9 Кристиан
Дым забивался в легкие, как пепел гнева. Я знал, что нужно вытащить Аврору — и я это сделал. Но одна мысль не давала мне покоя. Моника.
Я знал, что она осталась в зале. И знал, что времени почти не осталось.
— Держитесь здесь! - коротко бросил охранникам у машины, передавая им Аврору. — Если со мной что-то случится — увезите её. Срочно. В укрытие.
Я не стал ждать ответа. Развернулся и нырнул обратно в клуб — в хаос, огонь и смерть.
Внутри всё было иначе. Ни музыки, ни света. Только вой сирены и хлопанье искорёженных конструкций. Пол усеян телами. Некоторые двигались. Другие — уже нет. Я не мог себе позволить смотреть на лица. И не имел права замедляться.
Моника, черт тебя побери. Где ты?
Я пробрался в зал, освещённый только мигающими аварийными лампами. Запах крови и гари бил по нервам. Я уже почти прошёл мимо, когда заметил серебро — её платье. Как зеркало, отражающее кошмар.
Она лежала у стены, полусогнутая, ссадины на лбу и руке, вокруг — осколки стекла. Без сознания.
— Моника! - я упал на колени, проверяя пульс.
Был. Слабый, но был.
Я аккуратно поднял её, придерживая голову, как хрупкий фарфор. Лицо бледное, ресницы дрожат, но не открываются. Пульс снова замедлился — нельзя было терять ни секунды.
На выходе уже слышался гул приближающегося мотора. Чёрный «мерседес». Николас. Конечно, он не мог не приехать. Он всегда появляется в самый сложный момент. И в самый важный.
Машина остановилась, дверь распахнулась, и он вышел — в тёмном пальто, в глазах буря.
— Где она? - голос был глухой, убийственно спокойный.
Это значит — ярость внутри уже почти на пределе.
Я молча передал ему Монику. Его руки дрожали — впервые я видел, как дрожат руки у Николаса. Он прижал её к себе, осторожно, бережно, как будто боялся, что она исчезнет.
— Она жива, - сказал я. — Пульс есть. Была рядом с эпицентром. Скорее всего, ударная волна, сотрясение. Я не думаю, что есть внутреннее кровотечение, но...
— Я справлюсь, - перебил он, не глядя на меня. — Спасибо, что нашёл её.
Он посмотрел на меня тогда — и в его взгляде было что-то невыносимое. Боль, страх, благодарность, сдержанная, мужская. И что-то ещё — обещание. Что всё только начинается.
— Кто? - спросил он. Глухо. Угрожающе.
Я сжал кулак.
— Мы выясняем. Но я чувствую... это латыши.
— Скоро кто-то умрет, - сказал Николас почти шепотом. — Очень скоро.
И с этими словами он уехал. С Моникой на руках. А я остался у обломков клуба, в воздухе, пахнущем смертью и войной, понимая — эта ночь изменила всё.
Когда грохот мотора Николаса исчез за поворотом, я остался наедине с ночным городом, который больше не казался живым.
Клуб догорал. Место, где ещё час назад сверкали огни, теперь превратилось в обугленный каркас. Люди кричали, сирены скорой и пожарных сливались в тревожную какофонию, но для меня звук был один — глухой, медленный отсчёт. Война началась.
Я достал рацию.
— Чистка. Немедленно. Периметр — сорок метров. Все лишнее — в пепел.
— Принято, босс, - отозвался голос на другом конце.
Я выключил рацию и набрал еще один номер. Ответили на втором гудке:
— Говори.
— Пацаны с севера. Это был их почерк. Чистый, дерзкий, с акцентом на публичность. Они хотят крови — и огласки.
— Есть зацепки?
— Будут. Через два часа хочу их имена. Камеры, спутники, перехваты. Подними даже тех, кого спустили в тень. Это приказ.
— Считай, они уже мертвы.
Я обернулся к клубу. Пламя отражалось в глазах, как зарево грядущего ада. Те, кто это устроил, думали, что ударят по нам и исчезнут. Но они забыли, с кем играют.
Мы не мстим. Мы выжигаем.
Телефон завибрировал снова. Сообщение от Микки — хакера, который обслуживал всё: от серверов до перехвата посольских каналов.
Микки: Перехватили голосовой трафик. Латышский. Говорит о «подарке в клубе». Отправляю запись.
Микки: Есть координаты. Восточный склад на краю промышленной зоны.
Я переслал запись Николасу. Через секунду — ответ:
Николас: Оставь мне их главного. Остальные — не важно.
Я улыбнулся уголком губ. Он зол. А злой Николас — это проблема для всего восточного сектора.
Я подошёл к одной из машин, что стояли у обочины. Водитель сразу выскочил, открыл дверь.
— Куда, босс?
— На склад, - ответил я и достал из внутреннего кармана пистолет с глушителем. — Мы идем за ними.
Машина рванула с места. Я смотрел в ночное окно, видя своё отражение — лицо, на котором не осталось сомнений. Только огонь.
Эта ночь отняла у нас слишком много. И теперь мы заберём всё.
***
Склад выглядел пустым. Типичная ловушка.
Промзона на окраине — место, где даже бродячие псы держатся подальше. Корпус обшарпан, окна заколочены, ворота заржавели. Только система тепловизора не врала: внутри были люди.
— Пятеро на верхнем уровне. Трое внизу. Один в южном отсеке, не двигается. Возможно, связной или охрана, - сообщил Лоренсо, стоя рядом и держа планшет с термокартой.
— А главарь? - спросил я.
— В центральном зале. Двигается мало. Наверное, считает себя в безопасности.
— Прекрасно, - я кивнул. — Действуем по схеме «пауки». С двух сторон. Без предупреждений. Цель — живым только главного. Остальные — как получится.
Лоренсо ухмыльнулся:
— Как в старые добрые?
— Только быстрее, - сказал я, и хлопнул старого друга по спине.
Команда начала движение. Я шёл первым, как всегда. Не доверял чужим инстинктам, когда пахло смертью. Глушитель был прикручен, пистолет холодил ладонь — как продолжение меня самого.
Внутри пахло пылью, металлом и страхом. Мы вошли с западной стороны, двое через крышу. Один крик — короткий, приглушённый, потом тишина. Первый уровень — зачищен.
Я вошел в главный зал.
Он сидел за столом. Как король. Плечистый, с бычьей шеей, курил латышские сигареты и смотрел на меня, будто знал, что я приду. Не удивлён. Он даже не попытался встать.
— Ты Кристиан, да? - голос был хриплый, с характерным акцентом. — Удивительно, как Кайл доверяет тебе, что позволяет Капо Нью-Йорка командовать на его территории, - он цокнул языком. — О тебе много говорят. Говорят, ты волк.
Я не ответил. Просто подошёл ближе, пистолет опущен, но в готовности.
Он выдохнул дым.
— Не будь идиотом, - сказал я. — Ты не из тех, кто командует. Кто дал приказ?
— Не будь наивным. Если я скажу имя, меня найдут раньше тебя.
Я подошёл вплотную, схватил его за ворот рубашки и ударил. Один раз. По скуле. Без эмоций.
— Ты уже мёртв. Вопрос только — быстро или долго.
Он плюнул кровью, усмехаясь. Глаза, впрочем, дрогнули. Я увидел это. Страх. Он всё-таки пришёл.
— Хорошо... - выдохнул он. — Я не знаю имени. Был только звонок. Код — «Олень».
— Повтори.
— Олень. База в Прибалтике. Груз шёл через нас. Только сигнал. Никто не говорил, что вы будете там...
— Ты врёшь, - сказал я тихо. — А я ненавижу, когда врут.
Я выстрелил в его колено. Он закричал. Громко. Это не было орудием. Это было судом.
Он завыл, упал, задыхаясь, но теперь говорил быстро:
— Там... был один! Один! Он говорил по-французски. С акцентом. У него был значок на руке — скорпион. Не мой человек. Они использовали нас. Я клянусь, использовали!
Скорпион.
Этого было достаточно. Слишком много совпадений, слишком мало случайностей.
Скорпион — это не уличная банда. Это наемники с Востока.
Неофициальные, но страшные своей лояльностью и безнаказанностью.
Я посмотрел на Лоренсо:
— Связать. Оставить живым. Николас захочет взглянуть на него сам.
— А с остальными?
— Закрыть двери. Сжечь всё.
— Да, босс.
Я вышел первым. Вдохнул ночной воздух. Он был холоден. Свежий.
Так пахнет кровь, которую ещё не пролили — но скоро прольют.
Я набрал Николаса.
— Один из тех, кто участвовал, говорит о «скорпионе». Французский акцент. Восточная Европа. Вся цепочка — фальшивая.
— Это не просто атака, - ответил он. — Это заявление.
— Тогда получат ответ.
Я отключился и посмотрел на ночное небо. Надо было возвращаться. К принцессе. К началу чего-то большего, чем мы пока можем понять.
Потому что если в игру вступил скорпион — значит, это была только первая капля.
Когда последний выстрел стих, а тело "связного" осело на бетон с глухим стуком, я почувствовал не удовлетворение — только холод.
Угроза ликвидирована. Временная.
Мы вытащили имя, пару координат, и теперь у нас есть направление, но не масштаб. А он может быть куда страшнее, чем бомба в клубе.
Лоренсо что-то сказал по рации, наводя порядок, но я уже был мыслями в другом месте.
Аврора.
Её лицо — последнее, что я увидел, прежде чем здание клуба обвалилось. Я вытащил её из огня буквально за секунды. Она дрожала, прижималась ко мне, как к последнему острову в аду — и только тогда я понял: если бы с ней что-то случилось, я бы умер вслед за ней.
Сердце сжималось каждый раз, как я вспоминал её руку в своей. Лёгкую. Тёплую. Живую.
Моника...
Она просто оказалась не в том месте, не в то время. Связь — формальная. Её отец — один из наших. Её безопасность — часть сделки.
Я нашёл её под завалом — без сознания, с раной на лбу. Поднял на руки, отнёс в машину, передал Нико. Всё было механически. Автоматически.
Без боли.
Я действую быстро, когда дело касается людей, которых должен защищать. Но чувства — они не подделываются.
А они есть только к одной.
К ней. К принцессе.
***
В особняк Риверсов я вошел на рассвете. Меня встретил Николас. Его лицо было мрачным.
— Моника в сознании? - задал вопрос, больше переживая за состояние друга, чем девушки.
— Очнулась. Док сказал — обойдется. - Он помолчал, потом добавил: — Аврора в комнате наверху. Её лодыжка — сильный ушиб. Но в остальном... все хорошо. Она спрашивала о тебе.
Моя девочка.
Я кивнул, и только тогда почувствовал, как плечи чуть расслабляются. Как будто весь мой мир вернулся на место.
Пока она жива, все остальное — поправимо.
Я поднялся по лестнице, и каждый шаг давался с усилием. Слишком много мыслей. Слишком много "что если".
Я остановился перед её дверью. Постучал.
— Входите, - раздался её мягкий голос.
Едва слышный, но самый родной. Любимый.
Я открыл и увидел её — в мягком свете настольной лампы. Она сидела, укрывшись пледом, с кружкой в руках. Бледная. Чуть растерянная. Но живая.
— Привет, - прошептал хрипло.
Она подняла взгляд голубых глаз, и я ощутил, как все внутри меня содрогнулось.
Стена, которую я годами строил, дала трещину. Нет. Она рухнула.
— Ты пришел, - сказала она тихо, с дрожащим облегчением, которое не сыграешь.
— Конечно. Где бы я еще мог быть.
На этих словах она грустно улыбнулась. Слабо, устало, но искренне. Я подошел ближе, сел рядом, слегка коснулся её пальцев. Её рука дрожала.
— Я... думала, что умру, - Аврора выдохнула. — А потом ты... ты спас меня.
Горло перехватило. Я не мог говорить. Просто смотрел.
— Я боялся, - сказал наконец. — Не за синдикат. Не за людей. Только за тебя.
Она моргнула. Глаза стали влажными.
Я провел рукой по её щеке.
И когда она коснулась моей руки своей — я решил, что больше не отпущу.
Никогда.