24. Рви
Адевале сидел на кровати. На первом этаже в поспешно снятых ботинках застряли носки. Холодные голые стопы чуть касались ковра пальцами. Припущенные веки больше не дрожали, они статично прикрывали густыми ресницами потускневший взор. Сквозь приоткрытые шторы в комнату попадали мягкие утренние лучи солнца, они подсвечивали плывущую в воздухе редкую пыль. Был слышен привычный аккомпанемент утренних пташек. Вот только главный солист почему-то молчал. Уже достаточно светло, неужели Сойка еще спит? А может она чувствует боль Аде и не хочет вмешиваться?
"О, боже, Сойка, пожалуйста, не будь так же глупа как и Феликс. Не молчи хотя бы ты." - Аде медленно перевел взгляд на клетку.
Феликс не заметил как уснул прямо на ступеньках, облокотившись головой о перилла. Проснулся он от нарочного топота Адевале. Парень поднял сонный взгляд на друга. Тот уже не выглядел разбитым, его лицо было необычно меланхолично. Сосуд не треснул, но отныне был пуст. Адевале держал в одной руке клетку. Феликс вопросительно вскинул брови и привстал.
- Сойка умерла. - Сухо сказал Аде.
***
Адевале копал ямку в лесу, что был возле их проклятого дома. Солнце только встало, утренняя роса блестела и переливалась радугой в тех местах до которых добирались его лучи. В воздухе витала влага, ночной дождь отступил, но оставил после себя вездесущую вязкость. Лопата время от времени застревала, но тут же, с громким хлюпаньем, высвобождалась.
Адевале был поглощен процессом. Сырая, тяжелая земля скорее напоминала грязь, она слизкими комками налипала на лопату. Но это не раздражало, скорее наоборот, отвлекало. Надоедливая трудность, монотонная тяжелая работа. Эта яма была уже многим больше обмякшего тельца маленькой Сойки.
Один комок никак не хотел слезать с лезвия лопаты. Аде рукой убрал его, ладонь покрылась густым слоем грязи. Он продолжил копать. Из-за влажной земли, древко лопаты начало выскальзывать из рук. Аде сжал его сильнее. Внезапная острая боль и руки сами собой откинули лопату в сторону. Дрожащая рука обхватила запястье. Из ладони, смешиваясь с грязью, текла багровая кровь. Торчащая из рукояти лопаты, щепка беспощадно разорвала кожу.
Аде замер. Пунцовые, густые капли крови растворялись в жидкой земле, размазанной по ладони. Глаза безотрывно смотрели на отвратительную картину, но никак не могли сфокусироваться на дрожащей руке. Взор начал заплывать, картина покрылась дымкой слез. Адевале оскалился на собственную руку. Эта боль словно стала решающим пунктом его уязвленного сознания. Адевале сделал шаг, чуть не соскользнув в яму, подошел к лопате и пнул ее.
- Блядство! - Аде стоял и смотрел на инструмент так, словно это он убил Птицу.
- Аде... - Феликс, следивший за ним чуть поодаль, подбежал к нему. Он не решался подойти, не хотел мешать, но при этом сильно беспокоился. - Дай посмотрю.
- ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ. - Чужой, сломанный голос. В нем слышался неестественно опасный, рычащий баритон, что был совершенно не свойственен парню. Аде одернул свою ладонь, что внезапно оказалась в руках Феликса.
- Аде, нужно промыть рану...
- ПОШЕЛ ПРОЧЬ. - Распахнутые глубокие-синие глаза Аде, одернутые влагой, казались безумными. Феликс впервые испугался своего друга.
Рыжий подросток обессиленно опустил руки. Отошел. Отошел еще чуть дальше, не отводя глаз от дрожащего внезапной яростью Адевале. Вдруг ускорился. Отвернулся и побежал в сторону дома.
Адевале прищурился, провожая Феликса одним взглядом. Ему больше не нужна была его забота. Больше нет. Феликс не смог переступить незримую стену и теперь она стала прочнее.
Пускай же теперь проваливает.
На лице Адевале застыло отвращение. Дыхание стало глубже. Воздух шумно, резкими порывами покидал его легкие. Он никак не мог успокоить себя, но унять дрожь получилось. Адевале снова посмотрел на свою ладонь. Крови становилось все больше. Безразличие, смешанное с неприкрытым высокомерием, которым обычно награждают слабые заменяемые звенья в неуязвимой системе. Адевале презирал эту нелепую рану. Он спокойно снял футболку и принялся вытирать ей руку. Когда грязи стало меньше, он оторвал наиболее чистый кусок ткани и перевязал им ладонь. На белой повязке быстро выросло багровое пятно.
Адевале, бросив взгляд на яму, что он вырыл, взял в руки клетку. Безжизненное, мягкое тельце малышки поместилось в его ладони. Когда-то, казалось, что миллионы лет назад, ее тельце постоянно трепыхалось, а сердце билось. Теперь и она мертва. Аде нежно положил пташку на дно ямы. Она выглядела одинокой на фоне огромной бездны, что вырыл для нее Адевале. Все еще сияющие синие перышки казались чем-то неправильным в этом море из грязи. Аде в последний раз коснулся яркого пера кончиками пальцев и тут же столкнул в яму горсть земли.
Слезы снова начали колоть глаза. Они орошали мраморную кожу, что более не дрожала. На застывшем, спокойном лице они казались незваными гостями. Аде встал и снова взял лопату.
Боль в руке, словно по команде, исчезла.
***
Феликс не нашел Шая дома, не нашел его у Моры. Он знал, что ему нужно поговорить с ним, обсудить Адевале. Сам он никак не мог приблизиться к такому другу. Не чувствовал в себе сил, но помочь хотел... и кто как не его отец сможет разобраться с такой проблемой.
Он стоял у главного входа Центра. Если Шай не здесь, то более искать его негде... он ведь не мог сразу после происшествия отправиться в вылазку? Феликс толкнул дверь корпуса, совершенно не имея понятия откуда именно стоит начать поиски.
***
Из его рта вытекала вязкая кровь. Шай сидел на кушетке, наклонившись вперед. Рука с силой сжимала живот. Позади него, покорно выжидая, делая вид, что не замечает положения своего владельца, лежала треуголка.
Гамадриада уже ничего не говорила. Она смотрела как за окном порыжевшая листва медленно развивается на ветру, и пыталась делать вид, что не слышит отвратительных кашляющих звуков. Она решила, что не будет никак комментировать его состояние и более того. В последнее время ей стало стыдно за свое прошлое поведение. Шай более не был ей отвратителен. То ли это виновата его странная холодная харизма, то ли его решимость в защите сына, то ли его прошлая связь с ее мужем - Эзопом... это был единственный человек на Оазисе который был лично с ним знаком. Шай был живым доказательством того, что ее муж не какая-то старая басня, не забытая история.
Шай попытался выпрямится, но тут же снова склонился над стальным тазом. Кашель и стук кровавого массива о металлические стенки. Гама повернулась к нему.
- Шай...
- Ничего не говори. - Кашель прекратился, он начал тяжело и хрипло дышать. Гама подала ему несколько бумажных полотенец. - Спасибо.
- Тебе нужен покой. Хватит с тебя вылазок, ты уже принес достаточно пользы Оазису.
- Предлагаешь мне стать нахлебником? - Шай чуть ухмыльнулся и надел на голову треуголку.
- А почему нет? Ты заслужил покой, просто живи, посвяти свои последние дни семье... Адевале сейчас как никто другой нуждается в тебе... боюсь представить как он перенесет похороны Альбедо.
- Девчонка умерла?
- Да, этой ночью, буквально на руках своей рыдающей матери. Ужасное было зрелище... но под стать нашим ужасным временам. Родители хоронят своих детей, дети не в силах защитить родителей. - Она сделала паузу и сняла сползающие очки. - Зимородок и Кухулин подтвердили смерть Дакоты.
- Не удивительно. - Шай пожал плечами. - Их вылазка изначально была провальной, могу поспорить, что раненную Дакоту нашел какой-нибудь зараженный еще до того, как они покинули Оазис.
Гамадриада ничего не ответила, она села на соседнюю кушетку и устало смотрела на очки в своих руках. Она казалась глубоко несчастной, давно увядшей ромашкой, что сорвали с поля и поставили в вазу на подоконнике. Она потерла переносицу и снова водрузила на нее свои круглые очки.
- Шай, на самом деле, даже покой тебе уже не поможет. - Она подняла тяжелый, седой взгляд. - Стоило раньше об этом думать.
- Изначально ты давала мне не больше года, верно?
- Это да, но...
- Но я исчерпал все свои резервы, я чувствую это. - Шай снова надавил себе на живот, потер его. Такие движения разгоняли ноющую боль, но не на долго.
- Пока есть время, заверши все дела...
- Как думаешь, сколько у меня в запасе?
- Шай, если будешь соблюдать покой, то пол года у тебя еще точно есть.
- Покой?
- Постельный режим.
Шай отвернулся. Мышцы ломило, особенно руки. Девочка не была тяжелой, но все же пока они несли ее до самого Оазиса, мышцы рук успели изрядно устать.
- Я не собираюсь пол года валяться овощем в кровати и ждать смерти.
- Я знаю. Поэтому, скорее всего ты выдержишь еще пару месяцев, пока... пока не упадешь.
Шай улыбнулся, меж его зубов еще остались следы крови. Да, нужно что-то решать, что-то делать. Стоит ли оставлять Аде здесь? В этом проклятом месте, что душит само себя?
- Я пойду.
- Шай, тебе больше нет смысла сюда приходить, если, конечно, не хочешь соблюдать постельный режим...
- Да, ты права. - Он встал с кушетки и еще раз протер рот полотенцем, в этот раз промакивая и зубы. - Прощай, Гама. - Шай сделал несколько шагов в сторону выхода и вдруг обернулся. - Эзоп всегда любил тебя, хоть и не мог быть с тобой так близко, как вам обоим этого хотелось.
- Да... да. Спасибо, Шай. Прощай.
Шай покинул комнату и уже на выходе заметил краем глаза Феликса, что скрылся за углом в конце коридора. Что он тут делает, разве не должен быть рядом с Аде? Не важно, ему нужно поговорить с Морой, а потом самолично проверить сына. Ему предстоит выбор для которого, кажется, Адевале еще не готов. Но чем раньше, тем лучше.
***
- Ты в порядке? - Мора поставила ароматный травяной чай перед Шаем. Тот устало обвил пальцами горячую кружку.
- Да, все в норме. Прости за вчерашнее.
- Не извиняйся. Ты конечно напугал меня своим внезапным кровавым фонтаном, но ты не виноват. - Она села напротив, сложив руки перед собой.
- Ничего серьезного, просто приступ.
- Не видела чтобы у тебя подобное было в таких масштабах. - Она беспокойно склонила голову. С белого дивана, что стоял у выхода на террасу, так и не отмылось то жуткое пятно. Шай смотрел как чайный пар медленно вальсирует над кружкой.
- Мора, как ты думаешь, Оазис сможет существовать и дальше?
- К чему ты это... в каком плане существовать? - Она плавным движением головы откинула волосы за спину.
- Ты все так же хочешь обрушить стены и спасти мир за ними?
- Конечно, в этом наша общая суть. Наша обязанность.
- Мы давно не находили ключей.
- Все верно, если это затянется, придется искать другой способ. И он есть, я уверена ты уже слышал про стену.
- Даже видел. - Шай помотал головой.
- Стена накренилась в районе между Оазисом и входом в Террум. - Она чуть игриво приподняла левую бровь. - Накренилась и ремонтировать ее некому. Рано или поздно она обвалиться.
- Стены делали на века, она максимум только сильнее просядет...
- В случае чего мы поможем ей обрушиться, не переживай. Внешний мир получит свою вакцину.
- И об этом конечно не знают другие люди.
- Люди Оазиса уже давно подозревают истинную цель этого места, они давно слышали про Высход. Многие даже абсолютно уверенны в моей причастности к нему. Я не спешу развеивать эти слухи. Местный общественный климат располагает к тому, чтобы рассказать им про нашу высшую цель.
- Ну да, столько лет говорить людям, что их история стерта и те взрывы были лишь сигналом к возрождению. И вправду, потрясающий микроклимат.
- Знала, что ты поймешь. - Она мягко улыбнулась. - Оазис не будет существовать, он сгорит во имя общего блага.
- Единственный, кто может тебе... нам помешать - это Стрелок, верно?
- Да, он определенно надоедлив. Но не более. Рано или поздно и с ним будет покончено. - Она скептично помахала перед собой рукой. Мора и вправду не придавала ему значения. Шай на мгновение скривил рот и тут же поднял голову.
- И я знаю как сделать это как можно быстрее.
- Ты наконец-то разработал план? Спустя столько лет? - Мора встрепенулась, приподнялась на локтях. Шай спокойно отпил чай.
- Да... мне понадобится Сольпуга и напарник.
- Ты же... говорил, что не умеешь ей пользоваться?
- Мне и не надо попасть в него, только напугать. Напарник будет приманкой. - Шай отвернулся к окну, ненавязчиво пряча свои глаза. Мора умела отличать ложь от истины и единственным средством против этого была недосказанность и уклончивость.
- А... понимаю. Что-ж, разумная жертва, учитывая обстоятельства. Хочешь взять кого-то конкретного? - Мора одной рукой чуть помотала кружкой в воздухе, поднимая в ней маленький водоворот.
- Нет... нет, еще не придумал кого возьму, поговорю с другими Птицами об этом. - Шай уклончиво вильнул головой и снова отпил чай. Среди общего букета трав затесался привкус железа.
- Это, вероятно, очень опасно... скорее всего приманка умрет.
- Я скажу об этом, человек должен осознавать всю опасность... - Шай чуть напрягся, смотрел прямо на нее.
- Или ты можешь просто взять Феликса.
- ...Почему его? - Шай на мгновение нахмурился, хотя и знал почему.
- Когда этот простодушный остолоп вырастет, он может создать проблем.
- Ты так сильно заглядываешь вперед?
- Он сказал, что теория новой истории - это бред. Но, что хуже, он сказал это при других людях и они ничего ему не сказали, приняли это как простую истину...
- Так может он не совсем остолоп?
- Шай, не разочаровывай меня. У нас под боком растет вторая Роза. - Она сложила руки в замок и холодно посмотрела на Шая. - Возьми его с собой. Умрет - хорошо, нет - так уж и быть. - Она отклонилась на спинку стула и выжидающе смотрела на хмурого Шая. Ей не был интересен сам план, что было только на руку Каструму. Но тот факт, что вероятность внесения смуты в общество беспокоило ее больше, чем реальная опасность... Шай почесал за ухом и чуть прикрыл глаза.
Да, он уже принял решение.
- Ты понимаешь о чем просишь меня? - Шай посмотрел на Мору с легкой тенью улыбки.
- Парень уже не маленький и вполне изъявил свое желание участвовать в вылазках, вместе с остальными подростками. - Она немного промолчала и добавила. - Я в любом случае не думаю, что твоему сыну нужен такой друг. Адевале в отличие от него спокойно свыкся с нашими устоями, хотя и не стал использовать новое имя. Наверняка, это лишь влияние этого идиота.
Шай промолчал, проигнорировав последнюю фразу. Он и сам так и не смог называть себя Сойкой. Да, она ненавидит Феликса как и любой радикальный политик человека с другими взглядами. Это было ясно как день, однако, Шая дико смущал тот факт, что Феликс, по сути своей, всего лишь мальчишка и явно не стоит такого рода ненависти. Он наклонил кружку, чтобы отпить, но заметив в ней бледные кровавые разводы, отставил в сторону.
Послышался стук. Мора села в пол-оборота, заглядывая за косяк полуоткрытой двери. Звук открытой террасы. Шай и Мора встали и вышли в зал.
У входа стоял запыхавшийся Феликс.
- Ох... здравствуйте, я еле вас нашел. - Он коротко кивнул Море и снова обратился к Шаю. - Нам нужно поговорить на счет Адевале.
- Что с ним? - Шай быстро подошел ближе к парню.
- Он совсем плох, вам нужно поговорить с ним. - Дрожащие вскинутые брови парня выдавали сильное беспокойство, он тяжело дышал.
- Не стоило оставлять его одного, пойдем. - Шай, пытаясь хоть как-то успокоить, провел рукой по плечу подростка. Разумеется, это не помогло, Феликс тут же торопливо покинул коттедж.
Шай тяжело выдохнул и двинулся за ним. Что такого могло произойти пока его не было? Неужели Адевале мог оттолкнуть Феликса? Или может, что еще хуже?
Спустя пару мгновений Мора, словно опомнившись, выскочила вслед за ними.
- Шай! Помни о чем я тебя просила! - Мора многозначительно мотнула головой в сторону удаляющегося Феликса.
Шай коротко ей кивнул и поспешил на болота.
Когда они наконец-то оказались дома стало ясно, что Адевале тут не было.
Феликс, встрепенувшись, со всех ног побежал в сторону Центра, зазывая Шая фразой: "Я знаю, где он сейчас может быть". Парень чувствовал как сильно бьется его сердце, тревога нарастала.
***
По своему обычаю, по давней традиции, подростки собрались у оврага. Здесь не было только Феликса, Адевале и Рубедо. Овраг был сырым, местами на его дне виднелись лужи.
Казалось, что, наконец-то собравшись, подростки начнут активно обсуждать произошедшее, но никто так и не заговорил о вчерашнем. Это казалось чем-то ядовитым, чем-то, что лучше добровольно поместить под замок. Однако, к сожалению, собственным мыслям не прикажешь. Все в той или иной степени частоты продолжали прокручивать вчерашние события в голове.
Апрель и Мейв сидели на краю оврага. Нигредо махала палкой перед собой как ни в чем не бывало. Барибал и Омникорд о чем то тихо говорили.
Солнце чуть пригревало кожу, влажный ветер приятно освежал воздух.
Мейв так и не смогла сомкнуть глаз этой ночью, под ее нижними веками выросли мешки, а щеки осунулись. Апрель все это время просидел у ее кровати и так же выглядел уставшим. Всю ночь они молчали. Мейв боролась со скорбью и жалостью к самой себе, а Апрель с собственным черствым сердцем. Не смотря на участие и четкое представление добра и зла, парень не мог отделаться от прогнившей мысли: "Спасибо, что все это происходит не со мной". Он был рад, что он не видел смерти Альбедо и, что это не он был, пускай и косвенно, виноват в ней. Был рад, что это не он приводил доводы в пользу вылазки. Рад, рад да так искренне, что едва ли мог смотреть в глаза Мейв. Рад тому, что умерла не его мама. И ему было стыдно за такие свои чувства. Но они же порой вызывали у него тихую улыбку, которую приходилось прятать за ладонью или своими кудрями.
Мейв вдруг встала.
- Пойдем, устроим спарринг. - Она посмотрела на Апреля. Тот ухмыльнулся ей, откинув в сторону пару прядей.
- Ну, если тебя так давно не унижали. - Он отвечал ей как ни в чем не бывало. Знал, что так будет правильно, девушка должна жить дальше.
Мейв прыснула смехом и молча спустилась в овраг. Апрель, не спеша, встал и перед тем, как спустится вниз, решил осмотреться. Барибал и Омникорд стали шептаться чуть громче. Им наверняка дико интересно как так все вышло, но вот ведь досада: никто не хотел обсуждать вчерашнее. Апрель оторвал от них взгляд и вдруг заметил какую-то фигуру, приближающуюся к ним. Он вскинул брови, узнав в силуэте образ Адевале. Странное, неестественное для него выражение лица тревожило. Обычно мягкое, слегка напуганное и при этом всегда сияющее... теперь же оно напоминало мрамор не только цветом кожи. Апрель понял, в нем тоже что-то сломалось.
Интересно, сломался бы он так же, если бы Альбедо умерла у него на глазах? Нет, он бы выдержал это... наверняка бы выдержал, но хорошо, что проверять не придется. Да, он чувствовал, что был сильнее Каструма во всем и тот факт, что ему просто повезло с отцом никак не мог скрыть того, что этот парень просто на просто абсолютно бесполезный комок тряпья. Адевале вызывал у него отвращение, что вместе с вполне естественным человеческим сочувствием, порождало мерзкий сорт жалости.
- Привет, фарфоровый мальчик. - Апрель смазано улыбнулся.
- Привет. - Аде спокойно подошел и глянул на дно оврага. Легкий ветер игрался с выбившимися из косы волосками. Холодные глаза вдруг метнули искру прямо в лицо Апреля. - Я хочу сразиться с тобой.
- Ха-а...? - Парень лишь наклонил голову. - Не думаю, что это уместно. Знаешь, возможно, тебе стоит отдохнуть... вижу, что тебе еще тяжело. - "Будь мягким и благородным, будь добрым, но помни, что ты лучше их всех. Твое снисхождение их благодать.": слышал в голове голос своего отца Апрель.
- Все в порядке. Ты же давно хотел сразиться со мной. Давай. Это твой шанс. - Адевале поднял перебинтованную руку. - Смотри, у тебя даже есть фора. - Он приподнял бровь, не отрывая надменно-спокойного взгляда от кучерявого подростка.
- Пф-ф-ф. - Апрель закатил глаза. - Думаешь я тебя без этого не смог бы одолеть?
- Да ты и с этим не сможешь. - Аде сделал шаг вперед, агрессивное спокойствие его глаз врезалось в явное раздражение Апреля. Кучерявый парень наигранно задрал верхнюю губу.
- Что-то сомневаюсь. Даже Альбедо не смог защитить, но задираться сейчас ты конечно горазд. - Апрель сделал шаг назад. А может и вправду согласиться? Сейчас отличный шанс раз и навсегда доказать всем, что никакой он не "пустослов"...
- Так ты думаешь, что это я виноват? - Аде зазвучал грубее, его спокойствие трещало по швам в области дрожащей брови.
- Ты был рядом с ней и... о, боже, внезапно почему-то выжил. Хотя... все прекрасно знают почему. Твой папаша как всегда прибежал на писк своего щеночка, верно? - Апрель наигранно улыбался. Барибал и Омникорд подошли ближе и теперь жадно слушали. - Как жалко, что ему не хватило сил спасти и ее...
- Тебя там не было... - Адевале посмотрел вниз, сказав это полушепотом, а потом снова поднял глаза. Веки его были припущены и теперь Апрель встретил то самое высокомерие Аде, которое до этого он приписывал ему лишь в своих собственных мыслях. - Пиздуй в овраг, Клай.
Адевале прошел мимо него и спустился первым. Казалось, что даже его коса помахивала в воздухе с излишней надменностью. Барибал с Оникордом стояли чуть поодаль с ошалелыми лицами и пытались разглядеть хоть какую-то реакцию Апреля. Они знали, что он никак не сможет проигнорировать такое. Однако, парень не поворачивался к ним лицом, он лишь встал на самый край оврага и еще какое-то время смотрел на то, как выбирает "оружие" Адевале. Мейв с любопытством смотрела на него издалека. Нигредо по прежнему, словно в трансе, сражалась с воздухом.
- Сам пиздуй... - Пробормотал Апрель себе под нос и все таки решил принять бой. Да, сейчас он отчетливо понял, что им давно следовало это сделать... так же он отчетливо понимал, что после таких слов он точно не будет сдерживаться. Адевале получит по заслугам.
Апрель скатился по пологой стене оврага, ботинки неприятно облепила грязь, она прилипала к подошве и хлюпала при ходьбе. Он самоуверенно подошел к общей куче веток и схватил ту, что была обмотана бечевкой. Так он пометил свою любимицу. Адевале взял не особо длинную и излишне толстую палку. Он неловко прокручивал ее одной здоровой рукой: имея несколько лишних сучков с одной стороны и будучи зауженной с другой, она едва могла балансировать на его запястье. Но тем не менее, она не спадала. Апрель усмехнулся нелепому выбору и глянул на Мейв. Она была хмурой, не отрывала беспокойного взгляда от Адевале.
- Не бойся, после сразимся с тобой. - Апрель мягко кивнул ей.
- Ты идиот. - Сказав это, она чуть отошла. Апрель повел плечом в сторону Аде, делая вид, что не услышал ее.
Мейв похлопала по плечу забывшуюся Нигредо, та, наконец-то заметив Адевале, вскинула брови. Они вместе отошли подальше от места спарринга.
Адевале покрепче взял свою палку: все так же одной рукой. Другая, что была плотно забинтована, расслабленно висела вдоль корпуса, Апрель какое-то время приглядывался к ней. Эта его слабость и вправду может быть полезна, более того - он взял слишком тяжелую палку. Может Адевале просто хочет чтобы его избили..? Апрель посмотрел в лицо оппонента. Холодно припущенные веки, внезапно расслабленное острое лицо, опасные искры в уголках глаз. Между ними было от силы шага четыре, не больше. Апрель вытянул свою "любимцу" перед собой, расслабленно начиная вращать ей. Он поднял взгляд на Адевале, тот выжидающе смотрел на него. Что-ж, если Адевале и вправду хочет просто получить по роже, то всегда пожалуйста. Кучерявый парень ухмыльнулся, представляя как Адевале, валяясь в грязи, просит прекратить бой.
Этот решающий момент собьет его спесь раз и навсегда.
Апрель резко кивнул и перехватил свой шест, принимая защитную стойку. Адевале тоже кивнул ему и отвел одну ногу чуть назад, стопа загребла с собой бугор грязи. Его неказистая палка оказалась перед ним. Апрель уперся взглядом в нее. Далее произошло то, что вызвало бы у кучерявого вскрики типа "так не честно", если бы у него была возможность кричать.
Внезапная атака, которую Апрель с легкостью парировал оказалась ничем иным, как брошенная палка владельца. Он заметил это только после отражения удара, увидев, как отлетевшее неказистое бо самовольно втыкается во влажную землю в метре от него.
Громкие шлепающие звуки быстрых шагов. Слева.
Удар в бок и Апрель безвольной тряпкой согнулся, однако он успел вывернуть свой бо и ударить в... воздух. Он попытался выпрямится и повернуться к Адевале, но следующие удары пришлись по его рукам и горлу. "Любимица" покинула его обмякшие, трусливо обвившие уязвленную шею, руки. Апрель хрипло и глубоко дышал. Он наконец смог поднять взгляд и на мгновение увидеть бешенное сияние двух морских бездн. Адевале повалил его на спину и первое, что пришло в голову Апрелю: защитить голову. Его, озябшее от внезапной боли, тело частично утонуло в вязкой земле. Брызги отлетели на пару метров. Он попытался поднять руки, но те внезапно оказались прижаты костлявыми коленями. Апрель приложил усилия, чтобы вырваться, но тут же получил противодействие со стороны: левое колено оппонента чуть сместилось и надавило со всей силы. Послышался глухой хруст.
Апрель заорал.
Но его протяжный крик оборвался глухим ударом в лицо. Он застонал. Еще один удар. И опять по его лицу. И еще один.
- Адевале, стой! - Голос Мейв казался каким-то далеким, он словно звучал из-под толщи воды. Апрель хотел повернуться к ней, но знал, что это не возможно.
Аде смотрел как огромное опухшее, красное лицо, что сочилось кровью, словно переспелая ягода соком, пыталось что-то ему сказать. Удары стали слабее, раненную руку саднило, но прекращать он не собирался. Опухшие губы Апреля беззвучно то открывались, то закрывались.
- Адевале, пожалуйста, хватит! - Мейв стала громче. Она начала приближаться, но вдруг остановилась и даже сделала несколько шагов назад.
Адевале продолжал. Он входил в кураж, но никак не мог понять: почему ему не становится легче?
Внезапный мощный толчок с боку: кто-то обхватил руками талию Аде и сбросил на землю, упав вместе с ним. Они оба упали в грязь. Аде инстинктивно начал извиваться в руках нападавшего, пытаясь вырваться. Это было сложно, но внезапно он почувствовал коленом землю и, упираясь в нее, попытался встать. Нападавший вдруг отпустил его, позволив подняться и, встав вместе с ним, чуть отскочил в сторону. Аде поднял свой безумный взгляд, его лицо было все измазано грязью, так же как и лицо напавшего.
Перед ним стоял, чуть сгорбившийся, вытянувший вперед руки в успокаивающем жесте, Феликс. В его глазах стоял животный страх, но было ясно: сбегать он более не собирался, просто не мог. Короткими шагами он подходил к Адевале, но не для того чтобы атаковать. По мере приближения он все ниже опускал руки, при этом переворачивая их ладонями к верху. Они чуть подрагивали от напряжения, кончики пальцев ходили ходуном. Со стороны выглядело так, словно Феликс пытался приручить дикого пса.
- Адевале, пожалуйста, пойдем домой. - Феликс не улыбался, только поджимал губы.
- Отойди, я закончу. - Аде встал прямо, вытер рукой грязь, что была слишком близка ко рту. - Этот мир и вправду настоящий ад, Феликс. Я сделаю то, что полагается делать в преисподней.
- Что? Что ты несешь? - Феликс перестал пытаться приблизиться, он стоял и смотрел в синие, озлобленные глаза. Такие родные, милые его сердцу, но необычайно колючие. - А как же...
- Я знаю, что ни к чему наше ебаное добро не приводит, Феликс. Как бы ты ни жил, чтобы не делал... - Голос Адевале продолжал страшно толи ломаться, толи дрожать. - Понимаешь наша жизнь состоит из вещей, что блядь берут и просто происходят. И не важно, что ты делаешь: добро, зло или вообще ничего. Это не имеет смысла, ты просто ворочаешься, живешь так, что остается только стиснуть зубы и терпеть. - Аде чуть наклонился и вытянул руку в сторону лежащего Апреля. - Я знаю, что это плохо, но я хочу этого. И это просто такой же обычный поступок. Вещь, ведущая к чему-то неизвестному. - Неестественная широкая улыбка блеснула на солнце крупными клыками лишь на мгновение.
- Адевале, послушай меня. - Феликс вдруг заговорил тихо. - Ты прав, наши действия не значительны и... мы никогда не можем быть уверенны, что мы получим в итоге. Но то, что ты делаешь сейчас: просто чистое зло. Прямая боль. - Он кивнул, словно соглашаясь с собственными словами.
- И что? - Адевале быстро, почти по-ребячески, пожал плечами и сложил руки на груди. - Для меня здесь нет ничего плохого, верно? - Его пальцы впились в его плечи.
- Так же как и для Апреля нести всякое дерьмо. - Феликс снова кивнул своим словам. - Согласись, всем было бы лучше, если бы этот мудак разучился говорить. Но и смысла в таком наказании не много...
- Да, и я вправду могу его заткнуть и попутно выпустить пар. Отойди, Феликс, если так не хочешь смотреть на зло, то просто вали домой.
- Если хочешь выпустить пар, то бей меня. - Он чуть расставил руки в стороны, приглашая. Его зеленые испуганные глаза источали решимость. Свежий ветерок игрался с неухоженными рыжими волосами, переливаясь на солнце они напоминали пляшущее пламя. Прямо как в день первой их встречи.
- Ты рехнулся? - Аде скептично приподнял бровь. - Отойди.
- Аде, прошу, я... я понимаю твою боль. Но ты не должен становится злодеем, верно? Всем может быть плохо. Все могут оступаться. Все могут порой вести себя как дерьмо. Все хорошо, Аде. Я... я... хочу помочь тебе. - Аде сделал шаг, Феликс сделал шаг тоже.
- Я устал, Феликс. Отойди. - Аде потер переносицу. В уголках его глаз снова засияла влага, это заметно раздражало его. Его брови начали дрожать. - ОТОЙДИ.
- Я не уйду без тебя. - Феликс все еще расставлял руки. Он не уйдет.
- ПОШЕЛ ПРОЧЬ, Феликс, дай мне закончить.
- Сойка мертва не из-за тебя. - Голос парня задрожал, он с новой силой почувствовал страх, но он и вправду не уйдет без Адевале. - Альбедо мертва не из-за тебя. Хьюго мертв не из-за тебя. Твоя мать мертва не из-за тебя. Хватит, прошу. Адевале, ты добрый, честный и очень умный, пожалуйста, пойми. - Феликс и сам не заметил как начал реветь. Он видел скромные слезы Адевале на его напряженном фарфоровом лице и ему самому становилось больно. - Пойми, что даже если ты и сам не можешь себя простить за свои проступки и беспомощность, то... то знай, я тебя прощаю. В моих глазах ты никогда не был виновен и всегда оставался тем, кто верит лишь в добро...
- Это и ломает меня, Феликс. - Аде вдруг заговорил спокойнее. Его взгляд был устремлен куда-то под ноги Феликса. - Я ищу добро в мире, где умирают люди, вроде Альбедо, но зато живут такие, как Апрель...
- И ты вот так решил внести равновесие?
- Я решил сделать то, что хочу, Феликс. В кой-то веки дать волю эмоциям. - Его губы дрожали. Из прищуренных глаз текли слезы, чуть задерживаясь в густых ресницах.
- Тогда, я тоже хочу делать то, что чувствую.
Феликс в два длинных шага оказался рядом с другом. Его руки обвили дрожащее тело Адевале. Феликс сильнее стиснул объятия. Откуда-то из-под слоев грязной одежды было слышно приглушенное всхлипывание. Тонкие руки неуверенно обхватили Феликса в ответ. Широкие объятия рыжего парня, казалось, полностью поглотили его друга.
- Хватит паясничать, я же вижу, что ты можешь встать. - Знакомый баритон где-то сбоку.
Адевале повернул голову, не покидая объятий друга. Он аккуратно выглянул из-за, обхватившей его руки и моментально покраснел, снова прячась в объятиях Феликса. Возле Апреля на корточках сидели Мейв и его отец. Он, что все время был здесь?
Мейв поправила кудри на опухшем лице Апреля.
- А тебе идет. - Она игриво усмехнулась.
- Ой, да фаткнишь. - Он едва различимо бубнил из-за опухших губ. - Помогите мне луфе вштать, пока этот пифданутый опять на меня не накинулшя.
- А не ты ли говорил, что легко уделаешь Адевале? - Мейв опять усмехнулась и помогла Шаю поднять Апреля. Адевале виновато выглядывал из-за грязного плеча Феликса. Лицо Апреля выглядело ужасно, однако ничего серьезного, помимо вывихнутой руки и пары рассечений, у него не было. Кучерявый вполне уверенно держался на ногах.
- Я прошто пофолил ему фыпуштить пар. - Он показательно задрал подбородок. И, повернувшись к Адевале, самоуверенно кивнул ему. Кажется, что чувство унижения перекрикивало в нем чувство боли и теперь все, что он мог делать - это только создавать иллюзию того, что так все и надо. - Че штоим, кого фдем? Отфедите меня в медпункт...
- Хорошо, но будешь много болтать - пойдешь в одиночку. - Мейв чуть ущипнула его за бок, тот фыркнул на нее.
Барибал с Омникордом спустились в овраг и помогли поднять по склону пострадавшего. Шай подошел к Феликсу и Адевале. Сын неуверенно заглянул в отцовские глаза и, к собственному удивлению, заметил там лишь нечто неуловимо мягкое, слегка сияющее. Забота? Да, в контексте Шая Каструма, это была именно она.
- Пойдемте все домой... скоро будут похороны. - Шай погладил Адевале по спине и первым пошел в сторону Центра. - А после нам нужно будет поговорить.