Меландия

Пришлось все рассказать Насте, пока шла под черным зонтом, что дала Сара. Настя еще немного поорала и успокоилась. Сказала, что с контентом у нас жопа, и после видео с комиком, которое она выложит сегодня, ни фига нет, и что рекламу с грилем придется ставить в него. А из-за этого рекламодатель ломается и хочет порезать сумму, потому что уговор был другой. И что надо срочно готовиться к съемке с актером, и она меня лично придушит, если я снова перенесу интервью с рэпером. Ане попросила передать, что она дура криворукая и к Мелани попала только за красивые глаза, а что она сделала, чтобы с ней на фотке обниматься, Настя и думать не хочет. Еще предложила выпускать фильм про Мелани эпизодами, как сериал, чтобы в каждый ставить рекламу. Идея хорошая, только не сериал выходит, а трэш-стрим какой-то. И пока что вообще неясно, как тут что-то внятное снять.

В темно-сером небе над особняком вспыхивает и вытягивается по диагонали молния, а секунду спустя все гремит так, что, кажется, дорожка трясется под ногами. Капли стучат по капоту обтекаемого автомобиля, у которого синий корпус будто выгибается из-под белой двери, закручивается и превращается в крышу.

— Может, сначала принесешь мне выпить, а потом уберешь это говно? — Кристина, наклонившаяся над осколками рядом с колесом машины, кивает и быстро поднимается по ступенькам под навес балкона, где в черном пальто стоит Мелани. — Бутылку, — она показывает на автомобиль: — Это что? — и протягивает к Ульяне, которая стоит рядом, руку.

— Bugatti Chiron, — Ульяна дает Мелани спрей, и та брызгает на руки и шею. — Мелани, она очень мощная, будь осторожна. И еще я хотела напомнить...

— Что за хуйню ты надела? — брезгливо морщится Мелани.

— Сегодня прохладно, к тому же дождь, — Ульяна смотрит на свои джинсы и водолазку. — Так удобнее...

— Снимай, — взяв у Кристины бутылку, Мелани льет виски в рот, а Кристина спускается под дождь и, подняв с плитки золотой поднос, собирает в него осколки. Фиолетовое платье быстро промокает и липнет к ее тонкой спине. Ульяна растерянно хлопает серыми глазами.

— Давай я переоденусь, это быстро.

— Давай ты завалишь ебало и поработаешь в белье, — Мелани поворачивается к ней, — раз не можешь ни хуя запомнить.

— Я могу простудиться...

— Тебе помочь? — хмурится Мелани, и Ульяна кладет клатч на ступеньку. Она снимает водолазку, обнажая спортивный живот и небольшую грудь под черной эластичной лентой.

— Здесь очень холодно.

— А меня ебет? — фыркает Мелани, и Ульяна, сняв черные кеды, стягивает джинсы. Ее тонкая лодыжка обмотана пластырем, под которым торчит большая шишка. Мелани кивает на нее: — Это что?

— Фурункул, — Ульяна обнимает себя руками. — Хотела напомнить, что нужно убрать твоих друзей у беседки, чтобы не пугать Аню, — Мелани пьет, рассматривая ее тонкие плечи, и Ульяна вздыхает, — деревянных.

— Что в них страшного? — Мелани смотрит, как Кристина поднимается и, убрав с лица мокрые волосы, несет полный осколков поднос к ступенькам. Встретив взгляд Мелани, она низко опускает голову и быстро проходит мимо.

— Меня в первый раз напугали, — стучит зубами Ульяна.

— Кстати о беседке, — Мелани сжимает челюсти. — Где мой кокс?

— Наверное, Сара забрала, — жмет плечами Ульяна. — В прошлый раз не получилась диагностика, и...

— Сука, — Мелани спускается и обходит машину.

— Я с тобой, — Ульяна быстро шагает следом. — Обсудим презентацию фонда, — и садится в спорткар, а Мелани, открыв белую дверь, смотрит на меня.

— Фильм готов?

— Слушайте, да мы с вами толком и не поговорили еще.

— Вышла, — Мелани заглядывает внутрь, и Ульяна, открыв дверь, выходит под дождь. — Давай поговорим, блядь, — Мелани кивает на машину.

— Может, в доме лучше?

— Села, — Мелани пристально смотрит на меня и щурится, когда вода стекает с ее бровей на глаза. Протягиваю зонт Ульяне, которая, кивнув, тут же прячется под ним, и сажусь в округлый бело-синий салон, пахнущий свежей кожей. Ульяна обходит капот.

— Мелани, я поеду на другой...

— Съебала, — сев в кабину, Мелани хлопает дверью и становится совсем тихо. Ульяна еще секунду стоит рядом, а потом, ссутулившись под зонтом, поднимается по ступенькам. Мелани пьет, осматривая будто немного винтажную бело-синюю приборную панель. Дергает рычаг, жмет на педаль, и автомобиль, резко сдав назад, врезается в кусты рядом с лестницей. Усмехнувшись, Мелани дергает рычаг в другом направлении. Двигатель тихо рычит, и мы плавно движемся вперед. Парк за стеклом мутный от дождя, который все усиливается.

— Мелани, может, дворники включите?

Та задумчиво смотрит на белые кнопки над рулем и нажимает их все по очереди. Шипит радио, включается и выключается мягкий свет в салоне, а вокруг автомобиля появляется ярко-синяя подсветка. Выскочив из-под капота, дворники движутся по большому стеклу.

— Ты хотела поговорить, — Мелани пьет и крутит руль.

— Ага. Вы собирались про свой фонд рассказать, — мы разворачиваемся на площадке и едем вдоль стены дома.

— Благотворительный, — бормочет Мелани и снова поворачивает руль.

— Это я поняла. А что за благотворительность-то?

Она недоуменно косится на меня, а автомобиль огибает дуб, что вырос из-под стены особняка.

— В смысле, что кто-то, например, природу защищает. А другие медицину спонсируют.

— Природу, — кивает Мелани, а мы пересекаем луг, над которым вовсю сверкают белые молнии, — и медицину.

Неторопливо въезжаем на мост.

— Ясно. А вы вообще давно здесь?

— Был этот... — Мелани заглядывает в воду между гранитных перил, — когда маленькие кусочки льда падают.

— Снег?

— Несколько раз, — кивает Мелани.

Дорога плавно изгибается влево, в сторону гаража, а справа виднеется мокрая зеленая арка, ведущая к моему дому.

— А Вика с Линой зачем здесь? Я сначала думала, что они у вас в группе...

— Затем, что Сара, сука, решила меня заебать, чтобы мне сдохнуть хотелось, — глухо отвечает Мелани, не размыкая челюстей.

— В каком смысле?

— Ее и спроси, блядь, — она мрачно смотрит вперед.

— Ага. А вы же язык не в Йеле изучали? Там вряд ли столько мата преподают.

Небрежно поставив бутылку между моих колен, Мелани нажимает большую кнопку в нижней части овального руля. Кнопка начинает все ярче пульсировать синим.

— Жила в месте, где на нем говорили, — бесцветно бормочет она, будто устала от меня.

— Вы в России жили?

Слева светится гараж. Сегодня его прозрачная стена опущена, и автомобили блестят стройными рядами в белом помещении.

— А когда?

Над дорогой, что вытянулась далеко между деревьев, блестят молнии. Звучит мягкий звуковой сигнал, и кнопка становится лиловой.

— Похуй, — морщится Мелани.

— Слушайте, я фильм пытаюсь сделать, а вы...

Меня вдруг вжимает в кресло, и рев двигателя взрывает тишину кабины. Деревья сливаются в грязно-зеленые мокрые полосы и несутся в окна по бокам. Мимо смазанными пятнами летят одинокие небольшие дома. Один, кажется, разрушенный. Мелани берет бутылку и пьет, запрокинув голову. Полоса дороги начинает смещаться влево, и к окну с моей стороны, мелькая большими камнями, приближается серая обочина.

— Мелани!

— Пиздец ты нервная.

Она дергает руль, и машина рывком возвращается на середину дороги. Молния дважды бьет за деревья слева, а из-за пригорка впереди взлетает и движется в ее сторону большой черный вертолет. Мы несемся в гору, и Мелани широко улыбается, когда мы на пару секунд отрываемся от земли, выскочив на широкий луг с высокой травой. Машину с грохотом трясет и ведет влево. Мелани газует еще сильнее, мы выравниваемся и сбавляем скорость, проезжая по старому асфальту между одноэтажных бетонных зданий без окон, стоящих одно за другим вдоль дороги. Впереди показывается большой желтый погрузчик с острыми штырями на квадратном носу. Мы тормозим, чтобы пропустить его, и медленно выезжаем на асфальтированное поле. Слева погрузчик поменьше везет большие ящики к низкому зданию с железными воротами, где двое мужчин в черных дождевиках поднимают их и несут внутрь.

— А что здесь?

— Всякое говно для дома.

Мелани останавливает машину перед яркой желтой полосой, пересекающей поле. Справа в ряд припаркованы большие черные внедорожники. Позади них дождь стучит о железные крыши коричневых контейнеров. Левее, в центре белого круга, опустил лопасти здоровенный вертолет, а рядом пустует еще один круг. Дверь двухэтажного бетонного дома со стороны Мелани открывается, и к нам быстро шагает мужчина в плаще под черным зонтом. Мелани опускает стекло.

— Сколько раз говорил тут не гонять? — седой, что был в квартире Ани, заглядывает в кабину. Ему, наверное, шестьдесят. — Выруби пока, — он кивает на мою камеру, — красоту наведем и позовем.

Выключаю камеру, и седой улыбается Мелани:

— Хочешь о погрузчик разъебаться? В другую сторону гоняй, — у него заметный украинский акцент.

— В другую скучно, — отвечает Мелани, и седой хлопает тяжелыми пальцами с выцветшей татуировкой по синему капоту.

— Расхуяришь же опять, — Мелани мотает головой, и седой усмехается. — Смотри у меня. Что хотела?

— Порошка подкинь.

— Погодь, — седой разворачивается и шагает к дому.

— А кто это?

— Главный по безопасности.

С моей стороны нас огибает большой погрузчик и дважды сигналит, выезжая на поле. Положив руку в центр руля, Мелани дважды сигналит в ответ. Погрузчик проезжает между вертолетных площадок и движется к темному зданию, что вытянулось позади.

— А для чего столько всего-то?

— Для того, чтобы тебе было что жрать, — Мелани пьет из бутылки. — А у Сары, блядь, было ее медицинское говно. А у меня — картины и тачки.

— А куда ты прошлый-то просрала? — седой бросает на колени Мелани пакет белого порошка размером с коробку для айфона. — Третьего дня приносил.

— Сара забрала, — вздыхает Мелани.

— Ну ты это, — усмехается седой, положив пальцы на дверь. — Нычку устрой.

— Что?

— Отсыпь и спрячь, хоть в трусы, — седой щелкает Мелани по носу, — и сопатку береги. Все, покедова, — он быстро идет к зданию и исчезает за железной дверью. Ногтем без лака Мелани надрывает пакет и, высыпав порошок на ладонь, утыкается в нее носом. Закрыв глаза, она откидывается на сиденье, пальцем зачерпывает еще порошка и сует его в рот.

— Будешь? — Мелани кивает на пакет измазанным в порошке подбородком.

— Нет, спасибо.

Отряхнув ладони, она кладет руки на руль. Мы разворачиваемся вокруг больших зеленых ящиков, сложенных один на другой, разгоняемся между низких зданий, пролетаем заросший высокой травой луг и, спустившись с холма, ныряем под деревья. Мелани высовывает руку в окно и подставляет ладонь дождю, который будто собрался залить все вокруг. Вынимаю баночку:

— Мелани, таблетки ваши, — и протягиваю ей. — Аня просила передать, чтобы вы съели.

Высыпав таблетки в рот, Мелани запивает их виски и бросает баночку в окно. Мимо пролетает голубой двухэтажный дом без боковой стены и с кирпичной пустотой в окнах без стекол. Перил с одной стороны широкого крыльца нет, как и двери.

— А почему дом разрушен?

— Это какая-то древняя усадьба, — шмыгает носом Мелани. — Не строить же эту хуйню заново, — сжав подвеску с котом на шее, она косится на меня: — Дети есть?

— Нет.

Кивнув, Мелани смотрит на высокие мокрые деревья. Ветер раскачивает их, и она пытается поймать листья, летящие на дорогу.

— Может, через год-другой.

Мелани поворачивается ко мне.

— Могу их купить.

— В смысле?

— В прямом. Сколько хочешь за ребенка?

— Зачем вам мои дети-то?

Машина резко тормозит и с визгом проезжает по мокрой плитке. Сжав в одной руке бутылку, а в другой пакет с порошком, Мелани сверлит меня глазами.

— А тебе зачем?

Дождь барабанит по белоснежной кожаной крыше. Между розовых кустов позади Мелани стоит аккуратный бежевый домик с маленькими колоннами и изогнутым балконом на втором этаже. Его светлая дверь приоткрывается, и из-за нее боязливо выглядывает Вика.

— В смысле зачем мне мои дети?

— Или могу заплатить тебе, — Мелани будто растерянно моргает, — и ты не будешь их заводить.

— Я вас сейчас вообще не понимаю.

— Что ты будешь с ними делать? — испуганно шепчет Мелани.

— Ну в смысле, что? Мелани, вы не знаете, зачем детей заводят?

— Привет, — Вика робко заглядывает в салон из-под капюшона желтого дождевика. — Вы чего тут?

Посмотрев на нее, Мелани садится прямо, и мы резко трогаемся, а Вика провожает нас взглядом, стоя на пустой дороге в белом зеркале. Мы проезжаем гараж, выскакиваем на мост и огибаем особняк. Мелани зачерпывает пальцем порошок и поворачивает руль, направляя машину поперек площадки перед ним.

— Вы что сказать-то хотели?

— Отъебись.

Она втягивает порошок ноздрями и давит на газ. Впереди светится белым пустой круг вертолетной площадки, а позади нее серый луг волнуется под темным небом. Мы сворачиваем влево и едем, скрипя обо что-то дном, по кирпичной дорожке. Из-за высоких деревьев выглядывают пруд с белыми плитами на берегу и золотистая крыша беседки. Дорожка плавно сворачивает левее, и мы едем по траве, подминая под себя цветы. Совсем близко справа вырастает толстый ствол, бок машины скрипит о кору, а через мгновение белое зеркало мнется и со щелчком отлетает назад.

— Блядь, — Мелани сдает левее, мы немного буксуем в траве и выезжаем передними колесами на белую мраморную плиту у воды. Красные деревья покачиваются на другом берегу пруда, который будто танцует миллионом прыгающих капель. Открыв дверь, Мелани быстро шагает к беседке. Тоже выхожу. От глубоко утопленной фары через вмятую дверь тянется широкая кривая царапина, а из дыры на месте зеркала торчат черные провода.

В беседке ничего не изменилось. Дождь льет на паркет рядом с черными креслами, а у камина сложены намокшие дрова. На картине, что висит на фоне деревьев, дракон раскинул фиолетовые крылья над холмами. Взяв с журнального столика золотой кристалл, Мелани кладет его в рот и запивает виски.

— Мелани, а что за кристаллы?

— Пошла на хуй, — вздыхает Мелани, а за нами, запахнувшись в белый дождевик, быстро входит Ульяна.

— Как съездили?

— Охуенно, — положив пакет с порошком на крышку рояля, Мелани окидывает ее взглядом. — Ты повыебываться решила? — Ульяна молча скидывает дождевик и, оставшись в нижнем белье, протягивает Мелани баллончик спрея. Побрызгав на шею и руки, та шагает в глубину беседки. Огибает книжный шкаф и замирает там, где паркет уступает место траве, а на фоне красных деревьев стоят два существа из дерева. Похожее на медузу, что я видела в прошлый раз, медленно покачивает мокрыми ветками-щупальцами над травой. Одна отвалилась и придавила фиолетовый цветок. Второе, в два раза ниже, в целом напоминает маленького человека. Тонкие ветки-ноги торчат из травы, а выше, прикрученная проводом, чуть покосилась ветка-туловище, поперек которой сверху еле держится ветка-плечи. Короткие ветки-руки торчат в разные стороны, а на ветке-шее блестит серебряная цепочка. Из клубка провода и палочек на месте головы выглядывает завядший розовый бутон.

— Если позволишь Саре их убрать, — шмыгает носом Мелани, — останешься без зубов.

— Она обещала оставить гнездо для твоего Клювача, — вздыхает Ульяна. — Давай их спрячем.

Шумно выдохнув, Мелани шагает в траву, осторожно отрывает медузу от земли, и два щупальца тут же отваливаются. Она поднимает их и несет медузу к деревьям.

— Ульян, это что вообще?

— Не спрашивай, — качает головой Ульяна.

— У вас каждый день так проходит?

Грустно усмехнувшись, она кивает.

— Все в порядке?

— Ага. А чем она брызгается-то?

— Репеллент от комаров, — достав из клатча сигареты, Ульяна закуривает. — Ловушки по всему парку расставила, — и сжимает плечи, пытаясь унять дрожь, а Мелани сворачивает за красное дерево и исчезает между стволов.

— Слушай, а тебя это устраивает? Голой по ее велению ходить.

— Может, и не устраивает, — поднимает брови Ульяна, — но платит она столько, что можно и потерпеть. Ездили на склад?

— Ага. Не думала, что столько всего, оказывается, нужно.

Появившись из-под ветвей, Мелани медленно шагает по траве и, споткнувшись, падает на колено. Ульяна быстро идет к ней и мягко берет под руки.

— Съебала, — рычит Мелани, и Ульяна отходит под крышу, а Мелани поднимается. Волосы у нее растрепались и прилипли ко лбу, а из-под расстегнутого пальто выглядывает измазанный землей белый подол. Грязными пальцами она отрывает маленького человека от земли и несет к деревьям.

— Пойдем, — Ульяна шагает к роялю и, наклонившись, осторожно трогает пластырь на лодыжке. — Они все обещают вывезти контейнеры на свалку. Коричневые такие. Не убрали еще?

— Вроде стоят.

Ульяна кивает. Ветер треплет листы в цветных каракулях на крышке рояля.

— Поначалу пришлось вырубать лес, их было больше двадцати, — Ульяна стряхивает пепел в пустой стакан. — Надеюсь, хотя бы часть убрали.

— Сейчас три или четыре вроде.

И она задумчиво смотрит на пруд, на другом берегу которого чернеет домик для лебедей. Из-за шкафа появляется Мелани и, пошатываясь, бредет к роялю. Грязной рукой она поднимает бутылку виски, делает большой глоток и зажмуривается.

— Когда вернется Аня?

— Ближе к вечеру, — Ульяна показывает на картину с драконом. — Слышала, она назвала твою страну Меландией. Мне нравится.

— И мне, — шмыгнув носом, Мелани устало смотрит на пакет с порошком. — А вдруг она не вернется?

— Вернется, — Ульяна трогает мокрый воротник ее пальто. — А тебе к ее приезду нужно быть в форме, — Мелани медленно кивает, и Ульяна осторожно берет ее за руку. — Давай примем немного снотворного, и ты вздремнешь? — Мелани снова кивает, и на ее глазах появляются слезы. — Пойдем, — Ульяна за руку ведет ее к машине. — Юля, подними стену. На пульте отдельная кнопка.

— Ага.

Ульяна помогает Мелани сесть на пассажирское сиденье, и через минуту машина трогается, сверкая синей подсветкой. Экран пульта, что лежит на столике среди золотых кристаллов, загорается, и я жму на иконку со стрелочкой вверх в центре белого квадратика. Бесшумно поднявшись из травы, прозрачная стена отделяет беседку от дождя.