39
— Не понял, — опустив чашку с енотом, загорелый Саша смотрит на блестящие пленкой стопки банкнот, которые выглядывают из расстегнутой сумки. — Юль, это что такое?
Как всегда вечером, солнце заглядывает в окно кухни, и зеленые стены переливаются золотистым. Хотела прямо из «Ритца» вызвать такси, но мужик в костюме взял мою сумку и отнес в черный внедорожник, а потом открыл для меня заднюю дверь. Только села, как мы сразу выскочили в левый ряд Тверской, а через две минуты мужик помог мне выйти к полной эклеров витрине.
— Это, Александр, наша ипотека, — я вытягиваю ноги на белый стул и кусаю фисташковый эклер, что купил Саша. А сам он вроде бы за эти дни схуднул немного. Но жив-здоров и весело рассказывал, как торговался за маленький зеленый магнитик на рынке в Карачи, пока я не поставила на стол сумку. — Такие у меня нынче гонорары.
Отскочив от пленки на стопке банкнот, солнце отражается в белом потолке, а Саша поднимает хмурый взгляд.
— Ты совсем, что ли?
— Саш, в смысле? Мне за фильм заплатили.
— За фильм, — он пьет чай, и енот машет мне лапой. — Покажи, что в документах написано.
— Да нет документов. Ульяна просто вот так принесла, — и Саша медленно садится на стул, мрачно глядя на сумку. — Ну ты чего? Возьмем и хоть завтра квартиру целиком оплатим. Помнишь, считали с тобой...
— Юль, ты... — Саша разводит руками. — Квартиру, блин, оплатим. Ты как именно будешь оплачивать-то? — и кивает на сумку. — В банк понесешь?
— Саш, ты чего так напрягся-то? Я думала, обрадую тебя.
— Я бы охренеть как обрадовался, — хмурится Саша, — если бы тебе заплатили, как это у людей делается. По договору и на счет. А это...
— Слушай, Мелани там деньгами направо и налево разбрасывается. Пианистке своей вообще фортепиано Леннона подарила. А сколько у Ани на счету, ты не поверишь просто. Девушке, которая музыке у нее учится, тоже миллион дала.
— Ну и? — Саша поднял светлые брови. — Ничего не смущает тебя?
— В смысле? — Он будто выжидающе смотрит на меня, изредка переводя взгляд на сумку. — Саш, может, у тебя профессиональное это? Сложил, блин, сразу какую-нибудь криминальную историю себе, — глотаю последний кусочек эклера. — Они так и живут все. У рэперов вон что ни «Инстаграм», то пачки денег горами. Что ты завелся-то?
— Юль, — вздыхает Саша, — твоя работа столько стоит?
— Ну... там, короче, не так просто все.
— Не удивлен, — кивает Саша и смотрит в айфон. — Кира ждет уже. По пути расскажешь, — поднявшись, он показывает на сумку: — Не трогала, надеюсь?
— Ну открыла вон одну. — Шумно выдохнув, Саша шагает в коридор. — Да интересно было!
Переоделась в просторное серое платье. Недавно заказала его в ЦУМе для съемок, а потом ругала себя, что много потратила. На Сашиной стороне к кому из толстовки и джинсов прибавился черный рюкзак, в котором похожий ком еще больше, да еще и попахивает. Загран и другие корочки лежат поверх потертых распечаток с красными пометками на непонятном языке. Поставила сумку с деньгами позади разноцветных платьев и накрыла белой блузкой. Настя спросила, готова ли я к съемке с актером послезавтра, и прислала точное время и место, где будут ждать оператор, звуковик и гример. Звуковика и гримера я знаю, а оператор какой-то новый. В целом готова, даже фильм посмотрела почти, а по мелочам подтяну. Съемка утром в центре, можно будет прямо от «Ритца» добежать. Говорит, сразу после интервью с рэпером можно на несколько дней зависнуть в Питере и отснять все для документалки. Нужно прикинуть, как совместить это с документалкой про Мелани, по которой, если говорить прямо, снято ноль. Гостиная впервые показалась тесной, а репродукция Айвазовского, что так и стоит у синей стены, — маленькой и дурацкой, будто магнитик для холодильника. Голубь все вертит головой на кованых перилах балкона, а небо наливается вечерней синевой. Вода в ванной затихла, и дверь щелкает.
— Александр, я, вообще-то, скучала.
— А я-то как, — сильные руки обняли мои плечи, а губы нежно целуют затылок.
— И волновалась, — и большая ладонь мягко сжимает живот, а губы целуют висок, ухо и шею.