{4}
**POV: Автор**
Дженни проснулась рано утром, когда первые лучи солнца уже проникали сквозь плотные шторы её номера в одном из лучших отелей Сеула. Она любила это утреннее спокойствие — редкий момент, когда можно было просто посидеть в тишине, глядя на город, который постепенно оживал за окном. Густой поток машин на улицах и шум суетливых людей казались чем-то далёким и чужим для неё, как и сама Корея, которую она не видела целых восемнадцать лет.
С тех пор как она вернулась на родину, Дженни чувствовала себя словно в чужом мире. Её жизнь в Америке, её свобода, возможность жить по своим правилам — всё это исчезло в тот момент, когда её снова позвали домой. Дом... Это слово звучало теперь так странно, ведь Корея была для неё почти забытым местом, где оставались лишь воспоминания из далёкого детства. Здесь она никогда не чувствовала себя по-настоящему свободной.
Дженни сидела у окна, размышляя, как бы уклониться от всего того, что требовал от неё дед. Она знала, что должна появиться на юбилейном балу, но каждая клеточка её тела протестовала против этой мысли. Она не хотела быть частью мира, где всё решалось за неё, где её будущее уже было прописано кем-то другим.
И тут в дверь номера раздался осторожный стук.
— Входите, — равнодушно сказала Дженни, не отводя взгляд от окна.
Дверь открылась, и в комнату вошёл Ли Чжин, секретарь её деда. Его шаги были тихими, но уверенными, как у человека, который знал, что должен выполнить свою задачу любой ценой.
— Доброе утро, мисс Дженни, — с поклоном произнёс он. — Ваш дедушка прислал меня напомнить вам о сегодняшнем вечере.
Дженни лишь мельком посмотрела на него, не отрываясь от своих мыслей.
— И что именно мне нужно сделать? — сухо спросила она, стараясь не показывать раздражение.
Секретарь Ли аккуратно раскрыл свою папку, которая всегда была с ним.
— Сегодня юбилей председателя, — напомнил он. — Вам необходимо быть там, вас официально представят как нового директора по зарубежным рынкам JJ Corporation, с особым вниманием к американскому рынку. Это важная часть вашего вступления в компанию.
Дженни вздохнула, не в силах скрыть досаду.
— Я не собиралась участвовать в этом, — тихо произнесла она. — Я никогда не хотела стать частью этого мира, тем более директором.
— Ваш дедушка настаивает, — мягко, но твёрдо ответил Ли. — Он ждёт, что вы примете на себя эту роль. С завтрашнего дня вы начнёте присутствовать на встречах и принимать участие в делах компании.
Дженни прикусила губу, её руки крепко сжались. Она знала, что спорить с дедом бесполезно, но каждая его попытка затянуть её в мир JJ Corporation казалась ей ещё одной цепью, сковывающей её свободу.
— И ещё, — продолжил секретарь Ли, избегая её взгляда, — ваш дедушка уже выбрал кандидата для первого свидания. Это будет встреча вслепую, назначенная на следующей неделе. Он хочет, чтобы вы начали процесс выбора будущего мужа.
На этих словах Дженни резко повернулась к секретарю, её глаза сверкнули от гнева.
— Свидание? — её голос дрожал от негодования. — Он уже выбрал для меня мужа, не спросив моего мнения? Он вообще понимает, что я не собираюсь выходить замуж по его приказу?
Ли Чжин немного напрягся, понимая, насколько сложной будет эта тема для обсуждения.
— Ваш дедушка считает, что так будет лучше для вашей безопасности и положения в обществе. Он хочет, чтобы вы сделали выбор достойного партнёра.
— Безопасность? Положение? — Дженни едва сдерживала сарказм. — А где была эта забота все те годы, когда я была вдали от дома, в Америке? Он не позволял мне вернуться, а теперь хочет, чтобы я вышла замуж за кого-то, кого даже не знаю?
Ли молчал, зная, что не сможет дать ответ, который бы её устроил.
— Спасибо за информацию, — холодно произнесла Дженни, снова повернувшись к окну. — Я приду на этот бал, но не потому, что он так хочет. А потому, что я сама приму это решение.
Секретарь Ли с уважением поклонился и вышел, оставив Дженни наедине со своими мыслями. Её мир снова менялся, но не так, как она этого хотела.
Дженни медленно встала и подошла к зеркалу, смотря на своё отражение. Это был её первый выход в мир богатых и влиятельных людей Кореи. Но она не собиралась быть той, кем её хотели видеть. Сегодня она сама решит, какой будет её роль.
***
Вечер приближался к своему пику. В огромном, роскошно украшенном зале собрались все, кто имел влияние в деловых кругах Южной Кореи. В этот день отмечался юбилей Ким Джин Сона — председателя JJ Construction, одного из крупнейших и старейших строительных холдингов страны. Повод был особенным, и это значило, что акционеры, партнёры, политические деятели и самые богатые семьи страны присутствовали в этом зале, чтобы почтить главу могущественного клана Ким.
Канделябры ослепительно сияли, отбрасывая мягкий свет на множество лиц, одетых в утончённые наряды. Женщины в длинных вечерних платьях, мужчины в строгих костюмах — всё это создавало атмосферу величественного события. Оркестр исполнял лёгкую музыку, которая тонко заполняла зал. Повсюду шли оживлённые разговоры о последних бизнес-сделках, перспективах экономики и последних новостях.
Ким Тэхен, наследник одной из крупнейших корейских корпораций, стоял в стороне с бокалом вина, наблюдая за происходящим. Его семья владела гигантом электронной индустрии, KC Electronics, которая соперничала с лучшими в мире. Его отец всегда мечтал, чтобы Тэхен продолжил дело, но молодой человек часто чувствовал давление. Он лениво наблюдал за толпой, его мысли витали далеко от этих праздных лиц. Хотя его семья всегда настаивала на его присутствии на подобных мероприятиях, сегодня Тэхену это особенно не нравилось. Он чувствовал себя не на своём месте, как часто бывало, когда речь шла о светских раутах.
Рядом с ним стоял Мин Юнги, его давний друг и сын основателя одной из самых успешных юридических фирм Кореи. Юнги был из тех людей, которые могли сделать любой вечер немного легче. Его остроумие всегда находило точные цели, и его резкие комментарии помогали Тэхену сдерживать скуку.
— Парад тщеславия, не иначе, — усмехнувшись, произнёс Юнги, оглядывая толпу с налётом иронии. — Кто бы мог подумать, что юбилей может стать таким пафосным?
Тэхен коротко кивнул, не желая вступать в дискуссию. Он не мог не согласиться — этот вечер, казалось, больше посвящён был демонстрации амбиций гостей, нежели празднованию.
В этот момент к ним подошла Ким Йена, младшая внучка председателя Ким Джин Сона. Обеими руками она обняла сначала Тэхена, потом Юнги, словно приветствуя старых друзей.
— Тэхен-оппа! Юнги-оппа! — радостно воскликнула она.
— О, Йена, давно не виделись, — улыбнулся Юнги. — Почему такая кислая?
Йена тяжело вздохнула, заметно подавленная.
— Незваная гостья испортила всё настроение. В нашей семье сейчас полный беспорядок.
Тэхен нахмурился.
— Незваная гостья? Кто это?
— Ты сам сегодня её увидишь, — ответила Йена, уклоняясь от конкретики. — Всё так сложно, эх...
Затем она обратилась к Тэхену мечтательно:
— Оппа, подожди немного. Как только всё уладится в моей семье, я скажу своим родителям, что хочу выйти за тебя замуж.
Тэхен, усмехнувшись, легко стукнул её пальцем по лбу.
— Сколько раз я говорил тебе не говорить такое, Ким Йена? — его голос был шутливым, но тёплым.
— Ай, больно! — притворно взвизгнула она, потирая лоб. — Что такого? Я всё равно выйду за тебя замуж!
Тэхен усмехнулся и покачал головой:
— Я слишком стар для тебя, Ким Йена.
Юнги, наблюдавший за их диалогом, с улыбкой подлил масла в огонь:
— Да, Тэхен прав, он уже староват для тебя.
— Пять лет разницы — это ничего! Вот увидите, как только закончится свадьба Дженни, я точно выйду за тебя замуж, — с улыбкой, наполовину в шутку, наполовину всерьёз, ответила Йена.
Тэхен и Юнги рассмеялись, зная, что Йена всегда так говорила с детства. В её словах была доля правды, но никто из них не воспринимал это всерьёз — это было частью их дружеских подшучиваний.
Однако когда Юнги услышал упоминание имени "Дженни", его лицо стало серьёзнее.
— Дженни? Кто это такая? — с интересом спросил он, чуть нахмурившись.
Йена хотела было ответить, но в этот момент внимание всех присутствующих переключилось на сцену, где председатель Ким Джин Сон поднялся для своего торжественного выступления. Его могучий голос эхом разнёсся по залу, и все гости затихли, ожидая главного объявления вечера.
— Дамы и господа, — начал он своим глубоким, властным голосом. — Сегодня я рад приветствовать всех вас здесь, чтобы отметить не только свой юбилей, но и новый этап в истории нашей компании. Моя семья и наша компания шли рука об руку более пятидесяти лет, и я всегда верил в важность продолжения дела. Сегодня я хочу представить вам того, кто в будущем будет играть важную роль в JJ Construction.
Многие в зале затаили дыхание. Все знали, что у Ким Джин Сона были сыновья, но слухи о наследнице — дочери его покойного старшего сына Джиука — ходили лишь смутные.
— Позвольте мне представить вам Дженни Ким, мою внучку и дочь моего первенца. Она вернулась, чтобы занять своё место в нашей семье и компании. И я с гордостью объявляю, что ей переданы 25 процентов акций JJ Construction.
В этот момент в зале послышался еле заметный шёпот удивления. Многие знали о существовании Дженни, но мало кто ожидал, что она займет такое положение в компании.
Дженни стояла у входа, немного нервничая. На ней было изысканное чёрное платье, элегантное, но сдержанное, подчёркивающее её тонкую фигуру. Она сделала шаг вперёд, встречая взгляды всех собравшихся. Люди смотрели на неё с интересом, а кто-то даже с завистью. Её появление означало, что в семье клана Ким наступают перемены, и никто не знал, какими они будут.
Тэхен невольно поднял взгляд, когда увидел её. Она была ему незнакома, но что-то в её взгляде зацепило его. Дженни шла с высоко поднятой головой, её уверенность будто говорила: «Я знаю, кто я, и чего стою». Он продолжал наблюдать за ней, не отрывая глаз.
— Интересно, — пробормотал Юнги, внимательно наблюдая за происходящим. — Так вот о какой "незваной гостье" шла речь.
— Да, — усмехнулась Йена, стоявшая рядом, её голос был пропитан сарказмом. — Спустя столько лет появилась моя кузина, которую никто не видел, и теперь в нашей семье начнётся настоящая война за престол.
— Разве не Джинен должен стать преемником? Он же старший, не так ли? — спросил Тэхен, слегка нахмурившись.
— На самом деле они ровесники, — ответила Йена с лёгкой задумчивостью. — Но дедушка настаивает на том, что дядя Джиук был старшим сыном, и значит, его дочь должна унаследовать компанию. Вопрос только в том, согласится ли она на условия, которые поставил дедушка. Это неизвестно.
— Условия? Какие условия? — Тэхен поднял бровь, его любопытство было неподдельным.
Йена вдруг осеклась, словно поняла, что сказала лишнего. Она быстро отвела взгляд и поспешно добавила:
— Это не так уж важно. — Она попыталась скрыть неловкость, сделав вид, что её слова не имеют значения, но напряжённое молчание дало понять, что этот вопрос был гораздо глубже, чем она готова была рассказать.
Тем временем Дженни прошла вперёд и остановилась перед сценой, поклонившись дедушке. Их взгляды встретились, но в её глазах не было той решимости, которую он ожидал увидеть. Вместо этого в них читалась усталость и лёгкое разочарование, как будто она вовсе не была рада происходящему.
— Спасибо, дедушка... — произнесла Дженни, с лёгкой улыбкой на лице, но в её голосе чувствовалась фальшь, будто каждое слово было лишь тщательно отрепетированной фразой. — Я... сделаю всё, чтобы оправдать твоё доверие.
Пока Дженни стояла в центре внимания, Тэхен ощутил, как её фигура на мгновение вновь попала в поле его зрения. Их взгляды пересеклись, но это было лишь на долю секунды — короткий момент, который мог бы показаться случайным. И тем не менее, в этом взгляде было что-то, что останется с ним на долгое время.
Когда вечер продолжился, Тэхен и Дженни не обменялись ни словом. Они были окружены разными людьми, каждый из которых хотел произвести впечатление на кого-то важного. Но этот короткий момент их встреченного взгляда остался с ними обоими, как нечто необъяснимо значимое.
Великолепие бала завораживало. Музыка мягко лилась, звуки бокалов и смеха заполнили весь зал. Но Дженни чувствовала себя неуютно среди всей этой роскоши. Она искала повод уйти хоть ненадолго, чтобы отдышаться. Когда дедушка пригласил её поговорить наедине, она с готовностью согласилась.
Они вышли из зала и направились в кабинет, который располагался в стороне от праздника. Как только дверь за ними закрылась, волнение, накапливаемое в душе Дженни, вырвалось наружу.
— Ты тщательно всё подготовил, дедушка, — начала она, садясь напротив него, её голос был полон сдержанных эмоций, — но я не давала согласия быть марионеткой в твоём сценарии.
— Дженни... — попытался было вмешаться председатель Ким Джин Сан, присаживаясь на кожаное кресло напротив неё.
— Нет, — твёрдо продолжила она, её глаза горели смесью гнева и боли. — Ты почти двадцать лет держал меня вдали от моего дома, словно в тюрьме. И вот теперь, спустя столько лет, ты принимаешь меня с распростёртыми объятиями и думаешь, что я так легко соглашусь на всё, что ты задумал? Дедушка, в тот день, когда я улетела из Южной Кореи, ты сказал, чтобы я даже не думала возвращаться. И каждый раз, когда я звонила тебе, умоляла прилететь ко мне хоть на время, ты только ругал меня, говорил, что я должна стать сильнее и перестать плакать, как маленькая девочка. И знаешь что? Я действительно стала сильнее.
Она на мгновение замолчала, борясь с нахлынувшими воспоминаниями, затем продолжила:
— Я перестала тебя беспокоить. Не просила, не звала, не жаловалась. Но каждый год на свой день рождения я надеялась, что ты прилетишь, что мы хотя бы раз проведём его вместе. Но знаешь, что я получала от тебя вместо этого? Подарки. Холодные, бездушные подарки. И самое ироничное — это то, что каждый год ты присылал одно и то же: новейшую технику. Ни одного звонка, ни одного письма. Просто безмолвные подарки, как напоминание о том, что я тебе больше не нужна.
Дженни сжала руки в кулаки, её голос дрожал от эмоций, которые она так долго сдерживала.
— И вот теперь, спустя почти двадцать лет, ты наконец решил вернуть меня домой. И знаешь что? Вначале я была так рада, что не могла поверить. Но это была ошибка. Я поняла, что моя жизнь уже расписана тобой в мельчайших деталях, и не для того, чтобы я жила её так, как хочу, а чтобы я исполнила твою волю. Но я не хочу быть главной героиней в твоём произведении, дедушка. Я больше не маленькая девочка, которая верит в твои обещания. Я могу и дальше жить незаметно, вдали от всех, как и раньше. Ты можешь выбрать одного из своих сыновей в преемники, но, пожалуйста, исполни мою единственную просьбу — дай мне свободу. И не заставляй меня выходить замуж по твоему приказу.
— Я защищал тебя, Дженни. Я сделал всё, чтобы ты росла в безопасности, вдали от давления и интриг этого мира. Я не держал тебя в клетке, я оберегал тебя. Ты думаешь, я хотел лишить тебя свободы? Нет. Я хотел дать тебе возможность стать сильной, когда придёт время. И это время пришло.
— Оберегал меня? — Дженни горько усмехнулась, её глаза сверкали от переполнявших эмоций. — Ты держал меня вдали от родных мест, вдали от всего, что мне было дорого. Ты думал, что, заперев меня в другой стране, ты поможешь мне? А теперь ты даёшь мне акции, место в компании, всё это богатство... И считаешь, что я должна быть благодарной?
— Ты не понимаешь... — начал было председатель, но Дженни перебила его:
— Я не хочу этого! Я просто хочу жить своей жизнью, дедушка! Почему ты не можешь понять? Я не хочу ни компании, ни акций, ни... браков по расчёту. Всё, что мне нужно, — это свобода.
Её голос дрожал, но это был не страх, а ярость, смешанная с болью. Дедушка на мгновение замолчал, внимательно глядя на неё.
— Дженни, — его голос стал более строгим, но всё ещё звучал с отеческой заботой. — Ты не видишь всей картины. Ты думаешь, что свобода — это просто жить, как тебе хочется? Свобода приходит с ответственностью. Ты — наследница семьи Ким. Ты не просто должна принимать решения, ты должна нести ответственность за своё наследие.
Она сжала руки, чувствуя, как её взгляд становился жёстче.
— Но я не хочу этого наследия, дедушка. Я просто хочу жить своей жизнью. Без обязательств, без этого давления. Почему ты не можешь это понять?
За дверью тихо раздался шорох. Тэхен, прогуливающийся вдоль пустого коридора, случайно наткнулся на этот разговор. Он остановился, не желая вмешиваться, но услышал последние слова председателя. Несмотря на своё желание уйти, он остался стоять, не зная, почему этот разговор задел его.
Председатель Джин Сон посмотрел на внучку с вниманием и пониманием, но его голос оставался твёрдым.
— Ты думаешь, что отказываясь от своего места, ты обретёшь свободу? Наоборот. Свобода приходит с ответственностью. И если ты не примешь эту роль сейчас, кто защитит тебя в будущем? Ты должна быть сильной, Дженни. Не для меня, не для компании, а для самой себя. Ты — единственная наследница, и это твоя судьба.
Дженни отвернулась, стараясь сдержать слёзы.
— Я просто хочу быть собой, а не кем-то, кого ты вылепил для компании, — прошептала она, но её голос всё ещё был полон упрямства.
— Раньше я была слишком маленькой, чтобы понять, что мои "родственники" никогда не хотели меня видеть. Но теперь я это знаю. Я также понимаю, что время не повернуть вспять. Так что оставь меня в покое, дай мне уйти.
Она резко встала и направилась к двери, толкнув её чуть сильнее, чем следовало. Тэхен, стоявший за дверью, замер. Он не ожидал, что Дженни выйдет так внезапно. Их взгляды встретились на мгновение — её глаза были полны недоверия и разочарования. Она не произнесла ни слова, лишь молча прошла мимо, словно не замечая его.
Тэхен остался стоять в коридоре, чувствуя нарастающее любопытство.
— Тэхен, — произнёс председатель, выйдя из кабинета, — рад видеть тебя. Как дела?
— Добрый вечер, председатель, — вежливо ответил Тэхен, скрывая удивление. — Просто вышел на прогулку.
— Хорошо, хорошо, — председатель кивнул, глядя в сторону, куда ушла Дженни. — Рад, что ты здесь.
Тэхен вежливо кивнул в ответ, но его мысли были далеко. Он никак не мог выбросить из головы ее взгляд.
***
В одном из затемнённых углов зала, вдали от всеобщего внимания, стояли два брата — Ким Сучоль и Ким Хон Чоль. Оба были сдержанно одеты в дорогие костюмы, соответствующие их положению, но выражения их лиц были далеко не праздничными. Они не обращали внимания на окружающих, их разговор был напряжённым, сдержанным, словно тёмная туча, нависшая над этим торжественным вечером.
— Как же так, Хон Чоль, — сквозь зубы прошептал Сучоль, сжимая бокал с вином. — Отец решил отдать ей двадцать пять процентов компании? Какое она имеет на это право? Она ведь почти всю жизнь была в Америке.
Хон Чоль кивнул, задумчиво глядя на толпу гостей.
— Двадцать пять процентов, — тихо повторил он, явно обдумывая возможные варианты. — Это слишком большая доля для чужой девчонки. Всю жизнь держали её подальше, а теперь она возвращается, как будто всё принадлежит ей?
Сучоль хмыкнул, злость буквально кипела внутри него.
— Отец с ума сошёл, если думает, что мы просто смиримся с этим, — продолжил Сучоль. — Она ничего не знает о компании, не имеет опыта. Просто девчонка, которая всё это время скрывалась за океаном.
Хон Чоль перевёл взгляд на своего брата, в его глазах читалась холодная расчётливость.
— Мы не можем позволить ей остаться. Она угроза для нас обоих и нашей семье. Отец явно что-то задумал, если так быстро ввёл её в дело. Но это можно остановить. У неё слабые позиции, она чужая здесь.
— И что ты предлагаешь? — спросил Сучоль, слегка подавшись вперёд.
Хон Чоль на мгновение замолчал, словно взвешивая слова, а потом тихо прошептал:
— Нужно сделать так, чтобы она сама захотела уйти. Девчонке нужна свобода, верно? Мы создадим такие условия, что она сама сбежит.
Сучоль усмехнулся, почувствовав, как злорадство переполняет его.
— Ты прав, Хон Чоль, — кивнул он. — Пусть чувствует себя здесь лишней, чужой. Если ей будет некомфортно, она не выдержит. Американская принцесса, привыкшая к другой жизни, не сможет справиться с нашими правилами. А если нет... — Он сделал паузу, посмотрев в глаза брату. — У нас всегда есть другие способы.
Хон Чоль медленно кивнул, соглашаясь.
— Она не должна задержаться надолго. Мы должны это обеспечить.
Они оба замолчали, поглощённые своими тёмными планами. Слова, которые они обменялись, были полны скрытого яда, каждый из них был готов пойти на всё, чтобы защитить свои позиции. Дженни была для них не родственницей, а препятствием, которое они не могли допустить на своём пути.