Пристрастие к ядам

Часть 3. Слабости, которые сведут корону в могилу

Вершится суд в тронном зале Фейрилэнда. Никогда в этой зале, полной празднеств, золотого вина и смеха, не было так тихо и напряженно. Даже когда объявляли военное положение, гости оживились и подняли панику. Сейчас создавалось впечатление, что весь Фейрилэнд погрязнет в казнях, и каждый ответит за свои грехи. А за плечами народа были вагоны скелетов прошлого, вот они так и боялись суда над ними.

В тронном зале опущены багровые шторы на панорамных окнах. Впервые из светлой комнаты не видно улицы и времени суток. Король настоял на этом. Каждый истолковал эти злосчастные шторы по-разному: одни думали, что суд должен свершиться в определенной атмосфере, другие – что король уже намекал: многие не увидят свободы, у третьих яркий цвет штор ассоциировался с кровью, стекающей по стенам и полу. В тронном зале полегло уже столько людей, что среди народа эту залу прозвали кровавой.

Впервые тут стоит стол, не ломящийся от лакомств. Длинная дубовая столешница расположена поперек прямо перед возвышением к трону. На троне сидит Нортон. Марселла сидит во главе стола напротив, отчего идеально видит его. Он высок, поэтому отлично вписывается в позолоченный трон. Большая корона на его голове сидит ровно, из-под нее выглядывают черные кудри. Темный взгляд на осунувшемся лице внимательно изучает каждого. Между пропорциональными бровями залегла глубокая морщинка. На нем королевский позолоченный сюртук, все пальцы привычно в украшениях. Изредка король ловит взгляд Марселлы, но девушка сразу отворачивается.

С переворота прошла всего неделя, и Марселла еще не может свыкнуться с мыслью, что Нортон король. Нет, она не жалеет. Это определенное единственное верное решение, которое Марселла приняла в той ситуации, в которой они оказались. Но почему-то теперь Нортон чересчур идеально смотрится на троне. Джэроду корона была тяжела и велика, Несбитту не подходила совсем, а Нортону... Словно он родился с этой короной на голове.

Нортон хорошо относился к Марселле, не пренебрег их договором даже после появления у него такой, как покажется на первый взгляд, безграничной власти. И он правил по совести, разрулил все дела, собрал Фейрилэнд, не позволив никому навести смуту на раздробленное королевство. И Марселла даже гордилась, что она не ошиблась, что она посадила на трон того, с кем так долго воевала, того, кто предал ее, но одновременно с этим, того, кто неумолимо сближался с ней.

И хотя Нортон старался ограничить власть Марселлы и не впускать ее глубоко во все дела, девушка ему не уступала, участвовала в каждом собрании и работала до глубокой ночи, пока мозг не отказывался соображать.

Сейчас Марселла восседает во главе стола. Сначала ее хотели посадить спиной к трону, как будто в ноги короля, но Марселла отказалась. А затем противоположный стул пришлось менять, потому что Нортон приказал поставить кресло с более высокой спинкой, дабы показать: Марселла в этом зале выше всех присутствующих.

На Марселле широкие брюки и белая шелковая рубашка с корсетом. На руках короткие черные кожаные перчатки, под которыми привычно прячется печатка Нортона. Сегодня почему-то она особенно греет руку. В груди громыхает сердце, и ее строгий взгляд одаривает всех присутствующих.

На суде собрались приближенные придворные, осужденные и стражники. За одним столом с Марселлой сидят: Кассандра, Джексон, Аннет, Лоцеа, Амелота, Д'арэн, Араэль. Также Несбитт, Алдис, Маро и некоторые воины, которые остались на их стороне. Их руки связаны, рядом стоит стража, контролирующая безопасность в тронном зале. Нортон, в отличие от братьев, не пренебрегает работой стражников и солдат. Он проверил каждого, допустил к службе лишь того, кому доверяет, а по периметру Дворца расставил столько стражи, что даже опытные шпионы с трудом сюда проберутся.

Все нервничают. В Фейрилэнде давно не проводились такие заседания, со времен еще начала правления Джэрода. Марселла барабанит пальцами по столу. Перед ней лежат личные дела каждого из присутствующих. Они с Нортоном не обсудили ничего предварительно, и сейчас при всех придется принимать решение насчет каждого осужденного. И хотя Нортон верен Марселле, последнее слово останется за ним, что, по каким-то причинам, может не устроить Марселлу. Она привыкла к власти и к тому, что Джэрод верит ей и прислушивается к каждому предложению. Будет ли так делать Нортон?

– Начнем с самого важного, – откашлявшись, начинает Марселла. Как приближенная короля, на суде выступает она. – Осужденный за жестокость, насилие и несоблюдение законов Фейрилэнда Несбитт Драммонд. Я сразу выступаю за публичную казнь. Другого варианта нет.

– Постой, – махнул рукой Нортон, нахмурившись еще сильнее. Марселла сжала стопку бумаг с делом Несбитта. Все остальные в тронном зале молчали, лишь Несбитт едва заметно ухмыльнулся. – Мой брат воспитывал меня с рождения, и он единственный, кто не бросил меня и мою сестру из всей нашей большой семьи.

– Он хотел использовать тебя в собственных целях, – перечила Марселла.

– Однако он заботился обо мне, как мог и умел.

– Из-за него в Фейрилэнде случился один из самых кровавых переворотов. Он принес мне столько... – Марселла поняла, что сболтнула лишнего и захлопнула рот, не договорив слово «страданий». Однако Нортон понял ее и сжал челюсть, поиграв желваками. Его черные глаза забегали между старшим братом и девушкой.

– И за это он должен быть наказан, но казнь... Он ответит, Марселла, и ты это знаешь. Не смотри на меня так.

– Как «так»?

– Словно я должен преподнести весь мир к твоим ногам, – тяжело вздохнул Нортон и поднялся с трона, направляясь в сторону стола. Марселла замерла, отпуская дело Несбитта, и ощутила, как сердце пропустило лишний удар, и стук эхом разнесся по всему телу. Девушка опустила взгляд, нахмурившись. В последнее время Нортон преобразовал свой сарказм в какой-то другой вид общения, и его колкости вызывали странную реакцию.

Нортон обошел весь стол и подошел к Марселле. Его длинные пальцы, унизанные кольцами, взяли руку Марселлы в перчатке, поднесли к губам, и он слегка поцеловал ее. Марселла не шевелилась, не желая реагировать на поведение Нортона. Раньше на эти концерты никто не обращал внимание, но сейчас Нортон король, и его особое отношение к девушке может вызвать у остальных придворных уйму вопросов. Впрочем, и у самой Марселлы. Она все еще не простила его за предательство!

– Мисс Камиэль, позвольте посмотреть личное дело Несбитта? – раздался бархатный голос Нортона. Марселла холодно протянула ему бумаги.

Марселла не видела Нортона, он стоял за ее спиной, шуршал бумагами, но Марселла ощущала дискомфорт. Нет, не то чтобы она не доверяла королю, просто все взгляды были прикованы в эту минуту к ним.

– Ваше Величество, советую занять трон, иначе нас сейчас каждый просверлит взглядом, – безэмоционально попросила Марселла. Все придворные мигом отвернулись и уставились на свои руки. Бумаги за Марселлой перестали шуршать, а Нортон лишь шумно усмехнулся, отдавая дело девушке.

– Что ж, – направляясь обратно к трону, медленно стал говорить король. – Несбитта запрем в Хеллкастл пожизненно под особый надзор охраны. Он останется там, а его союзников уведем так далеко, насколько это возможно, чтобы помочь ему они не смогли.

– Ваше Величество, казнь все-таки не состоится? – разочарованно спросила Марселла.

– Я считаю, еще рано для казни. Мой брат останется моим братом, независимо от тех действий, что он совершал в прошлом. Конечно, каждый должен получить наказание за преступления, именно поэтому я приказываю посадить его в тюрьму. Так что моим словом Несбитт приговорен к пожизненному сроку в особо тяжелом режиме.

– Ваша воля, король Нортон, – усмехнулась Марселла, ловя его взгляд и намекая, что совершенно не согласна с его решением. – Но, если по каким-то причинам Несбитт выйдет из тюрьмы, Ваше Величество, живым ему не остаться.

– Справедливо, – кивнул Нортон. – Решение вынесено, и нужно будет лишь внести правки в документы. Нам нужно решить, что будет с генералом Маро. Он единственный, кто выжил из последних союзников Несбитта.

Марселла плотно сжала губы. Она знала: Маро ее отец, но желание казнить его было так же велико, как и Несбитта. Ей не хотелось говорить этого вслух, но присутствующие и так понимали, что отношения отца и дочери просто отвратительные. Сам Маро, обычно выступающий на всех мероприятиях, независимо от его положения, в этот раз молчал.

– Марселла, – окликнул ее Нортон. – Насчет прошлого генерала я прислушаюсь к твоему мнению.

– Я считаю, что Маро нужно депортировать из Фейрилэнда для безопасности граждан и моего спокойного пребывания во Дворце.

– Если мы депортируем Маро, велик шанс, что он вернется. Вместе с депортацией не отправляют стражу и контролировать его не получится.

– Тогда что? Оставить его в Фейрилэнде? Или посадить в ту же тюрьму, что и Несбитта?

– А ты не думаешь, что Маро станет сопротивляться депортации?

– Может и станет, но убивать Маро глупо. Ты сохранил жизнь опасному преступнику, но убьешь генерала?

– Хорошо, я тебя понимаю. Ты предлагаешь депортировать его вместе с Алдисом?

– Нет, – мотнула головой Марселла. – Алдиса я предлагаю казнить.

– Эй, я ничего не делал! – рвется Алдис вперед, пытаясь встать со стула. Охранник грубо осаживает его обратно. Марселла одаривает его убийственным взглядом, а Нортон режет своими словами воздух.

– Слово тебе не давали. Чем тише будешь себя вести, тем больше шанс у тебя выжить. Марселла права, я поддерживаю ее затею. Ты восторжествовал недолго, празднику в твоей жизни пришел конец. Ты потерял не только должность во Дворце, но и наше доверие.

– Что я сделал?!

– Минус еще десять процентов выжить, – покачал головой Нортон, одарив его жестким взглядом. – Мы не хотим поднимать эту тему и выставлять ее напоказ, но мы прекрасно знаем о твоих преступлениях, совершенных в адрес принцессы Араэль.

Алдис сразу притух и словно уменьшился в размерах. Он опустил взгляд вниз и больше ничего не говорил.

– Я посмею заступиться за Алдиса, Ваше Величество, – вдруг подал голос Маро, но обращался строго к королю, словно Марселлы здесь и не было. Похоже, девушка была права: она умерла для отца в тот момент, когда во время восстания пошла против него. – Я покину Фейрилэнд и уйду в Северную Ормандию вместе с моими солдатами, – он обвел их взглядом. Армия значительно поредела. Их всех что-то объединяло, но Марселла никак не могла понять, что именно. Неужели их так сплотила вера в Маро, что они стали похожи друг на друга? – Моя внезапно ожившая дочь права: вам нужна гарантия, что я не попытаюсь вернуться. Я не стану сопротивляться, покину территорию как можно скорее. С моей стороны одно единственное условие: оставить Алдиса живым при Дворце. На любой должности.

Марселла бросила взгляд на короля. Он раздумывал. В принципе, этот договор не был таким уж плохим. Фейрилэнд избавится от Маро и его людей, оставив лишь Алдиса. При этом никто не говорил, что у него должна быть высокая должность.

– Тогда от меня еще одно условие, – встряла Марселла. – Чтобы Алдис получил по заслугам, мы отрубаем ему руку и отправляем работать в архив.

– Нет-нет! Отец! – воспротивился Алдис, кажется, недовольный тем, что его желают покалечить. Маро нахмурился. Нортон добавил.

– Я согласен, только если соблюдаются условия Марселлы.

– Что ж, не моя воля перечить королю. Я согласен, – сказал Маро, глядя на трепещущегося сына в хватке стражника.

– Нет! Пожалуйста!

– Стража, отрубите ему левую руку. Правая ему потребуется, чтобы трудиться.

Стражники схватили Алдиса и выволокли его из-за стола. Алдис вырывался и пытался кричать, но ему быстро заткнули рот. Сняв с рук веревку, его схватили так крепко, что при самом большом желании вырваться бы ему не удалось. Один из стражников вытащил меч, оголив тонкое наточенное лезвие. Оно сверкнуло в свете люстры под потолком, удар, и раздался душераздирающий крик Алдиса. Капли крови брызнули до самых ног Нортона. Безжизненная рука отделилась от тела. Марселла скривилась, словно впервые видела кровь и громко фыркнула. Все остальные за столом отвернулись от происходящего.

Стражники уволокли верещащего Алдиса. Марселла вернулась к разговору о депортации Маро.

– Итак, ты и твои люди сегодня подпишут договор о добровольном уходе из Фейрилэнда. С нашей стороны все условия выполнены, не стоит тягаться с королем.

– А ведь он твой брат.

– Пытаешься надавить на жалость? Надо было говорить, что ты мой отец, что кропотливо воспитывал меня все эти годы.

– К счастью, я не воспитал у себя такую змею под самым носом.

Марселла ухмыльнулась. Именно Маро дал ей те навыки, которые помогли выжить здесь.

– Если договор не будет выполнен, мы убьем Алдиса, нам нет смысла цепляться за него, – со скучающим видом заявил Нортон.

– Один нерешенный вопрос, Ваше Величество, – обратилась к нему Марселла. – Будет ли Маро депортирован в Северную Ормандию один или со своей семьей? В особняке проживает его супруга и малолетний сын.

– Свои поступки он совершал без участия семьи, следовательно, они могут остаться в Фейрилэнде.

– Это будет разумней, – кивнула Марселла.

– Итак, всем осужденным вынесен приговор. Уведите их, – приказал король. Стража низко поклонилась ему и немедленно потащила к выходу Маро и остатки его гвардии. Как только входная дверь захлопнулась, Нортон продолжил. – У нас остались лишь вакантные должности при дворе, которые должны занять те, кому мы доверяем.

– Я выступаю за право Д'арэна вступления на пост верховного генерала.

– Мне стоит посмотреть все личные дела, – устало протянул Нортон, однако перечить идее Марселлы не стал. Король поспешно спустился с трона и занял один из свободных стульев недалеко от Марселлы.

– У него идеальное личное дело, и ты это знаешь, – отмахнулась Марселла. – Я ручаюсь за него. Д'арэн... – она повернулась к брату. – Твоя недавняя рана позволяет вступить на такую важную должность?

– Все в порядке, Мари, я готов сражаться.

– Что ж, господин Камиэль и правда идеально подходит на эту роль, – полистав дело для видимости, сказал король. – Впрочем, зачем я это читаю? Правоту Марселлы нет смысла оспаривать, – он улыбается. – Должность верховного генерала отныне занимает Д'арэн Камиэль.

– Мы только что изгнали его отца, а его сына посадили на пост верховного генерала? – скептически спросил Лоцеа.

– Его дочь сейчас сидит перед тобой и смеет перечить королю. Как думаешь, Его Величество не станет доверять детям Маро? – улыбается Кассандра. Лоцеа фыркает и отводит взгляд.

– Итак, генерал теперь нам ясен, что насчет заправляющего стражей? После смерти Джэрода ей управлял Алдис, – переводит тему Марселла.

– Среди нас есть девушка, которую нужно щедро отблагодарить за свое содействие нам. Именно она заставила нас объединиться.

– Не напоминай мне об этом, Нортон, – закатывает глаза Марселла. – Если Амелота согласна занять этот пост, я только с радостью подготовлю договор.

– Достаточно ли я владею военными навыками, чтобы занимать такой высокий пост?

– А достаточно ли ты сомневаешься в себе? – фыркает Марселла, поднимая бровь. – Больше никаких переворотов, Амелота, только власть в наших руках.

– Нет, конечно, я согласна, – тихо смеется она. – К тому же, как отказать настойчивой Марселле.

– Отлично, – искренне улыбается Марселла, а затем медленно переводит взгляд на Кассандру. – Я понимаю, что Кэс останется принцессой при дворе, но что насчет Джексона? Он стал не просто частью команды, он моя семья.

– Думаю, нам потребуются его услуги, как шпиона, – заявляет Нортон. – Однако предоставлять ему жилое место при Дворце я не стану. Знаю я, чем обернется эта работа. В одну единственную спальню будет хлопать дверью и все.

Марселла, стараясь спрятать улыбку, отвернулась. Кассандра покраснела, а Джексон, поклонившись и взмахнув своими волосами, ответил.

– Благодарю вас, Ваше Величество! Буду рад служить вам и Фейрилэнду. Поверьте, жилье у меня имеется в Неблагом Дворе.

– У нас осталась принцесса Араэль и ее нерешенное место жительство. В связи с ее положением, я считаю, что будет благоразумней на данный момент оставить ее в Фейрилэнде.

– Я согласен, Марселла. Однако нам требуется отправить королеве Лориэк определенное письмо с информацией о ее дочери и извещающее о беременности.

– Ты беременна?! – удивленно восклицает Аннет. – Простите, – бросила она поспешный взгляд на короля. – Новость слегка шокирующая. Тогда тем более нужно оставить принцессу при дворе.

– Мы всегда согласны, но итоговое решение должна принять исключительно Араэль, – добавила Марселла.

– Я хочу остаться в Фейрилэнде. Сейчас мать точно не ждет меня.

– Тогда, Марселла, я поручаю тебе написать письмо королеве Лориэк.

– Будет сделано.

– У нас осталась одна важная должность и два человека.

– Советник короля, – ухмыльнулась Марселла.

– Мы думали, эту должность занимаешь ты, – растерянно пробормотала Аннет.

– Я правая рука короля. В прямом смысле этого слова.

– Твою шутку можно понять с пошлым контекстом, – ехидно усмехнулся Нортон. Марселла метнула взгляд в его сторону, и огоньки заплясали в его черных очах.

– Я кину в тебя сейчас кинжал.

– Уже не пугают эти угрозы, – спокойно отреагировал он, закинув ногу на ногу. – Итак, от себя я выдвигаю кандидатуру Лоцеа.

– Что? – выгибает бровь Марселла. – Нет, Аннет, – так твердо заявляет она, что любой другой не посмел бы ей перечить. – Она занимала более высокий пост, чем Лоцеа и была рядом с прошлым советником Фури.

– Однако Лоцеа все эти годы следил за работой отца. Он разбирается в королевских делах намного лучше не потому, что он умней, а потому, что дольше прожил здесь. К тому же, по отношению к прошлому советнику Фури это будет справедливо поставить его сына на этот пост.

– Он слишком юн, – продолжала противостоять Марселла.

– Но достаточно опытен. К тому же, после нежданной пропажи советника Фури Лоцеа остался верен именно мне и не занял сторону Несбитта. Поверь, несмотря на ваши прошлые недомолвки, все это канет в небытие.

Марселла недовольно нахмурилась. Поиграв желваками, про себя она полностью согласилась с мнением Нортона и была рада его рассудительному монологу и логичным фактам по отношению к выбору советника, однако, проигрывать ей не хотелось.

– Аннет опытна не меньше Лоцеа, к тому же, ее нужно оставить при дворе, она служила Джэроду, теперь должна служить и тебе. Аннет идеально справляется со своей работой, и ты это знаешь, Нортон. Конечно, твой выбор падет на Лоцеа, ведь он твой старый друг, но я считаю, что с данной должностью, с кучей документации справится исключительно Аннет.

– Мы можем спорить целую вечность, – улыбается Нортон. – И ты имеешь возможность перечить королю, так что я уступлю тебе. Пусть советников будет двое. Я позволю даме быть частью всех этих дел. Ты хочешь, чтобы Аннет заняла должность советника? Хорошо, пусть они с Лоцеа работают вместе, работа в четыре руки будет выполняться только быстрее.

Марселла неловко откашлялась, не ожидая, что Нортон так быстро согласится на ее условия. Два советника, в связи с положением в Фейрилэнде и количества документации, будут исключительно в помощь.

– Пожалуй, ваша воля, Ваше Величество, – тихо сказала Аннет, но Марселла заметила, как побледнела сестра. Лоцеа бросил зоркий взгляд на Аннет, но та даже не глянула в его сторону. Ее щеки становились все бледнее и бледнее. Неужели Аннет недовольна новой должностью?

– Марселла, ты не считаешь, что твоя сестра достаточно поработала при дворе? – беззлобно спросил Лоцеа, устремив взгляд на Марселлу. – Может, для безопасности Фейрилэнда и отсутствия разногласий во взглядах на принятые решения, все же стоит оставить одного советника?

– Не смей ей перечить, – грозно отозвался Нортон, сжав кулак. – Я ясно выразил решение, принятое мной на основе фактов Марселлы. Два советника, значит два советника.

– Но...

– Лоцеа, – грубо оборвал его он, не дав договорить свое возражение. Лоцеа немедленно захлопнул рот. Перечить такому тону он не посмел.

– Ваше Величество, все срочные решения приняты, – кивнула Марселла и ухмыльнулась. Впервые Лоцеа заткнули рот, а ее послушали.

– На этом наше заседание пора заканчивать, – поднимаясь из-за стола, сказал Нортон. – И прикажите поднять эти шторы, глаз болит от красного цвета.

Марселла усмехается и отводит взгляд: все-таки в чем-то Нортон крайне капризен. Но в этой капризности есть гордость и стойкий характер. Могло ли быть такое, что не только Маро воспитал у себя монстра, но и Несбитт пригрел того, кто превзошел его во всем?

И пока все выходили из кровавого зала в задумчивости, Марселла улыбалась: если Нортон будет верен ей, она добьется власти равной короне. Остается лишь еще немного постараться. И выжить. В Фейрилэнде главное правило – выжить.

Марселла поднимается на второй этаж, раздав указания. Всеми бумагами и личными делами будут заниматься советники, у которых теперь в два раза больше возможностей, а Марселла лишь позже напишет письмо королеве Лориэк, чтобы оповестить о пребывании Араэль во Дворце Загадочных Цветов.

Однако на втором этаже она минула свою спальню и направилась в конец коридора, где свернула за угол до упора, до библиотеки, балкона и нескольких запертых комнат. По словам Джулии, где-то здесь хранился ее портрет.

Крайняя дверь, как и предупреждала Джулия, оказалась запертой, Марселла дернула несколько раз ручку, но замок не поддавался. Ключи могут храниться где угодно, а выжигать дверь как-то невоспитанно. Марселла огляделась по сторонам, коридор был пуст, никаких подручных средств. Девушка вздохнула: Нортон сам вынуждает ее делать это.

Марселла нагрела руки, думая о том, что наконец-то сможет увидеть Джулию, пусть и на картине. Приложив горячие пальцы к замку, Марселла выжгла вокруг дерева исключительно замок, как сделала в спальне Кассандры той злосчастной ночью, чтобы открылась дверь.

Раздался лязг, сломанный замок упал на пол, дверь скрипнула, позволяя Марселле пройти внутрь. И хотя дверь явно выглядела со стороны не в идеальном состоянии и с зияющей дырой вместо замка, Марселла прикрыла ее за собой, оставаясь наедине в пыльной комнате.

Голая деревянная кровать была накрыта какой-то посеревшей тряпкой, шкаф закрыт на замок, стол вместе со стулом накрыт желтой бумагой. В углах паутина, на полу пыль. Похоже, сюда не позволяют заходить даже для того, чтобы прибраться.

На стене висела картина, закрытая, на удивление, чистейшим белым полотном. Вокруг нет пыли. Марселла ощутила мурашки на коже, и холодок, окутавший все ее тело. Ей было страшно, но она уверенным рывком стянула полотно с картины.

Тишину в комнате заглушало громко бьющееся сердце Марселлы где-то в горле. На портрете в позолоченной резной рамке на девушку глядело лицо юной дамы. Ее кожа, бледная, как снег, контрастировала с резкими черными волосами, которые крупными кудрями лежали на ее плечах. Прямые черты лица, ровный нос, тонкие черные брови, карие глаза, пухлые алые губы, ни следа румянца на щеках. В ушах массивные серебряные серьги с камнями. Ее шея и ключицы открыты, на девушке черное платье с треугольным декольте и спущенными плечами, сверху украшенное рюшами. Оно не смотрелось вульгарно, наоборот, изящно и одухотворенно, словно девушка спустилась с небес. Ее твердый взгляд устремлен прямо, сомкнутые губы, прямой стан – все говорило о ее жестком характере и гордости.

Руки Марселлы дрогнули, и белая простынь упала в клочок пыли на пол. На золотой раме были выбиты буквы: «от Н. к чудесной Д.» Конечно, кто же еще, именно Нортон подарил девушке этот портрет. Получается, эта спальня принадлежала ее старшей сестре.

Марселла коснулась пальцами картины, провела легким касанием по щеке девушки. Ей показалось, что она чувствует настоящее прикосновение старшей сестры. Марселла прикрыла глаза и представила, как Джулия обнимает ее. Нет, за матерью она так не скучала, к Аннет она могла прийти в любой момент, но не поделиться с ней всем, а Джулия...

В коридоре раздались шаги. Марселла не обратила на это внимание. Прийти сюда могли любые слуги, могли совершать обход стражники, которые усилили слежку за порядком во Дворце, когда на престол взошел Нортон. Марселлу все еще потрясывало от переполняемых эмоций, сердце грохотало, заглушая другие звуки. Джулия совсем рядом, вот она, и неважно, что на самом деле сестра заправляет Царством Тьмы.

Внезапно дверь распахнулась. Марселла вздрогнула, отстранилась от картины, распахнула глаза и схватилась за ножны на штанах, чтобы вытащить кинжал, но на пороге комнаты увидела Д'арэна и нескольких стражников. Еще секунду назад разъяренные, они удивленно хлопали глазами и оглядывались по сторонам. Д'арэн хмурился, но свое недовольство вымещал на стражниках.

– И что это?

– Ваша сестра, господин, – поклонились они. Марселла прыснула от смеха и, уставив руки в боки, спросила.

– Вы думали, я планирую обокрасть Дворец или совершить очередной переворот?

– Мы испугались, когда увидели выжженный замок, мисс Камиэль, – они низко поклонились. – Мы приносим свои извинения, просто Его Величество просит тщательно следить за порядком и делами во Дворце. Если мы не будет должным образом исполнять его приказ, то... – стражники замолчали, не поднимая голов.

– Я все понимаю. Д'арэн, можешь похвалить своих солдат за такую упорную работу.

– Вы свободны, продолжайте обход, – строго заявил Д'арэн, провожая их все таким же недовольным взглядом. Когда сломанная дверь за ними хлопнула, он раздраженно сказал. – Переполошились, словно убивают кого-то. А на серьезное дело в жизни бы не отреагировали. Чтобы перевоспитать всю армию, нам потребуется много сил и времени. И еще, зачем ты прожгла дверь в эту комнату? – выгнул бровь Д'арэн, глядя на сестру.

– Это спальня Джулии.

– Вижу. И ее портрет, – он тыкнул пальцем на картину на стене. – Но дверь ломать зачем? Попросила бы ключи у персонала, обратилась бы к ключнице или дворецкому. Я сейчас как должен доложить об этом Его Величеству? Тебе-то они ничего не сделает, как обычно, а я отчитывайся...

Об этом Марселла не подумала. И правда, во Дворце ее все знали, слушались ее приказов даже высшие чины, вроде советников и генералов, так почему она просто не могла попросить ключ от этой комнаты? Вряд ли он был потерян или уничтожен.

– Извини, я не подумала. Я объясню все Нортону.

– Ох, Мари... – вздохнул опять Д'арэн, и Марселла заметила глубокую морщину между его бровей и синяки под глазами. Он устал. Все вымотались и жили долгое время до переворота в отвратительных условиях.

Марселла обняла брата, стараясь передать ему своих сил, а затем они вдвоем аккуратно повесили белое полотно на картину обратно. Не хотелось, чтобы все пялились на лицо Джулии.

Д'арэн ушел в архив, чтобы оформить документы в личном деле на новую должность, и Марселла потребовала с него обещание, что вскоре он отдохнет и не будет себя терзать. Сама же девушка направилась в свою новую комнату, которая еще была в процессе обустройства.

Однако у двери ее ждал сюрприз. Впервые за долгое время приятный сюрприз. На пороге стояла плетенная корзина с голубыми, желтыми и белыми дворцовыми цветами, которые росли исключительно на этом холме. Сверху лежала записка: «Я не нашел тебя, поэтому просто оставлю цветы здесь. Помню, ты сказала, что после переворота первым делом нарвешь цветов. Похоже, у тебя нет на это времени. Н. Д.»

Марселла подняла с пола корзинку, вдохнула аромат цветов и улыбнулась. Почему-то улыбка сама по себе растекалась по лицу. Нортон запомнил такую деталь, брошенную ей когда-то необдуманно. Цветы пахли волшебно, но душу грела забота о ней.