Глава 4.
Яркие солнечные лучи рассвета пробираются в маленькую прохладную комнатку. Марселла ежится и укутывается сильнее в пошарканное одеяло. Никаких тяжелых ночных хлопковых штор и кисейных занавесок.
– Как спалось, принцесса? – раздается хрипловатый голос Джексона.
Марселла распахивает глаза. Никаких королевских покоев, служанок и дорогих комнат. Грязный потолок, голое окно и старая мебель. Чистая, но бедная обитель Джексона. Марселла садится в кровати и тянется, зевая. Лучи солнца пробираются в комнату и заставляют ее щуриться, освещая лицо и старую мебель.
– Прекрасно, – она улыбается, наклонив голову. – Лишь неловко, что тебе пришлось ночевать на кухне, когда я вторглась посреди ночи к тебе в дом.
– Неужели я бы не предоставил тебе обитель? – смеется он. – Меня, конечно, удивило, что ты променяла Дворец на мою квартиру, но я бы не смог прогнать тебя.
– Ночью на Нортона совершили покушение, – угрюмо заявила Марселла, поднимаясь с кровати. Полы жутко холодные, и Марселла поспешила натянуть на ноги шерстяные носки Джексона.
– Тогда почему ты убежала?
– Позволь мне умыться и переодеться, я сразу все расскажу.
Уже через полчаса все еще сонная Марселла (сон этой ночью был тяжелым, неспокойным и крайне коротким), умытая ледяной водой и переодевшаяся в вчерашнюю одежду, сидела за крохотный столом Джексона на кухне у окошка и пила горячий травяной чай, грея замерзшие ладошки о чашку.
– Итак, на Нортона совершили покушение. Ты же не хочешь сказать, что... – напрягся Джексон, отставляя от себя чашку чая.
– Нет, он жив. По словам Амелоты, быстро выздоровеет. Однако мы с ним поругались. Я прибежала, как ужаленная, к нему в покои, меня чуть удар не хватил! Думала, спасать придется меня. А он, когда очнулся, приказал Кассандре немедленно увести меня. Я не понимаю, неужели он не видел, как я себя чувствовала, как я переживала... Вот я собралась, взяла лошадь и направилась к тебе.
– Ну и правильно. Передохнете друг от друга, а то вы проводите слишком много времени вместе.
– Почему он так поступил?
– Он так заботится о тебе, Марселла, – коснулся ее руки Джексон. – Ему тяжело принять то, что ты звезда в королевстве, тебе нужна власть, внимание, участие во всем. Он хочет огородить тебя, потому что весь твой характер буквально идет параллельно опасности.
– Думаешь... – вдруг запнулась Марселла и отвернулась в окно, глядя на бедный двор. – Я ему нравлюсь?
– Ты еще спрашиваешь! – присвистывает он. – Я видел все: цветы, ухаживания, пылкие речи. Я же шпион, Марселла. Думаешь, я бы не заметил такой детали, как его любовь к тебе? Она давно переросла в жгучую привязанность и желанию огородить тебя от всех мирских проблем.
– Нортон слишком самовлюблен и упрям. Он защищает меня исключительно в угоду себе. Он упрямо не проявляет никаких ко мне чувств. Завоевать его внимание крайне трудно. Особенно при других людях. Это заставляет меня думать, что я абсолютно ничего не значу для него.
– Не глупи, Марселла. Может, ты не хочешь этого принимать, но понять ты должна была: ты для него значишь больше всего Фейрилэнда.
– Как такое может быть? Он ведь ненавидел меня.
– Вот именно, ненавидел. В прошедшем времени. Все меняется, и наша жизнь не исключения. Вспомни, сколько всего вы пережили вместе.
– А если он просто пытается найти замену Джулии? Он ведь любил ее.
– Любил. Но он был юн и глуп, а она взрослой и рассудительной. Зачем ему искать замену той, с которой отношения изначально были настроены на провал?
Марселла покачала головой то ли Джексону, то ли собственным мыслям. Она совсем не понимала Нортона. Он действовал в своих интересах, и все его внимание заканчивалось цветами. Могло ли это как-то выделять ее из толпы других девушек? Как быть уверенной, что он не дарит эти цветы десяткам других девушек, если оставляет общение с Марселлой «в тайне»?
– Куда все бегут? – удивленно спросила Марселла, выглядывая на улицу. Несколько ребятишек, а следом женщин пробежались по дороге. Замерла на полпути повозка, и крестьянин, слезая с нее, пошел вперед. Собиралась толпа.
– Пошли выйдем, посмотрим, – встал Джексон, направляясь к двери. Чай так и остался недопитым.
Джексон и Марселла вышли на улицу, по которой текла любопытная толпа. С разинутыми ртами они пробирались вперед и что-то эмоционально кричали. Судя по улыбкам молодежи, большим глазам детей и обсуждениям старшего поколения, неизведанное впереди являлось приятным зрелищем.
Джексону удалось протащить Марселлу немного вперед. Дернув какого-то неизвестного парня за рукав рубахи, он спросил, на что все так пялятся.
– Как же? – не обращая внимания, что они незнакомы, начал рассказывать парень. – Из королевского Дворца выпускают фонарики. Посмотри в небо, их уже несколько сотен.
Марселла задрала голову. И правда, небесное покрывало было усеяно небольшими фонариками, какие запускались по праздникам или в знак выражения благодарности или уважения какого-то лица. Фонарики окутывали небо, кажется, их продолжали пускать, усиливая эффект. Народ вокруг восхищенно охал и ахал, задирал головы, ребятишки визжали. Марселла неловко отступила от толпы. Но от зрелищного вида это ее не спасло. Фонарики окутывали все вокруг.
– Ты ведь понимаешь, что это в твою честь? – усмехнулся Джексон, придвигаясь к Марселле, чтобы не привлекать внимание и не упустить ее в собравшейся толпе.
Марселла не отрывала взгляда от фонариков. С трудом верилось, что Нортон посвятил эти фонарики ей. Похоже, кто-то выдал ее секрет об отъезде. Вот умеет же человек извиняться, знает все-таки, как привлечь внимание...
– Да понимаю я... – выдохнула она. Покрывало фонариков производило неизгладимое впечатление. К тому же, сердце билось чаще от мысли, что все это зрелище, которым сейчас восхищаются сотни людей, посвящено именно ей, именно Нортоном. Даже при смерти найдет способ вывести ее из себя.
– Ты покраснела, – улыбается Джексон, касаясь ее плеча.
– Жар от фонариков щеки опалил, – хмыкнула она. – Вот же он идиот, – покачала она головой, но продолжала улыбаться. В груди рождалось знакомое и приятное тепло.
– Ты любишь его? – наконец, задал вопрос Джексон, на который не решался по личным причинам.
– А как это понять? – все еще глядя на фонарики с быстро бьющимся сердцем, ответила Марселла вопросом на вопрос.
– Ты хочешь быть все время рядом, готова пройти с любимым человеком любые невзгоды, ужасы и проблемы. Ты готова жертвовать всем, лишь бы любимый был счастлив. Ты будешь следовать его целям с закрытыми глазами, ссылаясь на собственное желание, но на деле лишь на любовь к другому человеку.
– Да такими темпами я давным-давно его люблю, – криво усмехается она, но без ехидства. Впервые осознание так больно бьет по голове.
Марселла ведь была так упорно занята работой, шпионством, переворотами, что даже не задумывалась о любви. Она всегда искала во всем выгоду, но не в романтических отношениях, иначе бы давно вышла замуж за Ван Мэнора. Тогда почему сейчас ее сердце бьется так часто, если она не уделяла внимание любви? Откуда возникла необъятная тяга к Нортону? И разве могут быть они вместе, даже если Джексон уверил ее, что ее симпатия взаимна?
Джексон предлагает Марселле с ним вдвоем поехать во Дворец. Все-таки оставаться обиженной после таких извинений невозможно. А он увидится с Кассандрой и разузнает про ночное нападение.
Взяв лошадей, Марселла и Джексон направились во Дворец. В дороге оба молчали. Марселла размышляла о Нортоне и о том, есть ли у них шанс, стоит ли пытаться, имеет ли она сейчас право на попытку отношений и любви? Она ведь посвятила свою жизнь Фейрилэнду и борьбе за власть, можно ли это совмещать с любовью?
У ворот Дворца стражники низко кланяются прибывшим. Конюх забирает лошадей. А слуга в коридоре Дворца бросает свое дело и спешит сообщить о прибытии нежданных гостей.
У Дворца еще видны фонарики, которые пускали в небо, и Марселла мечтает продлить этот момент подольше: так ее восхищает зрелище. Первой прибегает Кассандра. Падая в объятия Джексона, не особо заботясь о конспирации их отношений, она целует его в губы, а Марселла попутно следит за отсутствием лишних глаз в зале.
Когда они втроем доходят до генеральского штаба, чтобы сообщить Д'арэну о возвращении Марселлы (брат, по словам принцессы, очень сильно волновался, узнав об ее срочном отъезде), их нагоняет Нортон.
– Доброго дня, Ваше Величество, – сдержанно здоровается Марселла. – Почему вы не в постели? Амелота разрешила вам ходить?
– Что за спектакли, Марселла? – обеспокоенно перебил ее он. – Я волновался! Я попросил твою служанку прислать тебя ко мне утром, но она сказала, что ты еще не проснулась. В итоге, тебя не оказалось ни в спальни, ни во Дворце. Я думал, покушения продолжились, и тебя похитили. Кассандра остановила меня от мобилизации войск, сказав, что ты уехала ночью. Я бы поскакал в любой уголок Фейрилэнда, но Амелота не позволила мне этого из-за состояния здоровья, а Кэс не выдала того, кто укрывал тебя. Похоже, теперь я понимаю, – он злобно зыркнул на Джексона.
– Теперь ты понимаешь, что я чувствовала вчера, когда ты прогонял меня?
– Прости, – неожиданно искренне извинился Нортон. – Я испугался и действовал резко.
– Ты достаточно масштабно извинился, – сдержанно добавила Марселла, хотя внутри ее переполняли эмоции. Похоже, Нортон раскаивался о содеянном.
– Тебе понравилось?
– Она сказала, что... – встрял Джексон, но Марселла грубо толкнула его и зашипела.
– Заткнись, Джексон.
– Что она сказала? – любопытно навострилась Кассандра. Джексон обнял ее за плечи, наклонился к ее уху и что-то зашептал. Марселла покраснела и отвернулась от друзей.
– Они идиоты. Однако мне правда понравилось. Это было захватывающе для всего народа Фейрилэнда. Извиняться ты умеешь.
– Отлично, – он улыбнулся и заметно выдохнул. По-настоящему волновался, что Марселла серьезно обиделась на него. Впрочем, они оба совершили опрометчивые поступки на эмоциях. – Но это еще не все. Я хотел пригласить тебя прогуляться к озеру Утопия. Ты живешь здесь почти два года, и ни разу не видела его.
– Дай мне полчаса переодеться, – хитро прищурилась Марселла.
– Ровно через полчаса подойду к твоим покоям. Не наряжайся сильно, это будет конная прогулка, – подмигнул Нортон и направился дальше по коридору.
– У кого-то намечается интересный денек, – Джексон поиграл бровями и многозначительно глянул на Нортона. Кассандра хихикнула и толкнула парня локтем.
– Имей совесть и соблюдай приличия, – но, судя по тону, она полностью поддерживала его.
– Прекратите, – отмахнулась Марселла, но не так уверенно, как обычно. – Кэс, вызови Амелоту ко мне в спальню, нам нужно кое-что обсудить. И мою служанку.
Уже через несколько минут Марселла стояла у шкафа в своей комнате и разглядывала строгий гардероб. Служанка на столе раскладывала косметику и украшения для волос, а Амелота, устроившись на диване, монотонно вторила.
– Ты можешь не волноваться, его рана позволяет ездить верхом. Ты видела, какой он бодрый к тебе побежал? Я сделала ему недавно перевязку, с утра показала ранение королевскому врачу. Все в полном порядке, он живее прежнего.
– Тогда почему ты запретила ему утром ехать искать меня?
– Ты бы хотела его видеть? – улыбнулась Амелота.
– Нет, конечно.
– Вот и я это понимала. Ссылаясь на недавно полученную рану, я запретила ему искать тебя. Его извинения только сильнее бы поругали вас. А так вон, придворных собрал, заставил со всех Дворов тебе фонарики пускать.
– Здорово, спасибо, – Марселла улыбнулась подруге, но вышло натянуто. Амелота подошла к ней и ободряюще похлопала по плечу.
Сборы заняли чуть больше времени, чем Марселла планировала, поэтому, когда Нортон подошел к ее спальне, девушка была еще не готова. Грубый ремень на брюках впервые никак не застегивался, а шелковая рубашка лежала как-то криво и косо. Украшения Марселла надевала в спешке, а волосы поправила лишь рукой. Ей хотелось понравится Нортону, и она боялась, что он будет считать ее солдатом, а не привлекательной девушкой.
Нортон тоже переодел сюртук и выглядел взволнованным.
– Ты готова? – он улыбнулся. После ее кивка добавил. – Я уже попросил подать лошадей, поэтому можем отправляться.
– Это свидание? – напрямую спросила Марселла. Ей же нужно знать правду.
– А как по-другому? – хмыкнул Нортон и подмигнул ей. Марселла неловко сжала край рубашки. Чего это ее бросает то в жар, то в холод? А смущение? Откуда между ними смущение?
Оседлав коней, Нортон и Марселла выехали со двора и направились в сторону озера Утопии. Марселла и правда никогда там не была и лишь слышала о нем от друзей и знакомых. Дорога прошла в молчании. Марселла и не помнила, когда последний раз могла так прогуляться на коне, не совместив эту прогулку с делом государственной важности.
Минув Неблагой Двор, мост через реку, они въехали в лес, который посреди дня совсем не казался темным и мрачным. Марселла дорогу не знала и следовала за Нортоном. Она доверяла ему и не сомневалась, что он не собирается обманывать ее и причинять вред.
Дорогу до озера Утопии Марселла совершенно не запомнила. Она была поглощена думами о Нортоне и о своих чувствах. Она прислушивалась к ним, пыталась разгадать правду. Одно становилось ясно: она испытывает абсолютный комфорт рядом с ним. А это ли не самый главный пункт в любви?
Наконец, они добрались до небольшой поляны, которая вела к каменистому берегу. Нортон оставил лошадей, привязав их к дереву, и те принялись обедать свежей травой. Путники же опустились рядом с водой.
– Как тебе здесь? – спросил Нортон.
Марселла подняла взгляд. Водная гладь тянулась далеко, но был заметен край озера. На той стороне тоже находился лес, который резко контрастировал с голубым небом. Вокруг тишина, ни единой души, уединение с природой и умиротворение. Синеватая гладь озера почти не шевелилась, отражая в ровной поверхности яркие лучи солнца. Марселла прикрыла глаза от удовольствия.
– Здесь прекрасно, – вздохнула она полной грудью. – И почему я никогда не приезжала сюда? – задала она сама себе риторический вопрос. Чтобы избежать реальности, это место подходило идеально.
– Наверное, ждала, что я тебя приглашу, – улыбнулся Нортон.
– Что-то долго ты решался, – хмыкнула Марселла и повернулась к нему. Его нежный взгляд был устремлен на нее. Черные волосы трепал легкий ветер, и кудри лезли в глаза и лоб, хотелось их поправить. Уши были унизаны украшениями, острые, совсем не такие как у Марселлы, что всегда напоминало ей о ее происхождении: она не фейри, а половинчатая. Его высокая фигура смотрелась громоздко даже в сидячем положении. Несмотря на простой сюртук и отсутствие короны, от Нортона ощущалась сила и власть, становилось понятно, что перед ней король. Марселла и не думала, что он так быстро вживется в роль.
– Времени все не было, одни перевороты, – буркнул он. – А тут я серьезно накосячил, надо было исправляться, – он попытался улыбнуться. Марселла придвинулась к нему чуть ближе и, склонив голову, серьезно заговорила.
– Давай установим ультиматум: я не лезу в самое опасное пекло, а ты не пытаешься оберегать меня от каждого камня под ногами. При возникновении проблемы я с тобой сразу ею делюсь, а ты мне полностью доверяешь и позволяешь вести государственные дела. А самое главное не игнорируешь при других вельможах. И прекрати флиртовать с купеческим дочками, – нахмурилась Марселла. – Они меня раздражают.
– Не волнуйся, у них нет ни единого шанса.
Звучало, как признание. Марселла отвела взгляд и неловко оттряхнула край рубашки от дорожной пыли. Нортон вдруг еще приблизился, и его рука коснулась подбородка Марселлы. Нежно и аккуратно он поднял ее голову. Холодный металл колец впился в кожу девушки, но ей даже нравились эти болезненные прикосновения.
Марселла поймала взгляд черных очей Нортона. Всегда он был близок к ней, но, казалось, что далек. Теперь во всех смыслах он находился слишком близко. К ощущениям прислушиваться не требовалось: они максимально громко давали о себе знать сами. Дрогнувшей рукой Марселла коснулась щеки Нортона и бережно заправила прядь волос за ухо.
– Так ты согласен на ультиматум? – едва разлепляя губы, спросила Марселла, все еще глядя в глаза королю.
– Да. Только пообещай, что перестанешь решать все проблемы сама и позволишь в нужные моменты защищать тебя.
– Обещаю, – не раздумывая, ответила она.
– Тогда еще одно условие от меня.
– Не слишком ли много условий с твоей стороны? – усмехнулась Марселла, опять заправляя прядь за ухо, желая раз за разом прикасаться к его коже.
– Помнишь, я король? А короли любят диктовать свои правила. Больше не танцуй с Вельмонским, пожалуйста. Мне хотелось свернуть ему шею, когда я видел, как его похотливые руки, касавшиеся сотни девиц, касались тебя.
– Хорошо, не буду, – Марселла улыбнулась, качнув головой. Какие детские условия, правда. Похоже, Нортон все же серьезно ревновал ее в день коронации.
– Ты помнишь особенность озера Утопии?
– Конечно. Оно показывает то, чего не может быть.
– Ты веришь в это?
– Не знаю, – Марселла пожала плечами и отстранилась. Разговаривать так близко было неудобно. – А ты веришь?
– Не хочу.
– Почему?
– Однажды я пришел сюда в одиночестве и увидел в водной глади картину своего счастья. Я не хочу верить, что я никогда не буду счастлив.
– В чем выражалось твое счастье?
– В крепкой семье и короне, в большом развивающемся королевстве.
– Ты уже сейчас король, так что озеро солгало, – поднялась на ноги Марселла. – Давай посмотрим еще раз. Мне кажется, озеро Утопия все же получило название за чересчур большое количество утопленников.
– Кто тебе рассказал про эту версию названия? – усмехнулся Нортон, вставая следом.
– Лоцеа. Мы намеревались утопить друг друга в нем.
Марселла подошла к самой воде и наклонилась. Сначала она увидела только свою отражение, затем рядом наклонившегося Нортона. Но спустя мгновение по воде прошлась рябь. Марселла не шевелилась, а ее отражение в озере пришло в движение.
Водная Марселла повернулась к Нортону, ухмыльнулась, подвинулась к парню. Ее руки коснулись шеи короля, и девушка резко поцеловала его. Страстно, спешно и грубо, водный Нортон стискивал ее в своих объятиях, также резко и страстно, будто они не могли насытиться друг другом.
От неожиданности Марселла отпрыгнула от берега, пнув воду ногой. Появилась волна, которая немедленно смыла видение. Ее будто огрели по голове чем-то тяжелым. Болезненным хрипом стиснулась грудь. Марселла сжала кулаки, пытаясь унять дрожь рук.
Нортон резко выпрямился и обернулся к Марселле. Марселла попыталась взять себя в руки и безразлично бросить.
– Кажется, озеро уверенно, что у нас с тобой ничего не может быть. Лучше, правда, здесь просто бы топили неугодных.
Она села обратно на берег, стараясь вообще не смотреть в сторону воды, вдруг увидит что-то еще. Почему озеро, предсказывающее невозможное, выдало такое? Оно ошиблось на Нортоне, показав его с короной, но сейчас он является правителем Фейрилэнда. А теперь показывает целующихся Марселлу и Нортона. Нет, это полные глупости.
Нортон садится рядом. Он молчалив. Кажется, картина в Утопии его загрузила. Марселла пихает его локтем и раздраженно спрашивает, пытаясь свести все в шутку, чтобы уровень напряжения упал.
– Ты серьезно веришь в эту чепуху? Оно просто заколдовано!
– В народе всегда говорят, что озеро право, – пожимает плечами Нортон, не глядя на девушку. – Оно показало Джэроду, что у него не будет детей. Миранда пыталась родить ему наследника на протяжении шести лет, но несколько беременностей заканчивались потерями плода на ранних сроках.
– Глупости! – воскликнула Марселла. – Не верь этой чепухе. Обратное доказать крайне просто, – фыркнула она и стремительно преодолела расстояние между ними. Отвернувшийся Нортон не почуял подвоха и опомнился, когда Марселла, коснувшись ладонями его щек, развернула его к себе и уже крепко держала обеими руками лицо. Мгновение, горячий вздох изумления окутал Марселлу, а Нортон почуял привычный запах меда, исходящий от волос девушки. Секунда, и Марселла прижалась губами к губам Нортона.
Легкое замешательство Нортона не заставило Марселлу застесняться. Ее поцелуй был обусловлен необходимым доказательством лжи озера. Марселла прижалась к Нортону сильнее, а Нортон, тем временем, собрав волю в кулак, аккуратно обнял ее за талию, притягивая ближе к себе. Удержать равновесие стало трудней, и Марселла инстинктивно схватилась за плечо Нортона, чтобы не упасть.
Марселла целовалась с мальчишками в средней школе, целовала свою подругу, но эти поцелуи не стояли рядом с тем, как она целовалась с Нортоном. Сначала этот неловкий и неожиданный поцелуй казался детским от непонимания Марселлой дальнейших действий и ступора Нортона, но затем, когда Нортон собрался с мыслями, и они оба, не отстраняясь друг от друга поняли, что произошло, их поцелуй получил страстный характер.
Когда Нортон крепко прижал к себе Марселлу, чтобы она не перевалилась, она смогла обнять его шею, коснувшись горячими ладонями холодной кожи парня. Ладони Нортона покоились на талии, так правильно и привычно, что Марселла даже не заметила, что в какой-то момент его руки легли на ее бедра.
Казалось, они касались губами душ друг друга. Было влажно, жарко и холодно одновременно, быстро и медленно, страстно и нежно, словно они не целовались, а изучали друг друга.
Марселла отстранилась первая, все еще крепко цепляясь за Нортона. Они шутили о многом и смели вести себя по-разному, но поцелуи явно перешли рамки дозволенного. Чтобы спрятать смущенный взгляд, Марселла уткнулась носом в щеку Нортона и зашептала, обдавая его горячим сбивчивым дыханием.
– Я доказала, что Утопия показывает глупость?
Нортон тяжело дышал. Марселла чувствовала, как колотится его сердце, прижимаясь к его груди. Ее саму изрядно потрясывало, и она не понимала, как они себе позволили такое. Она могла просто чмокнуть его в губы, чтобы доказать ложь озера, но их поцелуй больше походил на внезапно вспыхнувшую страсть.
Впрочем, Марселла не жалела о своем поступке. Подумаешь, поцеловались! К тому же Нортон сам сказал, что это свидание, а поцелуй на свидании – это не что-то из ряда вон выходящее. Нортон ей симпатичен, он проявляет Марселле знаки внимания, так что они не совершили ничего дурного.
Один вопрос все же остался. Как теперь смотреть в глаза Нортону? Это они сейчас слиплись, сидят, отдавая друг другу жар своих тел, но они не смогут сидеть так вечно. Марселла не думала, что это так сильно ее выведет на эмоции и заставит смущаться. К тому же она не думала, что первый поцелуй между ними будет таким страстным и являться на спор, дабы доказать ложь видениям. Она вообще не думала об их первом поцелуе!
– Плевать на Утопию. Я ждал этого вечность, – также тихо прошептал Нортон. Его тело напряглось, а руки обхватили плечи девушки и прижали к себе в объятия. В такое теплое и уютное объятие, что Марселла, будь ее воля, точно согласилась бы прожить так всю свою жизнь, не двигаясь.
Черные кудри Нортона коснулись щеки Марселлы, и от легкого щекотания она засмеялась, отстраняясь от Нортона. Он все также крепко держал ее, но поднял взгляд. Его губы распухли от поцелуя, а на щеках проявился румянец. Марселла нежно улыбнулась и провела пальцем по щеке Нортона, будто смущение можно было так просто стереть.
– Марселла, ты точно сумасшедшая, – усмехнулся он, щурясь, когда она коснулась его щеки. – Я столько времени подбирал момент для поцелуя, а ты просто взяла и поцеловала меня.
– Я хотела доказать неправдивость озера Утопии.
– Только поэтому? – хитро прищурился он и усмехнулся. Марселла отвела взгляд и, чтобы скрыть явное смущение, опустила голову королю на плечо.
– Может, и не только поэтому, – пролепетала она. Нортон замер, а затем его пальцы, касающиеся спины Марселлы, погладили ее, разжигая тепло еще сильней.
– Может, мы попытаемся, Марселла? – тихо спросил он. – Может, Утопия и правда лжет, и у нас все получится?
– Давай попытаемся. Мы многое прошли. Отношения не кажутся чем-то пугающим, вот только...
– Только что? – переспросил Нортон, когда Марселла замолчала.
– Во Дворце пойдут слухи о том, что я отдалась тебе после того, как ты занял престол. Начнут говорить, что таким образом я пытаюсь добраться до власти.
– Я отрежу их злые языки, Марселла. Они не посмеют, иначе столкнуться с моим гневом.
– Не надо использовать темную материю.
– Ты все еще боишься меня, да? – вздохнул Нортон. Марселла подняла взгляд, отрываясь от мягкого плеча.
– Не знаю, я просто помню, что произошло в тот день, и я боюсь, что это может повториться вновь.
– Моя темная материя не опасна для тебя. В прошлый раз я не посмел бы навредить тебе, потому что разгневался из-за гвардейцев, схвативших тебя. Я тренируюсь, Марселла, я контролирую силу. Максимум, чего тебе стоит бояться, так это идиотов, которые посмеют навредить тебе и вряд ли после этого останутся в живых.
– Не слишком ли ты жесток, Нортон? – усмехнулась Марселла.
– Я не буду нападать первым. Но и мое забирать я не позволю.
– Оставим пока наши отношения в тайне? – предложила Марселла. – Лучше просто уделяй мне внимание, но показывать любовь... Много разговоров пойдет, я не хочу. Кассандра с Джексоном и так уверены, что мы встречаемся, говорить такое Аннет я пока не готова, она мне как мама, а Д'арэн вряд ли оценит мой роман с тобой. Остальным придворным знать это и необязательно.
– Я согласен. Но ты же понимаешь, что наши друзья поймут все сами. Ты сама сказала, что Джексон и Кассандра давно не сомневаются в нас.
– Пусть догадываются сами. Я не хочу разглагольствовать о своих чувствах.
– Я нравлюсь тебе? – вдруг спросил Нортон, вглядываясь в лицо Марселлы, чтобы уловить истинные эмоции.
– Конечно, – медленно кивнула Марселла, глядя парню прямо в глаза. Она улыбнулась, и в груди растеклось приятное тепло. – Я бы никогда не позволила лишнего, если бы ты мне не нравился.
– Что ж, я надеюсь, у нас все получится.
– Мы будем стараться, – уверила его Марселла. – Все-таки не зря я убежала от тебя прошлой ночью, – хохотнула она.
– Это точно, – усмехнулся Нортон, и уголки его губ дрогнули. – Можно мне поцеловать тебя?
– Да.
И это скромное «да», какое совсем не подходило Марселле, еще долго эхом разносилось в мыслях Нортона. Они сделали большой шаг в сторону любви и отношений. Пусть медленно, но они будут идти к своей цели и стараться ради друг друга.
Главное, что теперь они знают: это взаимно, и ни одной бессонной ночи они не потратят на сомнения насчет чувств друг к другу.