майэ'раами 3

Сэм с силой сжал челюсти, мои, между прочим, челюсти, когда было решено прекратить все препирательства на сегодня и разойтись. Легко взмахнув рукой над моими губами, зло зашипел в след удаляющейся фигуры Эмерелис:

– Мандариновая ведьма! Старая швабра! В расход тебя надо было пускать ещё лет триста назад, жалко не успел, – забухтел он точно старый дед. – Ну, ничего, посмотрим, надолго ли тебя хватит…. как скоро рядом со мной гореть начнёшь так, будто сама только из подгузников вылезла.

Оказывается, можно было нудеть себе под нос так, что никто кроме тебя самого и не слышал бы! Полезная вещь, когда не можешь уже больше сдерживаться!

Стоило за Главами притвориться дверям, как в зале не осталось никого кроме меня, деда и Лео с Лаиссой. Просто вечеринка для парочек!

Лео подошел ко мне так, что оказался на расстоянии вытянутой руки, тепло улыбнулся и сказал:

– Ты молодец.

– Спасибо, сынок… – на автомате буркнул Сэм, должно быть, излишне расслабившись в своем бормотании.

– Что? – вопросительно изогнул бровь Лео, я же мысленно закатила глаза.

– Что? – как ни в чём не бывало, спросил он.

– Что ты только что сказала?

– Хотела сказать, что хочу сырок, – невинно пожал он моими плечами. – Но ты же вечно дослушать не можешь…

Отведя взор, который почему то упал на зад Лаиссы, что сейчас стояла к нам спиной у дверей и что то рассматривала, я сначала не придала этому значения. Но и дед не спешил смотреть куда то ещё!

'Эй!' возмутилась, было, я, в то же время, Сэм и сам вновь посмотрел на Лео.

– Ты только что разглядывала зад моей бабушки? – одними губами спросил он, подозрительно прищурившись.

Уж не знаю, где Сэм набрался такого, но дед лишь выразительно покрутил указательным пальцем у виска и с видом оскорбленной невинности плюхнулся на первый попавшийся стул за круглым столом совета.

Сэм принял как можно более независимую позу, положив руки прямо перед собой и устремив взор на широкое окно у противоположной стены. Лео же присел на соседний стул. Какое то время он молчал, с любопытством рассматривая меня, а уже через несколько минут аккуратно накрыл мою ладонь своей. Я чувствовала тепло его руки и в то же самое время не могла ответить на прикосновение так как того хотелось мне! Сэм же лишь лениво смерил его взглядом, но руку не убрал, лишь легко усмехнулся.

– Может, расскажешь что произошло? – спросил Лео, ловя мой взор своим. – Ведь это не Каа'Лим был с тобой сегодня?

Сэм молча отрицательно покачал головой, продолжая удерживать на моём лице лёгкую ухмылку.

– Я знаю, что не он, – кивнул Лео, а я против воли подумала: 'откуда?' Хотя… зная Каа'Лима… – Давненько никто не орал на меня в течение двух часов к ряду, – криво усмехнувшись, сказал Лео. – Но если не он, то… ты сама? Не хочу тебя обидеть, но ты говорила такие вещи, знание которых от тебя никто не ожидал. Как так? Думаю, этот вопрос заинтересовал не одного меня…

– Да чего уж там, – присоединилась к беседе подошедшая Лаисса. – Этот вопрос заинтересовал всех, только вот большинство Глав сумеет часть ответов приписать твоему Шаи. О том, что ты его не слышала, знал только Лео, теперь, я и те, кто блокировал вашу связь, прикрепив блок к трибуне, за которой ты стояла. К выступлению претензий нет. Даже я не смогла бы лучше! Народ, что это увидит и прочитает, будет в восторге от маленькой дочери Серебра. Но боюсь, Главы просто так не отстанут. И… ещё один вопрос остается открытым, кто за всем этим стоит. Хотя… глупый вопрос. Кто, и так понятно! Рыжая швабра бросила вызов, – зло шикнула она. – Но как? Тут нужен был мощный артефакт ментальной магии.

Сэм нарочито медленно обернулся в сторону золотой демоницы.

– Свирель Дома Вечной Ночи подойдет? – изогнув бровь, спросил он. Лаисса на этот момент уже собиралась что то сказать, но словно поперхнувшись собственными словами, глубоко втянула воздух. Лео же ещё крепче сжал мою ладонь. Хищно прищурившись, он продолжал всматриваться в черты моего лица, словно видел впервые.

– Почему Каа'Лим по прежнему не слышит тебя? – тихо спросил он, устремив корпус вперёд. – Откуда ты знаешь о возможностях свирели? И почему Мара, которую знаю я, отчаянно смущается, стоит нашим рукам случайно соприкоснуться, отводит взгляд, когда я слишком близко, и сердце её начинает стучать быстрее, стоит моему дыханию коснуться её кожи?

'О, Боже!' хотелось закричать мне в этот момент.

– Что с тобой?

Сэм лишь холодно усмехнулся, освобождая мою ладонь из хватки Лео, и прикрыв ею глаза, заливисто рассмеялся.

– Ну, Ласи, – сквозь смех и слезы посмотрел он на Лаиссу, – внучок то твой соображает побыстрее, чем ты, – и на этой фразе мой дед размахнулся моей рукой, чтобы в тот же миг приложить бабушку Лео по заднице! Наверное, в этот самый момент обалдели мы все, кроме Сэма! Ибо Лаисса стояла с широко распахнутыми глазами, и совершенно не женственно открыв рот. Я просто тихо 'скатилась по стеночке' в своей собственной голове. Лео тщательным образом старался удержаться от того, чтобы не раскрыть рот наподобие своей бабули!

Казалось, сейчас Сэм принял какое то решение за нас двоих, а точнее, за меня. На этот свой выбор он ставил многое. Он понимал что рискует, и в то же время, с его точки зрения, риски были минимальны. Каким то образом мне удалось коснуться обрывков его рассуждений, в которых фигурировали такие понятия, как: 'общая цель', 'связь' и 'невозможность предательства'. Он доверял Лаиссе безоговорочно, судя по всему, их что то связывало в прошлом, но сейчас он видел в ней женщину, которой мог довериться и положиться в любом вопросе. Что уж между ними произошло, я пока не знала. Сомнения вызывал Лео. Он не знал его так хорошо как его бабушку. Но решив, что в случае чего у нас, а именно у меня, есть аргумент в виде нити демона, что живёт лишь в силу моего обещания, признал и его годным к диалогу. Кажется, мои размышления о том, что я не оборву нашу связь, даже если он меня предаст, не произвели на него никакого впечатления. Дед не признавал абсолютных понятий в любом их проявлении и считал, что гибкость возможна в любых вопросах, если цель важнее.

Тем временем я продолжала созерцать необыкновенную картину, когда Лаисса не в состоянии вымолвить и слова, глупо продолжала взмахивать ресницами и даже не пыталась прикрыть рот, впрочем, как и её внук.

– Ну что же ты? – легкая улыбка коснулась моих губ, в то время как пальцы осторожно заскользили по запястью демоницы. – Даже так не узнаёшь? – спросил он, закончив водить пальцами по коже женщины и легонько подув на её руку. Каково же было моё удивление, когда стоило ему это сделать, как с кожи Лаиссы словно взметнулись в воздух крохотные серебристые песчинки, а на запястье остался едва распустившийся бутон серебряной лилии.

– Сам с сама ил? – такого неверия, непонимания происходящего и одновременно растерянности, беззащитности я не видела на лице этой женщины никогда прежде. Казалось, с произнесенным еле послушными губами именем она стала моложе, чуть ли не моей ровесницей, девчонкой, что боялась всего на свете и не могла понять, что же такое сейчас произошло! Я готова была поклясться, что её глаза стали сиять сильнее из за золота слёз, что вот вот были готовы скатиться по щекам.

– Ну, – довольно нагло ухмыльнулась я. Хотелось треснуть деду в этот момент чем нибудь потяжелее. Неужели он не видит, как себя чувствует сейчас эта женщина?! – Как бы да, – ещё шире ухмыльнулся этот мерзавец!

Он продолжал смотреть на неё, улыбаясь моими губами Но мне казалось, что в этот самый момент его взгляд говорил совсем о другом… о большем… глубоком… и известном только им двоим. В какой то момент я почувствовала, как изящные женские пальцы едва ощутимо заскользили по моей щеке. В то время как Лаисса продолжала всматриваться в чужие, вовсе не принадлежащие Сэму, глаза. Что искала она в них? Я не знала. Но и сама не могла отринуть картинку происходящего. Чужое чувство завораживало, интриговало, заставляло думать, что же такое между ними было когда то давно…

Моя ладонь осторожно накрыла её руку, на краткий миг прижимая её к щеке, словно запоминая это прикосновение. В этот самый момент Лаисса сдавленно всхлипнула, мгновенно скинула мою ладонь и со всей силы влепила мне такую оплеуху, что голова резко откинулась назад.

– Ты умер! – закричала она. – Как ты мог умереть?! Ты бросил меня! – продолжала кричать она, в то время как Сэм даже не пытался поднять взгляд. – Как ты мог умереть… – уже совсем тихо прошептала она и замолчала. – Как ты мог… – на грани слышимости повторила она.

Он несмело вновь посмотрел на неё. Лаисса стояла, с силой зажмурившись и сжав кулаки. Удлинившиеся ногти вспороли кожу на ладонях, и сейчас по ним струились тоненькие золотые ручейки. То, что дальше сказал дед, и вовсе не укладывалось в голове:

– Прости меня… слышишь, – как то робко коснулся он её руки, в этот момент она вздрогнула всем телом, распахнула глаза полные слёз и посмотрела на нас. И я не знала, чего в этот момент в них было больше: желания убежать отсюда или обнять его, удержать это мгновение настолько, насколько сможет.

Сдавленный мужской кашель, кажется, вернул нас всех на эту землю, заставив обернуться и посмотреть на ещё одного свидетеля происходящего, который и вовсе ничего не понимал. Представляю! Восемнадцатилетняя девочка гладит руки его бабушки, шлепает её по заду, в то время как великовозрастная бабуля называет её мужским именем, отвешивает оплеуху и рыдает почём зря, жалуясь, что эта самая девочка умерла и бросила её!

– Что, бездна вас раздери, здесь происходит? – стараясь совладать с собственным голосом, спросил он. – Мне кто нибудь объяснит?

Я была несказанно рада, что он отвлек их друг от друга. Уж не знаю, чем бы это могло закончиться, если бы они были вдвоём. А моё тело – это все же моё тело, и на такое я не подписывалась! Сэм кивнул, в то же самое время ухватив Лаиссу за руку и заставляя её сесть рядом с собой. Когда он начал говорить затаив дыхание слушала даже я. О планах Эмерелис и Яра. О том, чем должна была закончиться данная конференция. О том, как он в своё время отказался от перехода за Грань, лишь бы попытаться спасти угасающий Дом, сделать всё от себя зависящее. И как решился на такой шаг как проникнуть в мое тело…

Он слушал каждое сказанное слово, произнесенное устами юной Владычицы, и всё сильнее ему казалось, что земля куда то ускользает из под ног. Нет, не планы огненной демоницы смутили его древний разум, не то, что к заговору был причастен Яр. Всё это были мелочи, которых можно было ожидать. Каждый из них находил интриги чем то сродни игре в лит. Бесконечной партии, длящейся веками, плавно перетекающей с одного поля на другое, на кону которой стояла жизнь, власть, удовлетворение и интерес. Интриги, заговоры, внутренние политические течения и хитросплетения этих подземных рек были сутью их натуры. Так они выживали веками, делая своё существование в замкнутом пространстве одного единственного мира чем то сносным. Во всяком случае, так считал он. Его жизнь – это партия длиною во вселенную бессмертия, а иначе, где найти дыхание для осмысленного существования?

Нет, сегодня его выбило из колеи появление новых составляющих в партии. Само то, что перед ним сидела Мара, которая стала вместилищем духа давно ушедшего демона, было немыслимо. Он вновь и вновь вспоминал свои ощущения во время её речи на конференции. Тогда ему казалось, что всё величие и блеск исчезающего Дома нашло своё средоточие в этой совсем ещё юной девочке… девушке. Он смотрел на молодую женщину, что стояла перед ним, и впервые за долгие годы ощущал гордость за то, что рожден тем, кто он есть. Что во главе их народа суждено стоять такой женщине: сильной, властной, мудрой и уверенной. Он не сомневался, что те, кто увидят сегодняшнее обращение Владыки, проникнутся такими же чувствами. И хотя уже тогда понимая, что что то тут не то, он всё же впервые узрел тот образ, в котором со временем могло бы отразиться величие ушедшего рода.

– Как подобное возможно? – жёстко спросил Лео, подозрительно прищурившись. – И как долго ты можешь занимать вместилище, не принадлежащее тебе?

Несмотря на то, что Лео испытывал некое подобие признательности по отношению к Сэму, что тот не отвернулся и сумел поддержать свою кровь, было и ещё кое что, что всё же беспокоило его куда сильнее: Где сейчас Мара? Безопасны ли для неё и её личности такие скачки? И что, если Сэму понравится чувствовать себя живым в здоровом молодом теле… Что тогда?

Мужчина понимающе усмехнулся, во взгляде его читалось понимание мыслей Лео. Сам же Лео в очередной раз напомнил себе кто перед ним. Что сейчас это вовсе не Мара, а именно мужчина! – Не…долго и возможно, – хмыкнул он, откинувшись на спинку стула.

– Но прошло уже, по меньшей мере, несколько часов…

– И я скоро уйду. Если ты переживаешь за мою внучку, – обменявшись многозначительным взглядом с Лаиссой, продолжил он, – то я могу быть тут до тех пор, пока она мне это позволяет.

– Стало быть, она слышит и понимает нас? – решил лишний раз уточнить Лео.

– Конечно. То, что произошло с моей семьёй, отняло у неё шанс учиться и впитывать должные знания с самого рождения и впоследствии лишит юности той, которая была у каждого из нас. У последнего Жнеца нет времени взрослеть, нет права на ошибку, нет возможности быть безрассудным. Это наш грех и наше упущение. Моя ошибка в том, что я умер, что оказался уязвим. Платить за нас предстоит ей. И единственное, что я всё ещё могу сделать для неё – это позволить ей впитать в себя мою сущность. Не личность, а именно то кем я был. Научить быть Владычицей, которая не позволит сомневаться в своём праве. Так что ни один из представителей власти Кайруса не посмеет убрать её с дороги, засунув в лечебницу, где можно будет просто заставить её родить дитя, участь которого станет страшнее смерти.

В этот момент глаза Мары наполнились какой то потусторонней пустотой, казалось, что на самом их дне раскрылась вымораживающая душу бездна, пустая и в то же время наполненная горем, болью, сожалением.

– Я скорее пущу их всех под нож, – каким то мёртвым шелестящим шёпотом сказала она, – чем позволю так поступить с последней надеждой моего Дома.

Тонкие длинные пальцы решительно сомкнулись на крошечном кулоне, висящем на её шее.

– Всех, – оскалившись, сказала она.

И от этих её слов даже Лео стало не по себе. Он никогда ничего не боялся. Он жил, скользя по течениям времени, поднимаясь то вверх, то больно падая вниз. Уроки были разными, и каждый раз он вставал с одной лишь мыслью: "Придёт новая волна, что вознесет его к небу". Быть может, он вновь не удержится на ней, но то ведь не беда, будет и ещё одна. Так интереснее!

Но сейчас, глядя в бездну потусторонних глаз, ему было до странности не по себе, потому что впервые четко осознал, что если Самаил почувствует, что надежды больше нет, у него хватит духу просто поставить точку.

Он легко улыбнулся, призывая себя к спокойствию, и заговорил:

– Не забывай Кто ты и Что такое. И только попробуй выкинуть нечто подобное. Мы все заинтересованы в благополучии Мары, но если я почувствую опасность для неё и всех нас в тебе…

– То что? – ухмыльнулась девушка, откинувшись на спинку кресла.

– Я хочу, чтобы ты знал две вещи, и скажу я их лишь потому, что в будущем я вижу нас партнерами, а не врагами. В отличие от многих я знаю, как создавались первые Духи наших Домов, как именно действовали ловцы душ, запечатывая их, порабощая, прибегая к магии крови. И в отличие от других для Меня это знание никогда не было запретным.

– Это угроза? – ухмыльнулся Сэм губами Мары.

– Это предложение союза, – протянув руку заключенному в теле девушки духу, сказал Лео. – Цели наши сходны, но есть вещи, которых я не допущу.

– А если не останется другого выхода? – изогнув бровь, поинтересовался Сэм.

– Выход есть всегда, тем более, если ты и впредь не оставишь её. К тому же рядом с ней будет её Шаи и я.

– И ты? – весело усмехнулся демон в ответ.

Лео ничего не ответил, лишь ждал, когда Сэм примет протянутую ладонь. Секунды показались невыносимо долгими, прежде чем его руки коснулось изящное женское запястье, что по мужски крепко пожало его ладонь.

– А теперь, может быть, ты оставишь нас?

– Я просто поражаюсь, – фыркнул Самаил, посмотрев на Лаиссу. – Когда он успел стать такой занозой в заднице?

– Сама удивляюсь, – непослушными губами пробормотала женщина.

– А ведь совсем недавно был такой очаровательный карапуз…

Эту реплику Лео предпочел оставить без ответа, особенно, увидев как слабо, но всё же озорно улыбнулась Лаисса. Он помнил Самаила с самого своего детства, он был тем правителем, при жизни которого он появился на свет, вырос, возмужал и, можно сказать, вступил в борьбу за власть в собственном Доме. Тогда он, Лив и Элиен были едва ли не лучшими друзьями. Дети сильнейших представителей своих Домов, щедро одарённые силой от природы, успешные и талантливые. О таких говорят как о "сливках высшего общества". Им завидуют и считают, что у них то точно всё хорошо! Мало кто задумывается, каково быть детьми в таких семьях. Что значит 'доверие', 'дружба', 'участие' в их мире, и что ничего из этого не найти в правящей верхушке. Они были детьми, которым многое приходилось доказывать, в том числе и свое право на принадлежность к собственным семьям с младенчества. Сэм, которого помнил Лео, был потрясающим Владыкой, искусным политиком, мудрым и знающим, но тот же Сэм был соткан изо льда. Он жил для своей страны и требовал того же от Ливы. Впрочем, у неё хотя бы был отец, который учил её выживать. У Лео была только бабушка… И то не всегда. Но сейчас ни что из этого уже не имело значения. Важно было другое. Он знал, каким мог быть Сэм. Слишком хорошо помнил его крутой нрав и откровенно диктаторские замашки.

'Как на него повлияло посмертие? В своём ли он уме? Не покинула ли его выдержка и самообладание? И как он поведет себя, получив в личное пользование совершенный инструмент в виде тела молодой, но невероятно сильной демоницы…' Он боялся строить прогнозы, но будь он проклят, если позволит себе подставить спину этому мужчине. Даже несмотря на то, что Лаисса испытывает к этому демону откровенно тёплые чувства, он будет настороже.

'Пора вновь открыть древние знания…', подумал Лео, когда Сэм всё же соизволил проститься с ними и покинул тело Мары. 'На что это было похоже?' Лео не заметил никакой разницы, только лишь хрупкое тело девушки как то разом обмякло, всего на миг взгляд стал растерянным, а после она просто потеряла сознание, оказавшись в его руках.

Лео легко подхватил безвольное тело Мары и, поднявшись вместе с ней на ноги, повернулся лицом к Лаиссе.

– Я отнесу её, – сказал он. После, заметив, что его бабушка до сих пор прибывает в странной растерянности, задал вопрос, который отчего то волновал его. – Вы… что вас связывало?

Лаисса ответила не сразу. Тяжело вздохнув, сказала:

– Он был тем, кого я любила, для кого жила и дышала…

– Но почему тогда…? – он хотел спросить, что помешало им быть вместе, как предназначенным друг для друга парам, заключив истинный союз.

Лаисса горько усмехнувшись всё же ответила:

– Конечно, дело не в том, что я вышла замуж. Ты же знаешь, как долго продлился мой брак. И не в том, что и ему пришлось заключить союз. Всё дело в обязательствах, Лео. Я выбрала неправильно. Мне казалось, что нет ничего важнее моего долга перед Домом, поста Главы, власти. Что нам может быть хорошо и так… Я была дурой, которая не отважилась отринуть свой Дом и стать вместилищем серебряной крови, женщиной, что родила бы от любимого. Когда то мне казалось, что такой мой поступок дестабилизирует ситуацию в стране, будет воспринят как предательство. О Кайра, когда то я совершила свою самую главную ошибку в жизни, решив, что любовь может быть где то сбоку, не мешая и не стесняя меня.

Она посмотрела в глаза Лео, и демон поразился тому каким откровенным, бездонным и пугающе потерянным был этот взгляд. – Теперь то я знаю, каково потерять самое главное, что никогда не было твоим лишь из за собственной дурости и тщеславия. Одиночество, боль и призраки минувших иллюзий – вот моя награда за мою трусость. Я не говорю, что виновата только я одна, мы оба были идиотами, но ему то теперь какая разница? – горько усмехнулась она.

* * *

Гулким эхом отражались его шаги о каменный пол длинного коридора, когда он, бережно прижимая к груди девушку, шёл по направлению к её покоям. Последние слова Лаиссы упорно не желали покидать его разум, как и её взгляд, пустой и безжизненный. Он никогда не видел её такой. Никогда не думал, что его бабушка, которая казалась отлитой из стали, может выглядеть надломленной, потерянной и беззащитной. Держа на руках до боли хрупкое тело Мары, он испытывал странное чувство умиротворения, правильности того, что может вот так позаботиться о ней.

'Позаботиться о ком то?' мелькнула мысль, которая поразила его до глубины души. 'Позаботиться о ком то?! Я Позаботиться О Ней?!.. Потому… что хочу этого?!!!'

На миг он замер посреди коридора, смотря куда то перед собой. Настолько поразила его последняя мысль о том, что он хочет сделать что то для другого… другой. Казалось, что то внутри вдруг перевернулось под весом этого понимания. Что то настолько важное, ещё не до конца ясное ему самому, но неумолимо изменившееся. Он и представить не мог, что в его давно установленном внутреннем мире может что то вот так запросто поменяться. Казалось, его привычная зона комфорта вдруг растворилась, словно таковой никогда не было. Неожиданно он почувствовал себя растерянным ребёнком, впервые оказавшимся в чужой непонятной стране в полном одиночестве. Казалось, его сердце знало куда больше чем разум, упорно отвергающий саму возможность таких изменений и отчаянно цепляющийся за привычный, веками сложившийся мир. Мир, который вдруг распался на части всего от одной неосторожной мысли, от нежного аромата, исходящего от девушки в его руках, от правильности того ощущения, что он был тем, кто мог и желал заботиться о ней.

Мара сонно пробормотала что то и, качнув головой, доверчиво уткнулась носом в его плечо.

Странно защекотало где то в груди. Этот её жест доверия, пусть и в бессознательном состоянии, отозвался волной тепла и приятия, прошедшейся по телу. На губах против воли расползлась скупая улыбка.

'Если моя Шаи не появится в комнате через две минуты, я за себя не отвечаю!' грозный рык, ворвавшийся в сознание демона, вывел мужчину из нахлынувшего на него оцепенения, возвращая в реальность.

'Мы уже рядом', скупо отозвался он, поправляя прядь волос Мары, убирая её с лица девушки.

* * *

Сказать по правде к своим восемнадцати годам я ни разу в жизни не напивалась и даже близко не пробовала крепкий алкоголь. Сначала я была слишком маленькой, потом получила слишком чувствительное обоняние. Любая выпивка казалась чем то сродни разведённому в воде навозу. Один запах вызывал рвотные позывы. Но сие вовсе не значит, что я не знала, как себя ощущают люди после бурных возлияний. Моё утро на следующий день после конференции казалось чем то сродни тому.

– Каа'Лим… – прохрипела я, боясь открыть глаза, потому как даже бледный свет, проникающий сквозь шторы, больно бил по ним, несмотря на то, что они были вроде как закрыты. – Воды… – слабо прошептала я, слыша, как дэйург тут же подбежал ко мне.

'Как ты?' встревоженно отозвался он.

О нет! Неужели придется повторить?…

– Воды… таз… – промямлила я две основополагающие составляющие этого утра. Мысленно обращаться к дэйургу я даже не пыталась – голова просто раскалывалась!

Тёплый влажный нос Каа'Лима сочувственно уткнулся мне в щеку, в то время как мне на лоб упала влажная тряпка. С трудом приоткрыв левый глаз, попыталась понять, кто решил таким образом проявить свою заботу. У постели возвышался Питер. На его лице, постоянно излучающем вселенскую скуку, к привычной эмоции добавилось некое подобие сочувственной гримасы, которая более всего напоминала выражение лица человека, съевшего что то не то. Одетый по своему обыкновению в строгий костюм, он держал в руках маленький белоснежный тазик, содержимое которого приятно пахло сушёными травами.

– Позвольте поздравить Вас, Владыка, с поистине выдающимся дебютом, – степенно прогундосил он.

Владыка в моем лице совершенно несолидно замычала.

– Осмелюсь заметить, что Ваше состояние вызывает моё искреннее беспокойство. Могу ли я обратиться за помощью в Дом Земли, чтобы Вам оказали помощь? Должно быть, у Вас нервное перенапряжение? – не слишком выразительно обозначил он свой вопрос.

– Думаю, с ней все в полном порядке, просто немного устала, – с порога раздался голос Лео, от интонации которого сердце моё предательски ёкнуло.

Правда, случилось это не от избытка нежных чувств, а скорее от предвкушения чего то не слишком располагающего к спокойному, тихому утру, в котором я сейчас нуждалась.

– Я позабочусь о Владыке, – обещающе ласково произнесли его губы, когда глаза, казалось, прожгут во мне дыру. – Оставь нас! – Чуть тверже добавил он.

К чести Питера, он даже не шелохнулся, лишь одарил Лео скучающе ленивым взглядом. И я готова поклясться, что в нём мелькало нечто с родни 'Кто то что то сказал или у меня в ухе звенит?'

Надо сказать, мой Дух в этот миг возвысился в моих глазах, заняв почётное место бесстрашного защитника, в то время как Каа'Лим распластался на полу и прикинулся пуфиком или, вернее сказать, меховой горой.

'Я восстанавливаю твой энергетический баланс, а не прикидываюсь кучей!' возмущенно фыркнул он, так и не удосужившись открыть глаз. 'И нам и правда есть, что обсудить… не знаю, зачем просить Питера уйти, он всё равно всё услышит. Но, может, Лео думает, что это создаст более интимную обстановку между нами тремя?' игриво поинтересовался дэйург.

Тоскливо вздохнув, стараясь отстраниться от пульсирующей боли в голове и пугающей слабости во всём теле, собралась с силами и изволила произнести:

– Всё хорошо, Питер, Лео и правда позаботится, – чуть не подавившись этим словом, – обо мне, – кое как договорила я, обречённо прикрыв веки под гневно сверкающим золотым взглядом.

– Как прикажете, Владыка, – без тени эмоции согласился он и тут же растворился в воздухе… вместе с тазиком и тряпочкой, что до того покоилась на моём лбу, оставив лишь пузатую кружку на прикроватной тумбочке, из которой мерно поднимался ароматный дымок.

Медленно, стараясь лишний раз не тревожить многострадальную голову, обернулась к замершему у входа в мои апартаменты Лео.

Сейчас он больше всего напоминал хищника, узревшего долгожданную добычу и уловившего её след. Он не просто шёл по направлению ко мне, а скорее беззвучно скользил, невероятной силой притяжения удерживая мой взгляд своим.

Нервно сглотнув, попыталась отвести взгляд. Ожидаемо у меня ничего не вышло. При всем желании не могла найти в себе силы оставить эту золотую, искрящуюся силой бездну.

– Плохо тебе? – сочувствующе поинтересовался он голосом, источающим мед, вот только во взгляде горело пламя и лёд одновременно. – Голова, наверное, болит? М? Тело, как неродное?

– Угу, – словно кролик перед удавом пискнула я.

В этот момент он одним текучим и плавным движением оказался у меня на кровати, каким то непостижимым для моего нынешнего состояния образом, устроив меня спиной к себе и положив прохладные подушечки пальцев на мои виски, осторожно начал массировать. Поразительно, но каждое его осторожное движение по неведомым мне точкам приносило облегчение. Его пальцы запутались в моих волосах, поглаживая и надавливая. Не в силах удержаться блаженно прикрыла глаза и уже почти забыла, где я и что происходит, когда обманчиво мягкий голос коснулся слуха:

– Прежде всего, хочу тебя поздравить. Выступление было великолепным. Во вторых, хочу, чтобы ты знала, мне очень жаль, что ты оказалась в такой ситуации. И, в третьих, когда все формальности соблюдены, позволь сказать, что прежде чем впускать в себя чей то дух, нужно по крайне мере знать, что ты сможешь его изгнать самостоятельно, – на этих словах он лишь чуть сильнее сдавил мышцы шеи, возвращая меня тем самым с небес на землю. – Я понимаю, что в сложившейся ситуации в той или иной мере виноваты мы – Главы, и я обещаю тебе, что разберусь с этим. Ты же просто здесь и сейчас поклянёшься мне, что не впустишь сюда, – обхватив руками мою многострадальную голову, – никого до тех пор, пока в полной мере не сумеешь овладеть своим даром.

– Да что такого то, – вяло отмахнулась я от него, – это же мой дедушка, и он помог! Неужели ты думаешь, я бы позволила нечто подобное незнак…

– Именно это ты и сделала! Я хочу, чтобы ты понимала, что, впуская кого то так, ты попадаешь в полную зависимость от чужой воли. Что то, что всё закончилось хорошо – большая удача и не более. Ведь бывает так, что Грань меняет сознание. Не всякий может пробыть там достаточно долго, сохранив разум целостным…

– Откуда такие познания? – ядовито поинтересовалась я.

Пальцы вновь сжались на шее, по всей видимости, вправляя что то и ставя на место, так как раздался противный хруст одновременно с тем, когда Лео резко крутанул мне шею сначала в одну сторону, а потом – в другую.

– Ай!

– Не 'ай', а книжки лучше читай! Я как раз тебе одну такую принес.

– Что это? – посмотрела я на материализовавшийся у меня на коленях глянцево черный инфо кристалл.

– Контрабанда, – фыркнул он, – нелегальная копия одной старой книжечки, которая считается утерянной многие и многие столетия тому назад. Я хочу, чтобы ты прочитала её и подумала над знанием, которое она в себе несёт. Решать тебе, как ты будешь поступать в дальнейшем, но я прошу тебя сделать выбор уже сейчас…

– Какой выбор?

– Целостности твоего 'я',   сказал он словно самому себе. – Я понимаю, что то, что произошло вчера, было необходимо, но прошу впредь воздержаться от подобных экспериментов. Подумай над этим, – он ненадолго замолчал, а после, как ни в чем не бывало, спросил, продолжая легонько массировать мышцы шеи. – Как тебе последние репортажи с твоей конференции?

– Я то откуда знаю? У меня даже нет этой штуки, по которой надо смотреть трансляцию…,   пробормотала я, наслаждаясь ощущениями, что дарили его руки. Так хорошо было сейчас. Просто сидеть в его объятиях и чувствовать, как шаг за шагом отступает боль, как тепло разливается в сердце и становится легче дышать просто от того, что он так близко.

Руки на мгновение замерли, а я насторожилась такой перемене.

– Ты… э… хоть раз осмотрела крыло, в котором живёшь? – поперхнувшись смешком посередине фразы, поинтересовался он.

– Ну… Питер мне показывал, – смутно припоминая мою первую экскурсию по личным покоям, промямлила я. Хотя чего греха таить, сама я так ни разу никуда и не зашла. И не потому, что мне было не интересно! Просто я так уставала, и все время надо было куда то бежать, чтобы попасть из одного конца дома в другой…

Он осторожно поднялся с постели, придирчиво осмотрел мою пижаму, украшенную кренделями и конфетами в разноцветных обёртках (Демоновы дизайнеры постарались! Хорошо хоть, не котлетами с окороками!!!), в которую меня, судя по всему, нарядил Питер, и осторожно прикусив нижнюю губу, ровным тоном предложил переодеться для небольшой прогулки по дому. Когда Лео вышел в коридор, а я попыталась встать на ноги, то к своему удивлению обнаружила, что чувствую себя просто отлично! Усталости, тошноты и разрывающей голову боли как не бывало! Быстро избавившись от моего ночного облачения, опрометью кинулась в гардеробную.

– Идём, – неожиданно протянул он мне руку, когда я вышла из собственной комнаты. Конечно, это было невинно. Простое прикосновение наших рук, но сердце моё предательски застучало, стоило нашим пальцам соприкоснуться. И, вспоминая его слова о том, что он всегда чувствует, как действует на меня наш физический контакт, стало очень неловко. К чести Лео он не подал вида, что его это хоть сколько то заботит, не пытаясь смутить меня ещё больше.

– Ты живешь здесь уже достаточно долго, – начал говорить он. – Теперь тебе нет нужды бегать везде от портала до портала, ты можешь переходить из своей комнаты сразу на другой ярус или в нужное тебе помещение. Надо только чётко представить его или задать необходимые координаты перехода в момент, когда открываешь дверь в своей комнате. Потренируйся как нибудь, если попадёшь не туда, то просто обратись к Питеру, он поможет.

Мы шли недолго, всего несколько десятков метров, прежде чем остановились у высоких двустворчатых дверей.

– Открывай, – кивнул он на двери, и, заметив, что я тянусь к ручке двери рукой, поспешил остановить меня.

– Не так. Пару капель крови на ручку двери и официальное приглашение для меня, иначе я не смогу войти.

Я лишь в очередной раз поразилась предусмотрительности демонов по части охраны личного пространства. Легко прокусив кожу на указательном пальце, я уверенно взялась за ручку двери и потянула её на себя. После чего предложила Лео войти.

Это была просторная комната с широкими окнами и огромной террасой под открытым небом с видом на весь Кайрус. Захватывающее дух зрелище! Хоть я вижу город не первый раз, но всё равно, каждый раз у меня перехватывает дыхание от вида величественных зданий, от изумрудных парков, каким то чудом вписывающихся в город и делая его более живым. Всё тут дышит историей создания, магией и силой. Красота переходит в величие, а оно в свою очередь кажется хрупким и ранимым, так странно, так волшебно.

Сама комната оказалась ни чем иным, а кабинетом. Оказывается, Питер самостоятельно занимался планированием моего личностного пространства по образу и подобию предыдущих владык, но готов был переделать всё, если я того захочу. Лично меня все эти штуки с декорированием и оформлением комнат вообще не интересовали. Не было у меня к этому ни желания, ни стремления. Мне всегда хватало того, что у меня было. Будь то печка в доме Нимарии или комната в доме Орэна, или же теперь целая резиденция Дома Серебра. Не впечатляли меня ни богатое убранство, ни шикарные ковры и картины с 'живыми пейзажами'. Всё это я бы, не раздумывая, обменяла на дом, где просто были бы те, кого я люблю, и кто любит меня, где ветхие стены отдавали бы тепло, а не холод бездушной роскоши.

– Смотри, – указал он на широкий письменный стол у стены. – Иди сюда, – подозвал он меня, отодвигая кресло.

Я послушно подошла и села.

На столе не было ни письменных принадлежностей, ни чего то иного, что их бы напоминало. Лишь несколько инфо кристаллов и широкая тонкая панель из глянцево чёрного материала.

– Ещё немного крови на панель, – проинструктировал он меня, что я и сделала. После чего на пластине возникло несколько приветственных надписей и предложение действий, одно из которых предлагало 'звуковое управление', его Лео и посоветовал выбрать. – Теперь попроси сделать подборку репортажей с трансляцией твоего выступления.

Как только я это сделала, оконное стекло потемнело, погружая комнату в полумрак, а на противоположной стене возник широкий экран, где молодая демоница хорошо поставленным голосом говорила:

– Первое представление Владыки стало поистине невероятным открытием для всего нашего народа. Дитя, что совсем недавно считалось потерянным для нас, вернулось в родной Дом, чтобы открыть каждому из нас глаза на величие всего народа. Мы ждали этого так долго, и казалось, что уже давно потеряли всякую надежду узреть тот день, когда Серебро засияет вновь…

– О Боже! – только и смогла выдохнуть я, обреченно прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. – Кто я теперь для них? – потерянно прошептала я. – Что я теперь такое? Как мне вести себя, как быть дальше? – шептала я, смотря на то, как всё новые и новые демоны дают свои комментарии к моему выступлению, показывают отрывки самой речи, комментируя их и говоря о том, что это истинный лик Серебра. Что такого лидера они ждали тысячелетия, и что, несмотря на юный возраст, при должной поддержке Совета у всего Кайруса, наконец то, появилась надежда… Выступали молодые демоны, чуть старше меня, говоря о создании какого то фан клуба юной Владычицы! Женщина, владелица какого то магазина, говорила, что у неё не осталось ни одного моего изображения со вчерашней конференции, которые разобрали дети, как сувениры. И что очень надеется, что вскоре юная Владыка устроит сессию, где лучшие портретисты смогут запечатлеть её образы в самых разных нарядах и обликах. Выступали ещё демоны, настаивающие на том, что у молодежи Кайруса зажглась новая звезда!

Наконец, я уже просто не могла всё это слушать и опрометью кинулась на террасу, где могла бы вздохнуть полной грудью. Неожиданно весь мир так отчетливо ясно свалился мне на плечи, что стало трудно дышать. Это что? Слава? Популярность? За этим гонятся столь многие?! Для меня это было хуже удавки на шее. Ощущение было таким, словно весь мир вдруг решил, что знает меня. Что я им всем что то должна!

То, что ещё вчера казалось спасением от позора, сегодня навалилось тяжким бременем обязательств уже не перед горсткой репортеров, а перед целой страной. Нацией! Тысячами тысяч семей, которые вдруг возложили свои надежды на мои плечи.

Меня трясло всем телом, я часто дышала, а ощущение было таким, будто никак не могу вздохнуть. Ветер, что так сильно трепал мои волосы, казалось, даже он, не мог остудить меня, помочь успокоиться и взять себя в руки. И лишь когда широкие мужские ладони осторожно легли мне на запястья, бережно сжимая и поддерживая, я поняла, что Лео так нужен мне сейчас… Так нужен!

Возможно, он почувствовал что то ко мне в тот момент, может, призрак отнятого чувства всколыхнулся где то в сердце, или же едва зарождающееся новое, я не знаю. Но он чуть крепче сжал ладони на моих запястьях, поворачивая меня к себе лицом. Его руки заскользили по моим плечам, после чего ладони накрыли горячие щеки, а большие пальцы бережно собрали серебристую влагу, что не переставая катилась из глаз.

– Эй, – чуть хрипло и тихо обратился он ко мне. – Посмотри на меня.

Часто заморгав, пытаясь хоть немного прояснить зрение, я перевела свой взгляд, чтобы раствориться в золотой вселенной, что таилась на самом дне его глаз.

– Не плачь, – попросил он.

– У последнего Жнеца никогда не будет жизни без обязательств, беззаботной молодости и простого счастья, вот что имел ввиду Сэм, так? – кое как пробормотала я. – Многие мечтают оказаться на моём месте… Только я не понимаю, что в этом хорошего. Когда у тебя есть огромный богатый дом, где единственный, кто может ответить мне – эхо моего собственного голоса, отражающегося в пустынных коридорах дворца. Что замечательного в том, чтобы быть Владычицей, единственная привилегия которой – ответственность за её же ошибки? Зачем нужна власть, которая никогда не даст мне самого простого и желанного? Зачем всё это? – прошептала я, сквозь пелену слёз, что вновь закрыла мне глаза.

Он вновь стёр мои слезы подушечками больших пальцев рук, позволяя заглянуть себе в глаза. И, несмотря на то, что я была так расстроена в этот момент, я ощутила странную перемену в нём. Казалось, что мир вокруг нас отстранился куда то на невероятно долгую долю секунды, даря нам миг наедине друг с другом. Его золотой взгляд притягивал, заставляя думать, что нет никого и ничего вокруг. Мне так хотелось, чтобы та невидимая преграда между нами исчезла, чтобы он хотя бы на миг прикоснулся к моим губам, позволяя поверить всего лишь на несколько секунд, что он рядом и всё ещё возможно! Что есть ещё шанс!

Когда он наклонился ко мне, у меня перехватило дыхание. Когда тёплые мягкие губы накрыли мои в лёгком поцелуе, сердце моё, казалось, и вовсе остановилось.

Это был лёгкий, мимолетный поцелуй, подобный дуновению ветра, который оборвался, не успев толком начаться, но который заставил моё сердце застучать снова. Быстро и прерывисто, наполняя всё внутри теплом надежды, любви, вероятности возможного. Первое касание сквозь толщу нерушимой стены, что возникла между нами после той страшной ночи. Мне казалось, что именно сейчас по твёрдому монолиту преграды побежали крупные трещины, делая её более уязвимой и не такой непреодолимой, как мне казалось недавно.

Он молча смотрел на меня. Его взгляд говорил о многом, и я понимала его сомнения. Казалось, они крупными буквами всплывали перед моим мысленным взором. И, несмотря на то, что мне безумно хотелось его обнять, сказать всё то, что накопилось на сердце, я боялась этого не меньше. Та ниточка, что протянулась между нами сейчас, казалась такой хрупкой, едва осязаемой. Одно неловкое движение могло оттолкнуть нас далеко назад.

Я так и не решилась прильнуть к нему. Лео же впервые за долгое время просто обнял меня, уместив мою голову у себя на груди. Мой инстинкт подсказывал мне, что это знак доверия. Он впустил меня в личное пространство, подставив грудь и шею для возможного удара, что всё же означало то, что он начинает мне доверять. Это были глубинные инстинкты, которым нужно было просто довериться. Я нерешительно обняла его за спину и устало прикрыла глаза. Это была не страсть, сжигающая нас изнутри. То было первым шагом на мосту под названием 'Доверие'.

Сколько мы стояли вот так, без слов, просто обнимая друг друга, я не решусь сказать точно. Мне в любом случае было бы этого мало. Но вот он тяжело вздохнул и сказал:

– Нам пора собираться.

– Куда? – лениво отозвалась я.

– В оперу, – пожав плечами, просто ответил он. – А потом будет приём для лучших представителей правящих Домов.

– Не хочу…

– И я…

– Но надо? – вздохнула я.

– Надо.