глава 24
Игра не задаётся с самого начала. Я много туплю. И даже успеваю получить шлепок от Роджерса по голове, которая, слава богу, прикрыта шлемом. Рон тоже ведёт себя неестественно. А если точнее - противоестественно. Двигается как робот, на автопилоте, которому забыли переключить скорость движения с домашнего режима на победный. Он не защищает кольца, он их просто сторожит. Чтобы не украли. Вот как это выглядит со стороны. Вялые, апатичные пассы руками. Как будто он уже архитектор, который невидимым карандашом чертит план будущей постройки, забыв, что его будущее строится именно здесь, сейчас, на этом поле. И строится отнюдь не карандашом.
"Рамбургские громилы" поистине оказываются громилами. Пять "говноедов", как прозвал их Роджерс, работают руками, ногами, плечами, спинами и самое главное, головой. Они думают. Да, да. Успевают не только толкать, катить и материться, но и обдумывать свои атаки, передачи и отступления. Всё грамотно. Грамотно настолько, что ни я, ни Пол пока не в состоянии разгадать их тактику. На досконально изученных видео с матчей "Громил" всё выглядело по другому. Не было того просчёта, который появился у них сегодня. Счёт 11:18, не в нашу пользу, заставляет нас совершать ошибки, торопиться и вести себя по-детски, как необученных мальчишек. Словно мало мне поцелуя Рона... Остаётся лишь уповать на скорейший тайм аут, где Уил всё объяснит и задаст нам новую линию поведения.
На табло 16:26. Убийственное отставание. Звучит гудок и мы, перебрасываясь ругательствами между собой, тащимся к трибунам и скамье запасных, где Милон уже скалит зубы, а тренер тянет руки, чтобы толи обнять нас и пожалеть, толи придушить и всплакнуть над нашими могилами. Ведь Кровель в курсе всего, что происходит, он хоть и не приехал лично, но, однозначно, наблюдает за игрой с не меньшим рвением, чем зрители на стадионе. Зрители... Отдельная боль и сожаление. Слышны только обвинения и крики недовольства в наш адрес. И мне сложно что либо им противопоставить. Разве что неуместный поцелуй Рона. Но вряд ли это остановит проклятия в наш адрес и снизит градус негодования. Хоть большинство болельщиков и радеют за Рамбург, наша группа "поддержки" отчётливо, как пожарная сирена, освистывает своих подопечных, то бишь нас.
- Роджерс, будешь сортиры мыть с завтрашнего дня. Все сортиры в раздевалке и в общаге, - от злости жилы на шее Уила натянуты, а голос похож на орлиный клёкот. - Маккирен, лично переломаю тебе ноги, если не ускоришься. Стакерс, ты уволен! Можешь прямо сейчас отправляться на помойку, если тебе больше нечего показать. Вы видели счёт? Вы просираете! Кому? Первым же соперникам!
- Да они не такие. На видео... - ловлю я секунду молчания, чтобы оправдать наше фиаско, но меня прерывают:
- Это вы не такие! - тренер почти подпрыгивает от бешенства.
- Я пойду вместо него, - откуда ни возьмись за левым плечом Уила показывается Гуф и тычет в меня пальцем. - Он валит игру.
- Пойдёшь. Но вместо Рона.
Ужас в глазах друга вырастает подобно ядерному грибу. В Сордисе замена не по состоянию здоровья - это приговор. Точка. Смерь, после которой можно прощаться с карьерой.
- Нет, - произношу я одними губами. В голове не укладывается, что отец может так поступить с собственным сыном. - Нет, - повторяю я чуть громче.
- Да! - Милон лбом ударяется о мой лоб и хватает меня за плечи. - Да, малыш. Со мной вы заработаете. Я не дам вам спуску. И "громилам" тоже не дам.
- Я не выйду на поле, - я мотаю головой. - Я не пойду без Рона.
- Что? Что ты сказала? - продолжает зверствовать тренер и жестоко проговаривается, даже не заметив этого. Он торсом отстраняет Гуфа и сам, возвышаясь надо мной, смотрит сверху вниз. - Ты не только выйдешь на поле, ты включишься в игру за двоих. Нет, за троих!
- Так нечестно, - совсем по- ребячьи канючит Буже. - Милон отстранён директором. Осталось ещё двое суток. Он только запасной. Ему нельзя. Кровель будет недоволен.
Я благодарна за не весть откуда взявшуюся солидарность Кристофа, хоть и осознаю, что его ремарка не изменит ход событий. И самодовольство Милона тоже подтверждает это. Он понимает, что одержал маленькую победу. Но тут неожиданно вперёд выходит Зак:
- Это Милон избил Касима, - выстрелом в тишине звучит его признание, а я наблюдаю за ошарашенным Уилом и Роном, который вдруг начинает приходить в себя от услышанного. - Поэтому играть в одной связке сейчас для них плохая идея. Напомню, Гуф был отстранён за агрессию на поле. За агрессию, направленную на Каса. Рон вернётся в игру. Он очухается, правда Рон?
Но Рону Стакерсу не до игры. Я вижу, как он, проснувшись ото спячки, напрягшись, срывается с места, чтобы добраться до Милона. Он хочет отомстить. За меня. Ещё бы, так долго выпытывал имя и наконец-то узнал. Его на долю секунды задерживает Найл. И Милон опережает его. У него тоже шок. С той стороны, с которой не ждал. Он размахивается и всей своей массой бьёт, но не Рона, а Зака в лицо:
- Сучара! Врёшь всё! Какого хера ты врёшь? Мы же всё уладили! С тобой, сука, уладили!
Роджерс, не долго думая, отвечает на выпад друга и техничной подсечкой сбивает того с ног. Сам он слегка оглушён. Трясёт головой, словно проверяя не выльется ли этот удар в помеху во время матча.
Тренер крутит головой, не зная, что делать, но потом вклинивается между нами и, расставив руки, велит разойтись:
- Пшли все! На максимальное расстояние друг от друга! Тишина. Стоп! Заткнулись все!
До нас вдруг начинает доходить, что всё это действо, все разборки не ускользнули от объективов телекамер, которые продолжают бесшумно снимать. Стряхнув наваждение, мы рассаживаемся по местам и ждём окончательного вердикта Уильяма. Я знаю, каким он будет. Знает и Милон. И поэтому единственный не прекращает материться.
- На поле возвращаетесь в том же составе, - устало, без былой ярости доносит тренер. - И хватит надеяться на Бога, берите всё в свои руки. Кас, обрати внимание, перед тем как передать тебя друг другу, защита делает взмах рукой. Увидишь взмах, жди смены. Дёргай к другому кольцу. Пол,15-ого центрового бери на себя. Он хитрит. Его главный трюк - оборот на 360 с мячом. Остановись, встреть его на развороте с другой стороны и без проблем заберёшь мяч. Не беги за ним по кругу. Найл, хватит бороться сразу со всеми, зови Буже на помощь. Зак, Рон... глаза шире. Просто включитесь. Хватит спать.
И мы просыпаемся. Даже в глазах Рона появляется былая осмысленность. Теперь чуть-чуть везения, и у нас вновь появляется шанс. Призрачный, ввиду большого отрыва в счёте, но всё же шанс.
Я исподтишка разглядываю Роджерса. Кулак Гуфа - не пуховое одеяло, оставил заметный след возле его глаза. Завтра там будет огромный синяк. А пока мне хочется провести там рукой, накрыть ладонью, обезболить, прикоснуться губами... Силюсь понять, о чём он думает. Но тщетно. Его шрамы, почти незаметные, добавляют загадочности, длинная чёрная чёлка скрывает глаза. Прячет то, что и так запечатано, замаскированно под видом надменности и презрения - прекрасную душу. Мне понадобилось не так много времени, чтобы снять все запоры и проникнуть в самую суть.
Я вглядываюсь в Рона и вижу печального, красивого парня. Правильные, модельные пропорции лица, ясные, не умеющие врать, глаза, чуть приподнятые, словно в немом вопросе, брови. Волосы, влажные от пота, сбились в прядки, тело, которого я бездумно касалась, теперь недоступно и кажется чужим, слишком идеальным для бездумных касаний. Губы, то и дело шептавшие о любви, плотно сомкнуты. Пухлые, чувственные губы которые целовали меня всего лишь пару часов назад. Они совсем не такие как у Роджерса. Два антипода. Утончённость против резкости. Доброта против грубости. Сдержанность против развязности. Аналитика против хитрости. Но и там, и там большая поддержка. Хоть и завуалированная. Достойна ли я её? Никто не ответит на этот вопрос лучше меня самой. Но я пока не готова к ответам.
Резкий гудок останавливает мои размышления. "Водомерки" синхронно поднимаются со скамьи и уже более уверенно шествуют на поле. Но соперники тоже не теряли время даром. Выдохнувшие, с новыми силами, они снова чувствуют себя хозяевами арены. После розыгрыша мяча, который, кстати, достался им, "Громилы" возобновляют свои атаки с удвоенным энтузиазмом. Моё очередное неудавшееся наступление и падение, когда по мне катком проезжается чуть ли не вся сборная противника, ненадолго выбивают меня из колеи, но я слышу свист с нашей стороны поля, оборачиваюсь и вижу Роджерса, который тянет большой палец вверх, подбадривая и призывая не сдаваться. Вспоминаю наш разговор в автобусе и буквально подскакиваю с места. В голове проносятся все подсказки тренера, уловки, которым научил меня Зак, годы моих тренировок, когда порой одна лишь несгибаемая воля и приводила к победе. Я ощущаю подъем и пулей мчу за мячом, чтобы наконец переломить ход игры. Стадион гудит. Крики раздражения в наш адрес сменяются радостным улюлюканьем. Моя команда, словно почувствовав незримый призыв, подстраивается.
Но чуда не происходит. Даже через полчаса мы не можем вырваться вперёд, хоть и сокращаем разрыв до минимума. 38:39. Почти ничья. Почти... Задыхаясь от непомерной усталости, моля всевышнего лишь о глотке воды, я кидаю взгляд на табло. До конца матча 2 с половиной минуты. Но мяч ещё на нашей стороне. Рона штурмует нападающий Рамбурга, и никто не может прийти на помощь, натиск противника идёт по всем фронтам. Я замираю. Если будет гол, нам хана. "Громила" вскидывает руку, чтобы кинуть мяч, метясь аккурат в кольцо за спиной друга, но тот подпрыгивает и, грудью отталкивая противника, падает на спину, всё-таки удержав оборону. Это происходит так быстро. И никто кроме меня не замечает, как Рон хватается за ногу и не торопится вставать. Я ловлю передачу от Кристофа и скольжу к кольцам "Рамбургских громил", стёсываю спину о сетку, но не даю себя догнать. Мимолётный взгляд на табло. 5 секунд до конца. И я, не раздумывая, запускаю мяч, понимая, что времени подобраться ближе просто нет. Гудок. И мяч пролетев через кольцо, касается пола.
Гол! Я успела. Господи, я успела! Мы не выиграли этот жёсткий, напряжённый матч, не выиграли. Но! И не продули!
Я как подкошенная падаю на пол, получаю удар роликами в бок от одного из проезжающих мимо Громил, но я не чувствую боли. Эта невинная месть такая малость, по сравнению с тем, как колотится моё сердце. Я слышу только его. Оно отстукивает туш. Мы сделали это. Сделали. Мы не продули! Впервые за последние 4 года школа Святого Антония проходит первый отборочный матч. Как давно Блэквуд не чествовал своих чемпионов. Восхищение игрой отдельных игроков, таких как Роджерс, не в счёт. Теперь вся команда доказала, что мы можем. Что рано списывать школу со счетов. Что мы ещё повоюем.
Уил не переставая хвалит, обнимая нас всех по очереди, как будто до этого не обещался свести нас со свету. Милон и Зак примирительно жмут друг другу руки. Пол, Лис и Кристоф улыбаются до ушей. Лишь Рон, скинув, роликовые коньки и не обращая ни на кого внимания, исследует ступни. Я опускаюсь на колени, тянусь к его ноге и получив хлёсткий удар по рукам, вскрикиваю.
- Не стоит, Кас, я сам справлюсь. Займись лучше Роджерсом, ему тоже не сладко.
Мои брови ползут вверх. Это что-то новенькое. И больше в духе Зака, нежели Рона. Хочу спросить, с чего такое пренебрежение моей дружбой, но замечаю, что за нами наблюдает Закария. Милон, приводя ему десятки доказательств своей дружбы, загибает пальцы, но Роджерс не слушает его, он, застыв, вперился в меня взглядом. Это не ускользает и от внимания Рона.
- О, смотри, ждёт. Иди, иди, чего уж...
Он говорит это громко, не стесняясь и Роджерс, естественно, всё слышит.
Больше всего мне хочется влупить Рону хорошую, звонку, смачную пощёчину. Но я не делаю этого. Терпеливо перевариваю ситуацию и всё-таки дотягиваюсь до ноги друга и сжимаю, проверяя целы ли пальцы. Теперь вскрикивает Рон.
- Бляха, осторожнее! Больно же.
- Не матерись, тебе не идёт. Не твоё это.
- Почему? Тебе же нравятся парни побрутальней.., - Рон стреляет глазами на Зака и исправляется:
- Ой, извини, девчонки, я хотел сказать, девчонки. Брутальные девчонки, Кас.
- Вот ты дебил, - начинаю сердиться я.
- Ну и дебилы, как оказалось, тоже в твоём вкусе. Хотя нет, чего это я... Он умница. Он не дебил, да?
- Хватит паясничать. У тебя скорее всего перелом. Тебе надо доктора.
Я вижу, как Роджерс, задумчиво потирает бороду и хлопает Уила по плечу:
- Тренер, у Рона перелом.
Он делает это, не выказывая ни малейшей эмоции, как капитан команды, у которой возникла небольшая проблема. Мне не нравится эта отстранённость. Меня она коробит. И пугает. Уж лучше бы он язвил и ехидничал.
К нам подходит Уил, и остальные, отреагировав на слово "перелом", не остаются в стороне. Они окружают Рона, поочерёдно мнут его ногу, от чего он вопит истошным воплем.
- Да, по ходу дело серьёзное, - подводит итог отец Рона. - Долгого больничного не избежать. И как тебя угораздило, в роликах-то? Эх...
И тут на стадионе оживают динамики и весёлый, полупьяный голос диктора зачитывает финальный результат:
- Со счётом 39:39 победа в матче делиться пополам. Ничья, народ, вы можете себе представить? Гости нашего округа сегодня доказали, что способны на многое. Команда "Водомерки", как впрочем и команда "Рамбургские громилы" проходят в среднюю отборочную зону, где я уверен, ещё покажут по чём фунт лиха. Ну, а кто будет их следующий противник или может они вновь схлестнуться друг против друга, узнаем уже совсем скоро. У ребят есть 45 дней на подготовку к новому этапу, а у нас с вами 45 дней, чтобы обновить транспаранты, выучить кричалки и закупиться пивом, чтобы праздновать новые победы.
45 дней. Как раз, чтобы срослись кости. И ни единого дня для тренировок. Никто не выпустит на поле игрока, который только что вылез из лангетки.
Рон пальцами сжимает виски. Его похлопывают по плечу, подбадривают, но молчат. Только Лис находит слова поддержки, сомнительные, конечно, но по другому он не может:
- Ничего, Рони, отлежишься дома. Руки же целы, вот их и тренируй, - он показывает неприличный жест, намекающий на мастурбацию, и хохочет, довольный своей шуткой.
- Нееет, - протяжно тянет Роджерс, - у него есть малой. Касим поможет. Они же друзья, - это звучит двусмысленно, но я выбираю не встревать. Меня беспокоит лишь здоровье Рона и его вселенская ревность. Хотя, если быть честной, на секунду перед глазами мелькает картинка, где Рон... тренирует руки. Но это так неуместно, что я быстро переключаюсь.
- А как же учёба? Завтра первый день занятий, - вспоминаю я, обращаясь к тренеру. - Может, я смогу чем-то помочь?
- Ты? - ухмыляется Рон. - Не смеши.
Но он и не думает смеяться. Наоборот, в глазах его вспыхивает надежда, и мне становится не по себе. Я стыжусь, ощутив досаду от нависшего надо мной долга перед другом, перед его любовью, его немым признанием. Я хочу помочь, но не так... не при таких обстоятельствах. Не на тех условиях, в которые была поставлена. Но уже не отмотать назад. Не стереть поцелуй Рона с моих губ.
- Прости, пожалуйста, - как будто заметив мои терзания, Рон вдруг полностью меняет своё сумасбродное поведение на раскаяние. - Извини за то... в номере.
- А мне понравилось, - это Кристоф.
- А что там у вас в номере? - тут же реагирует Полароид, наверняка сожалеющий о невозможности поставить скрытую камеру на выезде.
- Кас помогал Рону тренироваться, угадал? - обращаясь к Буже, спрашивает Роджерс.
- Ага, - расплывается в глупой улыбке Кристоф. - И ещё он сказал, что его зовут Кари.
Моё сердце делает сальто. А по лицу Зака тут же пробегает тень, его желваки напрягаются, он затихает, и вся его бравурность моментально улетучивается. Рон закусывает губу и окидывает всех взором, вычисляя реакцию парней на моё настоящее имя. Он задерживается на Роджерсе, наравне со мной изучает его преображение из балагура в Мистера Опасного Скорпиона и ждёт не сделает ли он резкий выпад, не скажет ли что- то, что поставит меня под удар. Уил тоже зависает с открытым ртом. Глаза его похожи на две монеты, которые просто прожигают меня насквозь. А плотность воздуха повышается настолько, что фраза, вылетающая из уст Найла, кажется осязаемой:
- Сегодня бухаем?
- Конечно, - бьёт его в спину Полароид. - Да же, тренер? Пропустите с нами по бутылочке?
- Нам на автобус. Успеете ещё отметить, - отстранённо, всё ещё не спуская с меня глаз, возражает Уил. - Мне нужно отзвониться. А вам собрать шмотьё и через час ждать меня у входа. И чтоб... Рон, доедешь до Блэквуда или...
- Без проблем, - откликается Рон.
- Я помогу, - подключается Роджерс. И плечи мои, сжатые в спазме, наконец обмякают.
Стадион провожает нас стоя. Флаги Рамбурга и Блэквуда переплетаются между собой. И пожимая руки "Громилам", мы искренне благодарим их за сложный матч. Страх полностью отпускает.
А в груди моей зарождается гордость.