Часть 2
— Варя, да ты никак издеваешься? — вопил мой мурлыка в ухо, сидя на плече Горыныча, что ехал рядом.
Найдя Михея и собрав необходимые вещи в дорогу, мы со Змеем тут же пустились в путь. Туда, куда указывало заговоренное мной кольцо, и где, по идее, находились те, кто использовал «доброе» имя Змея Горыныча при похищении девушек. Михей был не в восторге от такой перспективы, но дома остаться не пожелал, аргументировав тем, что лучше с нами, умалишенными, путешествовать, чем одному в избе сидеть. Но бурчать он так и не перестал, изредка действуя на нервы. Попробовав наложить на него заклятие молчания, я с треском провалилась, зато узнала о себе много нового и не очень лестного, а котейка перебрался под опеку Горыныча, не боясь оттуда лишний раз подковырнуть меня. Его скверный характер проявлялся в полной красе, а Змей, кажется, был доволен таким положением вещей, потому что насвистывал веселую песню себе под нос.
Я рассматривала знакомые пейзажи, расстилавшиеся перед нашим взором. Мы как раз проезжали мимо речки, где русалки по наущению Михея утащили Елисея, но задерживаться здесь не собирались, а направились прямиком к лесу.
— Если это поганое зверье опять на нас нападет, то я в ступу к тебе, Варя, не сяду.
— А я тебя и не приглашаю, — демонстративно фыркнула я. Горыныч почесал Михея за ушком, устремляя взор своих ярких глаз на лес, что темнел впереди.
— Я не думаю, что они опять нападут на нас, — как-то задумчиво произнес он, привлекая мое внимание странной интонацией. Я нахмурилась, вспоминая, кто еще обитал в лесу, за исключением лешего, но в голову ничего не приходило. Возможно, я была слишком радостная от того, что вновь пустилась навстречу приключениям, не ведая, что ждет нас там, за очередным поворотом. Так наступил вечер, а там и ночь, выпуская мириады звезд на небосклон вместе с братцем-месяцем, а мы уже вступали под своды лесного полога.
Ночной лес встретил нас тишиной: ни единого звука, шороха грызунов или ночной трели птиц. Мы выехали на просторную поляну, решив остановиться на ночлег здесь.
— У меня до сих пор мурашки от этого места, — тихо произнес Михей, сильнее прижимаясь к моим ногам, пока Горыныч разводил костер. Я погладила его по голове, стараясь передать свое спокойствие, и мой мурлыка, недолго думая, прыгнул на колени, расположившись ближе к животу.
— Что уже не такой вредный, а, Михей? — решила уточнить я у котейки, что храбрился всю дорогу, пока мы ехали. Он заворочался на коленях, слегка выпуская коготки прямо в кожу, что я зашипела от неожиданности.
— Варя, не зуди, как бабка старая, — сонно проворчал Михейка, улетая в царство снов. Я обомлела от такой наглости. Меня же еще и бабкой назвали, при том, что сам этот блохастый веник вел себя не лучшим образом. Было желание растормошить наглеца, но гнев немного поутих, когда я взглянула на мирную мордашку своего вредного любимца и решила устроить ему темную в следующий раз. Я подняла глаза, натыкаясь на задумчивый взгляд Горыныча, что отстраненно рассматривал меня, вызывая желание огреть его чем-нибудь по голове, лишь бы отвернулся.
— Горыныч, ау? Ты чего? — помахала рукой у него перед носом, привлекая внимание к себе. Он пару раз моргнул, приобретая ясность во взгляде, и, улыбнувшись, стал накладывать в чашку тушеное мясо.
— Варь, а ты помнишь, что я сказал тебе при нашей первой встрече? — спросил Змей, протягивая плошку с едой и вгоняя в ступор данным вопросом, заставляя, непонятно почему, покраснеть. Я фыркнула, отворачивая голову в сторону, чтобы свет от костра не сильно освещал лицо, а Горыныч не заметил моих алеющих щек.
— Хм, буду я помнить то, что было сто лет назад, — съязвила на вопрос, выхватывая из его рук еду и начиная с аппетитом уплетать мясо. Я ела так быстро и увлеченно, лишь бы не смотреть в его сторону, а этот нахал издевательски хмыкнул, приговаривая:
— Ну, ну...
И принялся за свою порцию, кидая на меня хитрые взгляды, которые лбом чувствовала. От чего-то я злилась, сбитая с толку странным поведением друга и его не менее странными вопросами. Оставшийся вечер прошел в тихом молчании, а когда уже начала клевать носом, уморенная дорогой и вкусным ужином, Горыныч уложил меня возле костра, накрывая одеялком и усаживаясь рядом. Я смотрела на него сквозь полуоткрытые веки, а он с серьезным видом сканировал местность вокруг нас на наличие недругов, но все было тихо. Мне было так тепло: со спины грели тлеющие угли, а живот согревал Михейка, не проснувшийся от моих передвижений. Где-то на границе сознания и сна, не понимая, что делаю, я подергала Змея за рукав, заставляя взглянуть в мою сторону. Два глаза, изумрудами сверкающие в темноте, вопросительно уставились на меня.
— Горыныч, ... — замялась я. — Знаешь, я помню нашу первую встречу.
Он улыбнулся, ероша волосы на моей голове. Я уже соскальзывала в объятия сна, но услышала, как он произнес:
— Я знаю, Варь. Я знаю.
Мне снилось что-то хорошее, теплое и большое. Это что-то было таким приятным, что я улыбалась во все тридцать два зуба, позабыв про свой «добрейший» характер. Но, как всегда, сон досмотреть мне не дали, а выспаться тем более. Меня словно током ударило, и пронзила острая боль в руке, что я, ругнувшись, резко подскочила на месте.
— Тише ты, Ва-а-ря, — Михей с укором смотрел на меня, качая головой. Я осмотрела руку, на которой красовалась свежая царапина знакомых когтей.
— Ах ты, паразит блохастый, — зарычала я, протягивая руки к Михею и мечтая задушить его в своих сильных объятиях. Я была настолько злой, что не замечала ничего вокруг, а стоило бы, так как мы были не одни, о чем и оповестил знакомый голос, обратившийся к моей персоне.
— А ты, Яга, ничуть не меняешься, — насмешливо протянули мне, заставляя обернуться к говорившему. — Все так же ругаешься, злишься и обзываешься.
Моему взору предстала знакомая личина, о которой я успела позабыть и которая, кроме лешего, тоже могла обитать в лесу. Зевана — покровительница зверей — собственной персоной стояла передо мной, нагло улыбаясь и с презрением смотря, что я не могла не ответить ей тем же, посылая самый «добрый» взгляд из имеющихся в моем распоряжении.
— А ты никак соскучилась, раз решила лично дождаться, когда я проснусь, — зло бросила в ответ на ее реплику. Она сморщилась от моих слов, но отвечать не стала.
— Горыныч, так что с долгом? — игнорируя мое присутствие, обратилась она к Змею, что сидел тут же и разжигал огонь. Я в недоумении посмотрела на друга.
— Что за долг? — решила поинтересоваться, забывая о недоразумении рядом.
— Зевана, я отдам, не серчай, — ответил Горыныч, игнорируя мой вопрос, чем вызвал жгучее желание оттаскать его за кудри.
— Ну, ты не затягивай, что ли, — проворчала покровительница охоты, взирая на моего друга с долей превосходства во взгляде. Змей согласно кивнул, погружаясь в процесс подогрева вчерашнего ужина и не обращая больше ни на кого внимания. Я все так же сидела на месте, а Михей со скучающим видом наблюдал за нами. Зевана не торопилась покидать наше общество, восседая на своем белоснежном скакуне и наблюдая за Горынычем. Повисла оглушительная тишина, что начинала действовать на нервы. Я не выдержала, и первая нарушила ее, обращаясь к Зеване.
— Ты так и будешь тут стоять, а? — гаркнула я, привлекая ее внимание. Она медленно повернула голову, впиваясь взором холодных глаз в мое лицо, недобро сверля очами.
— Яга, ты такая нетерпеливая, — покачала она головой. — Горыныч, вы куда путь держите? Змей, помешивая мясное варево, задумался, а я решила ответить вперед, громко выкрикивая:
— Тебе какое дело?!
— На запад, — одновременно со мной произнес Змей, что мы уставились друг на друга: я со злостью, а Горыныч с озорной улыбкой.
— А к Кощею заходить будете? — радостно воскликнула Зевана, впервые за все время натягивая на лицо улыбку, но предназначенную, явно, не мне, так как смотрела девушка на Горыныча. — У меня к нему дело есть. Может, айда все вместе?
Я смотрела в спину Змея, ожидая, что он ответит, а этот добродушный ящер согласно закивал в ответ. Кажется, от моей злости за спиной рухнула пара деревьев, но я не обратила на это никакого внимания, вскочила на ноги и направилась в лесную чащу успокоить нервы.
— Варь, ты чего? — окликнул обеспокоенный голос Михея, но я уже не слушала, громко пробираясь сквозь ветки и выбегая к лесному ручейку. Усевшись прямо на землю, запустила руку в прохладную жидкость, начиная кипятить воду. Просидела я так недолго, как позади послышался звук шагов. Нарушитель моего уединения остановился рядом, громко вздыхая.
— Варя, пожалей рыбок, — Горыныч вытащил мою руку из воды, обтирая влагу своим льняным жилетом. — Что не так?
Я задохнулась от возмущения, что друг не сообразил почему от него утопала вредная Варя. Однако быстро успокоилась от теплоты его взгляда, подумала и поняла, что сама не знала, чем была раздосадована больше: тем, что Зевана едет с нами, или же, что Горыныч единолично принял решение.
— Вот она нужна нам? — бурчала я, пока Змей поднимал меня на ноги и отряхивал от листочков и палочек, что прилипли к одежде. На лице у него была улыбка, что я невольно стукнула его по горбу, чтобы не насмехался надо мной. Радостное выражение тут же сменилось на обидчивое. Я, довольная и спокойная, гордо зашагала обратно, к месту ночлега, но, выйдя на поляну, увидела следующую картину: Зевана сидела на бревне и оживленно разговаривала с Михеем, а тот выглядел слишком довольным, что смотреть было тошно. Молча прочапав к ступе, уселась в нее и стала наблюдать, как остальные собирают свои пожитки. Кажется, данное приключение не обещало быть настолько приятным, как предыдущее. Солнце еще не успело высоко подняться в небе, а мы уже покинули пределы лесной чащи, более кратким путем направляясь в царство Кощея. Вокруг щебетали птички, рядом крутилось всякое зверье, привлеченное присутствием Зеваны, что была их любимицей. Мой гнев постепенно сошел на нет, лишь оставляя неприятный осадок где-то глубоко внутри. Я подумала, что Зевана не стоила моей злости, поэтому решила взять все от этого путешествия. Михей на этот раз сидел в ступе, явно испуганный такой несвойственной сменой моего настроения. Он бросал редкие взгляды в мою сторону, боясь, кабы чего не учудила и не сделала нашей гостье, а я не стала развенчивать его страхи. Пусть помучается. Зевана ехала чуть впереди, возглавляя нашу группу, а мы с Горынычем — за ней, рядом друг с другом. От нечего делать я стала рассматривать особу перед собой: юная, с колчаном стрел за спиной и луком наперевес, облаченная в легкую льняную рубаху и корзно* поверх, широкие холщовые штаны. Голову украшал шлем.
Я фыркнула. Любила же она выглядеть более грозно, чем было на самом деле. Вон, даже лошадь подобрала, какую ни один бравый воин себе позволить не мог. Ее кобылка недовольно заржала, словно чувствуя негативные мысли, направленные на хозяйку. Я уставилась на лошадку, отмечая некое сходство еще с одной такой же в нашей компании. Взор невольно упал на Горынычева жеребца. Ну, точно, они же одной породы.
— Горыныч, а ты лошадь себе где приобретал? — решила поинтересоваться чисто из любопытства. Змей с любовью похлопал жеребца по шее, отчего тот зафыркал.
— Так это Зевана мне моего жеребчика нашла. Она со всяким зверьем управляется лихо.
Я нахмурилась, вспоминая давний разговор о том, что простой конь Горыныча не выдержит, и уставилась в пустоту. Зевана поравнялась с нами, по левую от меня сторону, и снисходительно спросила:
— Что, Яга, тоже себе такую лошадку хочешь?
Во время речи, она демонстративно перебирала белоснежную гриву своей кобылки и ехидно улыбалась мне в лицо. Я, так же улыбаясь в ответ, быстро схватила стрелу из колчана и, что есть сил, ткнула ее лошади в круп. Зевана не ожидала такого подвоха, и кобылка тоже. Лошадь, громко заржав и взбрыкнув, чуть не сбрасывая наездницу, на максимальной скорости понеслась вперед, унося ругающуюся девушку за горизонт.
— Злая ты, Варя, — покачал головой Михей, перепрыгивая в руки Змея, что смотрел вперед, не удосужившись даже взглянуть на меня. Я сконфузилась, уязвленная таким поведением друзей, но потом меня обуяла такая злость, что воздух вокруг накалился.
— А на то и Баба-Яга, — громко рявкнула я то ли Михею, то ли Горынычу и прибавила ходу, улетая вперед на ступе.
На горизонте уже маячило легендарное Кощеево поле, атмосфера висела тяжелая, угнетающая, что я вся скривилась от ауры, которая пригибала к земле, заставляя склониться перед опасностью данного места. За что Кощея и уважаю, так это за неуемную любовь ко всякого рода экспериментам, что даже такую злодейку, как я, заставит страшиться этого места. Признаю, самым искусным в плане таких вот злодейских изобретений был Кощей Бессмертный, а неизведанной силой и мощью обладал Горыныч, правда, он только балду гонял, будучи не особо серьезным в таких делах. Пока я рассматривала местность перед собой, Горыныч и Михей догнали меня, останавливаясь рядом, недолго отсутствовала и Зевана. Взлохмаченной и разъяренной фурией появилась она перед нами: шлем куда-то пропал, одеяние в некоторых местах порвано, а на лице мелкие порезы, ветки торчали из волос, придавая ей схожесть с лешим. Кобылка ее выглядела не лучше: взмыленная, грязные, когда-то белоснежные, стройные ноги, тяжело вздымающиеся бока. Данное зрелище вызвало у меня стыд, но это чувство быстро исчезло, так как Зевана сверлила меня недобрым взглядом, что искры летели. Я приготовилась обороняться, но наше милое, молчаливое общение прервал ворон, что опустился на руку Горыныча. Мы все, как по команде, уставились на птицу, что она бедная съежилась, наверняка, мечтая поскорее улететь восвояси. Горыныч, отпустив гонца, прочитал записку, что была привязана к его лапке, и произнес:
— Кощей ждет нас. Так что можем ехать.
После чего тронулся с места вперед. Я направилась за ним, следом — Зевана. Добрались до места без злоключений. Спасибо Кощею, что заранее снял заклятие с территории. Взору предстал каменный замок. Он выглядел устрашающе на сером фоне. Ворота со скрипом отворились и впустили нашу компанию внутрь. На дворе уже ожидал Кощей под ручку с Марьей-царевной. С последней встречи он стал, кажется, еще более тощим, чем был, зато Марья светилась, словно драгоценный камень, озаряя всех своей улыбкой.
— Добро пожаловать! — радостно защебетала царевна. — Долго ли ехали? Хорошо ли добрались?
Мы дружно закивали, сами не зная, на какой из вопросов отвечали.
— Кощей, — выступил вперед Горыныч, пожимая руку и улыбаясь.
— Здравствуйте, — величаво молвила Зевана, кидая настороженный взгляд на шумную Марью, что птичкой порхала вокруг нас.
— Когда свадьба? — брякнула я, что все тут же смолкли, удивленно взирая на мою фигуру. — Не, ну а что такого? Кощей, ты когда уже Марье предложение сделаешь?
Я перевела взор на этого тощего, что тенью стоял возле Змея и недобро сверлил меня взглядом. Не успел он что-либо ответить, как округу оглушил девчачий визг — от радости кричала Марья. Она подскочила ко мне и ткнула в нос перстень, что был на руке, с каменьями разноцветными, красоты небывалой.
— Варенька, так уже. Уже ведь, — причитала радостно «сумасшедшая» невеста, заражая своим веселым настроем и вызывая невольную улыбку.
— Кощей, ну даешь, — хлопал Горыныч общего друга по плечам, отчего тот грозился или согнуться в три погибели, или вовсе переломиться пополам.
Зевана смотрела на все это с непониманием.
— Что, непривычно наблюдать такую картину? — обратился к ней Михей, запрыгивая на кобылку, позади нее. Я с интересом посмотрела в ее сторону, ожидая, что она ответит, но Зевана решила промолчать.
После радостной встречи нас завели в замок и сразу же сопроводили в обеденную залу, где ждал стол, усыпанный различными яствами, что глаза разбегались. Кощей с Марьей сидели во главе, а мы расположились по бокам. Недолго думая, я приступила к трапезе.
— Так какими судьбами в моем царстве? — обратился к нам Кощей, когда мы наелись и напились, а теперь просто сидели и со скучающим видом рассматривали убранство кощеевых хором, что с момента поселения здесь Марьи-царевны стали намного уютнее. Горыныч рассказал о том, что некто от его имени похищает девиц в деревнях и не возвращает обратно. Поэтому мы и решили найти злодея и вернуть «доброе» имя Змея. Я смотрела на Кощея, что становился все бледнее от сказанных слов старого друга, а в голове смутно звенел колокольчик догадки, замаячившей на горизонте сознания. Я подскочила со скамьи, взирая на Кощея прищуренными глазами, и спросила:
— Кощей, твоих рук дело?
Догадку подтвердила Марья, что схватила будущего мужа за бледную руку и стиснула с такой силой, что та стала совсем белой.
— Варя, не серчай, — почти шепотом молила царевна, испуганными глазами взирая на меня. Я моргнула от удивления — Горыныч схватил меня за руку, а Михей зашипел:
— Варвара, ауру убавь. Не пугай царевну.
Я замотала головой, успокаивая в себе раздражение и злость.
— Горыныч, прости, — заговорил Кощей, переводя взор на меня. — И ты, Варь, тоже. Неудавшийся эксперимент вырвался из-под контроля. Почему? Пока и сам не могу дать ответ на этот вопрос.
— Ты, что же, опять за опыты взялся? — улыбнулся Горыныч, ничуть не смущенный тем, что эксперимент Кощея летал по всей округе и воровал девиц под его личиной. — Это ты мне мстишь так, что этот разбойник под моей ипостасью девок похищает?
Кощей слегка улыбнулся, что у меня чуть челюсть не отвалилась. Никогда не видела этого бледного затворника улыбающимся.
— Нет. Просто ты у меня кольцо свое забыл в последний раз, вот я и взял его за основу одного опыта.
Они еще долго что-то обсуждали, но было поздно, поэтому я начала клевать носом. Михей, свернувшись калачиком на моих коленях, мирно посапывал, а Зевана сидела почти с закрытыми глазами и не вникала в происходящее вокруг. Марья развела нас по комнатам, чтобы мы отдохнули и набрались сил. Я спала без сновидений, очень крепко, и утро встретила первая, проснувшись раньше всех. Впервые за все время выспалась. Настроение было хорошим, а выглянув наружу и удостоверившись, что замок и его обитатели еще спят, решила немного обследовать тайны местных земель, что он так усердно прятал от посторонних глаз. Выбежав во двор и схватив ступу, я со всех ног понеслась за ворота, вдыхая грудью утренний воздух. Солнце лишь поднималось в небе. Я долго летала вокруг, искала сама не зная что, а когда уже собралась возвращаться обратно, то почувствовала, что что-то не так. Меня накрыла огромная тень, что затмила солнце, поднявшееся в небе. Я обернулась, но не успела что-либо сделать, как меня схватила огромная когтистая лапа, сильно встряхивая и выбивая воздух из легких. Перед глазами заплясали разноцветные точки, а после накрыла тьма.
— Горыныч, — только и успела произнести, прежде чем отключиться.
*Корзно — мантия, которая накидывалась на кафтан и застегивалась на правом плече запонкой с петлицами, плащ с меховой опушкой.