды связаны с этим... с артефактом...

Эйдиен резко наклонилась над барной стойкой:

- Что?.. Повтори!

- Кукловоды в Синем замке. Они там прячутся. Я вижу, как они будут сидеть в инквизиции в ожидании допроса, как им страшно... Как они засыпают...

- Имя, внешность, что угодно – расскажи! Как мне их найти? – Эйдиен вперилась почти безумным взглядом в предсказателя.

Взгляд Соэра был пуст, но он продолжал бормотать что-то несвязное. Наконец, он выпрямился на стуле и посмотрел на богиню уже нормальным взглядом:

- Эти видения нечеткие. И все из-за плохого. Все, что я могу тебе сказать, – кукловоды в Синем замке.

Итак.

Эйдиен поняла, что ей нужно отправиться всеми правдами и неправдами в Синий замок. Возможно, в составе отряда, который будет забирать артефакты с силой Шииротайовина оттуда. Пока еще не решено, кто это будет; инквизиция готовится и самое время предложить себя. Как-никак, из-за богов все приключилось; им и помогать.

Но Эйдиен нужны кукловоды. Не артефакты Синего замка, хотя и их можно под шумок украсть, да только надо трезво смотреть на мир. Кукловодов забрать – возможно, ведь пока никто не знает о том, что они там. Артефакты – уже нет.

Как она найдет кукловодов в Синем замке? Вот тут бы, конечно, был полезен плохой мальчик-предсказатель, он бы посмотрел прошлое каждого и все Эйдиен рассказал. Стоит ли тратить время на его поиски? Или просто приглашать магов из Синего замка к себе на аудиенцию по одному? Под видом, скажем, очередной проверки на профессиональную пригодность. Да, именно так, отличный вариант.

Кукловодам больше не спрятаться.

Эйдиен очень нужны знания о магии, которую они используют.

Беда в том, что, когда у нее была возможность эти знания получить, они ненароком... как бы это сказать... потеряли свои жизни. Были перебиты. Весь род кукловодов был истреблен.

А вот не всех же убили, кто-то остался и прячется в Синей развалине. И они, эти маленькие испуганные трусишки, достанутся Эйдиен вместе со своей прекрасной магией, которая позволяет контролировать кого угодно, будь то человек, паразит или бог.

Любой бог. Никаких ограничений.

Такая сила окажется в руках у Эйдиен. Лэолин. Прочих богов, заинтересованных в мире, покое и светлом будущем.

И вот тогда возвращение силы Шииротайовина не будет помехой.

Монстр страшен; но, если на него надеть ошейник, – разве ж это монстр, а не верный пес?

Эйдиен усмехнулась. Все складывалось как никогда удачно.

Плохой мальчик-предсказатель пересекал Сокидо, покидая небогатый район, в котором располагался бордель-ресторан Соэра Кленерта; он шел тихими улочками к респектабельной части города, который считали столицей. Только считали; ведь подтверждать или опровергать это было некому. Центральной власти в Ренде как не было, так и нет. Как еще их не поглотил хаос? Что ж, иногда боги обращали внимание на людской шум и пресекали слишком уж приметные движения.

Людям давали повоевать, но совсем чуть-чуть. Игрушечно, надо сказать. Иначе натворят невесть что; а других земель, кроме этих, у богов не было. Оградившись тяжеловесными магическими контурами от других стран, сами же себя в тюрьму посадили, а величали ее нерушимой крепостью. К счастью, в последние годы не только лишь Шииротайовин это подмечал; некоторые другие боги тоже. Как раз из тех, что пообещали недавно Сэй Вонку не мешать Шииротайовину возвращать свою силу. Кажется, мелочь какая, но поверьте, для богов это невероятный сдвиг в мировоззрении. Для существ, что могут жить сотни и тысячи лет, так быстро поменять свои взгляды на окружающий мир – это действительно событие.

Сэй Вонк это понимал. И был воодушевлен. Чувствовал теперь, что выбрал нужную сторону. Теперь-то несуразный план Кьюриз, где та полагалась на старого пьяницу и его больного на всю голову дружка, теперь заиграет новым красками. Что-то назревает. Что-то в статичном божественном мире примется неумолимо меняться. Тектонические плиты их убеждений дали трещину.

И это для того же Сэй Вонка, что по природе своей никак не мог устоять на месте, было великолепно. Воздух менялся; дневной свет мерцал, а ночь окрасилась цветами. Наступало что-то невероятное, боги замерли в ожидании.

Заметили ли люди что-то подобное? Почувствовали, что у богов происходит нечто невероятное? Или им, столь мало живущим по сравнению со своими благодетелями, сложно понять масштаб переосмысления для всего божественного общества?

Плохой мальчик-предсказатель не мог говорить за всех; только за себя. Он заметил. Более того, приложил к тому свою руку. Очень постарался подставить всех, чтобы вся эта история завертелась и закрутилась. Чтобы Донвиль накрыло магией, а инквизиция бы с ног сбилась, расследуя такой невероятный инцидент. Никогда ж подобного не было, в архивах ни единой записи о подобных случаях, что с таким делать – не ясно. Откуда пришло – неизвестно. Страшная напасть!

Но очевидно же, что изнутри. Извне до Ренда не достучаться – злосчастные контуры все-таки защищали. И вредить Ренду может только он сам.

На самом деле, инквизиция была несколько озадачена. Во-первых, боги, пусть и большей частью слишком возвышенные для мирского, все-таки старались соблюдать договор, людям не вредить и своей магией игрались осторожно. За много лет с момента заключения договора ни одного же крупного инцидента с участием богов.

А тут вот какое дело... Чуть не задавили весь город магией, так еще и сознаваться не хотят в своей вине. Делают вид, что произошла череда случайностей, а ответственность брать не хотят.

Конечно, боги помогли защитить Донвиль от давления. Построили многоуровневую защиту вокруг города, которая бы снизила влияние от булыжников, хранящихся в Синем замке. Но устранять причину не только не спешили, но и еще делали вид, что отношения к этому не имеют.

А как только инквизиция более или менее разобралась, что проблема в каком-то артефакте, что лежал в землях Синего замка, тут же оживились. Даже официальную бумагу подали, мол, все, лежащее в Синем замке, принадлежит богам и без их ведома извлекаться не может.

Доля правды в этом была – Шииротайовин свой замок людям не отписывал, крепость... как бы это выразиться... в аренде у тех, кто там живет. В оплачиваемой.

И если инквизиция надумает самостоятельно что-то забирать из Синего замка, пусть даже в угоду спасения Донвиля, то придется плату за все девятьсот лет внести. Сумма, по самым скромным подсчетам богов, внушительная.

Нерро Ллойд свалился бы с инфарктом, не меньше, если бы увидел количество золота, которое люди задолжали за пользование Синим замком.

Коротко говоря, начались подковерные игры с участием богов, инквизиции и Великих семей (куда без них?). Инквизиция быстро смекнула, что в Синем замке лежит что-то ценное для богов, и была заинтересована иметь побольше рычагов влияния на них. Даже если рычаги эти, кажется, слишком опасны даже для того, чтобы рядом с ними находиться.

Боги, конечно же, хотели забрать булыжники с силой Широй и поделить ее между собой. Если не поделить, то уж точно не отдавать Шииротайовину. Вариантов масса, было из чего выбрать. Главное, чтобы наместник Тени оставался в том состоянии, в котором был сейчас. И тогда будет мир, покой и праздная пошлая божественная жизнь.

Великие семьи заняли наблюдательную позицию, чтобы позже подыграть тем, кто будет в этом выигрывать. Получить благосклонность богов или инквизиции – одинаково им интересно, пусть и для разных дел. Благодарные боги прекрасны и щедры; а инквизиция... Что ж, ее содействие и помощь лишними никогда не будут.

Вот, что происходило в стране; история, невидимая простым горожанам, зато уже достаточно волновавшая всех участников. Нервы начали натягиваться будто тетива; тревога, дух сражений и жажда растекались в воздухе.

Плохой мальчик-предсказатель смотрел за всем происходящим с особым интересом.

Это ведь он всю эту кашу заварил. Его стараниями остатки защитных заклинаний Синего замка разрушились, и сила Шииротайовина разлилась по округе. Благодаря ему инквизиция об этом узнала быстрее всех. И, конечно же, он подсказал инквизиции, что тому причиной. Так что даже если бы Ивьен Гаусс хранил секрет Лэолин, то это бы нисколько не помогло. Плохой мальчик-предсказатель сыграл на опережение.

Пора было инквизиции и богам немного поругаться. Неплохо было бы туда еще и Великие семьи затянуть, но они какие-то очень осторожные последнее время. Неужели свои интриги плетут? С них станется.

Плохой мальчик вышел к одному из центральных районов Сокидо. Дома здесь достигали даже пяти этажей; окна по-прежнему большие, но теперь в строгой архитектуре стали появляться цвета и украшения – там арка, тут нежный персиковый цвет краски, здесь крупные двери из темного дерева с громоздкими золочеными ручками.

Каменные мостовые шире, здесь бы легко поместилось две, а то и три повозки, да вот только внутри городов Ренда ездить категорически запрещалось. Или прогулки пешком, или магические переходы. Третьего не дано, но плохой мальчик не жаловался – небольшая прогулка этим пасмурным утром ему бы не повредила.

Он дернул на себя дверь одного из домов и принялся подниматься по лестнице. Нужен был последний, четвертый этаж. Между вторым и третьим этажом он сделал перерыв, сел на подоконник и посмотрел за окна на соседний дом. Серость утра смазывала краски зданий, но выглядело это хорошо.

Лучше замка инквизиции, в котором плохому мальчику приходилось частенько бывать. Он ведь был инквизитором. И работу свою не любил, хотя выполнял ее очень хорошо. Чрезвычайно. У него, можно сказать, был талант.

Корпус, в котором работал плохой мальчик-предсказатель, не имел своей формы. Инквизиторы, там работающие, не имели мундиров и не носили их. Даже в случаях парадов и важных праздников ходили только в штатском. Видите ли, для их же безопасности.

Плохой мальчик ухмыльнулся. Для его безопасности? Или для того, чтобы другим было сложнее заметить опасность, которую он сам представлял?

Восьмой корпус инквизиции был окутан туманом тайны. Неизвестен ни состав, ни численность инквизиторов: кто они, сколько их, да даже минимальный возраст или ранг. Ни-че-го. Инквизиторы восьмого корпуса не были знакомы друг с другом; не знали друг друга и в лицо. Все из-за их работы.

Они были разведчиками. Постойте, но в седьмом корпусе тоже работают разведчики, тогда чем плохой мальчик-предсказатель отличается?

Восьмой корпус – корпус внутренней разведки. Проще говоря, инквизиторы, которые следят за действиями других инквизиторов, чтобы выявить нарушения и доложить о них. Восьмой корпус держит тех инквизиторов, которые работают, по сути, против своих же. Вот, почему никто не должен знать их в лицо. Иначе как незаметно наблюдать за другими инквизиторами?

Инквизиторов восьмого корпуса заметно недолюбливали. Некоторые желали им смерти. По слухам, в восьмой корпус вообще набирали известных отбросов, лишенных чувств, готовых за деньги хоть душу продать.

Плохой мальчик-предсказатель сощурился. Ну, что правда, то правда.

Только не за деньги, но продать могут. Ублюдки и отбросы же, что с них взять?

Конечно, дар видеть прошлое – идеален для такой работы. Но плохой мальчик хорошо справлялся со своей работой вовсе не поэтому, ведь не так уж и часто он этим даром пользовался. Просто у него получалось. Находить нарушения – получалось. Закоулки чужой души высматривать – тоже. Его частенько очень злила эта загадочная интуиция, что била без промаха. Ему бы хотелось жить попроще; но вышло все совсем наоборот. Вышло так, что простой жизни никогда ему не увидать. Недостижимая величина.

Он остановился между этажами лишь потому, что разозлился. Прежде, чем подниматься дальше, нужно было унять свою злость.

В задумчивости подышал на стекло, после чего принялся рисовать пальцем по неровной испарине, которую оставил после себя. Плохой мальчик-предсказатель дар свой не любил; сколько же времени ушло прежде, чем он его обуздал? Годы, годы; и, если бы не помощь от тех, от кого он ее вообще не ожидал, кем бы он стал?

Первым неуловимым убийцей Ренда? Да, пожалуй, вот так все обстояло. Вот, что жило внутри мальчика-предсказателя. Жажда воздаяния; она была сильна поначалу настолько, что совладать с ней было невозможно.

Он видел прошлое всех и каждого, кто попадался ему на пути; и не все эти люди с богами были невинны и чисты, у всех хватало скелетов в шкафу. Сколько раз он едва не хватал чужих за грудки, желая избить ублюдка, а? Сколько раз преследовал будто одержимый ненаказанных преступников? Сколько ночей его изводила эта жажда разобраться с каждым грешником?

Тогда он чувствовал себя сумасшедшим. Психопатом. Ненормально так хотеть расквитаться, да только тогда ему так не казалось. Желания были естественны, он чувствовал себя зверем, что хотел крови.

Что же поменялось? Ну... он лишь обуздал жажду и свой дар. Желания всегда были при нем, никуда не пропадая. Просто он дал себе возможность выбирать – хочет ли он становиться зверем или жизнь человеком важнее?

Плохой мальчик-предсказатель оказался в инквизиции как раз и потому, что так мог найти своему дару применение, а жажде воздаяния – достаточно пищи. Он расправлялся с теми, кто этого заслужил, законными методами. Возможно, более жестокими, но все еще в рамках закона. Хотя о каком законе может идти речь в стране, в которой и власть-то непонятно, кому принадлежит...

Что ж. Работу он свою не любил. Но благодаря ей мог оставаться человеком дольше. И это плохому мальчику-предсказателе было куда важнее денег и души.

Не стоит быть наивным; он не хороший человек. Все не так. Он лишь решил для себя, с какой стороны ему встать. И любое его действие направлено, в первую очередь, на то, чтобы гармонично балансировать между собственными желаниями и необузданной яростью, что поджидала его в любой неудобный момент. Работа в инквизиции оставляла зверя, сидящего внутри, сытым; но она же лишала возможности быть собой. Это и злило.

Это злило; продажность хорошего мальчика-предсказателя, что за пару монет раскроет любую тайну; несуразность богов и существование большей части из них. К некоторым из богов у него вообще личные счеты были.

Как-никак, именно боги сделали его таким. Поиздевались над ним однажды, вот, что теперь вышло. Жизнь, которую не жалко в сточную канаву спустить, но прежде – все получат свое.

Все без исключения. Если уж уходить, то хотя бы красиво.

Плохой мальчик глубоко вздохнул, стер рукавом нелепый рисунок, который сделал на стекле, и продолжил восхождение по лестнице.

Когда он добрался до последнего, четвертого этажа, то остановился перед массивной дверью. Сунул руку в карман, вытащил оттуда ключ и вставил его в замочную скважину. Легко провернул, медленно нажал на ручку и осторожно отворил дверь.

Зашел внутрь, тихо закрыл ее за собой с характерным щелчком. Все окружающее его пространство тут же погрузилось во тьму. Тянуло прохладой; предсказатель поежился и поправил очки. Он смог бы пройтись по этой квартире даже с закрытыми глазами – ему здесь все было прекрасно известно.

Он ступал осторожно, переместился из темного коридора в темную комнату. Здесь было все-таки чуть светлее, хотя окна и занавешены плотными черными шторами. Но немного света они давали.

Комнаты в этой квартире большие; их пять, они хороши и дорого обставлены. Со вкусом, но без вычурности. Все с виду простое, но детали, например, какое-нибудь именитое полотно на стене или расписная напольная ваза, приобретенная на закрытом аукционе, выдавали и достаток хозяина, и его разборчивость в обстановке.

Плохой мальчик-предсказатель часто бывал в этой квартире, но никогда не чувствовал себя здесь чуждо или неуютно, хотя сам происходил вовсе не из богачей. Однако обстановка вокруг была такой, что неуместным почувствовать сложно. Хотя и легко понимаешь, что жилище это – не для простого ремесленника.

При выходе из проходной комнаты подхватил низенькую изящную табуретку и двинулся дальше. Прохлада и влажность в воздухе стали казаться ему странными и в следующей комнате, что примыкала к ванной, ответ нашелся. Половина пола была залита водой, которая шла, конечно же, из-под закрытой двери ванной.

Предсказатель нахмурился, но хода своего не остановил. Прошел по образовавшейся луже, осторожно толкнул дверь в ванную и, не спрашивая разрешения, вошел.

В квартире были высокие потолки; а единственное круглое окно ванной находилось очень высоко, и, конечно, никак не занавешивалось. Свет из него падал прямо на большую старую ванную. У нее были крупные покатые борта, изогнутые толстые ножки и позолоченные краны для подачи горячей и холодной воды. Этому дому было меньше ста лет, так что водопровод здесь возводился уже с помощью магии. Краны с горячей и холодной водой – это лишь изыск по вкусам хозяина; в обычных домах стояли ванные с одним краном и множеством рычажков, нажатием на которые можно было получить воду любой температуры, которой захочется, без особого труда.

Воды в этой ванной было набрано с избытком. Из крана она уже больше не лилась; но сложно предположить, как давно это было. Вода едва теплая – остыла или такой и был изначально?

Предсказатель поставил свою табуретку рядом с ванной, сел на нее, все это время озабоченно глядя на того, кто лежал внутри. Он, лежавший в ванной, не шевелился и как будто не дышал; из-за бледной кожи, безжизненно спущенных рук казался изваянием, не живым человеком.

Впрочем, человеком он как раз и не был.

Плохой мальчик-предсказатель осторожно обхватил прохладную ладонь, которая была заметно меньше, чем его.

Предсказатель, на самом деле, волновался, но старался этого ничем не выдавать. К его облегчению, лежавший в ванной медленно приоткрыл глаза. Его голова как раз была обращена в сторону предсказателя, поэтому ему даже шевелиться не пришлось, чтобы узнать, кто его решил побеспокоить. Хотя на самом деле он заметил предсказателя куда раньше. До того, как тот дошел до самого дома и коснулся входных дверей.

Напомним, лежавший в ванной не был человеком. Хотя, конечно, ничем от людей не отличался. Но все-таки что-то такое... некий ореол или ощущение вокруг давало понять, что он не человек.

- Испугался? – прошептал лежавший в ванной.

- У тебя ледяные руки, - ответил после паузы предсказатель, не выпуская чужую ладонь из своей.

- У богов температура тела не имеет никакого значения.

- Обстановка вокруг...

- Пугает?

Предсказатель вздохнул и отвел глаза.

Лежавший в ванной сжал ладонь предсказателя в ответ, после чего добавил:

- Вчера мне было очень... грустно. Плохое настроение захватило меня с головой. Оно уже ушло, но осадок пока остался.

Кьюриз говорил медленно, едва ли громче шепота. Как будто он или ужасно устал, или, наоборот, так давно не разговаривал, что его голосовые связки забыли, какого это – издавать звуки.

- Я видел ливень, - прокомментировал предсказатель. – На окраинах города дороги размыло полностью.

- Я исправлю. Потом. Сейчас хочу побыть так.

Предсказатель покачал головой, осторожно выпустил ладонь Кьюриза, поднялся с табурета и прошел к ванному шкафу из темного дерева. Вытащил оттуда угольно-черную махровую простыню и вернулся к ванной, демонстративно расправив ее.

Кьюриз задумчиво смотрел на плохого предсказателя с полотенцем в руках. Его взгляд был пустым и странным, но предсказателя это не удивляло. Кьюриз долгое, очень долгое время провел в темноте; и в награду за это имеет такой взгляд.

Предсказатель громко выдохнул, забросил простыню себе на плечо и склонился над ванной, протянув руки:

- Я хочу, чтобы ты вылез из нее.

- Холодная вода мне не вредит, - медленно ответил Кьюриз.

- Зачем ты вообще в нее залез?

- Если хочешь кого-то поймать, то стань им, - загадочно ответил Кьюриз, вытащил вторую руку из воды и зачесал назад падающие на лоб слабо вьющиеся пряди волос. – Несколько дней назад Тень вытащила на поверхность древнее зло. В ответ Свет угрозами вынудил меня вернуть свою силу. Чтобы уравнять шансы в их очередной партии. Видимо, пока я не поймаю зверушку Тени, в покое меня не оставят.

- Поэтому расстроился?

- Поэтому, - пустым голосом ответил Кьюриз, похоже, скрывая что-то.

- И как твоя охота связана с ванной? – решил предсказатель сменить тему.

- Эта зверушка почему-то любит плавать. Я решил попробовать делать то же, что и она, и уснул. Проснулся – все в воде. Я, квартира, мысли, воздух и тьма. Одна вода, холодная, черная и колючая. А из моего рта сладкий яд капает, от которого нет спасения.

Кьюриз медленно вытер рот, как будто этот невидимый яд с него стирал. Движения его были медленными, заторможенными. Плохой мальчик-предсказатель не знал о Кьюризе всего, но об этой его особенности – перемена лиц – был осведомлен.

Это была... хм... Не божественная способность. Не особый дар. Будучи могущественным богом, которому долгое время не было равных, имел широкий спектр возможностей. Он легко мог найти какого-либо бога или мага, даже не находясь с ним в одном городе. В противоположность Шииротайовину, чувствительность Кьюриза к магии была очень высокой. От него не скрыть активации даже мелкого заклинания.

Так вот, потоки магии в Ренде сообщали Кьюризу огромное количество информации не только о магах и богах, но вообще о любых существах, находившихся в Ренде. Он мог наблюдать, за кем хотел, в любой момент времени; а имея живой ум и легко копируя чьи-то повадки, добивался и сходства с кем бы то ни было. Любой из образов, который он использовал, уже когда-то им встречался в реальности. Кьюриз не выдумывал их, а лишь копировал по памяти или собственным домыслам.

- Это потому что сам по себе я бесцветный и невыразительный, - объяснял он предсказателю, когда тот полюбопытствовал, как Кьюризу так легко дается копирование чьих-либо жестов, речи и манеры себя вести.

Предсказатель был с ним совершенно не согласен.

Как и Шииротайовин считал, что раз встретив Кьюриза в толпе – не забудешь.

Предсказатель опустил свои ладони в воду и вновь взялся за руки Кьюриза:

- Давай вылезем.

- Как много смыслов в двух словах, - вяло ответил Кьюриз, но сделал над собой усилие и уселся в ванной.

С помощью предсказателя выпрямился; затем предсказатель обхватил его за плечи и легко вытащил из ванной.

Кьюриз стоял обнаженным, провел много времени в холодной воде, а его бледное тело совсем не дрожало. Но предсказатель все равно заботливо укутал его в махровую простыню.

Да, то, как выглядит Кьюриз, совсем не сочетается с тем, кем он является. Контраст не то, чтобы силен, просто слабо в это верится. Предсказатель давно уж не видел Кьюриза таким, чаще наблюдая другие его ненастоящие его образы; его действительная внешность всякий раз озадачивала. В большей степени из-за того, что плохой мальчик-предсказатель – человек, поэтому мерил все человеческими мерками.

Для богов, что видели этот облик Кьюриза, подобных странностей не было. Хотя одна была – как можно быть таким сукиным сыном при такой наружности? Но то проблемы богов, предсказателя они не касались.

- Ты подвергаешь себя опасности, находясь рядом со мной, когда я в таком состоянии, - глухо сказал Кьюриз, подняв глаза на предсказателя.

- Не смотри на пол. И я не буду. И все будет в порядке, - предсказатель взял Кьюриза и повел его прочь из ванной.

Остановились они только в третьей комнате, куда вода не добралась, а воздух оставался теплым из-за специальных магических трубок, вшитых в толстые стены.

Кьюриз уселся на ближайший диван и задумался. Он выглядел уже куда живее, чем был в ванной.

- Похоже, это змея, - проговорил Кьюриз какие-то свои выводы. – Плавающая змея, от которой яд повсюду расходится.

Кьюриз нахмурился, потом посмотрел на предсказателя:

- Но мне сейчас не до змеи и капризов Света. Почему ты здесь? Еще и днем? – он уже полностью пришел в себя и говорил своим обычным голосом.

- Работа, - коротко ответил предсказатель. – И вчерашний ливень.

- Широ пришел вовремя. Тебе не стоит переживать.

Предсказатель, усевшийся рядом, промолчал. Он чувствовал себя странно, когда его подозревали в волнениях и переживаниях. Что-то вроде неловкости.

- Ты был около «Ночной сладости». Зачем? – продолжил расспросы Кьюриз.

- Ты и сам знаешь. Для чего спрашивать?

- Я не знаю, а только предполагаю, - покачал головой Кьюриз.

- Шел по пятам за Эйдиен. Оказалось, она решила зайти за грошовыми предсказаниями. Похоже, отчаялась, бедная.

- Зачем следил за Эйдиен?

Предсказатель широко улыбнулся.

Потом добавил:

- Безлюдные улицы после вчерашнего ливня. Одинокая Эйдиен. Посчитал, что можно было бы очень быстро вернуть должок.

- Она все-таки бог.

- Когда меня это останавливало?

- И что, убил бы ее? А перед тем, как последняя ее магия растаяла бы, рассказал, за что?

- Возможно. Вариантов масса. Но я слишком долго выбирал, и она уже спряталась от меня в борделе. А я в такие места не хожу.

Предсказатель сторонился людных мест вообще, а тех, что бередили низменные начала, – тем более. В его случае лучше не рисковать – зверь внутри всегда готов выскочить наружу и устроить что-нибудь эдакое.

Задача предсказателя, на самом деле, держать себя в состоянии покоя. Чем дольше – тем лучше. Тогда жажда внутри него похожа на дремлющую зверушку, которую можно чуть что схватить за холку.

- Странно, что это днем, - Кьюриз не спускал взгляда с предсказателя. – У тебя точно ничего не происходило за последнюю неделю?

- Что тебя удивляет?

- Твой дар «спит» днем.

- Он никогда не спит.

- Обычно он вялый, пока не настанет ночь, - Кьюриз нахмурился. – Змея выползла из тьмы, а ты принялся меняться. Интересные совпадения.

- Я такой же, как и всегда, - пожал плечами предсказатель, прикрыв глаза. – Я пришел еще и предупредить. Инквизиция поедет в Синий замок, Кьюриз. Вместе с инквизиторами-богами. Такой уговор, чтобы выполнить условия обеих сторон. Все вместе они вынесут из замка все, что пожелают. Включая работников.

Предсказатель открыл глаза и повернул голову к Кьюризу.

- Мы ведь оба знаем, какие занимательные личности там решили прятаться? Каждый как отдельный экспонат, который определенно заинтересует инквизицию или богов. А то и всех сразу. И даже, пожалуй, Великие семьи не останутся в стороне.

- Сочувствуешь им?

Предсказатель задумался. Сложный вопрос.

С одной стороны, многие из них – нарушители. Один Нерро Ллойд чего стоит – живет под чужим именем и пользуется чужой жизнью, лишь бы от старой отвязаться. Но с другой... Все они, все работники Синего замка оказались и в своих обстоятельствах, и замке не по своей воле. К обстоятельствам их подвели чужие действия и интриги; а вот в замок...

- Собрались они там благодаря мне, - вздохнул предсказатель. - В момент, когда защита Синего замка истончится и артефакты начнут создавать сильный фон, в замке должны находить те, кто этот фон легко перенесут. Вот задумался, как найти настолько сильных представителей рода людского, чтобы у них еще был резон работать за гроши в Синем замке. Пришлось искать их среди тех, кто по краю закона ходит в попытке скрыть свои тайны.

Плохой мальчик-предсказатель вздохнул. В инквизиции никто и не удивился, что года четыре назад Синий замок едва не опустел – там всегда было и мало работников, и мало заказов, и мало доходов. Бестолковое место. Инквизиция уж давно жалела, что согласилась на аренду богатых покоев бога, которого неизвестно где держали в заключении. Некогда красивый замок обветшал, а слава о нем ходила одна – идут туда лишь те, кого больше нигде на работу не приняли.

Плохой мальчик-предсказатель воспользовался тем, что инквизиция слабо следила за делами Синего замка, поэтому осторожно подбирал туда новых работник, постепенно заполняя его новым составом магов и чароплетов.

Получился своего рода филиал восьмого корпуса – все, даже счетоводы, те еще личности, которые предпочитали настоящую правду о себе скрывать.

Предсказатель продолжил:

– Подумал, что их все равно больше нигде не примут. Ллойда вообще могли сурово наказать – его лицензия мага фальшивая, но инквизиция пока этого не заметила, да уже и не заметит. Тоггард бывший каторжник, которого наказали за убийство. У таких людей обычно нет будущего. Лабери и вовсе не имеет права покидать юг, а оказался вдруг на западе. И так с каждым. Сплошные... сплошные «но», которые хорошо подходили для плана. А получается, что я дал шанс каждому, поставив нужные печати на их прошениях о работе.

- Что, почувствовал себя богом? – хмыкнул Кьюриз. – И как оно?

Предсказатель рассмеялся:

- Смешная шутка, - он притих. – Помнишь, у меня был учитель по скрипке в школе?

- Берг, - кивнул Кьюриз.

- Да... Он один из тех, кто позволил мне почувствовать себя обычным человеком. Я поэтому и любил к нему на занятия ходить. Не столько скрипка интересовала, сколько это чувство, что меня считают человеком. Он ведь знал, что я немного не в себе, - предсказатель посерьезнел. – Он видел это во мне. Эту жажду. Но все-таки... дал мне шанс.

- Сентиментально.

- Его убили из-за меня.

- Я знаю. Долг ты уже вернул. Его дочь жива и здорова. Даже имеет работу.

- В Синем замке, - фыркнул предсказатель. – Единственный луч света в этом обществе отщепенцев. Но мне пришлось...

- Ну, мы оба понимаем, что там она под лучшей защитой. Мастерство Берга в части артефактов ушло вместе с ним в могилу. И есть те, кто считают, что Йина Берг может очень даже много про эти артефакты рассказать. Ты спрятал ее от любопытных – думаю, Берг был бы благодарен. Но меня интересует вот что, все это беспокойство сейчас о Синем замке – сентиментальность? Работники свою задачу выполнили – создали видимость того, что Синий замок работает; благодаря им, хотя они вряд ли это узнают, защита с артефактов была снята легко и незаметно. Все, начиная разрушенной защитой артефактов и заканчивая расследованием инцидента в Донвиле, произошло естественно даже для Шииротайовина – а это был едва ли не самый важный пункт. Все нужные лица втянуты в шумиху, итог которой неизвестен никому, даже мне. Но дальнейшая судьба работников Синего замка разве должна тебя беспокоить? Для них спектакль закончился.

Предсказатель задумался.

- Возможно, наблюдая за ними, я понадеялся, что однажды смогу и сам вести там обычную жизнь. В этом Синем замке, который даже ни одного заказа без приключений выполнить не может. Зато буду среди таких, как я. Так я бы не чувствовал себя странным.

- Ты нигде не сможешь чувствовать себя обычным, - сказал вдруг Кьюриз.

- Почему?

- Потому что ты отличаешься от остальных людей. И все эти твои поиски таких же особенных и поступление в инквизицию, чтобы наказывать грешников только по закону – заигрывания с самим собой.

- Предлагаешь бросить все и окунуться в пучину насилия, называя его «воздаянием за тяжкие грехи»?

- Прекрати бегать от себя и искать ответы на сложные вопросы. Весь мой совет, - Кьюриз поднялся с дивана, подхватив свисавшие с подлокотника штаны. – Поверь, у меня богатый в этом опыт. Но однажды я познакомился с Широ, и вот что – оказалось, что мне не надо ничего искать. Все, что мне нужно, есть у меня самого. Даже если это «все» никому не нравится.

Кьюриз совсем не отбрасывал тени сегодня. Он стоял прямо и смотрел в окно, словно видел происходящее за стеклом сквозь плотную завесу штор. Он позвал предсказателя по имени, и тот выпрямился на диване в ожидании продолжения разговора.

- Я много времени провел во тьме. Это было очень давно... наверное, люди тогда жили племенами. Может, их еще и не было. Я не знаю. Я был в темноте. И все, что мне доставалось, это ощущение чужой разрывающейся плоти, предсмертного вздоха и ранящей душу чужой печали от того, что жизнь закончилась навсегда. Все воспоминания из того времени – только такие. Свет и Тень попеременно шептали мне, за что будет страдать очередная жертва и в красках рассказывали, чтобы будет за каждый, по их мнению, проступок. Чтобы я, не имевший глаз, мог представить все детали с предельной точностью. Когда картина происходящего становилась настолько яркой, словно уже происходила здесь и сейчас; настолько яркой, что ощущались вкус, цвет, состояния, формы и звуки. До такой степени, что я начинал в это верить. И в это, и в том, что жертва – виновна, и ей нужно испытать то, на что ее обрекали Свет и Тень. Вот тогда все происходило. Как будто бы... если бы я мог не представлять того, что мне шептали, жертвы оставались бы в живых и не страдали так ужасно. Если бы я только мог; если бы я только мог не иметь такого воображения, думал я, оставаясь в одинокой холодной тьме... Я корил себя за это. Чем дольше это происходило, тем больше я задавался вопросом, зачем я существую, если от этого только беды и ничего больше. Я чувствовал, с какой ненавистью произносят мое имя вне тьмы, в которой находился. Со страхом, ненавистью или отвращением. И только мое имя наделяется всем этим, это делало меня одиноким. Мое имя – Мор – теперь является сутью предсмертных и смертных страданий, а ведь изначально никакого смысла даже не имела. Просто набор букв – и только. Но мне бы хотелось, чтобы я был в этом не один. Свет и Тень шептали мне, что я не один. Что у меня есть они; и что есть тот, кто жертв приводит. Он – мои руки, ноги, глаза и уши. Но моего слугу вовне жалели – с не имеющим собственной воли что еще поделать? А ненависть и страх обращали ко мне, усиливая мое имя день ото дня.

Кьюриз примолк.

- Когда я смог освободиться от оков Света и Тени, когда вышел из темноты, освободив и себя, и своего слугу, я понял, что ничего не поменялось. Быть мне одиноким. Ведь я Мор, и это все, что я имею. Не знаю, сколько бы я еще слонялся по миру в поисках неизвестных истин, но Шииротайовин появился очень вовремя.

- Разве тебе стало легче не потому, что вы оба похожи?

- Я и Широ? – удивился Кьюриз. – Нет. Совсем нет, мы очень разные. Его будут любить. Не сейчас, позже. Все в него влюбятся без памяти.

- В психопата?

- Одно другому не мешает, - Кьюриз вздохнул, но тут же тепло улыбнулся. – У него великая судьба.

- А у тебя?

- А у меня...

Кьюриз задумался и от того вид его сделался мечтательным. И пустым. Все это – одновременно. Носитель пустых мечтаний ответил предсказателю:

- Предаться забвению.

Он помолчал немного, потом добавил:

- Но сначала я своими глазами увижу триумф Широ.