Смотритель Эверфир

Появление охраны его не удивило. Когда он как раз закончил с очередным ангаром, оставив тележку возле металлической конструкции, он обернулся, заметив как трое из охраны приближались к нему, а их обувь издавала неприятных звук похрустывания по тонкому слою снега. И хотя они замерли на расстоянии не более пяти метров, о чем-то разговаривая, он знал наверняка, что им приказали следить буквально за каждым его шагом.  Естественно, после недавней встречи иначе быть и не могло.

Естественно он ждал подобного исхода. Так же как и был уверен в том, что за ним рано или поздно должны были прийти. Но ему почему-то было сложно воспринимать происходящую с ним действительность за реальность, а охранников как настоящую угрозу, которую он навлек на себя. Мужчине все ещё иногда казалось, словно разговора, произошедшего почти неделю назад, не происходило. Но когда он вспоминал, в голове снова и снова вспыхивало осознание того, что ему необходимо было что-то сделать. Бездействие действовало как какой-то яд или токсин, мучительно медленно отправляя изнутри.

Он мельком поглядывал на мужчин, время от времени поправляя растянутый ворот свитера и занимаясь своей работой. Удивительно, что ему сейчас было довольно комфортно. Ни холода, ни ощущения мороза. Казалось, его кровь согревает его, бурля внутри, под кожей чем-то обжигающе жарким. В конце концов, ему пришлось признать, что это могло быть так. У него не было возможности спросить об этом у Хоррию или кого-то из лагеря. И он по-прежнему слишком мало знал о мире, частью которого неожиданно стал. Но, кажется, в сложившихся обстоятельствах это действительно было ему на пользу. Не только ему, но и лагерю.

Вэйн зашёл в ангар, с которым почти закончил, принеся для страшных существ еды. В следующий миг бегло осмотрел помещение, вспоминая, что именно здесь был, когда оказался тут впервые. Клетка, в которой тогда находилась Хоррия, сейчас содержала другую птицу, выглядящую также страшно, но, пожалуй, менее величественно в своём облике. Словно почувствовав, что мысли Вэйна были о ней, Хорри обратила внимание на мужчину первой, повернув свою массивную шею, и раскрыв клюв, чтобы издать карканье, от которого любой бы поморщился. Вэйн и сейчас испытывал дискомфорт от такого громкого звука и позвякивания цепей. Но страх за это небольшое время и произошедшие с ним события отошёл дальше, куда-то вглубь его новой сущности. Он и сейчас испытывал невольное отвращение к себе, неприятие, что теперь осторожно тлело, напоминая о себе разве что время от времени.

Он приблизился к странному, непременно страшному существу. Сейчас вид крыльев, скрепленных отвратительными металлическими цепями вызывал невольную жалость. Ему и правда стало жалко их, птиц запертых тут до самой своей смерти. Вэйн в какой-то момент захотел коснуться одной из них, чтобы высказать таким глупым и слегка безрассудным образом хотя бы небольшую, едва заметную и ненужную поддержку. Но это было так глупо, что в следующий миг заставило лишь издать короткий, резкий смешок. Он огляделся назад, всматриваясь. Кажется, именно тут за ним не могли за ним наблюдать так пристально, как им того хотелось. Слежка его злила, причём значительно больше, чем он мог это высказать в словах или показать. И, вероятно, не бы с радостью избавился от неё, если бы представился такой шанс.

Однако он все же принял решение приблизится к птице, хоть и откинул в сторону глупое желание коснуться опасного существа. В конце концов, хотя-бы это он мог сделать без надсмотра, который сопровождал его почти всюду, даже по пути домой все эти дни. Но стало происходить то, чему он не мог найти пояснение.  Ведь чем ближе он приближался к птице, тем страннее становились его ощущения. Голова словно бы начинала гудеть. Будто крошечные электрические искры взрывались прямиком в черепной коробке. Это было одновременно болезненно и интересно, и подобное стало с ним происходить лишь в последние несколько дней. Ему было настолько интересно, чтобы он продолжил приближаться, напрочь игнорируя неприятные ощущения.

В конце концов, он стал напротив клетки, на расстоянии всего в несколько метров. Птица в свою очередь, гремя массивными сковывающими цепями наблюдала за ним все это время. С интересом, сверкающим в красных бусинках глаз. Она, птица, очень медленно и устало склонилась голову в бок. И вместе с тем, словно бы задавая вопрос, на который хотела получить мгновенный ответ. Но Вэйн не мог понять вопроса. А может, не хотел понимать, хотя тот был слишком очевиден для того, чтобы не понять его.

Неожиданно, очень резкая боль поразила его. Головная боль в мгновение стала такой невыносимой, словно по его голове ударили чем-то неимоверно тяжёлым. Казалось, легче разломить черепную коробку на две части, чем пытаться бороться с ощущением, похожим на взрыв агонии. Хотя именно такая боль сопровождала его впервые. И теперь он отчаянно не понимал, с чем она была связана.

Она в какой-то момент даже заставила его отступить на шаг назад. Словно бы он непроизвольно пошатнулся от такого сильного удара. Птица в свою очередь издала отчаянный, едва ли не дикий вопль, отдалённо напоминающий протяжное, и слишком громогласное карканье. А в голове мужчины в этот миг что-то словно взорвалось. Оборвалась следом и обрушилось прямиком на него. Теперь казалось, будто он оглох от пронзительности этого звука. В ушах  настойчиво звенело от оглушающей, острой тишины.

«Голод» — будто то бы рассыпающийся, очень старый, отчаянный, так же как и карканье Хорри, голос. Он прозвучал так неожиданно, что ошеломил его. Вэйн не понял, едва ли осознал произошедшее. Едва ли осознал, что это слово, всего лишь одно, прозвучало не где-нибудь, а прямиком в его голове.

Ему пришлось лишь распахнуть в шоке глаза. Удивление, неверие. Он не был готов осознать, что ему действительно слышалось то слово. Это заставило сделать ещё несколько невольных шагов назад, на этот раз от удивления. Он случайно приблизился к клетке напротив первой. А после услышал особенно громкий после случившегося звон цепей. Резко развернувшись, он наблюдал за другой птицей. Она выглядела почти изнеможденной, и крайне усталой от своего заточения, но все ещё гордой, взирающей на него с широко распахнутыми красными точками. Вэйн снова отступил на шаг, слегка прикрыв глаза и борясь с навязчивым, изматывающим его состоянием головной боли.

Но в следующий момент, когда он едва успел прийти в себя и успокоиться, головная боль напомнила ему о своём существовании. Он уже было хотел вернуться на свежий воздух. Но мужчина не успел даже развернуться, звук пронзительного крика Хорри снова настиг его. А следом появился прямиком в его черепной коробке словно бы всегда был там, и не покинул его ни на мгновение.

«Страх... Вечный страх» — снова голос. На этот раз другой, но пугающий не меньше. Такой же уставший, будто бы высохший, безжизненный. Хрипящий, и в самом деле внушающий тот страх, о котором сам же и  говорил.

Вэйн теперь с трудом мог дышать. Также с трудом он понимал, что происходило и как это вообще стало возможным. Вернее, он не понимал, но отчаянно искал способ разобраться. Мысли метались лихорадочно, пока в итоге не разбросались в разные стороны его раздавленной черепной коробки. Он не знал, что на самом деле слышал. Также не мог быть уверен в том,  осознал ли все правильно. В конце концов, раньше с ним подобного не происходило. И сейчас, когда пришлось столкнуться с голосами в голове, он подумал о том, что ему, вероятно, не помешало бы прийти в себя.

 Ведь происходящее в последнее время выбило его из колеи, заставив сосредоточится совершенно на другом. И хотя Вэйн с трудом осознавал произошедшее, одно понял совершенно точно — ему стоило разобраться в случившемся, но при этом ему необходимо было сохранить это в тайне. По крайней мере, на какое-то время, пока он сам не поймёт, что с ним произошло. Почему-то второй вывод был слишком явным и непоколебимым, и это заставило его отойти назад, на расстояние более трех с половиной метров от опасных созданий. Оказавшись достаточно далеко от Хорри, мужчина сжал ладони в кулаки и сделал несколько вдохов, в которых чувствовался острый, слегка терпкий запах крови. 

Он не знал, действительно ли понял случившееся правильно. В конце концов, все произошедшее походило на простое воображение, глупое и совершенно неуместное. Но если это было не воображение, то... Значило ли это, что он в самом деле слышал одичалых Фиар? Действительно ли это было так? И если так, то что ему предстояло с этим делать? Он не понимал. Отказывался понимать то, что ему сказали. 

Взгляд его в очередной раз смотрел иначе на то, что его окружало. Птицы, каждая из них казалась измученной, и эта боль была в глазах, в самой глубине красных, бездушных бусинок. Он видел её, так явно словно она была его, а не принадлежала жестоким птицам. Ему пришлось сильно зажмуриться, отгоняя остатки головной боли, прошедшей также неожиданно, как и появилась. Сосредоточиться. Верно, именно это ему стоило сделать в ближайшую минуту. 

Во стороны металлической массивной двери ангара послышался копошащийся шум. А мужчина понял, что ему нужно было вернуться на улицу как можно быстрее. Он налил воду птицам, стараясь действовать как можно быстрее и не отвлекаться. И хотя в голове каждый раз что-то трескалось и покалывало от приближения к одичалым, он старательно старался не обращать внимания на эти ощущения. В конце концов, это было тем, что ему оставалось делать без возможности понять случившееся. А когда он вышел, то заметил, что вокруг ангара на расстоянии взгляда никого не было. Лишь его недавний друг, Мирч. Он как раз вёз одну из тележек, нагруденную тушка и мёртвых животных, когда Вэйн приметил его. Мальчишка подмигнул ему, сохраняя свою привычную ухмылку. Но что-то в этом показалось Вэйну необычным,  угрожающим. То ли поблескивающий в свете солнца взгляд непроницаемых глаз оливкового оттенка, то ли выражение лица, одновременно выпадающего радость и остающегося до ужаса непроницаемым. А алое солнце в свою очередь медленно и плавно приближалось к горизонту. 

Всего час оставался к тому моменту, когда он сможет направиться домой. И очень быстро это время настало. А он смог вдохнуть спокойно, лишь покинув ворота Эверфир. Кажется, именно в тот момент ему удалось первый раз за весь прошедший день почувствовать нечто подобное спокойствию. Хотя он отлично понимал, что, скорее всего, ним продолжали следить. И все же надеялся, что уединение в часы после заката поможет ему. Предстояло ещё много чего обдумать. Намного больше, чем он мог предположить. 

Он шёл по широкой улице, где были магазинчики с одеждой и лекарствами, а также самое шумное место, таверна Даркрат, названная так в честь города, где находилась с момента его появления. Вэйн там бывал лишь однажды, почти сразу после того, как его поймали за воровство и вынудили работать в Эверфир, поставив весьма явное условие: либо жизнь, либо Эверфир. Он просто сидел там, взяв одну чашку красной ягодной настойки. Кислой, что казалось ему в тот момент весьма удачным, ведь примерно также он себя и ощущал. Так отвратительно, что лицо невольно кривилось в отвращении. 

Сейчас же он проходил мимо сооружений высотой в несколько этажей, замечал здания, расположенные дальше, которые были выше чем одноэтажные магазинчики, и были созданы из металлических конструкций, что делало их более прочными. Небольшие ответвления от основной улицы вели в районы города, которые вряд ли кто-то мог счесть привлекательными. Унылые, бедные, серые и вымотанные. Как и почти весь Даркрат. 

Где-то почти рядом металлическим удивительно прочным ограждением города находились теплицы. Именно там выращивали основные продукты для пропитания всего города, и именно там работала большая часть населения, и часть торговцев. Небольшие таверны и постоялые дома, со спальнями, сдающимися за монеты, именно там заказывали продукты. Вэйн раньше думал о работе в каком-то подобном месте, когда только оказался в Даркрате. Но очень скоро стало понятно, что эта работа не для него. В конце концов он оказался в Эверфир, который тоже никогда бы не почитал удачным для себя местом. В целом, все складывалось в его жизни как никогда странно. 

Мысли мужчины успели вернуться к произошедшему в Эверфир, но не успели задержаться на этом. Ведь он заметил знакомую фигуру девушки. Кажется, он удивительным образом мог ее различить, хотя видел лишь однажды. Ирис, это наверняка была именно она, скрытая за довольно неброской одеждой. Небольшой рост, светлые, едва доходящие до плеч волосы, прикрытые накидкой. Он не был уверен, что ему показалось правильно, но вскоре подошёл достаточно, чтобы убедится или опровергнуть предложение. Однако девушка заметила его быстрее, чем он сумел заговорить, обернувшись и в изумлении распахнув яркие глаза. 

На губах Ирис растянулась лукавая улыбка, и она ждала, пока Вэйн подойдёт достаточно близко, чтобы заговорить. Вряд ли она в данный момент могла сказать что-то касательно Фиар, ведь на улице было не так мало людей. Многие направлялись домой, некоторые торговцы кричали на всю длинную улицу зазывая сбегающих покупателей к себе. Но Вэйн все равно опасливо оглянулся, замечая несколько человек, отличающийся от общей массы прохожих. Мгновенное осознание заставило Вэйна действовать почти инстинктивно. Ведь он не хотел, чтобы возникли какие-то дополнительные трудности, и теперь ему действительно нужно было действовать более осторожно и хитро. 

Когда девушка оказалась рядом, он подошёл к ней, сделав вид, словно обнял её, притянул к себе. Девушка явно не ожидала ничего подобного. Сам же мужчина очень быстро соображал, как можно было поговорить без надсмотра. План сформировался в тот момент, когда его взгляд метнулся к таверне. 

— За мной следят, осторожнее. Встретимся после заката в таверне Даркрат, — быстро, слегка взволнованно, но крайне чётко выговорил он. Так, чтобы никто не мог услышать его, но девушка точно могла понять указание. 

Когда в следующий миг он неловко отстранился, Ирис немного склонила голову в бок, улыбаясь. На этот раз более настороженно. Её взгляд всего на крошечный миг метнулся в сторону, куда-то за спину мужчины. 

— И я рада тебя видеть, Вэйн, — сказав это она едва заметно кивнула, и в светло-карих глазах, смешении серого янтаря, пронеслась серьёзность. Теперь он знал, что девушка поняла его и согласилась увидеться через некоторое время, чуть позже чем через час. Солнце только начинало клониться к краю небосвода, отчего окружающее пространство и сооружения словно бы постепенно меняли оттенок, приобретая что-то от цветов заходящего краснеющего круга. 

Прошло несколько минут, за которые они обменялись несколькими, едва ли что-то значащими фразами. А после Вэйн направился домой, минув улицу и свернув на один из пустынных переулков. 

Ему действительно не пришло в голову ничего лучше. Разговор в таверне, кажется, был приемлемым решением. Там обычно было настолько много людей, и настолько шумно, что их вряд ли могли услышать или понять, о чем будет идти речь. У Вэйна были мысли и предположения касательно того, что можно было бы предпринять. И ему стоило убедиться в том, что он планировал сделать. Ещё раз все обдумать. Пока он не был уверен ни в том, что пришло в черепную коробку под действием головной боли, ни в том, что хоть что-то из задуманного может быть воплотимым. 

Единственное, что осталось с ним, несмотря на головную боль, решимость. Точная непоколебимая уверенность в том, что он не позволит себе просто наблюдать за происходящим. Нет, ведь он сделает все возможное, чтобы добиться желаемого результата. После того как он оказался втянут во все это, у него просто не осталось выбора. Верно, выбора не было и он просто планировал сделать то, что должен был. И вместе с тем, он хотел начать свою игру, что могла сделать его кем-то большим, нежели марионеткой в чужих руках.