Turncoat

Гермиона

Усаживаюсь напротив Роули.

— Я буду снаружи, Гермиона, — говорит Люпин, направляясь к выходу.

До сих пор не совсем понимаю, почему нужно допрашивать Роули один на один, полагаю, что без свидетелей мне будет проще сосредоточиться и проникнуть в его разум. Но сначала я дам ему возможность рассказать всё самому.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — спрашиваю я.

— Да, да, — скучающе протягивает он.

Он привязан к стулу и не может сделать ничего, что угрожало бы моей безопасности. Вместо страха от нахождения в одной комнате с пожирателем смерти я чувствую лишь отвращение. Я слышала в разговоре между Тонкс и Люпином, что Роули не колеблется убивать женщин и детей, едва узнав, что статус их крови находится под вопросом.

— Так что ты будешь со мной делать, грязнокровка?

— Можешь называть меня как угодно, — равнодушно произношу я. — Я всё равно дам тебе шанс. Тебе известно, кто предал Орден?

— А ты бы очень хотела это знать, да? — злобно скалясь, говорит он.

Почему он не боится? Он полностью в моей власти. Я могу сделать всё, что мне вздумается, ни секунды не поколебавшись. У него нет причин чувствовать себя так уверенно.

— Если не скажешь, мне придётся использовать легилименцию, — предупреждаю я.

Мне не нравится идея проникновения в чужой разум. Согласно книгам, легилименция не лучше, чем пытки, потому что является серьёзным нарушением частной жизни. Я знаю, что на войне все средства хороши, но всё-таки...

— Ну, дерзай. Не думаю, что после сегодняшнего информация о предателе окажется чем-то для тебя полезной.

Я прищуриваюсь. После сегодняшнего? Что это может значить?

Устанавливаю зрительный контакт и проникаю в его разум. Малфой оказался прав: защита Роули разбивается при одном мизерном усилии с моей стороны и вот я уже пролистываю его воспоминания. При мысли о Малфое кулон начинает жечь грудь, но у меня нет времени прочесть послание.

Сосредоточиваюсь на Волдеморте, пытаясь найти самые последние воспоминания, связанные с ним.

Я в тёмной комнате, смотрю на спинку высокого кресла, повёрнутого к камину. Рядом со мной стоят Долохов, Малсибер, Крэбб и Малфой — старшие. Волдеморт отдаёт приказы.

Пролистываю это воспоминание и смотрю на ту же комнату, но уже через узкую щель в дверном проёме. Передо мной спина низенького, кривоногого, плешивого мужчины.

Нет...

Наземникус Флетчер.

Бруствер убедил нас, что Наземникус — лучший вариант для сбора информации о пожирателях, потому что он преступник. Мы поверили ему, потому что, несмотря на свою трусливость, Флетчер и правда вращался в криминальных кругах и знал, как незаметно выведывать полезные сведения, совершая мелкие сделки.

Всё сходится.

Это он сказал, что в Дырявом котле будет лишь пара пожирателей. Это он дал нам координаты их бристольского лагеря. Он не знал о наших планах засады в Ноттингеме, потому что это было спонтанное решение. Знал ли он о задании Симуса — это единственное, что надо проверить.

Я выхожу из разума Роули.

— Наземникус Флетчер, — говорю я вслух.

— Наземникус, да, — довольно кивает он.

Кулон снова жжётся, и я поднимаюсь на ноги.

— Что ж, мы узнали всё, что нам нужно. Осталось только решить, что делать с тобой, — обращаюсь я к нему. Затем зову Люпина.

Когда он входит в комнату, я говорю:

— Шпион — Наземникус.

— Ты уверена? — спрашивает он.

Я киваю.

— Мне нужно выйти на пару минут.

Он занимает моё место, и я выхожу из комнаты, закрывая за собой дверь. Достаю кулон и вижу лишь одно слово, написанное большими буквами: «ОПАСНОСТЬ». Что за?..

Вдруг дверь резко распахивается, и в комнату влетают два пожирателя. Я сразу же понимаю, что один из них — Долохов, и бросаюсь в дальний угол, метая Оглушающие в них обоих. Не обращая на меня внимания, они исчезают в комнате, где находятся Люпин и Роули.

Третий пожиратель направляет на меня палочку, из кончика которой вырываются верёвки. Я уворачиваюсь и пытаюсь оглушить его, но заклинание пролетает мимо и попадает в четвёртого, стоящего в дверном проёме. Я бегу к выходу, но третий пожиратель создаёт стену огня, блокируя мне путь. Следом в меня летит Обезоруживающее от пятого, но, прежде чем я могу отреагировать, струя света отражается и летит обратно в его направлении.

Заклинания опять отскакивают от меня?

Я блокирую почти все из них, но упускаю одно, и оно опять отражается. Это придаёт мне больше уверенности, я делаю шаг вперёд, занимая наступательную позицию. Продолжая метать заклинания в пожирателей, я наконец вижу, что могу обойти стену огня и выбраться отсюда.

Вторая дверь открывается, и из неё выходит Роули. Значит, Долохов и другой пожиратель освободили его. Он присоединяется к остальным, и я понимаю, что это и было причиной его уверенности. Всё было подстроено. Он знал, что за ним придут!

Разъярённая, я начинаю работать быстрее, чтобы пробраться к выходу и аппарировать. Мы установили точки аппарации в этом здании чисто из соображений безопасности — никогда не думала, что мне придётся пробиваться к ним с боем.

Оглушающее со свистом проносится мимо — пугающе близко рядом с ухом. Я понимаю, что слишком сильно полагалась на свою удачу. Неважно, что за сила меня оберегает, должно быть, она уже на исходе от такой массированной атаки. Я сдаюсь, оставляю надежду пройти мимо огненной стены и перехожу в оборонительную позицию, лишь изредка посылая в пожирателей заклинания.

Направляю палочку на огонь и кричу:

— Агуаменти!

Вода гасит часть стены, но в это время одно из заклятий пробивает мой щит, и я вынуждена отвлечься, чтобы блокировать ещё несколько. Когда я снова обращаюсь к стене огня, вижу, что она опять целая.

Дверь второй комнаты громко распахивается, но я не могу посмотреть в том направлении — атака трёх пожирателей не даёт мне ни одной свободной секунды. Точнее, не давала, пока я не услышала голос Долохова:

— Прекрати сопротивление или я убью твоего дружка!

Продолжаю отражать заклинания, но их количество ощутимо снижается. Только один из пожирателей, который напал на меня первым, продолжает атаковать. По сигналу Долохова он тоже останавливается. Я вижу, что Люпин без сознания, крепко связан и парит в нескольких футах над полом.

— Не дождётесь, — говорю я, гневно глядя на Долохова.

— Ну, как пожелаешь, — отвечает он и направляет палочку на Люпина.

Это не пустая угроза. Я знаю, что он не блефует. Чёрт, я не могу дать Римусу умереть вот так.

Моя палочка с тихим стуком падает на пол. Один из пожирателей тут же призывает её к себе. Долохов направляет на меня палочку, и я инстинктивно вздрагиваю.

Я понимаю, что кулон всё ещё у меня на шее, но выскочил из-под свитера. Сжимаю его в руке и закрываю глаза, изо всех сил концентрируясь на одном слове: «Наземникус».

Затем меня откидывает назад, и я болезненно ударяюсь в стену.

Они убьют меня?