В белой шкуре

Утром они пошли на рынок. Здесь он был куда больше, чем дома, а ещё Фрею довелось увидеть много разных существ — кажется, даже ястреба, если судить по тёмным перьям.

Любой рынок был лицом любого города. Расположен он был среди высоченных сосен, и в него даже был отдельный вход, у которого стояла охрана. Прилавки неровной вереницей тянулись вдаль, и Фрей с любопытством осматривал их содержимое. Сколько же здесь было специй! От запахов кружилась голова — сушеные травы висели почти везде: полынь, шалфей, чабрец... Фрей шумно втягивал в себя воздух, все смешивалось между собой вместе с ароматом смолы и сосен.

Они подошли к прилавку с мясом и рыбой, где свежие туши были подвешены на массивные крюки, и Калле купил лосося — сказал, что заплатит трактирщику, чтобы тот приготовил им отдельный ужин.

Фрей же прилип к лавке с мёдом и воском: расфасованный по глиняным горшочкам, он пах так, что слюнки текли. Так что пришлось купить парочку... и свечей, конечно же, тоже. Затем они набрали сушеных груш и яблок, нанизанных на нитки, и много самых разных орехов — Калле сказал, что все повезут домой, чтобы зимой было разнообразие.

Калле не отпускал его руки и в моменты, когда они замирали у очередной лавки, омега задумчиво перебирал и поглаживал его длинные музыкальные пальцы.

— А что за трава, которой у нас нет? — поинтересовался Фрей, закидывая в рот клюкву, которую тащил в кармане.

— Лечебная. Она растет у самых гор, но собирать очень тяжело. Так что я каждый год покупаю побольше на случай, если кто-нибудь из деревни заболеет.

Фрей понятливо кивнул. Через несколько шагов они остановились у прилавка со сладостями, и у Фрея аж глаза забегали.

— Что хочешь? — добродушно поинтересовался альфа.

Где-то глубоко внутри подала признаки жизни совесть.

— Да как-то ничего не хочется совсем.

— Тогда попробуем всего понемножку.

Совесть сразу куда-то исчезла, в особенности, когда продавец протянул Фрею марципан на палочке.

Они ещё немного погуляли по площади, Калле купил омеге тёплые варежки и новые носки, а затем отвёл смотреть на зверят. В деревне был целый пункт с редкими животными, которых выхаживали после травмы. Потом они пообедали в трактире — прямо на первом этаже, потому что днем там оказалось куда меньше неприятных гостей, — даже сыграли несколько партий в шахматы.

Под вечер Калле дал Фрею небольшую книгу, и бессовестно ушёл по делам, оставляя его одного. С книгой омега разобрался крайне быстро, а потом заскучал. Он выглянул в окно, откуда открывался вид на постоялый двор, поглазел на пушистых овец и понял, что сейчас помрёт от скуки.

Решение спуститься вниз пришло в голову само собой.

На первом этаже было шумно. Пахло жареным мясом, свежим хлебом, пряными настойками и вином. На старых деревянных столах стояли миски с похлебками, густой пар от которых поднимался к самому потолку. Печка добросовестно топила зал, тонущий в гомоне голосов и доносившейся музыки — в самом дальнем углу стоял бард, играющей на лютне.

Несколько человек даже танцевали. Фрей невольно залюбовался их танцем — шатким, немного неловким, но, судя по всему, очень весёлым.

Вчера из-за замешательства он не успел всё как следует рассмотреть, но сейчас, имея такую возможность, не спешил: разглядывал полки, сколоченные из грубо обтёсанных бревен, на которых стояли охотничьи трофеи: рога, шкуры, резные деревянные украшения.

Наконец отмерев, Фрей попытался проскользнуть между столами, чтобы поболтать с мужем трактирщика, но где-то в середине его сильно дёрнули за хвост — он крутанулся, ощерился, и, замахнувшись, дал пощёчину какому-то медведю.

Стол взорвался смехом.

— Ты прости его, — фыркнул один из них.

— Да я ж с добрыми намерениями, — оправдался альфа, — малой, в карты с нами хочешь?

— У меня много денег нет, — Фрей напряженно поджал уши.

— А мы с тебя много и не возьмём.

— Тогда хочу, что за глупые вопросы! — и, совсем осмелев, прыгнул на лавку между мужчинами. — Но если ещё раз за хвост дернешь — бить буду уже ногами.

— Какой грозный!

Медведи рассмеялись. Один из них, представившийся Лейвом, раздал карты, а второй — тот, что схватил его за хвост, Оден, — в качестве извинений заказал ему пиво.

Так было куда веселее. Наконец, скука окончательно отступила.

Игра шла легко — в карты Фрей играть умел, дома иногда уговаривал своего дедушку с ним посоревноваться. А медведи оказались не такими уж злющими и неотёсанными, просто немного грубоватыми. А в остальном — весьма милые парни.

Омега сжал зубами сушеную рыбку, бросил на стол парные карты и мужики взвыли.

— Ты где так играть научился? — недовольно заворчал Лейв, — или ты жульничаешь?

— Умей проигрывать, — хмыкнул Фрей и сгреб нажитое добро — несколько золотых монеток, серебряное колечко и мягкую игрушку.

— А ты откуда будешь, Фрей? — поинтересовался третий медведь, заново раскладывая карты.

Фрей, отпив пива, загадочно улыбнулся и откинул копну черных волос назад.

— С пустошей, — важно сказал он.

Оден присвистнул и подвинул к омеге тарелку с орешками.

— А альфа у тебя из северных? Мы вчера видели, что ты не сам.

Омега на мгновение замялся, но говорить, что они не пара, не спешил. А потом и вовсе нерешительно кивнул.

— А хочешь, расскажем, как разнообразить это самое?

— Какое это самое?

— Ну, ты понял.

Фрей ничего не понял, но был готов выслушать медведей. Однако вопреки его ожиданиям, Лейв вдруг склонился к его и уху и зашептал: про то, как правильно любить альфу, как его можно разнежить и вообще, самому взять в свои руки, перевернуть на живот, хорошенько приласкать и...

К концу его монолога у Фрея едва не пошёл пар с ушей. Он весь побагровел и часто-часто моргал.

— Да не ссы так, — Оден мягко подтолкнул его в плечо, — мы же так, по-доброму.

И в ответ на их невероятную доброту, Фрей честным путем обчистил кошель каждого.

Когда игра уже сошла на нет и превратилась в горячий спор насчет свежевания, появился Калле. Фрей как-то интуитивно его почуял, но едва успел обернуться — как альфа уже стоял у него за спиной. Калле был ужасно напряжен — его поджатые губы и тяжелый взгляд почти пугали. Омега тут же вылез из-за лавки, опираясь на плечо Лейва, пошатнулся, путаясь в ногах, и схватился за его шубу.

— Уже всё? — раздосадованно спросил Оден.

Фрей хихикнул, поправляя нажитое добро в карманах, а затем Лейв подал ему игрушку — небольшой, несколько раз подшитый мишка с пуговицами вместо глаз.

— Завтра еще увидимся, — напутственно сказали медведи.

Калле молча взял омегу за руку и потащил на второй этаж. Кажется, он злился — по крайней мере, за все это время он и слова не сказал.

В комнате Фрей вывернул карманы, выкладывая на стол золото и кольцо, а игрушку бросил на кровать — мишка сильно и успокаивающе пах ромашкой, наверное, трава была внутри. Переодевшись, омега скользнул следом и забрался под одеяло.

Альфа присел на корточки, чтобы растопить камин.

— Ты что, дуешься? — Фрей переполз в конец кровати и лег на живот.

Калле вздохнул, а затем обернулся и смерил омегу хмурым взглядом. На Фрея это, конечно, не сработало — он фыркнул и показал язык в ответ.

— Это было опасно, — наконец, сказал Калле. — А вдруг они бандиты?

— Они торговцы, — парировал Фрей.

— Органами?

— Игрушками, — хохотнул омега, переворачиваясь на спину. — Не будь таким предвзятым.

— Я просто волнуюсь. Будь с местными настороже.

— Я и так настороже.

В камине начал разгораться огонь, освещая тёплым, неярким светом комнату. Калле переоделся, оставаясь только в ночных штанах, и тоже забрался под одеяло. Фрей повозился под одеялом, вылез у изголовья и улыбнулся. Альфа недовольно свел брови и потянул его ближе к себе.

— Ты весь пропах этими медведями, — пробормотал он.

— Так ты поэтому дуешься?

— И поэтому тоже, — фыркнул Калле.

— Не обижайся. Поспим — и снова пропахну тобой. Кстати...

Фрей снова завозился, а затем прильнул еще чуть ближе и тихо зашептал:

— Ты обещал мне рассказать, что вы со Скаем и Ури делаете. Я ведь показал.

Калле хмыкнул, словно вспоминая, и в его голос просочилось неприкрытое довольство.

— Показал, — он посмотрел на Фрея из-под пушистых светлых ресниц, его голубые глаза словно подсвечивались в темноте. — Разное делаем, — со смешком выдохнул он.

Фрей заворочался, поворачиваясь к нему и они легли лицом к лицу.

— Мне из тебя всё силой вытягивать? — он хмуро свёл брови, но не из-за злости, а, скорее, из-за смущения.

Альфа хихикнул.

— Ну, мы... целуемся, — как-то уклончиво ответил Калле. — Лижемся.

— Лижетесь? В смысле, уши?

— И уши тоже. И другие места, — шепотом добавил он.

Фрей поерзал и сверкнул глазами.

— Какие? — голос сам собой понизился.

— Губы, рты. Шею, — глаза у Калле стали очень хитрые, — Ури нравится, когда ему лижут соски.

— Ох, — Фрей прикрыл рот ладонью. Воображение живо нарисовало в сознании полуголого Уриэля, выгибающегося на простынях — с покрасневшими, набухшими сосками, искусанными ареолами и влажными от слёз глазами. — А ещё что?

Хвост прижался между ног, Фрей облизнул пересохшие губы, опуская руки вниз, чтобы прижать возбужденный член к низу живота. Калле, проследивший за его движением, шумно выдохнул и сглотнул.

— Ну... и внизу тоже иногда, — хрипло поделился альфа.

— Я не умею.

— Что не умеешь?

— Лизаться, — прошептал Фрей.

— Хочешь попробовать? — осторожно предложил Калле.

Омега кивнул, будто только этого и ждал, и сам подвинулся вперед. Коснулся кончиком носа Калле и неторопливо чмокнул прямо в губы. Калисто напряженно замер, не двигаясь — только хвост беспокойно метался по кровати. А затем альфа приоткрыл мягкие губы и облизнулся. Фрей почувствовал его влажный, тёплый язык на своем рту — шумно выдохнул носом, засопел и, преодолевая смущение, распахнул рот, высунул язык, чтобы мазнуть касанием в ответ.

Тёплая ладонь заскользила по спине, прижала поясницу. Фрей мыкнул, чувствуя, как по коже рассыпаются мурашки, поежился от осторожно коснувшихся его когтей — Калле тоже волновался, и это знание, почему-то, придавало уверенности.

От его аккуратных касаний появившаяся шерстка вставала дыбом. Калле обвёл губы Фрея языком, на пробу толкнулся внутрь — и омега в ответ лизнул его язык. Они оба пораженно выдохнули, чёрный заскулил, прижимая уши и потерся об альфу всем телом, прижимаясь твёрдым членом к такому же возбужденному члену Калле. Тот застонал носом и когти впились в кожу, прорезая ткань рубахи.

— Мнффф... — Фрей надавил когтями на плечи Калле, сжал крепко, и сам на него навалился, с жадностью пихая язык внутрь и покусывая губы.

Получалось слюняво, нелепо, но омега ни за что бы не остановился. Он засучил ногами, переползая Калле на живот, схватился руками за пушистые белые уши и потянул вниз, одновременно вылизывая его рот и подставленный язык.

Щёки горели, в ушах шумела кровь — так хорошо это было. Он тёрся бедрами о твердый живот, размазывая смазку, текущую с члена, лизал клыки, посасывал покрасневшие и припухшие губы альфы и постанывал от ответных голодных поцелуев.

Он едва различил негромкий хлюпающий звук и движение руки и от осознания, что Калле трогал себя, пока они целовались, перед глазами совсем потемнело. Фрей задрожал, несдержанно впился клыками в его губу, прокусывая ее, и кончил ему на живот.

Калле кончил следом — горячая сперма брызнула на поясницу, альфа застонал, откидывая голову и обнажая горло — и Фрей прильнул губами к дрогнувшему кадыку, облизывая его и ниже, добираясь до самой впадинки между ключиц.

Затем он обмяк, распластавшись на Калле, а тот помог ему осторожно стянуть рубашку и обтёр тканью его тело.

Откинув рубаху, Калле снова потянулся лизаться — на этот раз лениво и долго. Потом он вылизал Фрею уши и волосы, а тот, убаюканный, уснул за считанные мгновения.

***

По истечении трёх дней метель действительно кончилась и они отправились обратно в поселение. На свою лошадь Фрей не полез уже из прихоти — сам запрыгнул к удивленному Калле в седло, но тот быстро собрался и сгреб его под свою шубу. Все равно на вторую они нагрузили мешки с тем, что накупили на рынке.

Когда они отъезжали, то Лейв и Оден даже вышли попрощаться. Они даже пригласили Фрея летом в город — сказали, что там у них настоящий магазин.

Наконец, они двинулись в дорогу.

Лошади неторопливо отмеряли шагами рыхлый снег, шумно пожевывая трензель. От их теплого дыхания шёл пар и некоторое время Фрей поглаживал мощную холку белоснежного жеребца, иногда переходя на шею и начиная перебирать жесткую гриву.

В лесу всё будто замерло. Фрей завороженно смотрел на неподвижные деревья, покрытые серебряным инеем, на ели, припорошенные снежными шапками.

Весь путь альфа ластился к нему — тёрся мордой о волосы, лизал уши и вообще всячески отвлекался. Фрей чувствовал его твёрдый член своей поясницей и сам дразняще ёрзал, не давая Калле и шанса успокоиться.

Однако на подъезде к деревне Калисто вдруг поморщился и потёр висок. На вопросительный взгляд он сказал:

— Им страшно. И тоскливо.

Точно. Связь. Чем ближе, тем сильнее чувствуется.

Фрей взволнованно прикусил губу и приподнялся в седле, заглядывая вперед.

— Нас так долго не было, — омега вдруг и сам занервничал: наверное, альфы очень переживали. Он расстроенно опустил уши, успокаиваясь, зарылся в чужую шубу и заскулил.

— Не переживай, — Калле улыбнулся и коротко чмокнул его в макушку, — они уже учуяли меня и бегут.

И правда: вдалеке послышалось хриплое дыхание и хруст снега. Фрей навострил уши, подался вперед — и не упал только потому что Калле придержал его за живот.

Волки стремительно неслись к ним, вздымая снег и подвывая — и лошади от этого заволновались. Пришлось слезать. Калисто подхватил Фрея рукой, прижал к себе и ловко спрыгнул вниз. Двое белых волков тут же закружились, толкаясь и поскуливая; омега выполз из-под шубы Калле и мокрые носы ткнулись ему в ладони, языки заскользили по коже.

Они метались от Фрея к Калле, вылизывая обоих, прижимали уши и покусывали пальцы, выражая недовольство, и успокаивать волков пришлось целую вечность. Но Фрей был не против — оказывается, было очень приятно чувствовать, что тебя ждут и по тебе скучали.

Поэтому он с радостью гладил Скайлара и Ури между ушей, наклонялся, чтобы потереться о морды и заглянуть в глаза, и альфы от этого начинали кататься, как щенки, падать на спины и доверчиво подставлять брюхо.

— Идемте уже, — Калле снял с лошади Фрея шубу и укутал его. — Фрей замерз.

Волки залаяли, запрыгали, продолжая кружить вокруг них, и повели домой.

Дома первым делом омега выпил свой отвар, хотя альфы были крайне недовольны тем, что им пришлось ждать. Но лучше не медлить, особенно учитывая тот факт, сколько времени он провёл в крайне близком контакте с альфой.

Всё здесь казалось очень родным — гладкие светлые шкафчики с резными узорами, хвойный аромат, исходящий из каждого уголка, восковые свечи, расставленные на подоконнике и столе. Фрей погладил подвешенное под потолком растение, спускающееся своими листьями до самого пола, потом зачем-то похлопал свой диванчик, потоптался босыми ногами по ковру.

Облегчение затопило его с такой силой, что Фрея начало клонить в сон. Он почувствовал себя таким защищенным и спокойным — и только сейчас понял, насколько же он был напряжен вне дома.

А потом он вернулся к альфам, сел на шкуры перед камином и позволил волкам себя и обнюхать, и вылизать: и уши, и лицо, и даже волосы. Скайлар шумно дышал, отираясь мокрой шерстью о его плечо, падал рядом, выпрашивая ласки, а Ури грозно порыкивал, прихватывая зубами пальцы и вылизывая между ними.

Как же здесь было хорошо! На сердце у Фрея сразу потеплело — его здесь ждали, скучали и сейчас всячески это демонстрировали.

К моменту, когда пришел Калисто, они уже почти успокоилось. Вот только стоило им троим встретиться взглядами, как в воздухе повисло напряжение.

— Чего это они? — омега потрепал обоих альф между ушей.

Калле неловко кашлянул и покраснел. Фрей вопросительно поднял бровь.

— Чувствуют на тебе мой запах, — вкрадчиво ответил он. — Не могут понять, почему такой сильный. — Калле поставил чайник и чашки на низкий столик в виде широкого пня, а затем принялся собирать свои волосы лентой. — Наверное, потому что мы спали в одной кровати, — озорливо сказал он.

Волки аж пасти пооткрывали. Они синхронно повернули головы, словно ожидая услышать подтверждение от Фрея, но тот только потупил взгляд в пол.

— Ум-м... — промычал омега. — Может быть.

Калле добродушно улыбнулся одними губами, но Фрей все равно заметил, что в его улыбке притаились веселые чертята. Он вдруг подошел ближе, протянул Фрею руку и сказал:

— Я баню растопил. Идём? — омега, хватаясь за его ладонь, ловко поднялся и кивнул. Щёки запылали румянцем.

Наверное, Скайлар и Ури так удивились, что даже с места не сдвинулись. А у Фрея от одного слова «баня» — что-то коротило в мозгах. Пока они дошли до пристройки, он уже немного возбудился.

Калле помог ему раздеться, попутно тиская и обнимая и Фрей урчал, поглаживая его в ответ. Это всё еще было смущающе и неловко для обоих, но омега все равно чувствовал себя куда раскованнее — удовольствие было таким сладким, что Фрей становился всё более и более жадным.

Калле подтолкнул его внутрь и тело обдало тёплым, влажным паром. Альфа уселся на лавку и Фрей заполз к нему на колени, прижимаясь грудью к груди и потираясь членом.

Неожиданный вой из-за стенки заставил омегу подпрыгнуть. Он широко распахнул глаза, приподнялся, пытаясь выглянуть в маленькое окошко, но не смог дотянуться. Калле весело фыркнул и прильнул к нему — кончик носа поддел маленький сосок, а затем он скользнул по нему языком и Фрей охнул.

— Не пугайся, — хрипло сказал Калле, — они просто всё чувствуют. Вот и сходят с ума.

— Всё-всё? — Фрей густо покраснел. — И знают что мы тут делаем?

Калисто угукнул, а затем потянулся за поцелуем. Шумно выдохнув в его губы, омега с удовольствием ответил, прижимаясь к влажному рту. Фрей опустил одну руку вниз, второй держа альфу за шею, но обхватить оба члена сразу не получилось. Калле посмеялся прямо в поцелуй и сделал это сам.

Фрей застонал и выгнулся, подаваясь бёдрами вперёд, чувствуя, как из головы исчезают все мысли. Концентрированное удовольствие расползалось по всему телу, а затем собиралось в тугой узел внизу живота. Калле растёр вязкую каплю смазки на головке, взвесил и погладил яйца, одновременно опускаясь вниз, чтобы вылизать шею чёрного.

Волки снаружи то выли, то срывались на скулёж, но в какой-то момент затихли — и тогда Калле ненадолго замер, словно прислушиваясь к собственным ощущениям. Фрей догадывался, чем они могли заниматься и только от этой мысли едва не кончил.

Дома их ждал пригоревший кролик и пересоленная каша. А ещё растрепанные, румяные и немного обиженные альфы.

Но ничего, за домашними делами те быстро забылись. Пока Ури с Калле разбирали травы, заворачивая их в пергамент и перевязывая тесьмой, а Скай помогал Фрею сортировать орехи. Он даже расколол несколько собственными зубами, за что получил подзатыльник от чёрного — нечего так клыками рисковать.

Четыре горшочка с мёдом Фрей расставил на кухонной тумбе, а свертки с травами помог развесить на бечёвке. Затем они со Скайларом занялись мандаринами — Калле сказал, что нужно почистить десяток мандаринов, чтобы сварить их вместе с вином, — и разложили сладко-пахнущие цитрусами шкурки по всем подоконникам.

Игрушка Скайлару ужасно понравилось, так что Фрей решил отдать её ему. Тот страшно обрадовался — и Фрей не удержался от того, чтобы потрепать его по волосам.

Оставшиеся дни перед бурей они безустанно занимались делами: запасались дровами, едой и тканями. Калле помогал Фрею перетащить из библиотеки книги, которые тот планировал прочесть за зиму; Ури прибивал ко всем окнам и дверям шерстяные платки, а Скай занимался развлекательной программой...

***

Фрей подвинулся к окну, прижался щекой к подбитой под ставни шкуре и вздохнул. Стекло заиндевело, расцвело витиеватыми узорами. Метель стелила снег без устали — и вскоре засыпало так, что сугробы вздымались аж до подоконников. Альфы ежедневно убирали с порога снег, по возможности расчищали дорожку. Но когда сильно мело — совсем не выходили из дома.

Становилось всё тяжелее — Фрей не знал, как низко опустилась температура, но теперь спать на диванчике было холодно, даже несмотря на растопленный камин.

Благо, днём с альфами было не соскучиться — они всегда занимали Фрея разговорами, играли в игры и даже вместе читали. Правда Скайлар чаще всего просил омегу почитать ему вслух. Калле каждый день заваривал травы, которые они привезли — от простуды, — и давал Фрею согревающую мазь.

Фрей старался заботиться об альфах в ответ, но каждая сделанная им мелочь возносилась многократно. Приготовил ужин — хвалили несколько дней, сделал уборку — едва не начали боготворить.

Не то, чтобы это было неприятно. Напротив, Фрей расцветал на глазах от похвалы.

Волосы у него совсем отросли и начали виться, но со стрижкой омега решил повременить. Тем более, Калле ежедневно занимался его волосами — расчёсывал, заплетал косы и высокие хвосты — а иногда наклонялся и осторожно целовал в заднюю часть шеи. У Фрея в такие моменты сердце начинало биться, как сумасшедшее.

Этой ночью ему не спалось. Несмотря на подбитые шерстью пороги — от двери тянуло, и даже три тёплые шкуры не спасали. Может, северные волки к подобным условиям и привыкли, но Фрей ужасно страдал. Кутаясь, он сполз с дивана и пошёл на кухню. Поставил кастрюлю с водой на печь. Пока та нагревалась, омега грел пальцы над свечой и смотрел в окно. Вьюга не унималась даже ночью. Видно ничего не было — даже соседних домов, и Фрею на секунду подумалось, что они здесь совсем одни — посреди снежной бури, и никакой деревни вокруг нет.

Фыркнув, омега улыбнулся — не такая уж и плохая перспектива. Он зачерпнул кружкой воду, нашёл банку с травяным чаем и сел за стол.

Едва ли чай помог.

Спустя час Фрей снова замёрз. Он растирал ледяные пальцы, подрагивая под одеялом, и шмыгал носом. Какое-то издевательство.

Выбора не было.

Фрей решительно встал, сгреб с собой свои шкуры и направился в хозяйскую спальню. Тихо скрипнула дверь и половица, на которую он наступил. Омега тенью проскользнул в комнату и удивленно моргнул: эти трое спали даже без одеяла! Так, в штанах. И глядя на альф, Фрею стало еще холоднее.

В углу потрескивал догорающий камин. Угли рубиново мерцали, отбрасывая отсветы на дощатый пол и вздымая редкие снопы искр. Два окна были полностью закрыты плотными шторами.

Он подошёл ближе к кровати, аккуратно отодвинул балдахин и вытянул шею, выглядывая себе местечко. Кровать была просто огромна, но и волки не были маленькими. Калле спал, обнимая Скайлара поперек живота, а Ури откатился подальше — и Фрей принял тактическое решение ползти к нему.

Сбросив на него свои шкуры, он осторожно опёрся на кровать. Стоило ему это сделать, как глаза Уриэля распахнулись, опасно сверкнули в темноте и Фрей замер, застигнутый врасплох.

— Ты что творишь? — сонно спросил Ури, хмуря брови.

Фрей поджал губы.

Ури приподнялся на локтях, моргнул, и его взгляд перестал быть таким пугающим.

— Замёрз? — догадался он. Омега кивнул. — Иди сюда, — и не дожидаясь, пока Фрей придет в себя, альфа приподнялся и сам притянул его. — Ого, — тёплое дыхание опалило ухо. Ури подтянул шкуру, укрывая их сверху. — Совсем ледышка. Давай сюда лапы, — он прижался к Фрею со спины, зажал стопы между своих ног и обнял поперёк, ловя руки в одну ладонь. Тело у Ури было горячее, будто печка. Омега спрятал нос под одеяло и шумно выдохнул.

— Спасибо, — буркнул он.

— Мг...

Ури вздохнул, а затем Фрей почувствовал, как уха касается его язык. Он вздрогнул, поерзал, и совсем расслабился. Альфа вылизывал его долго — пока Фрей совсем не согрелся. И даже когда омега начал проваливаться в сон, то чувствовал, что Уриэль осторожно растирает его пальцы.

***

— Почему не ко мне?!

— Потому что ты пускаешь слюни во сне.

— А Ури рычит и зубами скрипит.

— Ничего я не скриплю.

Фрей тихо замычал, притираясь носом к тёплой груди и крепче сжимая руки на талии. В комнате воцарилась тишина.

Ури фыркнул ему в макушку и омега медленно поднял голову и приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на альфу. Уриэль повёл ушами, глядя на него в ответ, и его хвост радостно заметался по кровати, выдавая хозяина с потрохами.

— Завтракать? — заботливо предложил Калле, приподнимаясь.

— Ммф... нет... спать... — Фрей судорожно вздохнул, просунул колено между ног альфы и снова закрыл глаза.

Из-за холода последнюю неделю он поздно засыпал и очень рано просыпался. А рядом с Ури было так хорошо и тепло, что вставать совершенно не хотелось.

Потом на кровати что-то зашевелилось и через мгновение к ним под одеяло нырнул Скайлар. Прижался таким же горячим телом и от удовольствия Фрей едва не заскулил. Как же было тепло, почти жарко! Он запыхтел, ворочаясь, обнял Ская хвостом и сладко вздохнул.

Пахло замечательно: тёплой шерстью, древесиной и чем-то еловым. Снег бился в окно, выл ветер, но Фрей сосредоточился на размеренном, спокойном дыхании альф и совсем разомлел.

— Приготовлю завтрак, — с тихим смешком сказал Калле.

***

Когда Фрей проснулся во второй раз, то жопой почуял неладное. Точнее, очень даже ладное, просто неожиданное. Альфы все еще окружали его теплом, обнимая с двух сторон, но...

Но Фрей, черт возьми, слышал над своей макушкой влажные, вполне однозначные звуки. Омега зажмурился, пытаясь даже не дышать, и притворился, что и не просыпался вовсе.

Вот только хватило одной только мысли о том, что Скайлар и Ури лижутся, да ещё и рядом с ним — или над ним, — как тело начало закономерно реагировать. Единый помоги.

Наверное, Фрей был не лучше: ужасно хотелось на это посмотреть. Он судорожно вздохнул, крепко сжимая ноги, и прижал к голове уши.

Да когда ж они закончат-то? У Фрея сейчас всё задымится.

Потом Скай навалился сильнее, вжимая омегу в Ури — и Фрей не выдержал: рыкнул, вскочил, путаясь в одеяле и сверкая алыми щеками, попытался укутаться, чтобы спрятать стояк, но случайно наступил на одеяло — и повалился кубарем на пол.

Эти два извращенца тут же подскочили, подняли его в две руки, усаживая обратно на кровать, но Фрей резко встал обратно и повернулся, смиряя их злым взглядом. Альфы прижали уши и хвосты, затравленно опуская глаза.

— Вы! — рявкнул он. — Совсем стыда нет! И совести тоже!

— Мы... — попытался Скайлар, поднял руку — и тут же больно получил по ней.

— Дождались бы, пока я ушёл!

Ури вскинулся, открыл рот, чтобы что-то сказать, но встретившись взглядом с омегой закрыл обратно.

— Вы отвратительные, похотливые животные! — добил их Фрей.

Скайлар заскулил, Ури помрачнел, и Фрей на мгновение задумался — а не переборщил ли?

На шум пришёл Калле. Фрей повернулся на звук открывающейся двери. Чёрный хвост раздраженно метался из стороны в сторону.

Калле, мгновенно оценив обстановку, как-то совсем притворно вздохнул и сказал:

— Как вам не сты-ыдно, — и разулыбался, скотина такая, во все клыки.

Фрей и на него рыкнул, чтобы не расслаблялся.

За завтраком было тихо. Никто не решался завести разговор — над Фреем будто туча нависла.

Конечно нависла. Туча сексуальной неудовлетворенности.

К тому же, есть Фрей начал в несколько раз больше — наверное, потому что зима. И сам не замечал, как лопал всё, что щедро подсовывали ему альфы. После все занялись своими делами: Ури разделывал тушку зайца, из-за чего в доме стало пахнуть кровью, Калле, под светом керосиновой лампы, нашивал на льняную занавеску кашемир, чтобы после подвесить в качестве балдахина — сказал, так будет еще теплее. Скайлар царапал гравюры, а после обещался взяться за эскизы для гобеленов — он вообще был страшно талантливый, когда дело касалось чего-то художественного.

Фрей же перебирал сухоцветы, составляя маленькие пахучие букетики, чтобы расставить в каждой комнате. А когда Ури закончил со шторами, то пришел ему на помощь.

— Я плохо умею, — сказал альфа, хмурясь. На его скулах расцвел едва-заметный румянец. Фрей хохотнул, протягивая ему лаванду и розмарин.

— Какие запахи тебе нравятся? — спросил он, перевязывая получившийся букетик.

— Полынь, когда без горечи, — задумчиво сказал Ури, не отрывая глаз от ловких пальцев омеги. — Шалфей.

— Тогда давай и их сделаем. Добавим зверобой, будет насыщенно-травянистый аромат.

Уриэль отложил букетик на подоконник и кивнул.

— Калле говорил, что ты самый сильный волк в поселении.

Руки Ури дрогнули, веточка тысячелистника надломилась и рассыпалась. Бледные ресницы затрепетали, а по лицу альфы расползся неровный румянец. Фрей с интересом покосился на него.

— Прям так и сказал? — пробормотал Уриэль.

— Ага, — Фрей облизнул губы, а затем осторожно накрыл его большие руки своими, и направил чужими пальцами стебли, сплетая. Ури часто-часто заморгал, белый хвост беспокойно взвился. — Но я и сам заметил, какой ты крепкий. — теперь хвост заметался так сильно, что со стуком колотил ни в чем не повинную тумбу. У Фрея от восторга задрожали уши. Какой же он!... — И мышцы у тебя такие... — омега показательно провёл ладонью по бицепсу — и Ури совсем сгорел.

Он поднял взгляд к потолку, кадык прокатился по бледному горлу, и альфа лаконично ответил:

— Мммхх...

Фрей хихикнул, отворачиваясь, и продолжил свое нехитрое дело.

— У нас бои проходят, — вдруг сказал Ури.

— Бои? — Фрей заинтересованно дёрнул ухом. — Подпольные?

Уриэль хмыкнул.

— Нет, такие только в городе. У нас всё цивильно.

— А ты в каких участвовал? — с любопытством поинтересовался Фрей. — В подпольных?

— Ну... — Ури попытался уклониться от ответа, но Фрей добавил:

— Если расскажешь, то поцелую.

Альфа вздрогнул, неосторожно надламывая очередную веточку, и его белые татуировки засветились.

— Да там ничего интересного. Бои как бои. Только не до первой крови, как полагается, а пока не сдашься.

— И сколько раз ты участвовал?

— Четыре, — ответил альфа.

— И ни разу не проиграл?

— Ни разу. Только шрамы остались.

— Покажешь? — завороженно попросил Фрей.

Ури как-то смущенно булькнул, а затем отложил цветы и повернулся к омеге. Приподнял льняную рубашку и взглядом указал на низ живота.

Начиная от бедренной косточки тянулась широкая белая полоса, уходящая вниз — к самому паху. Фрей осторожно коснулся её пальцами — выпуклая, со следами от швов. Уриэль вздрогнул, прижал уши и омега отдёрнул руку.

— Больно? — встревоженно спросил Фрей.

— Нет, просто... странно.

— Можно потрогать еще?

Альфа замялся, облизнул губы, а затем все же кивнул.

Фрей снова дотронулся до шрама. Ури отвёл взгляд в сторону и свёл брови. Можно было подумать, что он злится, но Фрей уже достаточно изучил этого альфу, чтобы понять: тот просто жутко смутился. От этой картины сладко потянуло в паху — и Фрей прикусил нижнюю губу.

Он провёл пальцами вниз, туда, где шрам прятался за ткань штанов и Ури выдохнул сквозь сжатые зубы. Осторожно подцепив завязки, Фрей медленно потянул ткань вниз, оголяя все больше кожи. Ури застыл, растерянный, пригвожденный его взглядом и касаниями к месту. Омега потёр шрам большим пальцем — тот разрастался все ниже и ниже, но дальше он не полез.

Из комнаты послышался громкий стук и скулёж, а затем недолгая возня.

Фрей с любопытством заметил, как по лобку поползла белая шерстка, вздымаясь к самому пупку. Как она вздыбилась на руках. Омега распластал ладонь и словно вскользь коснулся большим пальцем толстого основания члена — дальше все было скрыто штанами, но Ури всё равно вздрогнул и с такой силой сжал угол комода, что тот треснул.

— Ох, — Фрей покосился туда и весело фыркнул. Перестав, наконец, мучать Ури, он сам чуть подтянул его штаны и завязал шнурок, игнорируя натянувший ткань член. Фрей приподнялся на носочки, сжимая одной рукой рубаху на груди альфы, а второй сжал его ухо и потянул голову вниз. — Наклонись, я же не достаю, — прошептал Фрей.

Ури сглотнул, наклонился, и Фрей сам его поцеловал. Сначала просто чмокнул, а затем лизнув в губы — и Ури, если честно, тупил целую бесконечность. А затем неожиданно подхватил омегу подмышки, усадил на комод и прильнул, вжимаясь между разведенных ног. Фрей словил его морду, сжимая ладонями щеки, и поцеловал уже смелее — раздвигая языком губы, вылизывая клыки и рот альфы.

Уриэль застонал, подставляясь, вплёл в длинные, густые волосы Фрея пальцы, перебирая,  положил руку на затылок, крепче прижимая к себе и сминая губы омеги.

За стеной снова послышался удар, рычание, и Фрей отстраненно подумал, что, наверное, на общей любвеобильной волне Скайлар и Калле там тоже шалят.

Поцелуй выходил влажным и нежным, таким, что Фрея пробирало дрожью каждый раз, когда Ури с наслаждением облизывал его губы.

Наверное, ещё немного — и Фрей бы соблазнился на куда большее, чем просто поцелуй. Но стоило ему отстраниться, чтобы отдышаться и прижаться носом к шее, как он почувствовал запах. Совсем тонкий, едва уловимый, но у Фрея перед глазами потемнело, а тело прошила судорога. Ури пах вереском, возбуждением, он пах так, что задрожали пальцы. Сначала от яркой вспышки похоти, а затем от ужаса.

Липкий страх отрезвил. Фрей понял: что-то не так. Он не должен чувствовать запах альф, а сейчас ему едва не снесло крышу от аромата Ури, хотя тот всё ещё был едва слышен.

Фрей оттолкнул альфу, спрыгнул вниз и влетел на кухню. Встав на носочки, он достал банку со своими травами. Но, сняв с нее крышку, обомлел — та была пустая.

Подкравшиеся на кухню альфы выглянули из-за двери.

— А... вы... не собирали? — дрожащим голосом спросил Фрей.

— Собирали, — живо отозвался Скайлар. — В землянке! Я принесу!

Альфа исчез на несколько минут, а вернулся отфыркиваясь от паутины и пыли. Протянул Фрею сладко-пахнущий мешочек и улыбнулся.

Фрей с облегчением выдохнул, развязывая шнурок, но напряжение отступило ненадолго.

— Это не та, — растерянно пробормотал он.

— Ох. Я перепутал? — взгляд Ская стал взволнованным. Он опустил уши и поджал губу. — Это было важно?

— Очень, — траурно отозвался Фрей, откладывая мешок на стол. Он прижал ладони к лицу и медленно съехал по стене. — Что же теперь делать...

Скайлар тут же опустился рядом с ним и заскулил.

— Прости меня. Прости меня, Фрей, — надломленно зашептал он.

— Не трогай меня, — чувствуя подкатывающую панику, сказал омега.

— Мы обойдем поселение, — подал голос Ури, — может, есть у кого.

— Точно! — спохватился Скай. — Не переживай, Фрей, я все найду. Только не нервничай, ладно?

Через несколько часов стало ясно, что дело совсем плохо. Фрей не находил себе места — если так пойдет, то уже через неделю всем всё станет очевидно.

Скай беспокойно ходил за ним по пятам, пытаясь поговорить, но омега только отмахивался, надеясь придумать что-нибудь еще.

В конце концов, Скайлар схватил его, развернул к себе за плечи и сказал:

— Я пойду в лес и найду твою траву. Идёт? — он нахмурился, и между его бровей пролегла складка.

Фрей заторможено кивнул.

— А ты не будешь переживать, хорошо? Я все отыщу.

Он обратился волком прямо на глазах, потёрся мокрым носом о ладонь омеги и фыркнул. Глаза у Скайлара игриво блеснули, он развернулся, толкнул лбом дверь — и почти мгновенно растворился среди белой метели.

Фрей так и остался стоять рядом с открытой дверью, оцепеневший и потерянный. Снег заносило ветром прямо в дом, и через пару минут с кухни вышел Калле.

— Ты чего делаешь? — он быстро преодолел расстояние до двери и запер ее. — Заболеешь так, никакой отвар не поможет.

— Скай ушел, — хрипло сказал Фрей, поднимая на альфу взгляд, — за травой.

— За... — Калле широко распахнул глаза и замолчал.

Омега вздрогнул, выходя из оцепенения и кинулся к двери.

— Как я мог его не остановить! — в ужасе простонал он. — Нужно идти за ним!

— Стой, — Калле перехватил его поперек груди, отдергивая от двери и удержал на месте. — Если через час не вернется — я сам за ним пойду.

***

Когда через час Скайлар так и не пришел домой — Фрей начал сходить с ума — да к черту эту траву, лишь бы этот неразумный щенок пришел поскорее! Омега сел на диван, обнял колени и уставился в окно — там, стоя на веранде, шептались Ури и Калле. Фрей навострил уши, но отсюда было слышно только то, как завывает вьюга.

Пытаясь себя отвлечь, Фрей пошёл на кухню. Он полил все растения, разложил посуду и подмёл. Посидел на подоконнике — и снова поймал себя на мысли, что ничего в мире, кроме этого домика, нет, а теперь Скайлар из-за него, наверное, попал в беду. В такую-то метель.

Фрей представил, как Скай бродит по лесу: мокрый, замерзший, одинокий — и почувствовал, как слезятся глаза.

Последний раз он плакал, когда только сбежал — тогда было страшно и непонятно, что делать. Поэтому Фрей мог только бежать. И бежал без остановки, в страхе, что его будут преследовать, что заставят вернуться обратно в клан.

Омега всхлипнул, вытер слёзы рубашкой и потёр глаза.

— Ты чего ревёшь? — Фрей даже не вздрогнул от неожиданности, когда Ури бесшумно подобрался к нему. Только вскинул заплаканные глаза и поджал губы. Уриэль застыл, странно уставившись на него, а затем его взгляд смягчился, наполнился нежностью — и он притянул омегу к себе, обнимая и поглаживая по ушам. Фрей ткнулся в его рубашку на груди лицом и заплакал еще сильнее. — Не ссы, Калле найдёт его. Мы в этих лесах с самого рождения, так что не переживай.

— Ыааа...

— У меня уже вся рубашка мокрая, — Ури весело фыркнул, вздернул Фрея за подбородок, а затем, взяв с тумбы маленькое полотенце, вытер омеге сопли и слезы. — Все, прекращай в них сомневаться. Скай ведь пошёл, чтобы доказать тебе, что он на что-то способен. Ты же ему так нравишься. Верь в него побольше.

— Не надо мне ничего доказывать, — хрипло отозвался Фрей, смаргивая слезы, — я и так знаю, что он всё может.

— Ну вот и славно.

Ури ласково перебрал рукой его волосы, а затем наклонился — и провёл языком по щеке, собирая соль. Фрей судорожно вздохнул, задерживая дыхание, и, наконец, перестал плакать.

— Идём лучше поспим.

— Как тут уснуть? — Фрей спрыгнул с подоконника и обнял себя за плечи.

— Я тебе травы специальные заварю и тебя погрею. Моментально вырубишься.

Сработало все равно плохо. Но Фрею точно стало чуть спокойнее — Ури гладил его спину, путал пальцами волосы, накручивая локоны, и осторожно целовал куда придется: лоб, виски, закрытые глаза и нос. Фрей в ответ вжимался в него, терся щекой и обнимал хвостом. Ури был ужасно нежным, когда не язвил и не рычал — и эта черта омегу очаровывала.

Утром Фрей уговорил Ури сходить хотя бы к выходу из деревни. Метель была страшная, Фрея постоянно сносило, но альфа крепко держал его, не давая упасть. Они вышли за забор и омега долго стоял, вглядываясь в снежный заслон, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

— А связь? — вспомнил Фрей. — Через связь что-нибудь слышишь? Чувствуешь?

Ури отрицательно качнул головой и прижал к себе омегу поближе. Наверное, он тоже очень волновался.

— Не парься, — Ури зарылся носом в его волосы и прикрыл глаза, — мы здесь росли. И этот лес знаем, как себя. Скорее всего, они решили переждать бурю и придут, когда ветер станет милосерднее. Пойдем домой?

Фрей отрицательно мотнул головой.

— Еще немножко, — попросил он.

Еще немножко растянулось в целый час. Фрея трясло от холода, из-за ветра слезились глаза. Он продолжал упрямиться, поэтому в какой-то момент Ури просто взял его на руки и, не реагируя на протесты, унёс.

Усадив омегу на диван и закутав в шкуры, он отошёл. Не было альфы долго, но Фрей почти не ощущал течение времени — теперь он волновался еще и за Калле.

Вернувшийся Ури снова подхватил его на руки и утащил в растопленную баню.

— Иди, грейся. Я подожду здесь, — альфа подтолкнул Фрея внутрь, а сам остался на входе. Наверное, боялся, что чёрный все-таки сбежит на поиски.

Фрей поджал губы, но спорить не стал — он действительно ужасно замерз за этот час. Раздевшись, омега прошлепал босыми ногами по горячему дереву, упал на лавку и растянулся во весь рост, прикрывая глаза. Огонь в печи потрескивал, вздымаясь ровно и жарко, пар кутал его тело во влажную испарину.

Пахло смолистыми дровами и еловыми ветками, что Ури бросил на камни, наверное, чтобы Фрей смог расслабиться. Окно в бане запотело от жара, но все равно было видно, как вьются за ним снежинки. На целых полчаса у омеги получилось немного забыться и остудить мысли.

На выходе лежала свежая одежда и валенки. От того, как старался заботиться о нем Ури, сжалось сердце. Фрей вышел из бани, поймал на себе нечитаемый взгляд альфы, и они вместе направились в дом.

— Хочешь, сыграем в шахматы? — предложил Ури, раздеваясь.

Но стоило ему снять шубу, как Фрей прижался к альфе всем телом, обнимая, и отрицательно качнул головой.

— Хочешь кушать? — снова нет. — Чай?

Фрей навострил уши. Ури понимающе фыркнул, а затем вдруг подхватил его на руки, вынуждая обхватить свой торс ногами, а шею руками, и омега ойкнул от неожиданности.

А затем снова почувствовал этот запах — теперь более спокойный, нежный, ужасно вкусный. Так что зародившееся негодование моментально сошло на нет. Фрей зарылся носом в изгиб сильной шеи, жадно вдохнул, чувствуя, как волна умиротворения прокатывается по телу расслабляющей негой.

Ури так и не спустил его с рук — пока наливал воду, пока заваривал чай, и даже когда сел за стол. Фрей прицепился к нему намертво.