Глава 5.
Рано утром, пока ещё все спят после вчерашней пьянки, бодрая, я выхожу на стадион школы Святого Антония. Святая святых всех игроков. Священный алтарь мира Сордис.
Солнце ещё низко, спрятано за зрительскими рядами, что вздымаются вверх, окружая овальную арену. Вокруг ни души. Только я и Игра. Впитывая энергетику места, я дышу глубже и смотрю во все глаза. Идеальное ровное покрытие пола, без вмятин, трещин и выбоин. 4 вертикальных кольца, похожих на иллюминаторы, два с одной стороны, два с другой и сетка, как в волейболе, натянутая ровно над серединой поля. Обычная верёвочная сетка, которая во время игры становится непреодалимым препятствием для нерасторопных игроков.
Сордис по сути, это усовершенствованная, усложнённая во сто крат игра в баскетбол. Вместо кроссовок на ногах ролики, вместо одного горизонтального кольца за спинами защитников, два вертикальных и сетка, под которой нужно пронырнуть, попутно ведя мяч рукой. Два защитника, два нападающих и 2 центровых. И всего лишь один единственный запасной. Если травму получит и он, то игра идёт на выживание.
Именно мой мелкий рост, ловкость, меткость и феноменальная скорость, с которой я орудую мячом, сделали меня лучшей. Я виртуозно проскакиваю под сеткой, перенося игру на поле соперника в то время, как остальные нападающие путаются в ней, сбивая головы, падая и сдирая руки в кровь. Им не угнаться за мной. Этим амбалам, которые так и не поняли, что здесь главное не сила, с которой ты толкаешь соперника на сетку, а хитрость. Женская хитрость - недостающее звено в этом мужском мире.
Я надеваю ролики, плотно защёлкивая крепления, пристёгиваю наколенники и напяливаю на голову шлем. Я готова.
Ступаю на арену, и она сама движет мной. Мне лишь остаётся отдаться её власти. Мяч перескакивает из руки в руку, пружиня об пол, я скольжу по настилу, как истинная водомерка скользит по глади озера. Скольжение, группировка под сеткой, бросок, гол. Скольжение, группировка, бросок, гол. И так бесчётное количество раз. Тренируюсь до тех пор, пока не слышу звук аплодисментов, доносящийся с трибун.
Я замедляюсь, выискивая виновника шума. Закария. Он развалился на одном из сидений, закинув ноги на спинку переднего ряда. Как долго он наблюдает за мной? Разве после вчерашней попойки он не должен лежать на кровати с болью в голове и ломотой во всём теле?
Я уже выдохлась, поэтому подкатываю к трибунам:
- Выспался, наконец? А почему без снаряжения?
- Какой же ты переживательный, малой. Зря печёшься обо мне. Побереги свои нервы. Лучше обрати внимание, как закидываешь мяч. Всегда с одного расстояния. Соперник не дурак, быстро подметит эту точку. Старайся подобраться ближе к кольцу.
- Дык это ж легкотня, сблизи бить.
- Легкотня, когда нет защитника. А ты с защитником попробуй подобраться.
- Может посодействуешь? - я смотрю на электронные часы поверх табло. - Время уже ого-го, 9 утра. Пора и размяться после гулянки.
Я с замиранием жду ответа, надеясь, что он примет приглашение.
Зак равнодушно смотрит словно сквозь меня, зевает, встаёт и идёт к выходу со стадиона, оставляя мою просьбу без внимания, наглядно продемонстрировав, что ему плевать на команду. Главная и единственная звезда здесь он. И менять он ничего не собирается.
Ну и пошёл он в задницу!
- Да пошёл ты... - бормочу я, вторя своим мыслям. И тут Роджерс оборачивается и я холодею от страха. Блин, я же тихо...
Но он сплёвывает сквозь зубы и произносит:
- У нас тут с парнями вечерком небольшой мотокросс намечается. Хочешь, присоединяйся.
Злость тут же улетучивается. Я торжествую. Значит, ему понравилась моя игра. Иначе и быть не может!
- Я без мотоцикла вообще-то. Только на своих двоих и вот на этих могу, - я киваю на ролики.
- Я подберу, - и уходит.
А я танцую джигу. Ура! Роджерс принял меня! Посчитал Касима достойным! Он позволит мне играть!
Я проворно переобуваюсь, хватаю шлем под мышку и несусь в общагу. Хочется скорее поведать о своей победе Рону.
Рон ещё спит. Прямо в одежде. Я трясу его за плечо, дёргаю за ухо. А он только мычит и отворачивается.
- Вставай! Всё проспишь, тетеря! Знаешь, куда я сегодня иду? Точнее еду? Точнее не куда, а с кем.
- Ммм..., - что видимо означает "куда".
- С Роджерсом! На Харлее! - почти ору я.
Рон приоткрывает один глаз, щурится, обхватывая голову руками.
- Блин, болит...
- Господи, во сколько ты лёг? Неужели не проспался ещё? Чемпион, блин, - злюсь я на друга и отправляюсь в ванную. Роюсь там в шкафчике с аптечкой, нахожу обезболивающее, наливаю стакан воды и возвращаюсь к Рону.
- Держи. Можешь не благодарить.
Рон кидает таблетку в рот и залпом осушает стакан.
- Спасибо... Который час?
- Ты вообще слышал, что я сказала? Алё!
- Слышал. Но не врубаюсь, отчего столько радости? Он же не на поле тебя позвал. А на Харлее ты вряд ли изумишь его своей сноровкой.
- Сегодня он наблюдал, как я тренируюсь. И после этого позвал. Значит, в восторге. Да? В восторге же?
Друг пожимает плечами.
- Кто его разберёт. А ты разве не застала его за тренировкой? Он всегда занимается с 5 до 7.
У меня округлились глаза. Значит, я была не первая? И, с издёвкой призывая его размяться, опять опростоволосилась?
Да что же он за человек такой, этот Зак? Стальной что ли? Я выпила всего ничего, а он... Несмотря ни на что не изменил игре.
Я чувствую что-то сродни уважению. А это для меня большая редкость, ей-богу. Мне кажется, я вообще никогда никого ни уважала. Ну если только Роберта Саерса, чемпиона Лиги от округа Нортон. Бывшего жителя маленького Блэквуда. Того, кто сумел достичь огромных высот и стать полубогом Сордиса, даря надежду оставшимся, что всё возможно.
Рон снова утыкается лицом в подушку, я оставляю его в покое и иду в свою комнату. Принимаю душ, напевая весёлый мотив. Одеваюсь. И отыскав губку, начинаю надраивать душевую. За ней следует раковина и унитаз. И спустя 40 минут обнаруживаю, что в моей ванной всё блестит не хуже, чем у Роджерса. Офигеть. Чудеса из чудес. Я самолично вычистила целую комнату. Мама упала бы замертво, узнай, что её дочка на это способна.
На этом запал трудолюбия не иссякает и, набрав ведро воды, я перемещаюсь в спальню. Протирая везде пыль, я обнаруживаю на столе записку. Ещё вчера её тут не было. Разворачиваю и узнаю почерк Рона.
"Ты лучшая, К."
Недовольно качаю головой. Опять эти женские окончания. Надо было писать "ты лучшИЙ". Просила же обращаться ко мне как к мальчишке.
Я комкаю клочок бумаги и бросаю в мусорную корзину. Гол!