Смотритель Эверфир

Теперь он наблюдал за происходящим лишь со стороны. Он не участвовал в организации соревнований, и даже не знал, какие из птиц и когда участвуют. Более того, он никогда не был на подобных сборищах, ведь билеты всегда были слишком дорогим для него удовольствием. Только слышал временами пересказы побывавших, что зрелище было очень красочным и интересным, хоть и жестоким. Но жестокость людей совершенно не пугала.   

На каждой из брошюр желтого, затертого оттенка всегда  высвечивалась почти заоблачная цена в пять лунар, что отливали красноватым оттенком метала. На брошюре также находилось миниатюрное изображение страшной птицы, которых он раньше только там и мог видеть. А что еще было делать людям, запертым в небольших колониях между бесконечных просторов пустынь и черного леса, покрывающего почти все пространство за пределами стен? Конечно же они начинали искать развлечения. А ловля одного из самых опасных существ черного леса и использование его в качестве средства развлечения было, как казалось горожанам, отличным решением.  

Вэйн усмехнулся от того, куда его привели мысли. Когда ты был выброшенным почти в детстве на улицу и тебе все свои тридцать лет приходилось зарабатывать на жизнь нелицеприятным трудом — это было то еще удовольствие. Хотя, ведь изначально он жил очень далеко отсюда, а его приютила семья рабочих. Он даже чувствовал радость от жизни, пока после одной из вылазок в черный лес Ричард, его названый отец, не вернулся. А вскоре, заболев от скорби, умерла и Серафина. Его снова выгнали из дома, ведь после смерти владельцев управляющий городом отобрал участок земли под свои нужды. Сначала он искал работу, за которую платили остатками еды, и спал возле таверн. А иногда ему доставались обноски одежды, которые он принимал за огромную ценность. Лишь после он понял, что трудом ничего не возможно было добиться, и стал зарабатывать другим путем, предполагающим  воровство. Он, занимаясь и честным, и нечестным трудом, даже накопил десять нукат на то, чтобы перебраться через черный лес в центральный город, где была возможность стать хоть кем-то. Но не получилось, и жалкая жизнь вора продолжилась. Его даже не могли поймать, ведь всегда он воровал незаметно, и лишь в тех случаях, когда ему нужны были средства на пропитание, а добытых честным трудом не хватало.  Лишь до этого момента, когда все его старания пошли прахом, и даже украденные деньги теперь были не с ним. Он очевидно совершил ошибку, когда попытался своровать у распорядителя соревнований в Эверфир. Тому не доставило труда обратиться к человеку, управляющему этим жутким местом, и заставить Вэйна коптеть на самой отвратной работе из тех, на которых он трудился, дабы отработать свой долг и не попасть в подземные тюрьмы.

Теперь мужчина поморщился, глядя в сторону. Именно сейчас одну из Хорри выводили из загона. Человек, высокий, но едва ли с половину огромного чудища, вел ее впереди. Еще двое здоровяков сопровождали сзади. И все трое людей держали чудовище за цепи. Даже крылья птицы были обмотаны тонкими цепями, и закреплены на спине. А сами люди, что вели ее на стадион, были облачены в тяжёлое обмундирование, содержащее металлические пластины на груди, спине, накидку на голову из кожи и металлическую подкладку, а также нарукавники, закрывающие самые уязвимые участки кожи в тонкой одежде.  

Особенно с учетом того, что эти особи вели себя чрезмерно разумно, их подчинение условиям казалось таким неестественным, что Вэйн поморщился. Он вспомнил, как птицы вели себя с ним, и они явно не были теми существами, что так просто подчинились бы и дали себя заковать в цепи и посадить на поводок. Нет, не Хорри, только не эти безумные и пугающие своей жестокостью создания. Но сейчас пятерых из этих существ по очереди выводили на огромный стадион Эверфир.  

Единственное, что Вэйн видел хорошее во всем случившемся — возможность посмотреть представление без платы. Ему об этом сообщили почти сразу, сказав, что, если тот будет хорошо справляться со своими обязанностями и не потеряет конечность в первую же смену, то ему разрешат посещать соревнования. Хоть и работу при этом ему отводили дрянную, но он был доволен и этим. Даже с учетом минусов, случившееся имело и свои плюсы.   

Когда прозвучал второй гонг, позволяющий всем посетителям занимать свои места, то Вэйн пошел в направлении стадиона. Огромное пространство, закрытое куполообразной металлической сеткой и с множеством сидений вокруг, что находились за пределами металлического купола, но окружали его, создавая нечто вроде стадиона или амфитеатра. Все это располагалось прямиком в центре главного города. Также там было целых пять ответвлений, закрывающихся с двух сторон, где Хорри ожидали своего часа. Данное мероприятие нельзя было назвать всецело безопасным, но смотрители и охранники, а также прочные металлические ограждения были направлены на то, чтобы защитить посетителей.  

Вэйн сел на месте, прям над одним из ответвлений, зоной, где находилась одна из Хорри перед соревнованием. Ему пришлось протискиваться между людей, в попытках добраться к свободному месту. Вокруг стоял шум похуже того, что был в ангарах птиц. Все переговаривались, кто-то кричал и ругался, некоторые уже делали ставки и отдавали в кассу Эверфир кучу монет. Каждая птица имела свой номер, который также назвали, когда делали ставки.

Небо стояло все еще хмурое, хотя дождя пока не предвиделось. Именно в этот момент распорядитель заговорил на весь стадион где-то со средины трибун. Он вещал о том, какие птицы будут участвовать, а также о том, что соревнование должно было начаться через пять минут, после чего ставки уже не будут приниматься.  

— У нас будет пять жестоких, и очень опасных птиц. И только одна останется в живых. И вы можете испытать удачу, попытавшись заранее определить выигравшую Хорри, — громкий, и слегка противный, неприятных голос все не унимался, пока гул не покрыл каждый уголочек огромного пространства.  

Вэйну нечего было ставить, да и не хотел он это делать, ведь считал весьма глупым занятием, которое ему было ни к чему. Именно поэтому он лишь ждал, пока не послышался громкий третий гонг — начало соревнования. Мощные металлические решетки внизу, на каждом из ответвлений арены, отъехали, выпуская чудовищ на волю. Весь стадион будто в один миг замер, насторожился в ожидании зрелища.  

И лишь громкое, ужасающе неприятное и протяжное карканье разрезало тишину, когда показалась первая птица, вышедшая прям из места, где сидел Вэйн, внизу. Она огляделась, расправив крылья. Красные глаза спокойно осматривали поверхность купола, людей за ним, притихших от страха. Ее массивные лапы цеплялись за песок, которым была покрыта вся поверхность стадиона. Другие птицы, словно по команде, вышли одновременно.  

Именно в этот момент люди, будто ожив, стали оживленно перешептываться и подначивать чудищ, дабы те показали представление, жестокое кровожадное зрелище. Но Хорри не торопились, медленно, оценивающе делая шаги вперед. Именно тогда кто-то из трибун в отдельной огражденной зоне кинул какую-то тушку, попав почти в самый край стадиона, а птицы, как только поняли случившееся, словно одичавшие, понеслись в направлении добычи, оборванно каркнув в след. Только одна птица не спешила подбегать к еде. Вэйн пригляделся, с ужасом узнавая Хоррию. Именно она не торопилась в борьбе за еду.

Остальные птицы были словно обезумевшие, и Вэйн почти сразу вспомнил этому причину — птиц, которые должны были участвовать в соревновании, намеренно почти не кормили почти неделю. Им давали только воду и крохи зелени, чтобы те стали еще более жестокими и кровожадными. Чтобы те показали настоящую борьбу за еду и жизнь. Об этом тоже сообщил ему Генри, давая инструкции по уходу за птицами. Вместе с этой мыслью в сознании и мужчины закрались и другие размышления, ведь он вспомнил, что ему не говорили не давать еды Хоррии. “Организаторы специально это делали? Создавали преимущество для одной из птиц, заранее определяя победителя?” — догадка поразила мысли Вэйна, и он на какой-то миг лишился дара речи. Но обдумать это окончательно не было возможности, ведь люди снова кричали, подначивая чудищ внизу. 

Кровожадные существа в это время во всю разрывали несчастную тушку. И было заметно, что их жестокость от той крохи еды, которую им дали, только росла, ведь каждая из них старалась утянуть пищу себе с еще большим остервенением, но они, казалось, пытались не трогать друг друга или выжидали какого-то момента. В какой-то миг одна из птиц громко крикнула и резко раскрыла крылья, отмахиваясь ими от других. Ее перья невероятно вздыбились, делая эту Хорри еще более массивной, и она со всех сил потянула истерзанный кусок на себя, все-таки вырвав его у трех других.  

Именно в этот момент кое-какой мир между птицами разрушился, и трое из птиц налетели со всего размаха на четвертую, точно только этого и ждали, дабы выместить гнев. Хоррия в это время, осознавая, что происходит, пронзительно каркнула, словно пытаясь разнять дерущихся. Но одна из птиц развернулась, а ее красные зрачки сверкнули в свете палящего солнца.  И в следующий миг этот чудище, с торчащими красноватыми на концах перьями и раскрытыми крыльями унеслось в сторону пятой птицы, стоящей поодаль. 

Хоррия мгновенно среагировала, и ее крылья раскрылись, а шея вытянулась, что являлось очевидным признаком готовности к драке. Когда нападающая оказалась рядом и была готова нанести удар, стоящая на месте птица, на удивление очень проворно, увернулась, отчего массивный и чуть изогнутый клюв, норовящий вот-вот ухватить шею странной особи прошел в нескольких сантиметрах от нее. Толпа загудела, ощущая азарт от разворачивающегося действия. А обе птицы замерли, медля со следующим нападением. 

— Она что, пытается не навредить другой Хорри? Но как так? — прошептал вслух Вэйн, ощущая как горло пересохло от слишком внимательного разглядывания арены и скользящего по венам напряжения.  

— Хорри поразительно умные существа. Хоть они и считаются при этом агрессивными и жестокими, — он услышал среди общего громкого гомона тихие, но отчетливые слова человека, сидящего слева от него. — Мне иногда кажется, что они даже умнее большинства людей. 

Вэйн ошарашенно повернулся к говорящему, различая рядом с собой старика. Хотя тот не был похож на тех, что он видел раньше — обшарпанных, худощавых, немощных, передвигающихся медленно и нерасторопно. Скорее наоборот, казалось, что этот человек все еще обладал немалой силой. Об этом говорила уверенная поза, пронзающий силой взгляд, а также опрятная одежда, плотно облегающая фигуру седоволосого.  

— Но с чего вы так решили? — удивление и чрезмерное любопытство очевидно проскальзывали в слишком банальном вопросе, который без промедления задал мужчина. — Я, конечно, слышал, что они умные, но разве они не убивают себеподобных?

— Сынок, эти птицы, — он кивнул в направлении разгорающейся драки, — все прекрасно понимают, и в том числе то, где оказались. Они ненавидят людей, но лишь за то, что те делают из них развлекательное представление. И даже когда люди заставляют их драться за кусок мяса, те до последнего не трогают друг друга. Единственное, что подводит — это то, что их не выпустят до того момента, пока на арене не останется одна Хорри.  

После последней фразы лицо мужчины искривила жестокая ухмылка, словно мужчина получал удовольствие, делясь всем этим с Вэйном.  

— Но откуда вы все это знаете? — нахмурившись, поинтересовался Вэйн, пытаясь осмыслить в голове то, что ему сообщили.  —  Разве можно так судить? 

— Я работаю смотрителем Эверфир уже пятнадцать лет, — теперь старик поднял левую руку, чуть развернув ее, и Вэйн заметил жуткие шрамы, покрывающие почти всю кожу вплоть до плеча. Словно его руку полосовали раз двадцать, не меньше. Длинные линии рубцов, как лианы, оплетали его. — Такие шрамы не только на руках, но и на ногах, и спине. У меня хватило времени сполна прочувствовать прелести этого места и его обитателей. А также узнать и понять их.

Он не сумел вдохнуть воздух, который, казалось, неожиданно пропитался запахом крови и гнили. Страх парализовал, в то время как трибуны взорвались громким криком, а Вэйн наконец-то обернулся, совершая это действо как-то механически, и продолжая смотреть зрелище на поле.  

Теперь их осталось всего двое. Хоррия, и птица, на которую напало сразу трое других Фиар, сцепились друг с другом. Первая ухватила вторую за шею, оторвав внушительный кусок плоти, которая осталась в ее клюве. Следом победившая отмахнулась крыльями от соперницы, и второе существо обессилено упало на поверхность арены. Лужа красной крови медленно растекалась по песку. Теперь все  четыре Хорри безжизненно валялись, и их перья были слипшимися от бордовой жидкости, а возле их тел растеклись такие же лужи. Кусок вырванной плоти вывалился из клюва победившей птицы, когда та раскрыла его. Послышался еще один пронзительный звук карканья, слишком громогласно разнесшийся по арене. Словно в этом крике выражалась вся ненависть и отчаяние. Именно в этот момент в небе загорелась огромная молния, и пронесся громкий раскат грома. А спустя еще несколько мгновений начали падать первые капли дождя.

Вэйн лишь смотрел на победившую, отдаленно осознавая случившееся. Весь стадион гудел, хотя он был словно в вакууме, где метались мысли, пришедшие ему во время соревнования. Взгляд метнулся в лево, но там уже не было старика, имени которого тот даже не успел узнать. Он пытался понять, насколько правдивыми могли оказаться слова старого смотрителя. А Хоррия в этот момент вытянула шею, оглядывая красными бусинками ненавидящих глаз всех присутствующих, пока не остановила взор на Вэйне, издав еще один пронзительный крик. А вскоре послышался звук цепей, куда эту Фиар заковывали. 

— Победителем на этот раз становится Хоррия, под номером 134, выстоявшая в этом состязании! — громкий голос разрезал  пространство стадиона, а крики и одобрительные возгласы вскоре заполонили все пространство.