Глава 6
Солнечные лучи пробивались сквозь полупрозрачные шторы, лениво растекаясь по светлому интерьеру комнаты. Ракель проснулась не от кошмаров, не от навязчивых воспоминаний, а от мягкого света, упавшего на её лицо.
Необычное чувство. Лёгкость. Спокойствие. Даже что-то вроде тихой радости.
Она потянулась в кровати, не прячась от нового дня — впервые за долгое время. Вчерашний конфликт с Джейденом должен был оставить горечь, но вместо этого внутри было ощущение освобождения. Как будто тяжёлый замок на сердце наконец-то щёлкнул, и дверца приоткрылась.
Ракель медленно встала с кровати, босыми ногами ступая на прохладный паркет. Подошла к зеркалу — и впервые за долгое время не увидела перед собой загнанную, испуганную девчонку. Нет. Перед ней стояла девушка с прямой осанкой, с горящими глазами и лёгкой насмешкой на губах. Та, кто наконец-то вспомнила, кем была до всего этого.
На туалетном столике ровным рядом стояли флаконы кремов и парфюма. Ракель села, нанесла увлажняющий крем, лениво массируя лицо кончиками пальцев. На губах всё ещё играла лёгкая улыбка — не из-за кого-то, а просто потому, что впервые ей было хорошо с самой собой.
Пока Мэри возилась на кухне, доносился лёгкий запах кофе и ванили. Этот утренний шум создавал странное ощущение домашнего уюта — такого, которого раньше не существовало.
Ракель включила музыку на телефоне — бодрую, чуть дерзкую.Комната наполнилась ритмом, и она, не задумываясь, закрутилась перед зеркалом, накидывая белую рубашку и короткую юбку. Волосы распущены, легкие локоны спадали на плечи. Ни грамма мрачности — сегодня она выглядела так, будто готова покорять мир.
— Доброе утро, — прошептала она своему отражению, и впервые эти слова прозвучали не пусто.
Когда она спустилась по широкой лестнице, утопая босыми ногами в мягком ковре, в доме пахло жареными тостами и свежесваренным кофе. На кухне царила тихая, почти домашняя атмосфера — редкость для их дома, где обычно завтрак был скорее формальностью, чем семейным моментом.
За большим дубовым столом сидел Этан. Газета была развернута, как обычно, чашка кофе стояла справа — всё как всегда. Но сегодня всё казалось другим.
Ракель шагнула на кухню не хмурой, не угрюмой, а с лёгкой улыбкой и блеском в глазах. Она выглядела живой. Настоящей.
Отец оторвался от чтения, заметив её. Взгляд скользнул по дочери — лёгкая одежда, свободная походка, волосы, которые мягко спадали на плечи. Но главное — эта улыбка.
Он моргнул, будто не сразу поверил.
— Доброе утро, — спокойно, даже немного мягко произнесла она, открывая холодильник за соком.
Этан медленно опустил газету, наблюдая за ней.
— Доброе, — ответил он, голос был не строгим, как обычно, а почти тёплым. — Ты... выглядишь по-другому.
— В хорошем смысле? — приподняла бровь Ракель, наливая себе сок в высокий стакан.
Он чуть усмехнулся — это тоже случалось нечасто.
— В очень хорошем. — После небольшой паузы добавил: — Я давно не видел тебя такой.
Ракель опустилась на стул напротив, лениво откусила тост и пожала плечами.
— Ну... наверное, пора перестать хмуриться.
Мэри, проходя мимо, заметила этот короткий обмен репликами и сдержанно улыбнулась, будто боялась спугнуть хрупкий момент.
Они ели молча, но тишина больше не была тяжёлой, как прежде. Она стала мягкой, уютной — как старое одеяло, которое хранили в доме годами.
Этан вдруг отложил газету и взял чашку кофе обеими руками, глядя прямо на дочь.
— Я рад это видеть, — сказал он тихо. Без длинных речей, без назидания. Просто искренне.
Ракель посмотрела на него — впервые за долгое время не с упрёком, не с обидой, а с лёгким теплом.
— Я тоже, — коротко ответила она, и этой фразы оказалось достаточно.
Он слегка расслабился. Складки на лбу разгладились, взгляд потеплел. В этом утре не было громких обещаний или воспоминаний о прошлом. Только тихий, по-настоящему живой момент — их первый нормальный завтрак за очень долгое время.
Когда завтрак подошёл к концу, дом снова наполнился привычными звуками — тихим шуршанием бумаг, шагами Мэри, лёгким гулом кондиционера. Но теперь этот шум не раздражал. Он был просто... спокойным.
Ракель встала из-за стола, поставила стакан в мойку и остановилась у выхода из кухни.
Этан уже вернулся к своим документам, но, почувствовав её взгляд, поднял голову.
Мгновение — и между ними повисла тишина. Та, в которой нет неловкости. Только ожидание.
Она подошла ближе, сделала вдох — глубокий, будто собиралась с духом — и тихо сказала:
— Пап...
Он приподнял бровь, немного удивлённый тем, что она впервые за долгое время назвала его именно так, не холодным "Отец", не молчанием.
— Прости, — произнесла Ракель почти шёпотом.
Её голос дрогнул. Простое слово, но в нём было всё — боль, вина, сожаление и какая-то тихая просьба о прощении за всё: за ту ночь, за отстранённость, за то, что они стали чужими.
Этан медленно встал. Несколько секунд просто смотрел на неё, будто не веря, что всё это происходит.
А потом сделал шаг вперёд и обнял.
Без слов, без объяснений — просто прижал дочь к себе, крепко, как когда-то в детстве, когда она боялась темноты или грозы.
Ракель замерла на секунду, а потом позволила себе расслабиться.
Её руки легли ему на спину, голова — на плечо.
Тёплое дыхание, биение сердца, запах утреннего кофе и знакомый аромат его парфюма — всё это внезапно показалось домом. Настоящим.
— Меня тоже прости, — тихо произнёс он, не отпуская.
Голос Этана был глухим, будто в нём застряло слишком много невысказанных слов. — За то, что не защитил. За то, что не смог быть рядом, когда тебе было нужно.
Они стояли так несколько секунд, которые казались вечностью.
А потом Ракель первой отстранилась, выдохнула и улыбнулась — чуть-чуть, но искренне.
— Мне пора, — сказала она, беря ремешок сумки.
Этан кивнул, и в его взгляде впервые за долгое время не было холода.
— Береги себя, ладно?
— Попробую, — ответила она с тихим смешком и направилась к двери.
Солнечный свет пробился сквозь стеклянные панели, осветив прихожую. Когда она открыла дверь, тёплый утренний воздух обдал лицо.
Ракель вдохнула полной грудью — впервые без тяжести.
Сев за руль своей машины, она включила двигатель. Автомобиль тихо зарычал, как будто приветствуя её новое состояние.
На миг она посмотрела в зеркало — на себя, на дом позади, на отца, который стоял в дверях и смотрел вслед.
И впервые за долгое время Ракель Уокер улыбнулась по-настоящему.
Она нажала на газ и выехала на дорогу.
Сегодня ей хотелось жить.
—
Парковка академии уже гудела: студенты смеялись, обменивались шутками, кто-то опаздывал на пары, кто-то просто лениво тянул время перед уроками.
Ракель припарковала машину и вышла — лёгкое пальто, волосы, собранные небрежно, взгляд спокойный. Сегодня в ней не было ни холода, ни надменности — только удивительное чувство внутреннего равновесия.
— Осторожнее, кофе горячий.— раздался рядом весёлый голос.
Ракель повернула голову и едва не столкнулась с высоким парнем, держащим в руках два бумажных стаканчика.
Он был в простой рубашке, с чуть растрёпанными светлыми волосами и лёгкой улыбкой, от которой веяло чем-то искренним, простым.
— Кажется, я уже спас тебе день, — сказал он, протягивая ей один из стаканов. — Латте. Без сахара. Почему-то ты мне показалась именно такой.
Ракель удивлённо подняла бровь, но взяла стакан.
— Спасибо.Ты всем раздаешь кофе?
— Только тем, которые приезжают слишком громко, — усмехнулся он. — Меня зовут Ной.
— Ракель, — ответила она.
— Знаю, — сказал он спокойно. — О тебе тут уже шепчутся. Но, знаешь, я предпочитаю узнавать людей сам, а не по слухам.
Ракель впервые за долгое время тихо рассмеялась.
— Тогда ты рискуешь.
— Без риска скучно, — ответил он и сделал глоток. — Так что... риск оправдан.
На мгновение между ними установилась лёгкая, естественная тишина.
Не напряжённая — наоборот, уютная.
Ракель вдруг поймала себя на мысли, что ей приятно просто стоять здесь, в солнечном свете, с кофе в руках и разговаривать без масок.
— Не ожидала, что в этой академии кто-то вообще умеет говорить без скрытого подтекста, — сказала она.
— Просто я не умею делать вид, что всё сложнее, чем есть, — пожал плечами Ной. — Иногда достаточно просто улыбнуться.
Ракель снова улыбнулась — едва заметно, но от этого улыбка стала ещё теплее.
Именно в этот момент за их спинами послышался знакомый голос:
— Ну ничего себе... Ракель Уокер улыбается. Это что, конец света?
Ракель обернулась — и увидела Оливию.
Та стояла, держа в руках папку с бумагами, с приподнятой бровью и шутливой, но немного удивлённой улыбкой.
— Привет— сказала Ракель, чуть смущённо, но без раздражения.
— Привет? — протянула Оливия, подойдя ближе. — А я-то думала, ты снова решила спрятаться от мира. А ты, оказывается, кофе с кем то пьёшь.
Ной фыркнул, протянув ей руку:
— Ной. Рад знакомству.
— Оливия, — представилась она и чуть прищурилась. — Ты новенький или просто нашёл слабое место в ледяной броне мисс Уокер?
— Я не ищу слабые места, — усмехнулся Ной. — Мне просто нравится её улыбка.
Оливия кивнула, впечатлённая его прямотой.
— Ладно, Ной. Посмотрим, как долго продержишься в этом аду под названием академия.
Ракель покачала головой, чуть смеясь.
— Вы двое идеально нашли общий язык.
— Мы просто оба умеем видеть людей, — ответила Оливия, подмигнув. — А теперь, мисс Уокер, у нас через десять минут история. И если ты снова опоздаешь, мисс Хейл устроит мне личный ад.
Ракель вздохнула, бросила взгляд на Ноя.
— Увидимся?
— Определённо, — сказал он. — Завтра — кофе за мной.
Она кивнула и пошла с Оливией, чувствуя, как лёгкая улыбка не сходит с её губ.
Что-то внутри неё действительно менялось.
Впервые за долгое время Ракель ощущала себя живой.
—
Оливия, сидя за партой, весело усмехнулась и бросила взгляд на Ракель:
— Слушай, сегодня один парень из академии устраивает тусовку. Говорят, будет круто — музыка, свет, все наши будут. Пойдём?
Ракель секунду подумала, но потом лишь коротко кивнула, чувствуя, как в груди поднимается лёгкое предвкушение.
— Ладно, почему бы и нет, — ответила она.
Оливия довольно улыбнулась:
— Вот это другое дело. Нам обоим не помешает немного отвлечься.