О чём молчат лилии

Осень, 1003 год.

Горы будто бы в огне, покрытые желтыми и красными клёнами, тронули лучи заходящего солнца. Листья, лежавшие на земле, слово покрывало, шуршали под ногами, когда кто-то решался прогуляться поздней ночью.

Женщина, с белыми блестящими волосами, вышла на веранду небольшого дома и улыбаясь, втянула прохладный воздух. Она осмотрела деревья и достала из рукава веер, обмахивая себя.

- Кивара, мальчик мой, я вижу тебя. – Мягко произнесла она.

Из-за деревьев вышел мальчишка лет двенадцати, и шаркая ногами медленно подошёл, виновато смотря в землю. Он шмыгнул носом, сложив руки за спиной.

- Каэдэ-но-ками, - начал он, потирая ладони, - я разбил вашу любимую вазу, Госпожа. Мне очень стыдно.

Ками улыбнулась, присаживаясь на корточки и протянула руку мальчику, который неуверенно подошел ближе. В его карих глазах в свете заходящего солнца заблестели наворачивающиеся слезы.

- Главное, что ты в порядке. - она погладила его маленькие ручонки и затем распахнула руки для объятий. - все хорошо. Ты не поранился?

Кивара, вытер рукавом своего потрепанного серого косодэ только что выступившие слезы и сдул с лица прядь, которая скрывала небольшую рану, от отскочившего осколка. Ками ахнула, касаясь пальцами засохшей крови на щеке.

- Хорошо, что не в глаза. - Каэдэ поднялась, беря мальчика за руку. - Пойдем, я обработаю порез, чтобы шрама не осталось.

Кивара неуверенно кивнул богине и окончательно успокоился, входя в дом. Каэдэ разложила какие-то травы и мази на полу, прямо перед ним, и принялась их толочь в специальной каменной миске, с помощью ложки, тоже сделанной из красного камня.

- А что это? – с удивлением спросил Кивара.

- Это цветы с поля Владыки. - она высыпала порошок в баночку с густой консистенцией и принялась мешать. - Они хорошо заживляют.

Маленький тануки с интересом осмотрел оставшиеся сушеные голубоватые цветочки. В его глазах загорелся огонек.

- Волшебство!

Ками усмехнулась, потрепав мальчишку по голове.
- Волшебства здесь только крупица: от цветов и от моей божественности. Без этого лекарство тоже будет работать, но медленнее. Это называется - медицина. А те, кто разбираются в этой сфере зовутся лекарями.

Теплые пальцы Каэдэ дотронулись до раны Кивары, накладывая прохладную и резко пахнущую мазь. Тануки зажмурился, сжав одной рукой рукав богини.

- Я хочу быть лекарем! - вдруг заявил Кивара, распахивая глаза.

- Это хороший вид деятельности. – кивнула ками, будто мать гордясь, сыном. - Тогда завтра принесу тебе книги по медицине, а сейчас уже поздно. Ложись спать.

- Каэдэ-но-ками, спасибо! - Ярко улыбнулся мальчишка, богине, уже стоявшей в дверях.

- Спи, мальчик мой. – шепнула она, шля ему воздушный поцелуй.

***

Ещё один осенний вечер. Прохладный воздух закрутил красную ленту, которой были завязаны волосы Кивары и занес сухие пожухлые листья на веранду и даже в дом, где сидела Каэдэ-но-ками, распивая горячий сакэ.

Она выделялась, на фоне темных стен и ночной прохлады словно радуга на пасмурном небе. Светлая, красивая и безупречная богиня и она же Повелительница алых гор. Её желто-солнечные глаза блеснули, когда Каэдэ взглянула на тануки.

- Тебе не холодно Кивара? - спросила она, заметив, как мальчик вздрогнул он порыва ветерка.

Каэдэ переживала за него, будто за собственного сына. Богиня нашла его пару месяцев назад, спускаясь с гор. Бедный Кивара был худощавым и весь в синяках, с распухшими глазами и комком вместо волос. Мальчик упал в руки ками и больше трех дней был вне сознания. Хозяйка гор дала восстановить силы тануки, но он так привязался к ней, что даже она была не в силах ему отказать и позволила остаться в клане Сэкияма, помогая ками.

Семья Кивары жила близ границы и часто наведывалась в небольшую деревню, чтобы развлечься, хотя время было опасное. Война в те времена шла, жестокая и кровопролитная. Люди убивали всех без разбору, точно так же, как и ёкаи. Жесткость, жажда власти и ненависть распространились по всему острову, слово какая-то болезнь, от которой не было лекарства.

Младший брат тануки забыл спрятать хвост и за ними началась погоня, в которой выжил только Кивара, скатившись в какую-то канаву избитый до полусмерти. Он бежал подальше от границы, хотя это было не совсем похоже на бег, скорее на обычный шаг. Его семью закололи вилами, а тела предали огню, опасаясь, что ёкаи могут воскресать.

Кивара мог бы ненавидеть людей, но он знал, что они, как и ёкаи, есть и хорошие, и плохие. Нет смысла ненавидеть всех, за ошибки лишь единиц. Ему не повезло, но он не собирался наполнять свою душу черным чувством или злиться на судьбу. Возможно, так было предначертано.

- Нет, - коротко ответил тануки на вопрос богини.

Мальчик пнул ногой, подкидывая листья в воздух, а затем обернулся, всматриваясь в темноту. Он сделал неловкий шаг в сторону странного треска и тут же отшатнулся назад. Тануки застыл, а глаза округлились. Он замер в немом ужасе.

- Каэдэ-но-ками...

Богиня заметила странное выражение лица Кивары, которое было похоже на страх и удивление одновременно. Каэдэ встала, аккуратно отодвигая напольный столик и босиком спустилась с веранды, направляя свой взгляд туда же, куда и тануки. Она тоже замерла.

В кустах стоял мальчишка, ростом чуть выше Кивары. Его одежда превратилась в лохмотья, разодранные чьими-то огромными когтями, и болталась на худощавом теле. Сам он был с ног до головы в крови, которая уже засохла на коже и приобрела коричневатый оттенок. Его волосы слиплись, скорее всего тоже перепачканные грязью и кровью.

- Во имя Сусаноо, - шепнула Каэдэ, подбегая к мальчику. - что с тобой случилось милый? Не переживай, мы сейчас тебе поможем.

Он молчал. Его взгляд был наполнен яростью, болью и пустотой одновременно. Мальчик посмотрел сквозь богиню, будто не понимая, где он.

- Бедняга... - шепнула Каэдэ в ужасе, беря его за руку.

Мальчик покорно пошел за богиней, когда та повела его вместе с тануки в дом и с пугающим спокойствием стоял и ждал, пока Каэдэ поднимала всех слуг на уши, чтобы те приготовили еду и разогрели купальню.

Когда Повелительница алых гор смывала с молчащего мальчика запекшуюся кровью и грязь, тот смотрел в стену будто заколдованный. Это пугало.

Кивара с сочувствием посмотрел на парнишку, подумав, что тот тоже потерял всю семью из-за войны, что сейчас шла на континенте между людьми и ёкаями.

- Как тебя зовут? - тануки подал мальчику сухие штаны хакама и косодэ.

Он вдруг поднял глаза, впервые отреагировав на вопрос.

- Татсутоши. - голос его прозвучал тихо, но грубо.

Богиня обернулась, услышав голос незнакомца. Она вновь присела на корточки, чтобы её глаза были на его уровне.

- Я не знаю, что с тобой произошло, но здесь ты в безопасности. - она аккуратно погладила его по голове. - Я ками и мое имя Каэдэ. Ты находишься в моем доме и поэтому, любой, кто посмеет тебя тронуть - будет иметь дело со мной. Оставайся здесь пока не окрепнешь.

Татсутоши поджал губы, но медленно кивнул богине, соглашаясь остаться. Кивара же сложил руки на груди, будто обиженный. Он не мог объяснить самому себе, почему ему было странно находиться рядом с другим поселенцем дома Госпожи Каэдэ. Тануки чувствовал что-то темное.

Кто бы ему сказал, что его опасения были не напрасны.

- Скажи, Татсутоши, - спросил его Кивара однажды, через несколько месяцев после его появления. - что с тобой тогда произошло? Тебя пытались убить?

Татсутоши, сидевший под деревом, покрутил листок между зубов и выплюнул его, поднимая взгляд на тануки. В его темном взгляде появился налитый кровью красный отблеск.

- Нет, - ответил Татсутоши. - Наоборот.

Брови Кивары приподнялись от услышанного. Мальчик невольно сделал шаг назад, спотыкаясь о камень.

- Я убил своих братьев.