Глава 2
Дитя без изъянов рождённое на закате перед безлунной ночью, лицом и помыслами прекраснейшее из сидов, с утробы матери с венцом на голове. Лишь это дитя способно сплотить тилвит тег и погубить смутьянов.
-Ты очень понравилась принцу на портрете. Надеюсь сегодня ты не подведешь меня, и мы действительно сможем породиться с королевским родом - монотонным голосом говорит матушка. Взгляд у неё какой-то отсутствующий, она то и дело уводит его на окно, видимо находя для себя что-то интересное в разглядывании деревьев.
-Я поняла, матушка. Я ни за что вас не подведу.
-Только попробуй так же якать перед Его Высочеством, шкуру спущу.
-Этого не повторится, матушка - склоняю я голову в примирительном поклоне. Впервые вижу, чтобы она так нервничала.
Матушка снова отворачивается к окну. Господи, что она там высматривает? Ничего интересного нет. Обычный лес. Наверное, мы должны были уже подъезжать к Вороньему Холму, но его и близко не видно. Одни исполинские дубы и дикие вишни, стоящие так плотно, что не видно дальше двух-трех метров от дороги.
-Ты чудесно пахнешь, Арвин. Это жасмин, я не ошибаюсь?
-Ваше обоняние как всегда на высоте - согласилась я.
-Прекрасно. Пользуйся этим маслом почаще, сегодня от тебя даже не пахнет тем лекарством
-Ах, матушка, я чуть не забыла, хорошо что вы напомнили - спохватываюсь я, левой рукой нащупывая флакон в сумке - Не одолжите мне платок?
-Арвин, ты принимаешь его с рождения - задергивая шторы рычит она - Неужели так сложно быть внимательнее? - садится обратно, и так же как я, не глядя, достает платок из своей сумочки.
Вкус у лекарства почти такой же отвратительный как запах и цвет, болотная жижа во флаконе, густая и непрозрачная, затекает в горло и тут же заставляет морщиться Если бы я только родилась с нормальными глазами, всего этого не было.
Наверное, это и есть мой изъян, но мне остаётся только надеяться, что о нем никто не узнает.
Желудок как будто съеживается и пытается вытолкнуть из себя эту дрянь. Прикрываю рот платком и привычно сглатываю горькую слюну. Ещё минута, и начнут течь слезы. Нельзя смазать макияж во что бы то ни стало. Прикладываю ткань к уголкам глаз и просто надеюсь, что настроение матушки не испортилось окончательно. Ладно, главное сейчас не это. Главное макияж.
-Когда проморгаешься, открой шторы и посмотри в окно. Сегодня первый ра, когда ты вышла из поместья, будет обидно, не увидь ты всей прелести Вороньего Двора.
Глаза ощутимо щиплет, слезы начинают лить безостановочно. Платок матери шёлковый, слава богу, впитывает их быстрее, чем мой обычный льняной, но я все равно волнуюсь, не смазала ли я чего. Матушка неотрывно смотрит на мои попытки сдержать плотину, и только заметив первые улучшения теплеет во взгляде и протягивает руку, забирая платок.
-Иди ко мне, маленькая - распахивает она объятия, и я радостно льну к ней.
Мама пахнет какими-то роскошными духами и морской солью, а чёрные локоны щекочут нос. Совсем как в детстве, когда перед отходом ко сну, она обнимала меня, целуя в макушку, и хихикала, когда я зарывалась носом в её ночнушку, пахнущую мылом и печным теплом. Пахнущую так по-домашнему уютно, что глаза будто сами слипались, и хотелось уснуть прямо так, с мамой в обнимку, на ковре у камина, среди ее книжек и пустых кружек из под глинтвейна. В детстве мама не думала о пророчестве, не говорила что о моем браке, и совсем не учила меня быть королевой.
Мама была такой спокойной раньше.
Такой...Красивой...
Расслабленной...
И доброй.
-О чем ты задумалась, маленькая?
-О детстве, матушка. О том какой ты тогда была красивой - вздыхаю я
-Юная леди, я все еще красавица, и ни капли не изменилась по прошествии лет - возмущается она, а я хихикаю и обнимаю её ещё крепче.
-Конечно, матушка. Вы всегда обворожительны.
-Жаль что ты ни капли на меня не похожа. Мне кажется очень красивым контраст между цветами кожи и волос - задумчиво произносит она, и тут же спохватывается - Но ты тоже очень красива, не бери в голову. У тебя потрясающей красоты волосы и глаза, Арвин. Истинное золото, достойнейшая внешность для наследницы Золотого Двора и будущей королевы. А то что у тебя нет изъяна? Маленькая моя, ты уникальна, среди нашего народа таких нет.
Взгляд невольно перемещается с её глаз на огромную черно-коричневую родинку на щеке матери, уродливую во всех своих проявлениях. На то, как она оттеняет красоту её лица, потому что это стоит каждого её миллиметра.
Нет красоты без уродства, любви без ненависти, и мира без войны.