Система отмены Мэри Сью [BL]

От его неожиданного появления во время инцидента в борделе, помощи Лэн Цяньшаню в столь сомнительных делах с телом императора, до спасения его от падения со скалы, невзирая на собственную жизнь и смерть — всё это наполняло сердце Су Чжаня бурными, тревожными мыслями. А теперь, когда он склонился, чтобы перевязать рану Лэн Цяньшаня... Су Чжань всё больше задумывался. По правде говоря, он считал, что император просто проявлял интерес к Главному герою. Но не оказался ли он сам в каком-то пиратском романе о Мэри Сью?

Некоторое время он пребывал в легком замешательстве. Только потом понял, насколько дерзко прозвучал его вопрос: «Разве это не из-за Цзы Мэнъяо?» Неужели он действительно думал, что самый знатный человек под небесами, с тремя тысячами красавиц в гареме, возжелал эту сбежавшую принцессу, которая даже не понимает, как жить и умирать?

— Ладно, Чжэнь старался изо всех сил, — сказал Фу Ичэнь, закончив вправлять себе сломанную ногу, пока Су Чжань пребывал в потоке диких мыслей.

Затем он резко выпрямился, и его высокое, статное тело мгновенно заслонило собой свет. Тень накрыла Су Чжаня.

Су Чжань очнулся от касания чьего-то дыхания. Подняв глаза, он увидел, что его нога уже аккуратно зафиксирована деревянными шинами, а обувь — надета обратно. Сюаньюань Цанье, император, которому с рождения должны были прислуживать, сам помогал ему... надеть обувь?

Сердце Су Чжаня снова забилось тревожно. Чем более обычные вещи делал Сюаньюань Цанье, тем более обворожительным он становился. Видимо, этот контраст между его статусом и действиями и был той самой опасной привлекательностью. Малейшие жесты — и он уже не мог устоять.

— Большое спасибо, Ваше Величество, — прошептал Су Чжань, неосознанно поджимая губы. В его взгляде искренность смешивалась с неловкостью. Но в этот момент он уже не скрывал, что был не Лэн Цяньшань.

Как обычно, сцены милости Главного Мужчины ко Второму Мужчине всплывали в его памяти. Фу Ичэнь, казалось, давно привык к ним.

Он поднял брови и взглянул на Лэн Цяньшаня, всё ещё сидящего на земле. Тот поблагодарил его, но не поднял глаз. Он явно чувствовал неловкость. Возможно, он наконец осознал: человек, которого он собирался убить, на самом деле вовсе не относился к нему плохо?

Фу Ичэнь ясно почувствовал: сейчас Лэн Цяньшань больше не носил маски. В его словах появилась искренность, в выражении — настоящие эмоции. Значит ли это, что тот теперь решил использовать искупление как способ очистить репутацию?

Фу Ичэнь не выдержал и бросил:
— Неужели Цянь Ван наконец-то снова узнал Чжэня?

На его губах появилась лёгкая, ироничная улыбка.

Су Чжань замер, перевёл взгляд с Фу Ичэня на виноградную лозу рядом. Он больше не собирался притворяться. На самом деле, оба они были умны и многое понимали. Один играл роль великодушного императора, другой — безобидного бездельника. И именно поэтому их «мир» держался столько лет. Но теперь, когда всё раскрылось, продолжать притворство было бы глупо.

У Су Чжаня была привычка уходить в роль в напряжённые моменты. Поэтому, когда Фу Ичэнь произнёс это, он рефлекторно отвёл взгляд. Но чем больше чувствовал трусость, тем жестче делал лицо — и это совпадало с образом Лэн Цяньшаня. Так что ему даже не приходилось играть.

Он немного выпрямился и, сделав голос более холодным и твёрдым, сказал:
— Верно. Я изначально считал тебя тираном — жестоким, неблагодарным, хладнокровным. Но я не ожидал, что ты появишься здесь и даже... — Он не договорил: «упадешь со скалы». Было ли это ради Цзы Мэнъяо или Лэн Цяньшаня — он не знал. Потому просто поджал губы и нахмурился.

Уголки губ Фу Ичэня дрогнули. Он внезапно понял, что настоящий Лэн Цяньшань ему даже нравится больше. И, глядя на него сверху вниз, он заметил, как тот на мгновение взглянул на него, а затем быстро отвёл глаза. Неожиданно Су Чжань показался ему немного... милым.

— Чжэнь не ожидал, что Цянь Ван не только не глуп и не ленив, но и выдающийся мастер боевых искусств, — сказал Фу Ичэнь, тронув нос в притворной задумчивости.

Лицо Су Чжаня потемнело. Эти слова были прямым вызовом. Оскорбление императорской особы в древности считалось тяжким преступлением. Промолчать — проявить слабость. Эта сцена должна была произойти позже, после конференции боевых искусств, но её, похоже, перемотали. Главное — сейчас его сила была почти на нуле. Однако промолчать в такой момент — ещё хуже.

Поэтому Су Чжань улыбнулся — ни униженно, ни высокомерно:
— Ваше Величество ведь знаете, каковы порядки в столице. Чэнь просто пытался защитить себя.

Фу Ичэнь слегка приподнял брови. В его словах не было ничего лишнего. И в этот момент все колкости теряли смысл, лишь затрудняя отношения. Уголки его рта снова дрогнули. Их противостояние можно было считать завершённым. Теперь их главной задачей было выжить.

Фу Ичэнь окинул взглядом окрестности. Несмотря на недавнюю встряску, туман не рассеялся. Наоборот, дорога, покрытая виноградными лозами, стала еще менее проходимой. Сквозь облака пробивался свет, но всё вокруг оставалось мутным. Никаких фруктов, животных или звуков птиц. Значит — ни еды, ни воды, ни помощи.

Оставаться тут было нельзя. Их борьба за выживание официально начиналась.

Фу Ичэнь задумался. Первое, что им нужно — найти укрытие. Тёплое, безопасное, с доступом к воде и хотя бы каким-то источникам пищи. Ведь в оригинальном сюжете два Главных Героя прожили у подножия скалы десять дней, прежде чем нашли выход. Значит, и им придётся задержаться.

Тем более что Лэн Цяньшань был ранен, его силы были на исходе. Им нужно было уйти из этой сырости как можно скорее.

Ещё одна проблема — голод. В таких условиях два раненых человека, которые ничего не ели почти сутки, надолго не протянут. 

— Пошли, — коротко сказал Фу Ичэнь, осмотревшись по сторонам, — Нам нужно как можно скорее найти выход. Иначе это место станет нашей могилой.

Хотя карты были раскрыты, в их положении главное — выжить. Всё остальное могло подождать.

Сердце Су Чжаня дрогнуло: он был благодарен Сюаньюаню Цанье за его предусмотрительность. Но ноги его... отказывались слушаться. Даже стоять было трудно. К счастью, тело, в которое он попал, обладало собственной внутренней силой и навыками боевых искусств, пусть и выглядевшими как нечто из мира фантастики. Тем не менее, теперь они были и у него.

Он упрямо встал на одну ногу. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он не желал отказываться от последних крошек гордости. Пусть даже с помощью внутренней силы — но он стоял. Вот только стоять на одной ноге долго не получилось — он тут же пошатнулся и замер, чтобы не упасть.

В этот момент Фу Ичэнь поймал его за плечи и подтянул назад:
— Куда спешишь? Ты ведь даже ходить не можешь.

Су Чжань напряг лицо:
— Могу.
Ходить он не мог, но ведь у него всё ещё оставался Цингун. Хотя... в голове тут же всплыла сцена: мотылёк, врезающийся в дерево. Трагикомично. И — болезненно для его хрупкой самооценки.

Фу Ичэнь не сдержал смеха. Не потому, что Су Чжань не мог стоять. Просто, глядя на завалы из лиан, оползни и трещины, вызванные его собственным неразумным поступком, он понимал: даже с его физической формой и навыками путь будет непрост.

— Лезь, — сказал он просто и повернулся к Су Чжаню спиной, чуть наклонившись, чтобы тому было удобнее взобраться.

Су Чжань замер, глядя на его широкую, мужественную спину. Да, грязная от дорожной пыли и пятен, но всё равно — крепкая, надёжная, манящая. Настоящая спина императора, спина дракона... Можно ли к ней прикоснуться?

В этот момент Фу Ичэнь вспомнил Шэнь Тяньюя. Когда-то он точно так же нёс его. Неужели его судьба — вечно носить других на себе? Но он не ожидал, что человек позади будет так долго медлить. Обернувшись, он встретился взглядом с Лэн Цяньшанем, который с тупым выражением смотрел ему в спину.

Фу Ичэнь приподнял брови и не удержался от поддразнивания:
— Почему? Хочешь, чтобы тебя понесли на руках?

Глаза Лэн Цяньшаня округлились, но Фу Ичэнь спокойно продолжил:
— Чжэню несложно нести тебя, но ты видел, что нас ждёт впереди. Там сплошные лианы и шипы. Исследовать путь и держать тебя на руках будет непросто.

Су Чжань вспыхнул. Его лицо, и без того бледное, в один миг залилось густым румянцем.
"Что за кокетство со стороны Его Величества?.. Неужели император заинтересовался главным героем?"

Но воспоминание о том, как он проснулся на груди этого мужчины, тут же всплыло в памяти. Нет, Су Чжань не мог смотреть ему в лицо. Поэтому он решительно положил руки ему на плечи... Точно, такие крепкие и сильные, как он и представлял. Проглотив слюну, Су Чжань запрыгнул на его спину, глядя на затылок. Он даже не знал, куда деть руки, и в этот момент почувствовал, как его поднимают с лёгкостью.

Это было... замечательно. Надёжно. Императорская энергия, исходящая от него, казалась почти взрывной. Сердце Су Чжаня вновь затрепетало.

[Благосклонность Главного героя ко Второму герою +2.]

[Благосклонность Главного героя ко Второму герою +6.]

Как и тогда с Шэнь Тяньюем, очки благосклонности Лэн Цяньшаня резко подскочили. С момента пробуждения тот всё чаще проявлял к нему расположение. Фу Ичэнь уже привык к всплывающим сообщениям системы и даже не обратил внимания. Но как только он собрался заговорить, система внезапно подала возбуждённый сигнал:

[Общая благосклонность Главного героя ко Второму герою: 54.]
[Ай-яй-яй! Главный герой снова соблазняется Вторым! Хозяин, хозяин, он снова соблазняется вами! Ах, наш Бог-мужчина Чжань Чжань...]

Фу Ичэнь, научившийся распознавать даже эмоции в механическом голосе, не дал системе перейти в "режим нимфоманки" и немедленно выбрал функцию «Блок».

Хотя он и пытался отмахнуться, ощущение, что слова системы больше не кажутся бессмысленными, оставалось. Спокойно неся человека на спине, он уверенно двигался вперёд.

— Цянь Ван действительно очень похож на него, — неожиданно для себя произнёс Фу Ичэнь. Он заметил, что человек на его спине будто немного замкнулся: руки лежали на плечах, тело было неподвижным, а при случайных касаниях — холодным.

Фу Ичэнь хотел сменить атмосферу. Но стоило ему сказать всего одну фразу, как очки благосклонности, достигшие 58, тут же упали:

[Благосклонность Главного героя ко Второму герою -6.]
[Общая благосклонность: 52.]

Фу Ичэнь хмыкнул. Его это позабавило. Хотя и немного насторожило.

Вдруг от уха разлилось тепло, и он услышал голос у самого затылка:

— Шэнь Тяньюй?

— Да, — машинально ответил он, не пытаясь что-либо скрыть. Он хотел продолжить, но его прервал голос, полный отчуждения:

— Цянь Ван никогда не был похож ни на кого. И не верит, что в этом мире могут быть два одинаковых человека.

Тон Лэн Цяньшаня ясно давал понять: он не желал продолжать разговор.

Уголки губ Фу Ичэня дёрнулись. Не хватало только, чтобы этот принц, у которого нет и тени власти, начал говорить о себе в третьем лице. Что за странный и раздражённый тон?

Разговор прервался сам собой. Перед ними раскинулся сплошной занавес из лиан. Они переплетались в хаосе, преграждая путь и закрывая небо. Вариант был один — использовать Цингун.

— Держись крепче, — с лёгким усилием поправив сидящего на спине, Фу Ичэнь крепче обнял его за бёдра.

Су Чжань догадался, что тот собирается сделать. Немного поколебавшись, он вытянул руки вперёд и... почти коснулся его груди. Или всё же коснулся. Он сглотнул, но не осмелился даже пошевелить пальцами.

Фу Ичэнь мощно оттолкнулся от земли и взмыл вверх, летя сквозь завесу из лиан. Вес на спине замедлял его, но не критично. Он пролетел сквозь пролом, уже почти приземляясь, как внезапно почувствовал резкий рывок назад и услышал приглушённый вскрик боли.

Фу Ичэнь мигом насторожился, напрягся всем телом и сделал резкий поворот в воздухе, чтобы встретить угрозу.

Однако его резкие действия снова заставили человека на его спине вскрикнуть. В этот момент Фу Ичэнь наконец понял, в чём заключалась опасность, которая его так испугала.

Его лицо помрачнело. Что, чёрт возьми, это за белая нить, обмотанная вокруг сухой ветки?

«Шшш~» — длинные, более метра в длину волосы спутались в ветвях. Когда император повернулся, они натянулись ещё сильнее. Голова Су Чжаня резко отклонилась в сторону. Это было неловко, больно, и в целом вызывало жуткий дискомфорт.

Фу Ичэнь с мрачным лицом поспешно опустил его с себя на землю, затем уголки его рта невольно дернулись:
— И зачем тебе такие длинные волосы?

К счастью, волосы зацепились, когда они уже почти приземлились. А если бы это случилось в воздухе, они ведь могли бы рухнуть прямо вниз! Но самое страшное — каково сейчас чувствует себя Лэн Цяньшань, настоящий обладатель этих волос?

Су Чжань чуть не заплакал от боли — было так больно, что слёзы наворачивались на глаза. Он уже собирался накричать на другого, но, увидев, как нелепо спутались волосы, лишь почувствовал невыносимый стыд.

Он стоял с застывшим лицом, отвернувшись в сторону, не глядя на стоящего рядом. Но внутри бушевал гнев. Это ведь не он выбрал себе такие волосы! Что ему оставалось делать, если автор наделил его прической длиной в метр? Этот автор хоть понимает, как трудно ходить по джунглям, полным колючек, с такими волосами? А страдать всё равно приходится ему. И что хуже всего — даже императору теперь не нравятся эти волосы!

Су Чжань, скосив взгляд, неохотно пробормотал:
— Волосы на моём теле — от родителей. Я не смею их повредить...

Фу Ичэнь удивлённо взглянул на него, заметив, как тот по-детски отвернулся, будто обиженный. Щёки у него надулись, словно он хотел сказать: «Это не моя вина!» — и, казалось, он всерьёз дулся. Император не выдержал и расхохотался.

— Чжэнь может их завязать для тебя, — сказал он, улыбаясь, подходя ближе. Он осторожно потянул за волосы, запутавшиеся в ветке.

Но не знал, что в этот момент человек за его спиной раскраснелся так, что даже кончики ушей стали багровыми.