Меландия

Цветок покачивается на ветру и стучит фиолетовым бутоном о тяжелую черную сумку. Распахнув глаза, Мелани стоит рядом, будто не замечая меня, и смотрит, как блестящая точка в утреннем небе растет над холмом, превращается в вертолет и опускается на площадку, заставляя цветы пригнуться к траве. Фиолетовый бутон, склонившись, забирается под черную ручку. Мелани прижимает к груди руки в белых рукавах и глубоко вдыхает дрожащими губами, когда дверь вертолета отодвигается, и на траву ступает растрепанная Аня в джинсовых шортах и черном кардигане поверх майки.

— Привет, Мел, — Аня косится на красную ссадину на ее лбу. — Я пледик возьму только, — и шагает по дорожке. — Юлечка, давай вместе сходим, пожалуйста.

— О'кей.

— Аня... — Мелани догоняет ее и идет рядом, заглядывая в ее заплаканные глаза. Солнце поднимается над крышей особняка, и птицы, наполнившие парк пением, весело перелетают с ветки на ветку. Мелани осторожно берет Аню за пальцы, но та тут же вырывает их, и Мелани, вздрогнув, сжимает плечи. — А что дальше было с твоей подругой? Помню, этот невидимый кот сказал ей, что если неважно, куда идти...

— Мел, — Аня всхлипывает, а из-за фиолетовых деревьев на другой стороне дороги выходит Сара. — Ты же вот любишь Клювача своего, — Аня вытирает рукавом глаза, — дракончика, кто там еще в Меландии твоей?

— Еще Хобун, — кивает Мелани, — а за скалой живут...

— А здесь ты ничего не любишь, — сопит Аня.

— Неправда, — Мелани ускоряет шаг. — Я люблю тебя.

— Мел, ну... — Аня останавливается под деревом, нависшим тяжелой кроной над дорожкой, — не может никого любить человек, который на такое вот способен. А тебе просто сказки нравятся, которые я тебе рассказываю.

— Нет, — мотает головой Мелани.

Достав из кармана шорт сигареты, Аня закуривает.

— Только вот знаешь, — по ее щекам текут слезы, — чтобы сказки помогали, им тоже помогать нужно, — она затягивается, глядя на балкон особняка. — А если вот ты в настоящности вот такое сделать можешь, они испортятся или вовсе пропадут, — опустив подбородок к груди, Аня вздыхает. — Ты вот думаешь, что Клювач твой тебя за все простит, — она исподлобья смотрит на Мелани, которая прижала к животу трясущиеся пальцы. — Вот ему бы понравилось, если бы он узнал, как ты Вику побила?

— Ему все равно, — шепчет Мелани. — Он всегда мне рад.

— Да? — всхлипывает Аня. — Тогда... Тогда вот про подружку я тебе неправду рассказала, Мел. Там по-другому было все.

— Как? — Мелани удивленно наклонила голову.

— Она за кроликом побежала, — плачет Аня, — и в яму упала. А кролик ножик достал и говорит ей... Говорит: сейчас я тебя в рот... — Аня поджимает губы, — в рот выебу. И ножик ей к глазу приставил. Костюм свой расстегнул и... и сосать ее заставил, — она часто дышит, а Мелани, распахнув глаза, тихонько отходит назад. — Подружка от него убежала, а тут Чеширский кот появился, и так ее побил, что она встать даже не могла. А кот все улыбался, и шляпный мастер тоже пришел. И они ее раздели и к батарее привязали. Кролик сзади...

— Хватит, — шепчет Мелани и, прижав локти к бокам, отходит по дорожке в сторону пруда.

— Нет уж, Мел! — Аня шагает к Мелани, и та отшатывается. — Ты вот думаешь, что всегда можно в сказку убежать. И мне так нравится делать. Только вот сказки у тебя внутри живут. И если тут хорошей будешь, то и сказки у тебя здоровские будут, — выронив сигарету, она закрывает лицо ладошками. — А если ты тут злая, тогда сказки тоже злые станут и страшные. И Меландия твоя тоже испортится тогда, — зажмурившись, Мелани опускает лицо. — И Клювач посмотрит на тебя и скажет: «Ты Вику побила? Ну я и не расстроился совсем, потому что мне просто на тебя... похуй».

Мелани будто спотыкается, потеряв равновесие, опускается на колени, неуклюже садится на дорожку и, секунду продержавшись за землю, ложится лицом в траву. Опустив ладони от красных щек, Аня смотрит на ее костлявые лодыжки.

— Мел...

— Анна, доброе утро, — Сара в джинсах и пиджаке наклонилась к Мелани и прижимает пальцы к ее шее. — Хорошо, что вы вернулись, — и поворачивает голову Мелани набок.

— Я вещи только взять, — шмыгает носом Аня. Острым бедром Мелани лежит на кирпичах дорожки, а рядом с ее закрытыми глазами покачивается белый цветок. — Не стукнулась она?

— Нет, — поднявшись, Сара указывает на красный лоб Мелани. — Стукнулась вчера, как видите, — и, наклонив голову, грустно рассматривает Аню. — С мисс Алдерман все будет хорошо, — Сара кивает на Ульяну, что быстро спускается по ступенькам особняка. — Давайте пройдемся?

— Ладно, — тихо говорит Аня и шагает за Сарой к фиолетовым деревьям, между которых убегает вглубь рощи кирпичная дорожка. Посмотрев на пестрых птиц, весело скачущих между стволов, Аня ковыряет большой палец, а Сара идет рядом, сложив пухлые ладони на животе.

— Признаюсь, еще вчера я думала о том, — Сара смотрит, как дорожка впереди изгибается, и появляются первые сосны, — что ваше присутствие вредит мисс Алдерман, как ничто другое.

— Вредит? — Аня растерянно хлопает ресницами, и Сара вздыхает.

— Ваше воображение так отозвалось в ней, что, по сути, разрушило все, над чем я работала, — Сара грустно улыбается. — Кто бы мог подумать, что все испортит волшебный кот.

— Ну я не знала же, что плохо это, — разводит руками Аня. — Мне Мел понравилась так, потому что, ну... — опустив голову, она шмыгает носом. — Мне вот папа говорит, что мне взрослеть пора. Я со Славой попробовала, а там... — и чешет коленку. — Не знаю я. Как будто вот... картинку рисуешь, и вдруг карандаши кончились все...

Сосны, сменившие фиолетовые деревья, тянутся в чистое небо.

— Интересно, — Сара тепло прищурилась, глядя на Аню. — А вы пробовали рисовать, скажем, масляными красками?

— Ага, — сопит Аня и смотрит на дом из стекла и дерева, который широко раскинулся между толстых стволов. — Только там заморочек столько.

— Еще бы, — усмехается Сара, — но и результат выходит несравнимо красочнее и интереснее, — под ногами появляется черный камень, и Сара кивает на деревянную дверь рядом с занавешенной прозрачной стеной. — Анна, если вы готовы немного повзрослеть, я покажу вам, чем занимаюсь, — Сара остановилась у двери. — Или можете взять свои вещи и улететь отсюда, а я сделаю так, что мисс Алдерман больше вас не побеспокоит.

— Ну... — Аня осторожно трогает розовым носком кеда цветок, что пророс между плит, — покажите.

Сара открывает дверь, в которую Аня неуверенно заглядывает, а потом заходит. Она робко осматривает медицинские аппараты у дальней стены, экран для проектора и белое кресло посреди гостиной, а Сара шагает к столу.

— Садитесь, — она кивает на кресло рядом, и Аня, взглянув на листья, что покачиваются в бассейне, садится за стол. — Это снято за день до вашего знакомства с мисс Алдерман, — Сара поворачивает лэптоп к Ане.

— Ты убрала ту суку? — Мелани хмуро смотрит на свои грязные стопы. Черный подол ее платья измазан в земле, а спутанные волосы стягивает пластиковый обруч с длинным проводом.

— Сейчас я покажу ей библиотеку, — слышится голос Ульяны, — и провожу на вертолет.

— Пусть после нее все помоют, — Мелани теребит золотой кулон на шее.

— Мисс Алдерман, давайте начнем, — экран загорается белым, и на нем появляется блондинка в сарафане; она везет синюю детскую коляску, заглядывая в витрину магазина.

— Ты совсем ебанулась?! — вскрикивает Мелани. — Какого хуя?!

— Будьте добры, уточните, что вас так расстраивает.

— Сама знаешь, свинья, — Мелани сжимает челюсти. — Любишь смотреть, как убивают детей? — она наматывает золотую цепочку кулона на палец, пока та не рвется, а картинка сменяется на широкое зеленое поле, в котором на фоне заснеженных гор пасутся коровы. Мелани косится на фото: — Говно, — и бросает кулон на пол, а на экране появляется кирпичная стена трансформаторной будки со значком молнии на ржавой двери. — Мясо, — хмуро бормочет Мелани, а к ней подходит Мила в широком сером платье.

— Мелани, — она протягивает ей баночку и стакан воды, — выпей таблетки.

Высыпав таблетки в рот, Мелани запивает их водой, и Мила протягивает ей вторую баночку.

— Мисс Алдерман, пожалуйста, разверните ответ.

— Ебальник себе разверни, — фыркает Мелани, глотает таблетки и, запив водой, смотрит на Милу. — Съебала.

— Давай я заберу... — Мелани бросает стакан в руки Миле, и та, чуть не уронив, ловит его и выходит из кадра, а на экране появляется заросшее щетиной лицо Тайлера, он высунул язык и одной рукой показывает козу толпе перед сценой, а другой держит гриф гитары.

— Все не сдохнет, уебок, — вздыхает Мелани.

— Мисс Алдерман, вы хотели бы с ним увидеться? Это могло бы быть полезно...

— Сара, — Мелани шмыгает носом, — еще раз покажешь мне этого пидора, и я сверну тебе шею.

Она замирает, а Сара поворачивается к Ане, которая ковыряет палец, положив руки на голые коленки.

— К сожалению, это все результаты моей работы, — вздыхает Сара. — Я пытаюсь добиться от мисс Алдерман того же, чего хочет от вас ваш отец. Как видите, результат неутешительный. Мне удалось привести в порядок функции ее мозга, но... — она кивает на дисплей. — Думаю, вы согласны с тем, что это сложно назвать счастливым человеком.

— Ага, — шмыгает носом Аня. — Я испугалась в первый раз очень.

— Да, — Сара опускается в кресло, — так бывает с людьми, которые с детства лишены самого необходимого, — вздохнув, она смотрит на монитор. — Признаться, я планировала остановиться на этом, завершить медикаментозное лечение и перейти к психотерапии, чтобы, насколько это возможно, подавить фобии мисс Алдерман и научить ее ладить с людьми. Для этого и убедила ее найти музыкантов, а потом делала все, чтобы Виктория и Лина остались здесь. Но посмотрите, что случилось после вашего знакомства.

Сара включает другое видео. В широком белом платье, Мелани рассматривает фото женщины с коляской.

— Ой, ему будет хорошо у меня, — Мелани наклоняется вперед. — Покажи... — подняв руку, она двигает ею в воздухе, будто притягивая что-то, — покажи, кто там.

— Я не могу, мисс Алдерман, — и картинка сменяется на поле с коровами.

— Клювач! — Мелани радостно стучит ладонями по подлокотникам. — Когда ты успела его сфотографировать?

— Не могу разглядеть. Покажите, где он.

— На обсерватории, — Мелани показывает на заснеженную гору над рогами белой коровы. — Он сначала жил там, а потом перебрался ко мне на берег, потому что там растут яблоки.

Удивленно приглядываясь к ней, рядом встает Мила.

— Давай примем таблетки.

— Когда вернется Аня, — Мелани сыплет их в рот, — сфотографируй нас втроем.

— С Клювачом? Он здесь, мисс Алдерман?

— Конечно, — довольно кивает Мелани. — Давай сделаем ему гнездо побольше. На крыше хватит места.

— Хорошо, — отвечает Ульяна из-за кадра, а Мила протягивает Мелани вторую баночку.

— Мисс Алдерман, как давно Клювач здесь?

— Вчера прилетел, — отвечает Мелани, и картинка сменяется на ржавую дверь трансформаторной будки. — Дворец, — кивает Мелани, и на экране Тайлер. Мелани окидывает взглядом сцену, сотни поднятых рук и его лицо. — Праздник, — нахмурившись, Мила рассматривает ее.

— Вам нравится человек на этой фотографии? — спрашивает Сара, и Мелани задумчиво моргает.

— У него добрые глаза.

— Вы хотели бы с ним познакомиться?

— Не знаю, — смущенно сопит Мелани. — Он такой взрослый, — и Мила, выдохнув, опускает плечи, а картинка снова меняется на фото ржавой двери.

— Вы уверены, что на этой фотографии дворец?

— Да, — кивает Мелани. — Покажи еще раз Клювача, он здорово получился.

— Мисс Алдерман, — вздыхает Сара, — вы помните, о чем мы договорились с вами два года назад? — Мелани мотает головой. — Вы согласились, что Клювача не существует.

— Ты, наверное, что-то перепутала, — недоуменно бормочет Мелани.

— Вы помните, что говорили об этой фотографии в прошлый раз?

— Сара, с дворцами всегда так, — Мелани озабоченно смотрит на темные пятна внизу двери. — Может появиться плесень. Если мокро, что-то заржавеет. А если дворец стоит на берегу моря, то это обычное...

— Почему на двери молния?

— Потому что... — часто моргая, Мелани смотрит на фото, и баночка стучит таблетками в ее пальцах, — потому она ведет туда, где всегда гроза. Поэтому и заржавела. На нее все время льет дождь.

— Не дворец, мисс Алдерман. А что?

Мелани зажмуривается, а Мила присела рядом.

— Выпей таб... — резким движением Мелани бьет ее по лицу, и Мила падает, а рядом разбивается стакан.

— Дворец, блядь, — Мелани встает, и обруч, зацепившись проводом за подлокотник, съезжает ей на глаз.

— Ну вы же сами ее мучаете, — моргает Аня. — Она же веселая была, Клювачу радовалась, — насупившись, она смотрит на Сару. — А вы к ней с дверью этой пристали.

— Анна, это необходимо, — вздыхает Сара.

— Да почему? — всхлипывает Аня. — Вон она хорошая какая была. Ну важно разве, что она брата не узнает, если ей хорошо так? Ей работать не надо ведь. Пусть бы и жила бы с Клювачом этим, драконом и всеми остальными. А вы пристаете к ней, — Аня натянула рукав кардигана на ладонь и крутит его в пальцах. — Ладно, мне повзрослеть надо и учиться пойти. А Мел-то зачем? — она растерянно смотрит на Сару. — И не нужен ей никто, у нее там страна целая здоровская в голове. А вы специально будто делаете, чтобы всем плохо было. И Мел, и Вике, и мне теперь. А она знаете как мультфильмы любит смотреть? — Аня грустно улыбается. — Или я вот ее нарисовала на Пегасе этом, а она думает, что так все и было на самом деле. Ну почему нельзя-то, если иначе она ненавидит всех? — и сопит, опустив подбородок на грудь. — Я бы и сама с драконом позависала.

— К сожалению, детство бывает только раз, — мягко говорит Сара. — Если попытаться прожить его заново, чтобы получить то, чего в нем не было... — взглянув на лэптоп, она вздыхает. — Лучше я вам покажу. Если захотите, я выключу. Это снято три года назад, когда мисс Алдерман вернулась из Меландии, — Сара жмет на тачпад, и Аня, распахнув глаза, закрывает рот руками.

Мелани покосилась на стуле на фоне белой стены, ее практически нет. Это кривой человек из дерева, которого, будто в насмешку, обтянули сухой серой кожей. Наклонившийся череп блестит синим глазом из-под волос, которые спутанными комками опускаются на нарост серого локтевого сустава с торчащей трубкой капельницы, свисают через тонкий подлокотник и собираются в черную кучу на кафельном полу. На ветках-плечах висит, будто на пугале, белая больничная рубашка в голубой цветочек.

— Рада вас видеть, мисс Алдерман, — звучит голос Сары, и глаз в черепе, натянув полупрозрачное веко, поворачивается в камеру.

— Ты... — скрипит череп, чуть выравниваясь, и в темно-сером рту появляются желтые зубы.

— Мы давно не виделись. Покажете мне, как вы изменились?

Череп опускается, и обмотанные бурыми веревками ветки-руки с набалдашниками костлявых ладоней обнимают синего слона, который провалился куда-то в подол.

— Нет, — тихо скрипит из-за волос. — Будешь... — и пальцы, похожие на гвозди с фиолетовыми прожилками, гладят зашитое ухо слона.

— Что я буду, мисс Алдерман?

— Когда... не нравится.

— Буду недовольна? — Волосы, справа на которых спутался тяжелый ком, опускаются и поднимаются, будто кивая. — Вы всегда были красавицей, мисс Алдерман. Думаю, вы не сможете меня расстроить. Но давайте не будем, если не хотите. Скажите, вы помните, откуда у вас этот слон?

Волосы снова поднимаются и опускаются.

— С другой девочкой, — гвозди чешут слона. — Дала ей что-то. А она мне.

— Поменялись с ней?

И волосы снова кивают.

— Ты старая.

— И правда. Прошло много...

— Открой... — поднявшись над плюшевой головой, гвозди показывает в сторону, — окно.

— Давайте немного поговорим наедине. Вы же знаете, что Клювач вас подождет. — Будто подумав, волосы кивают. — Мисс Алдерман, вы помните, как мы с вами познакомились? — Они неподвижно молчат, а руки гладят слона. В вырезе рубашки торчит серая ветка ключицы, под которой, кажется, вообще ничего нет. — Когда вам нужно было записать сообщение для вашей мамы. Я тогда не знала русского, а вы еще не выучили английский. Вы принесли картон, и мы рисовали птичек на том море, а потом...

— Ой, — выдыхают волосы, и гвозди, оставив слона, поднимаются и раздвигают их. Зубы Мелани, обтянутые пергаментом с паутиной бледно-фиолетовых нитей, раздвигаются под почти голыми, тяжело нависшими костями скул. Тонкие, будто сухие листья, пленочки ноздрей, опадают на косой жерди, глубоко вдыхая. Плоские серые губы тянутся в ширину, и кожа рядом с ними мнется глубокими складками. Полупрозрачные веки расширяются, и непропорционально большие глаза, за которыми прячутся глубокие впадины висков, вот-вот выпадут из шаткого лица. — Сара.

— Я же говорила, — пухлая ладонь тихонько хлопает по столу, — что вы красавица.

— Хватит! — плачет Аня, втянув голову в плечи и закрыв глаза ладошками. Опустив крышку лэптопа, Сара смотрит, как она, подняв ноги в кресло, утыкается носом в голые коленки. — Что это такое? — Аня всхлипывает и барабанит пальцами по своим лодыжкам, а потом теребит розовые шнурки, и слезы, выпрыгнув из глаз, собираются между ее щекой и коленкой и скатываются к носу. — Почему вот так? — моргает Аня, и Сара, опустившись на корточки, кладет ладони на розовые носки ее кед.

— Анна, вам пора учиться писать масляными красками, потому что для этого пришло время. У мисс Алдерман не было возможности освоить даже мелки. Ей пришлось начать сразу с... скажем, со скульптуры. Поэтому мелки она очень любит, — Сара качает головой. — А я, дура, все подсовываю ей мрамор. Я действительно считала, что вы с вашими карандашами вредите мисс Алдерман, — Сара тихонько гладит ладошку Ани, — но потом подумала, что за тридцать три года перепробовала все, кроме одного, — она осторожно сжимает ее пальцы. — У меня никогда не было возможности дать мисс Алдерман вырасти и повзрослеть в любви. Анна, — Сара накрывает ладонью ее руку, — может быть, вы с ней попробуете сделать это вместе?

— А как? — Аня хлопает мокрыми ресницами.

— Для начала расскажу вам о скульптуре, — Сара тепло улыбается ей, — а затем обсудим мелки. Готовы?

— Ага, — Аня вытирает щеку. — Юлечка, ты... — и смущенно смотрит на меня, — выйди, пожалуйста.