Начало и конец

Февраль

тик так

Поцелуев в отношениях с Гермионой Грейнджер было гораздо меньше, чем того хотелось бы Драко. В основном он наблюдал за её работой, обуреваемый желанием поцеловать её, но всегда слышал, что поцелуев не будет, поскольку Министерство не просто так выплачивает ей зарплату.

И снова эта чёртова ответственность, что начинала медленно сводить его с ума.

Они разошлись сразу же после свадьбы Поттера, и Драко чувствовал себя больше опьянённым от воспоминаний о поцелуях с ней, чем от выпитого им шампанского. И теперь, когда спустя несколько дней, она вошла через камин в Поместье, чтобы продолжить работу, это чувство разбавило уютом такое неловкое возвращение.

— Нам не стоит... быть такими дружелюбными. По крайней мере, пока я работаю, — сказала Гермиона, стоя у камина и стараясь не смотреть ему в глаза.

Он ухмыльнулся, делая осторожный шаг вперёд. Его же можно было простить за одно крохотное нарушение границ во время рабочего процесса, не так ли? Он приблизился к ней чуть ближе, входя в её личное пространство, что словно акцио притягивало его к себе весь остаток пути. Драко провёл пальцами по её руке, плечу, коснувшись шеи, а затем погрузил пальцы в пышные волосы. Всё это казалось таким знакомым, таким естественным, словно он всегда делал это. Драко опустил голову, всё так же продолжая улыбаться и наслаждаясь тем, как сбилось её дыхание.

— Дружелюбными? Со многими друзьями ты целуешься?

— Ты понял, о чём я, — сказала она, обвивая его руками чуть выше талии. По правде говоря, Драко не планировал соблазнять её в гостиной в первый же день после возвращения, но в мгновение ока эта идея захватила его. — Ты нарочно отвлекаешь меня.

Она проскользнула под его рукой, обходя вокруг.

— Мне нужно работать, когда я здесь, — сказала Гермиона. — Я не могу делать ничего подобного.

— Подобного?

Раздражённый дистанцией, которой она ограничила их, Драко старался улучшить ситуацию игрой слов.

Прежде чем ответить, она несколько раз нервно постучала ногой, обдумывая: стоит ли вообще это делать, а если стоит, то как?

— Это, — наконец произнесла она. — Всё это.

И этот мораторий на всё это, который она установила, включал в себя: слишком долгий зрительный контакт, близость друг к другу, слишком широкие улыбки и слишком громкие мысли о том, как ему хотелось бы уложить её на ближайшую горизонтальную поверхность и трахнуть до бессознательного состояния, и именно эти размышления терзали его изо дня в день.

Он утвердился в своих подозрениях, что она спланировала свою жизнь до мельчайших деталей. Гермиона планировала время для поцелуев и объятий, а также для иных форм соблазнения в своём графике, забитом работой и небольшим количеством светских мероприятий. Его время с ней в основном выпадало на субботы, так как воскресенье у неё было распланировано для встреч с родителями или друзьями-гриффиндорцами, в зависимости от недели. Иногда Драко удавалось получить поцелуй в будний день, по вечерам после того, как она завершала работу, и он прижимал её телом к камину, обшитой панелями двери гостиной или к любой другой вертикальной поверхности, которая ближе всего находилась к ним. Но это всегда происходило в гостиной и за закрытыми дверями.

— Твои родители ведь не знают об этом? — спросила она в начале февраля. Он обдумывал идею просунуть руку под край её рубашки во время поцелуя. Эти мечты испарились при мысли о его родителях.

Драко отстранился, проводя подушечками по её лицу и усыпая поцелуями её подбородок. Он пытался вырваться из тумана, окутывающего его мозг, всякий раз, когда его губы касались её кожи.

— Нет, — начал он, опасаясь того, в каком направлении может двинуться эта линия вопросов. — Они не знают.

— Я думаю, это правильно, — сказала Гермиона, прижавшись к нему своим телом, грудью к его груди, что сделало разговор о его родителях ещё более неловким.

Драко нахмурил брови, пытаясь уловить посыл. Было ли это действительно правильно? Это было подозрительно похоже на ловушку, на какую-то приманку, которую Люциус иногда расставлял, чтобы заставить Драко поделиться мнением, которого у него не должно было быть.

Она подняла руку, запустив её в его волосы. Эта девушка уничтожила его выпрямляющие чары. Тем не менее Драко поддался этому касанию.

— Думаю, они не будут довольны, услышав обо мне.

Он с любопытством наблюдал за ней. Её слова звучали выверенно, безэмоционально. Драко мог бы поверить ей, если бы не чувствовал, как бешено билось её сердце.

— Я... да, я не думаю, что они будут довольны, — сказал Драко. Он не видел смысла лгать.

— Наверное, лучше... если тебе не придётся об этом говорить, — сказала она. — Особенно после помолвки, да?

Гермиона поцеловала его; это было похоже на извинение. И, когда она отстранилась, прижавшись к его губам, он не знал, стоило ли ему отвечать. Он не знал, что она хотела услышать от него, и не хотел бы ошибиться с выбором.

— Это... — он запнулся, чтобы найти нейтральный ответ, — очень логично.

— Я очень логична.

На первый взгляд, этот ответ прозвучал правильно. Но по ощущениям он таковым не являлся.

— Я не стыжусь тебя, — добавил он, чувствуя, как в груди что-то сжалось от дискомфорта, будто её обнажили и выставили на всеобщее обозрение.

Она вздохнула.

— Тогда ты им скажешь?

Пальцами одной руки он сжимал её бедро, а другой — касался её щеки.

Он слишком долго колебался. Драко закрыл глаза, прижавшись лбом к её лбу, и его губы находились близко к её. В любой момент Гермиона могла отодвинуться от него, разделить их, и на её лице проявились бы такие древние чувства, как отвращение и разочарование. Он провалил испытание, попал в ловушку.

 — Я так и думала, — сказала она. — Мне это тоже кажется плохой идеей. Я не жду, что ты разрушишь свою жизнь из-за меня.

Драко не открывал глаз, застряв в темноте за закрытыми веками, гадая, как, чёрт возьми, он мог когда-либо заслужить кого-то, кто готов оказать ему такой уровень доверия. Гермиона должна была злиться. Она должна была быть в ярости. Он расстроил её тем, что у него не хватило силы воли подойти к своим родителям и сказать им, что он провёл большую часть своих рабочих обязанностей, фантазируя о том, как Грейнджер могла бы выглядеть без форменной одежды.

Короче говоря: он её точно не заслуживал.

Всё ещё держа глаза закрытыми, он наклонился, чтобы получить ещё один поцелуй. Драко был эгоистом; возможно, он и не заслуживал её, но это не уменьшало его желания.

***

На этот раз гостевое крыло выглядело совершенно иначе. Шесть месяцев назад оно представляло собой неясную угрозу, несущую в себе серьезную опасность, и затруднение, с которым Драко не хотел связываться.

Теперь же оно выглядело как серьезная опасность: это ощущение было похоже на фильм, в котором беспокойство за благополучие Гермионы предопределяло любые другие мысли, которые только могли возникнуть у него на этот счёт. Но она настаивала на том, что пришло время, она и так слишком долго избегала этого места, а её работа заключается как раз-таки в тщательном изучении каждого крыла, каждой комнаты и всего, до чего ей только удастся добраться. И ей было всё равно, что в прошлый раз работа в гостевом крыле для неё обернулась проклятием крови и посещением Больницы Св. Мунго.

И незапланированным свиданием с ним, но Драко всё же не мог радоваться этому.

Или мог?

— Гермиона?

Она стояла рядом с ним, глядя в углубляющийся коридор с ещё большей осторожностью, чем в первый раз, когда приступала там к работе, но в её взгляде практически не было беспокойства о том, что она с этим не справится.

Гермиона посмотрела на него, мягко улыбнувшись. Иногда Драко всё ещё ожидал, что она будет в чём-то подозревать его, забыв о доверии, которое он приобрел вместе с теми звуками, которые она издавала, когда он покусывал её шею.

— Я хотел бы помочь, — сказал он.

— Помочь? — она повернулась, глядя на него.

— С этим коридором. Я... я был бы не против принять участие в ликвидации всего дерьма, что всё ещё обитает здесь, и... — она бы сочла это нелепым. — Я бы хотел, чтобы ты позволила помочь тебе. Я не знаю, смогу ли я просто сидеть и думать, не причинит ли что-то боль тебе в очередной раз. Мне кажется, я сойду с ума.

Он приготовился к возмущению. И к раздражению.

Но её улыбка смягчилась ещё больше.

— Ты же не обучен...

— Но знаком с этим, — Драко поспешил ответить. — Благодаря моей семье и тем, кто меня окружал. К тому же, ты научила меня диагностике. Я буду слушать тебя и... не буду мешать. Пожалуйста, Гермиона...

Он тоже повернулся к ней, наконец оторвав взгляд от двери в помещение, в которое она однажды вошла невредимая, а вышла, получив проклятие крови. Драко поднял руку, чтобы заправить выбившийся локон ей за ухо, понимая, что это — бесполезное действие, ведь локон снова закрутится спиралью, как только Гермиона начнёт двигаться. Драко сделал это только для того, чтобы пропустить его меж пальцев, скользнув ими по мягкой прядке, а затем, заправив её за ухо, аккуратно скользнуть вниз по шее.

— Гермиона, — подойдя ближе и наклонившись к ней, прошептал он тихим голосом, уже испытывая свою удачу из-за столь очевидного прикосновения. Несмотря на то, что Люциус и Нарцисса старались держаться подальше от мест, где она работала, Драко всё равно ощущал себя так, словно их могли увидеть в любой момент. — Ты будешь мной руководить. Разве это не весело звучит?

Она поджала губы, пытаясь подавить улыбку, которая так и норовила украсить её лицо. Конечно, это звучало весело. В глубине души, Грейнджер любила говорить людям, что им делать, особенно, когда разбиралась в чём-то лучше остальных. По правде говоря, ей даже следовало попросить его оказать ей такую честь.

Драко прижал подушечку большого пальца к её нижней губе, пытаясь высвободить сдерживаемую улыбку. Гермиона прищурилась, слегка приоткрыв рот и коснувшись кончиком языка его пальца. Её губы, хоть и смягчились, но так и не растянулись в улыбке. Вместо этого она шире приоткрыла их, обдав разгорячённым дыханием его палец и чуть сильнее облизав его. Интересно, что бы она сделала, если бы он протолкнул его чуть дальше в её прелестные губки? Продолжила бы она и дальше скользить по нему? Сомкнула бы на нём губы? Тёплые и влажные, и...

Он опустил руку, стараясь не обращать внимания на пульс, бьющийся под кожей, и на тихий разочарованный звук, который она издала, когда Драко разорвал их контакт. Хотя Гермиона и считала, что они должны выстроить профессиональные границы, такие редкие моменты, как этот, говорили ему о том, что она готова поступиться со своими принципами, пустив их и осторожность по ветру.

— Значит, это «да»? Обещаю, что буду полезен.

Она прикрыла губы, а её челюсти напряглись.

— Ладно, — уступила она. — Но ты будешь делать всё так, как я скажу.

***

Неудивительно, что она напоролась на проклятие. Первая из девяти комнат в гостевом крыле была настоящим кошмаром, слишком похожей на Хранилище Забытых Вещей, которое он видел прежде. Тёмное пространство было завалено мусором, а гардины плотно задёрнуты. То, что можно было бы условно назвать мебелью, валялось на полу в виде обломков. Увидев среди горы хлама торчащий порванный матрас, Драко понял, что прежде это помещение было задействовано под спальню. Вид у этой комнаты был такой, словно её взорвали при помощи редукто. Она была полностью разрушена. А вот кем — он понятия не имел. Внутри не было места, чтобы развернуться и случайно не наткнуться на обломки дерева или чего-то похожего на щепки шахматного стола.

— Ты помнишь заклинание? — спросила она, вызывая Диагностические Руны. Тёмное, разрушенное пространство заискрилось ярко-красным светом, которого Драко прежде не видел.

  Гермиона тихо вздохнула.

— Я знаю, — сказал он, проделав то же самое, что и она. — Я довольно часто использовал его, проверяя зелье.

— Просто... понаблюдай сегодня, ладно? Я расскажу тебе, что делать, но, пожалуйста, будь осторожен.

— Это я беспокоюсь о тебе, помнишь?

— Думаю, это чувство взаимно.

— Да? — понизив голос, спросил он, чувствуя, что не в силах удержаться.

Она посмотрела на него, а её лицо было ярко-красным под светом Рун.

Гермиона сглотнула прежде, чем ответить.

— Даже очень.

Если бы не тот факт, что они стояли в разворочённой комнате, в которой потенциально могли умереть различными способами, он бы, наплевав на график, поцеловал её.

Она сделала шаг в сторону развалившегося книжного шкафа и груды книг, лежащей на полу. Ну, конечно же, именно с этого она и должна была начать.

Драко схватил её за руку.

— Подожди, Гермиона, ты не можешь просто... — он указал на пол, на котором повсюду были разбросаны осколки, деревянные щепки и шестерёнки от разбитых часов. — Будь осторожна, когда приближаешься.

— Я не смогу верно проанализировать книжный шкаф отсюда, Драко.

— Может, мы сначала всё соберём здесь? Уберём мусор с пола. Что, если ты снова попадёшь под проклятие?

— Если мы снова всё соберём, то рискуем увеличить силу и действие некоторых проклятий. Легче работать с составными частями.

— Но...

— Ты должен делать то, что я говорю, помнишь?

— Тогда начни с тех вещей, которые валяются на полу.

— Мои Руны бы показали, что с ними что-то не так.

Драко раздражённо рыкнул. Она говорила так небрежно, так легкомысленно. Однажды она уже получила ущерб от проклятия в этом месте.

— Во-первых, откуда ты это знаешь? Мои не... Я не знаю. Они вообще ничего не показывают. А во-вторых, Руны же не идеальны, верно? В прошлый раз ты пострадала.

Гермиона переступила с ноги на ногу, направившись к нему. Подняв палочку, Гермиона погасила его Руны. Драко издал протестующий звук, но остановился, увидев, как она приподняла бровь, а в её глазах читалась насмешка.

— Во-первых, — передразнила она. — Я уже говорила о том, что всё дело в интуитивной магии. Чтобы научиться, нужно время. Во-вторых, да, они не идеальны. Но частью моей работы является принятие этого риска. Я, кажется, осмотрела уже часть Поместья, не так ли? И не было практически никаких происшествий.

— Отсутствие каких-либо происшествий — плохой способ самосохранения. О, ни единого смертельного исхода. Достаточно будет одного раза, Грейнджер.

— Иногда, лучший вариант самосохранения — это его отсутствие. Иногда нужно просто нырнуть и быть смелым, чтобы сделать это.

— Быть гриффиндорцем, ты хочешь сказать. По правде говоря, это удивительно, что кто-то из вас доживает до зрелого возраста, если это ваша жизненная философия.

— Драко, — резко произнесла она, хотя её взгляд был мягким и даже умоляющим. — Мне известно, как делать свою работу.

— Я знаю.

— Так позволь мне.

— Видимо, ты надеешься, что удача сыграет в твою пользу, Гермиона. И это так противоречит твоей логике, — он вскинул руку. — Не только ей, всему. В этом нет никакого смысла.

— Люди не во всё вкладывают смысл.

Он фыркнул.

— Что же, это очевидно. Ты — не логична.

Она склонила голову, глядя на него снизу вверх.

— Как будто тебя так легко понять, Драко Малфой.

Он мог бы спросить у неё, что это значит, если бы дверь за ними не захлопнулась, погрузив их в кромешную темноту.

***

— Ох, — только и сказала она в темноте. Её Руны исчезли.

Драко попытался вызвать свои; они тускло и слабо засветились. В слабом красном свечении он увидел, как Грейнджер вытащила палочку и снова погасила его Руны.

— Что ты...

— Не используй магию, — она произнесла это спокойно и сдержанно, но с толикой серьёзности.

Он не сказал ничего; просто больше не применял магию. Драко ждал, что скажет она, и беспрекословно выполнял её указания.

— Скорее всего, это проклятие безопасности. Не особо частое. Это проклятие измеряет концентрацию магии и начинает гасить её, если не соблюдаются определённые меры безопасности, — он услышал, как она вздохнула. — Я бы его обнаружила, если бы не...

— Если бы я не вызвал свои Руны и не отвлекал бы тебя?

— Да.

— Что ж, можешь не сдерживаться.

— Ты уже большой мальчик, Малфой, с этим ты справишься. Кстати, о дверных ручках, не трогай их. Кажется, проклятие там ещё свежее.

Драко заёрзал, стоя на месте и чувствуя, словно он не может двигаться ни в каком направлении из-за нависшей опасности.

— Что... что нам теперь делать? — спросил он.

Гермиона снова вздохнула.

— Мне удалось обезвредить до этого два таких проклятия, с которыми я здесь...

— Здесь были ещё такие проклятия? — задал вопрос Драко, умирая от желания протянуть руку и коснуться ею Гермионы. Но в темноте, которая, по его мнению, была неестественной, искусственной, он потерял счёт шагам, разделяющим их.

— Думаю, их наложил один и тот же человек. Ты знаешь, кто жил в этой комнате?

— Нет... я старался здесь не появляться. Однако в нашем Поместье останавливались только высокопоставленные Пожиратели Смерти. Это точно не комната тёти Беллы, поскольку она на другом этаже. И не Его тоже.

Он подумал, что ему не следовало упоминать свою ненормальную тётушку, пока проклятая, чёрная, как смоль, комната удерживала их в своём плену.

— У Тео ведь есть доступ к Поместью, верно?

— Да, почему...

— Я собираюсь послать ему Патронус. Попросить его найти Гарри. Он знает, как справляться с таким типом проклятий. На самом деле, я часто тренировалась с отрядом Мракоборцев по снятию проклятий.

— Если комната гасит магию... Сработает ли Патронус?

Гермиона обдумывала свой ответ дольше, чем ему бы хотелось.

— Я очень на это надеюсь, поскольку это моя единственная идея.

Драко молча стоял, не зная, что ему делать: подбодрить её или просто позволить делать свою работу, как она просила об этом с самого начала?

Когда Гермиона, наконец, произнесла заклинание, из кончика её палочки вырвалась яркая серебристая выдра. Драко не мог не восхищаться тому, как она давала своему Патронусу указания. Выдра протанцевала по комнате, коснувшись его плеч перед тем, как исчезнуть. В мерцающем белом свете, который излучал Патронус, Драко увидел, как Гермиона улыбается. А потом свет исчез, выскользнув прямо через закрытую дверь, и комната снова погрузилась в темноту.

Патронус дал достаточно освещения, чтобы Драко знал точное расстояние, отделяющее его от Гермионы. Он вслепую потянулся и, наконец, коснувшись её, притянул в свои объятия.

***

Драко мог бы получить удовольствие, прижимая Гермиону к себе в темноте, если бы не нависшая угроза от окружающих их проклятых предметов.

В темноте её волосы сильнее пахли ванилью и другими, более тонкими, нотами: амброй, орхидеями, бурбоном. Тёплые, успокаивающие ароматы, остро напоминающие мгновения, когда лето постепенно и медленно перетекает в осень.

Он чувствовал её крошечные вздохи на своей груди: вдох и выдох, каждые несколько секунд — ритм разочарования, перемежающийся с темнотой.

— Ты довольно громко дышишь, — прошептал он, в основном только для того, чтобы что-то сказать, прежде чем тишина и темнота полностью поглотили их. Его желание вызвать люмос скользнуло по венам руки, в которой была палочка: это был инстинкт бросать свет туда, где была тьма.

— Извини, — сказала она. — Я немного волнуюсь. Я никогда раньше не попадала в такую ситуацию.

— Я думал, мы договорились, что это моя вина?

Он крепче обнял её. Драко почувствовал, как она склонила к нему голову, вероятно, пытаясь что-то разглядеть в неестественной темноте.

— Я уже говорила тебе, что ты сильно меня отвлекаешь.

Она понятия не имела. Если Гермиона считала, что он её отвлекает, значит, просто не существовало слов, чтобы описать то, что делала с ним она. Ему пришлось прибегать к окклюменции большую часть года, чтобы справиться с невероятным отвлечением, которому она его подвергала.

Её пальцы дёрнулись, скользнув по его бокам, исследуя.

— Знаешь, тебе, вероятно, даже не нужно было просить Тео привести Поттера... Тео мог прорваться через эти защитные чары самостоятельно.

Она замерла, сильнее стиснув пальцами его бока. Он почувствовал, как её грудь стала ещё теснее прижиматься к его, а затем последовал звук вздоха.

— Я понимаю, что Тео... способный. Но взламывать защиту... это часть работы Гарри...

— И, вероятно, это тоже может быть работа Тео, если Министерство наймет кого-нибудь, кто был связан с Пожирателями смерти.

Она прильнула к нему, и смирение ударило его по рёбрам.

Драко продолжил:

— В свободное время он исследовал древние чары Ноттов на протяжении четырех лет, пытаясь проникнуть в семейное хранилище. Он... изобретает разные вещи, уникальные вещи. И его отвергли почти все департаменты Министерства.

Она замерла; даже звук её дыхания стих.

— Я не знала об этом.

— Думаю, меня это беспокоит больше, чем его. Он гениален по-своему... Тео действительно гениален. И у него слишком много свободного времени. У него даже нет Метки, и он до сих пор не может устроиться на работу.

— Ну, по крайней мере, она ему и не нужна.

Драко напрягся.

— Не в этом дело.

— Я знаю, это так и есть. Что ж, полагаю, могло быть и хуже, вот что я имею в виду. По крайней мере, ему не нужны деньги.

Бровь Драко дёрнулась; это был протест против напряжённости, которая так сильно накрыла его. Возможно, она это почувствовала, потому что её дыхание вообще остановилось.

— Могло быть и лучше, — сказал он. — Намного лучше. Он бы работал бесплатно, если бы ему позволили. Дело не в деньгах, Гермиона.

Она нервно рассмеялась ему в грудь. Это не помогло избавиться от беспокойства, струящегося по его венам.

— Это может принять во внимание только тот, у кого слишком много денег, — сказала она.

— Он не может изменить то, кем родился.

Впервые прикосновение к ней было чуждым, неприятным, как будто он не был уверен, стоит ли ему быть рядом с ней или отстраниться. Гермиона могла быть великолепна, но стало ясно, что она этого не понимала. Он задумался о ежегодном пересмотре дела своего отца и подумал, увидит ли она вопиющее неуважение к его семье со стороны Министерства.

— Мы всё ещё говорим о Тео? — спросила Гермиона после паузы. — Или мы говорим о тебе?

Он наклонился, прижавшись щекой к её макушке. Драко глубоко вздохнул, потерявшись в аромате её ванильного шампуня.

— Я поехал в Сараево для совершенствования мастерства, а не потому что очень хотел увидеть Балканы.

— Это было единственное место, где можно было найти наставника, — сказала она, прекрасно всё понимая.

В темноте её голос, когда она прижималась к его груди, звучал, как сирена, завлекающая его на дно моря. Это было опасно, и его пронзило осознание, что он мог последовать за ним, веря, что она не утопит его.

Он подскочил, чуть не повалившись и потянув её с собой, когда яркий серебристо-белый олень влетел в дверь. Драко пришлось закрыть глаза, а затем прищуриться от внезапного вторжения света в темноту, к которой он привык, хотя она казалась ему некомфортной и неестественной.

Голос Гарри Поттера прозвучал из пасти оленя.

— Сейчас работаю над тем, чтобы тебя вытащить, — сказал Поттер через Патронуса. — Не думаю, что мне потребуется много времени.

Драко почувствовал, как Гермиона расслабилась, произнеся мягкое и почти неслышное «хорошо» ему в грудь. Быть свидетелем храбрости Гриффиндора вблизи — изумительное зрелище, и, на самом деле, даже привилегия. Это было не так, как он предполагал. Драко всегда думал об этом как об отсутствии страха, о странном пренебрежении к личной безопасности или последствиям. Но все было совсем не так; Гермиона испугалась, когда столкнулась с проклятием крови, и последние тридцать минут она беспокоилась, стоя напротив него в этой комнате. Страх присутствовал в ней, но храбрость заключалась в том, чтобы не позволить ему поглотить её.

— Это удобно, — сказал он. — Возможность отправлять сообщения с помощью Патронуса.

Он почти расслышал, как она усмехнулась.

— Я могла бы научить тебя, если ты хочешь.

Он подумал, увидит ли она его хмурый взгляд.

— Гермиона, — начал он. Неужели она заставит его сказать это? — Я был Пожирателем смерти. Я не могу...

— Но ты никогда не...

— Не надо, — сказал Драко твёрдым, тяжёлым и решительным тоном. — Это не правда. Не было этого «никогда», Грейнджер. Я был Пожирателем смерти. И вплоть до того момента, как у меня появилась Метка, я верил во всё это и в их идеалы. Я ненавидел, как и все остальные, — он опустил руки. Драко не мог прикоснуться к ней, не с воспоминанием об этом.

Она всегда слишком доверяла ему.

— Ты изменился, — сказала Гермиона. Она не отпускала. Во всяком случае, её хватка на его талии усилилась, и она ещё сильнее прижалась к его груди.

Этого оказалось недостаточно.

— Драко, я не хочу этого делать, — сказала она. — О чём бы ты ни думал... какие бы моменты твоего прошлого, по твоему мнению, не позволяли тебе жить здесь и сейчас... нельзя позволять им определять, кто ты, хорошо? Если не было «никогда», хорошо. Но этого нет и сейчас.

Боги, что за ведьма.

— Откуда ты знаешь?

Он хотел задать этот вопрос самому себе. Но тот рикошетом отскочил в темноту вокруг них, превратившись в поток других потенциальных вопросов, когда звук отразился от проклятых предметов и бесстрастных каменных стен.

— Я вижу это. И я научу тебя вызывать Патронуса. Тогда ты тоже поймёшь.

— Не думаю, что всё так просто.

— Может быть, так и будет, если ты позволишь этому произойти.

Свет залил комнату, исходя из-за двери, что означало их освобождение.

***

— Ты ничего не сказала о том, что Малфой был с тобой, — сказал Поттер вместо приветствия, когда Драко последовал за Гермионой в коридор. Он прищурился от света, чувствуя себя немного потерянным.

Тео прислонился к стене поблизости, изогнув брови, и на его лице расплылась улыбка.

— Драко помогал мне, — сказала Гермиона с отчётливой оборонительной ноткой в тоне. Он слышал, как в ней закипало возмущение от того, что она, возможно, вела себя непрофессионально. — Спасибо, — добавила она, обнимая Поттера.

— Мог бы тебя вытащить раньше, если бы Поттер позволил мне попробовать себя в разрушении защитных чар, — сказал Тео со своего места у стены.

Драко наблюдал, как Поттер покачал головой, тяжело вздохнув. Ухмыльнувшись, Драко не мог не задаться вопросом, что же произошло в коридоре, когда Поттер пытался освободить их, пока Тео просто наблюдал. В правильном расположении духа Тео мог не заботиться о самообладании.

Драко знал, потому что не раз видел, как Тео тонко задевал Люциуса.

— В последний раз, Нотт, ты — гражданское лицо, чья роль здесь заключалась только в том, чтобы пропустить меня через охрану Поместья Малфоев, а не помогать в снятии проклятия.

Тео разочарованно заворчал, и, снисходительно махнув рукой, оттолкнулся от стены.

— Итак, что вы двое там делали? — спросил он, глядя по сторонам и внутрь тёмной комнаты. — Очень похоже на объятия. Уютно, правда?

Настала очередь Поттера издавать раздражённые звуки.

Гермиона удивила Драко, ответив не сразу.

— Тео, если ты хочешь узнать больше о самолётах, ты больше не будешь думать о чём-то подобном.

Тео приподнял бровь, медленно расплывшись в ухмылке. Он поднял руки в защиту.

— Удар ниже пояса, Грейнджер.

Он повернулся к Драко.

— Слышал ли ты об этих гигантских металлических приспособлениях, в которые заходят магглы и затем могут летать?

— Не говори ерунды, Тео.

Гермиона хихикнула.

Даже Поттер выглядел удивлённым, прежде чем заговорил:

— Удивительно, что твой дом такой большой, что я могу в нём находиться, а твои родители понятия не имеют об этом, да? Или что вы двое, — он показал на Драко и Гермиону, — делаете здесь то, что делаете.

 Тео хлопнул Драко по плечу, отвечая за него.

— Жизнь в Поместье — она такая. Связана с уединениями и давними детскими травмами.

Драко попытался не закатить глаза.

— Они понятия не имеют. И тебе не о чем беспокоиться, я им не скажу, — сказал Драко.

Только позже он осознал, насколько неясным был его ответ. Чей секрет он обязался хранить: Поттера или Грейнджер?

Примечания:

Сомнения и предрассудки - вот, как я бы охарактеризовала эту главу:)