Глава 19. Веер с белыми бабочками.
Осень 1003 год
Тяжелый дым окутал деревню рядом с Лазурным озером. Где-то ещё раздавался треск догорающего дома, а воздух, в котором витал пепел, был настолько липким и горячим, что выжившие жители раскраснелись. Небо затянулось чёрными тучами, а где-то из далека слышались крики и плач. Много кто потерял родственников, много кто погиб в этот день.
Мальчик, измазанный в саже, стоял напротив останков своего дома и вытирал пот со лба. На его лице застыло выражение непонимания произошедшего, а взгляд был словно пустой. Он обвел взглядом почерневшую яблоню и его желудок жалобно заурчал
- Эй, Мелкий! - подбежал к нему паренёк повыше, хватая за плечо. - где мама?
Мальчик даже не посмотрел на старшего брата, уставившись на сгоревшие кусты камелии, которые ещё недавно цвели красными бутонами.
- Татсутоши! Почему ты молчишь?! - парень потряс мальчика за плечи и поджал губы.
Из-за угла более сохранившегося дома с покосившейся крышей показалась орава парней. Все они быстрым шагом подошли к братьям и самый высокий и старший на вид вышел вперёд, оценивая ситуацию.
- Татсутоши, где мама? - спросил он спокойно, хотя по нему было видно, как он нервничает.
Мальчик наконец оторвал взгляд от остатков дома. И сжал губы, прежде чем промямлить:
- Она умерла. Сгорела.
Самый старший брат поднял брови, а затем сразу же нахмурился. Другие братья переглянулись, напрягаясь.
- Не шути так, глупый!
Татсутоши скрипнул зубами. Он мог спасти мать, но не стал. Когда дом загорелся, он побежал, чтобы разбудить женщину, но замер. Мальчик вспомнил, как мама бесчисленное множество раз избивала его за любую мелочь с утра до ночи давая ему всякие невозможные задания. Ему захотелось освободиться от этого бесконечного ада. Мать не любила его, ведь родила его по своей глупости от любовника, который в итоге бросил её. Ребенок был ни в чём ни виноват, но блеск его глаз, так похожих на Его глаза приводил женщину в отчаяние и рука сама поднималась, чтобы оставить очередной след на теле мальчика. Отец же братьев умер от сердечного приступа, не простив измену единственной и любимой жены, поэтому и для братьев он стал обузой и пятном, что мельтешило перед глазами, напоминая об утрате.
Татсутоши вышел из дома и просто стоял, смотря, как огонь сначала медленно полз по стенам, а потом ярко вспыхнул, треща и кидая огненные искры в разные стороны. Тогда-то он и услышал женский вопль, лишь на мгновение, пока крыша не обвалилась.
Татсутоши забрал с собой только фиолетовый веер с белыми бабочками, который так любила его мама.
- Да что он несёт! - вышел второй по старшинству брат и размахнувшись, отвесил Татсутоши оплеуху. - лучше бы ты вместо нее сдох.
На глазах мальчика появились слёзы, пока он наблюдал, как старший брат плюнул на землю и вместе с другими скрылся за тем же зданием, откуда и пришел.
Татсутоши просидел у дома до глубокой ночи, которая навеяла ему темные мысли, и он встала, бредя к небольшому лесу. Воздух давно остыл, теперь приятно обдувая прохладой, но все ещё вздымая с земли пепел и разнося его по улицам и полянам.
Он знал, что братья скорее всего сидели за небольшим холмом под каменным навесом, куда все они бегали жарким и знойным летом, чтобы нарвать ягод и посидеть на холодном камне.
Они спали. Кто-то сидел, прислонившись спиной к стене, кто-то лежал на спине, а кто-то, поджав ноги свернулся, словно кошка - калачиком.
Татсутоши заметил блестящую в свете луны катану с рубиновой рукоятью, которая принадлежала старшему брату, перейдя в наследство от отца и аккуратно поднял оружие.
Ненадолго задумавшись, он проткнул старшего брата и от раскрыл глаза, сжимаясь пополам. По его подбородку изо рта заструилась кровь. Он пытался что-то сказать, но у него ничего не получилось и он завалился на бок.
Татсутоши развернулся и одним взмахом перерезал горло сразу двум рядом сидящим братьям. Кровь брызнула на руки и одежду мальчика. Со следующими он поступил так же, то замахиваясь и рассекая горло, то пронзая катаной живот.
В живых не осталось никого.
Татсутоши достал из косодэ веер своей мамы и поймав все души спрятал их в предмет.
Тела братьев приобрели истинную форму, обращаясь змеями с красивой серебристой чешуёй, заляпанной кровью. Их остекленевшие глаза блеснули в ночном полумраке.
Татсутоши расслабил руку и катана с глухим стуком упала на землю. Мальчик опустился на колени в лужу крови и по его лицу потекли слезы. Липкая вязкая жидкость пропитала его хакама насквозь.
- Цена свободы всегда высока. - шепнул он сам себе уже полностью перепачкавшись в крови и грязи.
Татсутоши встал, и взглянул на восток, где виднелись алые горы.