11 глава
Зал ещё не наполнился привычным гулом мяча и скрежетом кроссовок по полированному паркету, когда Мари шагнула внутрь. Утренний свет, мягкий и золотистый, струился сквозь высокие окна, отражаясь на потёртых деревянных скамьях и оставляя длинные тени на блестящем полу, похожем на застывшую реку.
Лёгкий запах ментола и старого дерева витал в воздухе, смешиваясь с прохладой, пробиравшей через тонкую ткань её худи. Она бросила взгляд на большие часы над входом - до начала тренировки оставалось ровно десять минут, их стрелки тикали с едва уловимым шорохом, как тихое напоминание о времени.
- Доброе утро, - раздался низкий, чуть хрипловатый голос рядом, словно вынырнувший из тишины.
Мари повернулась и увидела Тимура, который подошёл почти неслышно, его массивная фигура двигалась с удивительной мягкостью. Его тёмные глаза были сосредоточенными, а на руках, покрытых лёгким загаром, проступали следы вчерашних тренировок - мелкие ссадины и потёртость от мяча. Он стоял чуть в стороне, как всегда, будто предпочитая наблюдать, а не быть в центре.
- Ты неплохо разбираешься в движениях, - сказал он, его голос был спокойным, но с лёгкой ноткой неуверенности. - Может, покажешь мне пару упражнений на координацию? Я стараюсь, но всё равно чувствую себя неуклюжим, как медведь на льду.
Мари улыбнулась, её глаза сверкнули теплом:
- Конечно, Тимур. Попробуем вместе. Ты ведь не хуже остальных, просто у тебя свой ритм - нужно его найти. Давай начнём с перекрёстных шагов, а потом добавим смену направления.
Они отошли к центру зала, где свет падал мягче, выхватывая пылинки, танцующие в воздухе. Тимур кивнул и начал двигаться - сначала неуверенно, его кроссовки поскрипывали на паркете, но вскоре его шаги стали плавнее, а массивное тело обрело неожиданную грацию, когда он попадал в такт.
Мари показывала движения, её худи слегка колыхалось, а голос звучал ободряюще:
- Вот так, чуть ниже центр тяжести. Чувствуешь разницу?
- Да... кажется, да, - пробормотал он, вытирая пот со лба рукавом формы.
В этот момент подбежал Илья, его полотенце болталось на плече, а волосы торчали в разные стороны, как после сна. Его улыбка была широкой, а глаза блестели от озорства:
- Вот видите, Тимур теперь у нас VIP! Мари - личный тренер для нашего медведя! Скоро он будет танцевать, как балерина!
Мари рассмеялась, её голос звенел, как колокольчик, а Тимур впервые за утро чуть приподнял уголки губ, его лицо смягчилось:
- Не обольщайся, Илья. Балерина из меня - как из тебя комик, - сказал он с лёгкой иронией.
«Кажется, я начинаю понимать, - подумала Мари, наблюдая за ними. - Эта команда не просто набор спортсменов, а живой организм. С характерными трещинами, неожиданными моментами, с запахом пота и смехом. И чем больше я узнаю каждого - Тимура с его молчаливой силой, Илью с его шутками, - тем сильнее хочу быть частью этого мира. Но ещё важнее - стать тем, на кого они смогут опереться, как на невидимый мост через их усталость».
Предсезонка напоминала армейский лагерь, выжатый до последней капли. Мышцы ныли, как после долгой зимы, каждый шаг отдавался тяжёлым эхом в суставах, а дыхание становилось густым, как пар над горячей ванной, уже на первой разминке. Пот пропитывал форму, оставляя солёные пятна, а вечером ледяная ванна в раздевалке - с её холодным укусом и запахом хлора - была единственным спасением.
Тишина висела над скамьями, где игроки сидели, уронив головы, их лица были хмурыми, но выносливыми, как старые деревья после бури. Никто не выпендривался, не спорил - все просто выживали.
Даже Саша, обычно остроумная, стала меньше шутить. Её голос, когда она подошла к Дэвиду после тренировки, был мягким, почти заботливым. Они стояли у монитора, где замедленные повторы мелькали на экране, отражая свет в её очках:
- Вчера у тебя была перегрузка, - сказала она, указывая на кадр, где его колени чуть подкашивались. - Видишь? Колени дрожат, как у новичка. Ты должен замедлить шаг, когда входишь в зону. Это не слабость - это стратегия. Дай телу шанс.
Дэвид кивнул, его лицо было сосредоточенным, пот стекал по вискам, оставляя дорожки на коже:
- Ты права. Я слишком торопился. Надо попробовать. Спасибо, Саша.
- Не за что, - ответила она, похлопав его по плечу. - Просто не ломай себя, ладно?
После тренировки тренер Лазарев задержал Мари, Глеба и Дэвида у скамейки. Паркет всё ещё блестел от пота, а запах разогретого дерева витал вокруг. Лазарев перелистывал блокнот, его пальцы были покрыты мелкими чернилами:
- Вы оба, - начал он, глядя на Глеба и Дэвида, - перестали тянуть в разные стороны. И начали смотреть в одну. Это видно по тому, как вы двигаетесь на площадке - синхронность появилась. Мари, твоя роль в этом - не меньше, чем моя. Спасибо, что находишь общий язык с этими упрямцами.
Глеб лишь кивнул, его лицо оставалось серьёзным, но глаза были не ледяными, а спокойными, как озеро перед рассветом.
Мари чуть наклонила голову, её голос был мягким, но твёрдым:
- Думаю, они сами дошли до понимания. Я просто чуть ускорила процесс. И помогла им увидеть друг друга.
Тренер рассмеялся, его голос был хриплым, но тёплым:
- Иногда и этого достаточно. Продолжайте в том же духе - сезон не ждёт.
В пятницу вечером команда, за исключением Лазарева, собралась в баре Мэтта. Уютный приглушённый свет лился из старинных ламп, отбрасывая тени на деревянные столы, покрытые следами кружек. Басы мягко пульсировали где-то на фоне, а воздух был пропитан ароматом жареных крыльев, карамельного пива и лёгким дымком от гриля. Мэтт, с его широкой улыбкой и фартуком, покрытым пятнами соуса, стоял за стойкой, вытирая руки полотенцем.
- Ну что, чемпионы, конец предсезонки? Или только начало кошмара? - спросил он, ставя перед Тимуром стакан воды с ломтиком лимона, который блестел под светом.
- Где «кошмар», там и «награда», - философски заметил Тимур, его пальцы обхватили стакан, а голос был глубоким, как колокол. - Надо просто пережить.
Мэтт повернулся к Мари, его глаза сверкнули интересом:
- Мари, ты молодец. Парни начали меньше ссориться, почти не кричат. Это победа. Как тебе удаётся их укрощать?
Мари улыбнулась, её пальцы теребили край стакана с содовой:
- Я стараюсь. Им просто нужно было понять, что они играют на одной стороне. А остальное - их заслуга.
- Особенно этим двоим, - Мэтт кивнул на Глеба и Дэвида, сидящих у края стола. Они не сидели рядом, но и не были по разные стороны поля - дистанция между ними сократилась, как тонкая нить доверия. - Может, скоро и пиццу вместе закажут?
Глеб хмыкнул, его тон был сухим:
- Только если не будет маргариты. С меня хватит.
Дэвид усмехнулся, глядя на него:
- Тогда «четыре сыра» для капитана. Справедливо?
Глеб прищурился, но кивнул:
- Справедливо. Но только если ты не будешь жаловаться на цену.
Во время очередной тренировки Тёма сделал перехват - быстрый, как молния, и тут же отдал пас, как учил его Илья. Мяч прошёл точно в руки Дэвида, и зал на миг затих, прежде чем разразился одобрительным гулом. Паркет скрипел под ногами, а пот блестел на лбу Тёмы, его глаза сияли от восторга.
Даже Глеб заметил. Он стоял у бровки, скрестив руки, и кивнул - коротко, но весомо.
Тёма повернулся к Дэвиду, его голос дрожал от радости:
- Видал? Глеб! Мне! Кивнул! Это как медаль!
Дэвид хмыкнул, хлопнув его по спине:
- Видел, малой. Теперь держи планку. Он смотрит на тебя.
Тёма кивнул, его улыбка была такой широкой, что едва помещалась на лице:
- Буду стараться. Обещаю!
Поздно вечером Мари снова оказалась в машине Дэвида. Он вёл, чуть опершись на руль, один локоть покоился на дверце, а пальцы другой руки постукивали в такт тихой музыке, льющейся из динамиков. За окнами тянулась тёмная дорога, где редкие фонари отбрасывали оранжевые блики на капот, а запах сырой земли проникал через приоткрытое окно.
- У тебя появилась привычка подвозить меня, - усмехнулась Мари, откидываясь на сиденье, её худи слегка сполз с плеча.
- Мне просто нравится, когда ты засыпаешь в машине. Молча. Без сарказма, - ответил он, бросив на неё быстрый взгляд, его губы дрогнули в улыбке.
Она повернулась к нему, её глаза блестели в полумраке:
- Ты стал другим. Слушаешь. Смотришь. Не только на кольцо. Раньше ты был как ветер - несёшься и не оглядываешься.
Дэвид пожал плечами, его голос стал тише:
- Команда научила. И ты. Вы заставили меня остановиться и увидеть.
- А у тебя есть... какой-то свой момент, кроме «Игры с фаворитами»? - спросила она, её тон был мягким, как шелк.
- Был, - он замолчал, глядя на дорогу, где свет фонарей мелькал, как звёзды. - После школы я год не играл. Всё пошло под откос. Сломал ногу, потом был депрессняк - целыми днями сидел в комнате, слушая дождь за окном. Думал, баскетбол окончен. Да и переезд, работа... казалось, всё рухнуло.
- Что изменилось? - её голос дрогнул от любопытства, она подалась ближе.
- Одна тренировка. Случайная. Ребята играли на пустой площадке, мяч был старый, весь в трещинах. Кто-то бросил его мне, и я сделал бросок - с колена, неловко, но попал. И понял: я не могу без этого. Это как дыхание.
Мари долго смотрела на него, её пальцы сжали край сиденья:
- Ты всегда так? Прожигаешь путь до конца, даже когда всё рушится?
- Если я начну отступать, - он повернулся к ней, его глаза были серьёзными, - кто тогда останется на площадке? Кто будет бороться?
Позже, в его квартире, город за окном затих, лишь гул кондиционера разносился по комнате, смешиваясь с лёгким ароматом кофе, оставшимся с утра. Мари стояла у окна, глядя на тёмные силуэты деревьев, пока Дэвид зажигал маленькую лампу на столе, её свет отбрасывал тёплые блики на деревянный пол.
- Думаю, я останусь, - тихо сказала она, оборачиваясь. - Просто посплю. Ты не против? Устала сегодня.
- Я даже рад, - ответил он, его голос был тёплым, как одеяло. - Здесь тебе будет спокойнее.
И в ту ночь они снова заснули рядом - на узком диване, укрытые пледом с бахромой, который слегка колол кожу. Тишина обволакивала их, прерываемая лишь редким шорохом листвы за окном. Они лежали, чувствуя тепло друг друга, и с ощущением, что этот мир, полный жёсткости предсезонки и усталости, может быть не только их испытанием, но и их убежищем.