Картина 6
Орфео подтянулся на последний выступающий каменный помост перед разрушенной церковью и протянул руку Айне. Ассасин молча ударила его по ладони и выбралась сама. Орфео, фыркнув, закатил глаза, но промолчал. Все спасшиеся даймоны, которых, к облегчению Айне, оказалось куда больше, чем она себе представляла, осторожно карабкались вслед за ними. Сил на взлет у них не хватало, к тому же сырые крылья были гораздо тяжелее.
Здание оказалось практически полностью разрушено. Рядом толпились счастливчики, решившие провести этот день в городе. Они помогали выбраться всем, кто еще дышал, из-под груды камней, когда-то являвшихся величественным зданием. Айне с ужасом вспомнила, куда отправила сестру.
— Лея! — закричала она, собрав всю оставшуюся в легких силу. — Лея!
«Ну же! Пожалуйста...» — плакала беззащитная девочка внутри нее.
Почему ей из раза в раз не удается защитить других от этого мира? Что это за знаки от Матери? Что ей от нее надо? Прекратить бороться?
Айне мотнула головой и, зарычав, принялась оглядываться по сторонам, рассматривать обломки. Вдруг еще не поздно.
— Лея! — интонация голоса приближалась к истерической отметке.
— Я здесь, — раздался уставший полукрик, полустон. — Все в порядке.
Айне повернула голову в сторону источника звука и всхлипнула радостно и горько одновременно. Лея сидела на груде деревянных обломков, раньше являвшихся кухней. Медленно и аккуратно Айне подошла к сестре, села рядом и обняла ее. Лея качнула головой, вцепилась грязными пальцами в рукава сестринской рубашки и уткнулась носом в изгиб ее плеча.
— Я не спасла ее, Ани. Мелл осталась там, вытаскивала всех остальных. — Рубашка Айне, и так мокрая от соленой воды озера, теперь собирала еще и слезы.
Ассасин бросила острый взгляд на Орфео, застывшего в паре колен левее. Она не произнесла ни слова, ни одна мышца ее лица не дрогнула. Однако он смог понять все, что было нужно. Айне защищала свою сестру, будучи ребенком, и продолжит защищать сейчас. Насколько далеко бы ни пришлось идти. Какими средствами пользоваться. Если потребуется, она утопит собственную совесть в чужой крови.
— Она всегда нас защищала. Все детство. А я... у меня... — Лея так по-детски протягивала руки вперед, казалось, перед ее глазами стоит совершенно другая картинка.
Еще на несколько минут Айне позволила себе дышать скорбью и болью, затем ее глаза открылись, мысли стали собирать план по крупицам. Дефф, все это время просидевший у ее ног, встрепенулся и взглянул на хозяйку.
— Ты помнишь ее запах?
Дефф покачал головой, раздумывая.
— Не могу сказать, что отчетливо. В целом ответ больше положительный.
— Принеси мне эту маленькую тварь.
— Ваша воля... — утробное шипение дракона разливалось по ее разуму сродни крепкому алкоголю.
Орфео, разумеется, заметил, как резво даймона подхватили ветра, с каким ожесточением он захлопал крыльями.
— Куда ты его отправила? У тебя есть план? — встревоженно начал капитан — количество боли, причиненное таким опасным людям, смешиваясь со взрывным нравом, создавало невероятно жуткий коктейль.
Что, если в приступе ярости они не смогут остановиться? Как бы ни всматривался в заледеневшие глаза ассасинов, он не смог понять, чего ему теперь ждать. Бедной девочке он посоветовал бы раствориться в воздухе, даже так будет куда менее болезненно.
***
Последние, самые стойкие, из звезд уступали небеса тьме. Улицы опустели. Редкие дома еще можно было разглядеть благодаря горящему в окнах свету. Ей казалось, пелена затмения скроет ее от посторонних глаз. Сейчас осталось только взять лошадь и бесследно раствориться в сердце острова. Миссия выполнена. Главная церковь пала. Ассасины разрознены и сломлены скорбью.
Однако все это время ее преследует чья-то маленькая тень. Как бы она ни петляла, фигура не отставала. Ей хочется наконец оказаться в своей скромной комнате, снятой в захудалой таверне на краю города, собрать пожитки и запрыгнуть на коня. Но что, если тень застанет ее именно там?
С моря поднялся ветер, с неба начали сыпаться первые холодные капли. Она накинула капюшон, и снова силуэт мелькнул перед ее глазами. Только теперь он был выше и стройнее, больше не напоминая бесформенную окружность. Кости прострелила искра страха. Девушка рискнула и подняла взгляд вверх. О, она не ошиблась: тень хотела, чтобы она ее заметила. Знала, что это сделает ее параноиком.
У края ближайшей крыши стояла скромная незнакомка в сером плаще с глубоко надвинутым от дождя капюшоном. Напротив появилась еще одна тень — маленькая, преследовавшая ее весь этот день. Рядом появился небольшой зверек. Он низко опускал голову, крутил шеей в разные стороны, словно присматривался к добыче.
Она испугалась, рванула вперед изо всех сил. Запинаясь, хаотично помогая себе руками, тревожа улегшиеся на мостовую маленькие лужи. Туфли отбивали по брусчатке ритм, недалекий от ее сердцебиения, но тени не отставали. Она свернула за угол дома, побежала дальше к главной улице. Может быть, хоть кто-то сейчас ее спасет. Хотелось кричать, сердце билось о ребра слишком больно, но ноги резко остановили бег. Прямо перед ней появилась еще одна тень. Та камнем упала с небес и ударилась прямо в ее грудь. Девушка успела схватить тварь за горло, иначе собственное уже оказалось бы перекушено. Тень продолжала клацать воняющей пастью прямо перед лицом жертвы. Она хлопала крыльями, извивалась. В конце концов, девушка собрала все свои силы и отпихнула демона прочь.
Оба теперь тяжело дышали. Глаза, привыкшие к темноте, все равно не могли разглядеть тварь основательно: выделялись только очертания, и дождь не облегчал задачу. Тем не менее она поняла, что это даймон, а значит, рядом должен быть и ассасин, но ее не учили сражаться. Ей вручили только задание и инструкции.
— Что ты хочешь от меня? — закричала она на дракона. — Мне нечего сказать! Я ничего не знаю!
Где-то на задворках сознания зашевелилась мысль о предательстве, но тех людей она боялась больше, чем смазливых ассасинов церкви. Она видела, что сделала с ними жизнь.
Вокруг вдруг появилось еще больше теней. Они обступали ее со всех сторон. Страх сковал ее вены.
— Пожалуйста... — взмолилась она, — я ничего не знаю. Я ничего не сделала.
Одна из теней резко выступила вперед. Даймон у ее ног зашипел.
— Надеялась, у тебя хоть перед смертью хватит приличий не лгать! — женский певучий голос аккомпанировал ритму дождя. — Кому ты продала преданность церкви?
Девушка тряслась, но голову держала высоко. Она оглядывалась, раз в минуту подмечая, что фигуры вокруг все сокращают расстояние.
— Я не... никому ничего не продавала! Пожалуйста! Вы ошиблись! — плакала она.
Одежда уже вымокла насквозь и неприятно липла к телу, ладони оледенели и подрагивали, но ассасины жаждали расправы.
— Прекрати! — заговорил еще один женский голос, теперь уже за ее спиной, и девушка оглянулась. — Знаешь, сколько жизней осталось под руинами церкви? Нападать на гнезда даймонов — отвратительная низость! Им негде было скрыться. Их хозяева в самый разгар праздника падали замертво! И никто никому не мог помочь!
На то и был расчет, подумала девушка. Подобающая смерть для таких чудовищ.
— Но при чем здесь я? — проныла она.
Ассасины переглянулись. Казалось, у нее получилось вбить им в голову сомнение. Пока одна из них хрипло не засмеялась, захлопав в ладоши.
— Браво! — Она медленно начала идти вперед. — Прекрасное представление! Кто был твоим наставником? Эмбрис? — Ассасин взглянула на свою подругу. — Или Винсент?
Ее соратница усмехнулась.
— По части жалости у нас определенно Эмбрис, — ответила она, склонив голову.
Под таким взглядом девушка почувствовала себя научным экспериментом.
— Что вам от меня нужно? — спросила она на последнем дыхании.
— Ты начинаешь задавать верные вопросы, — даже тон голоса ассасина казался опасно доброжелательным. — Предлагаю сделку. Ты рассказываешь нам, кто тебя нанял, а мы отправляем тебя в свободное плавание.
— Мертвым грузом с камнями в желудке? — переспросила девушка.
Ассасин промолчала, было и так понятно, что она улыбается.
— У смерти тоже может быть много граней, — добавила ее соратница. — Вряд ли тебе захочется испытать каждую.
Девушка обернулась и лениво подошла вплотную к ассасину. Ей уже было нечего терять. Благоприятного исхода не будет.
— Знаете, — она в задумчивости склонила голову, больше никакой мольбы не было в голосе, — несмотря на всю окружающую атмосферу, это детский спектакль. Но я уже выросла. Поэтому, поверьте, Матери куда страшнее.
Ассасин откинула капюшон. Ее прекрасные длинные черные волосы начали покрывать капли мелкого дождя. Затем еще одна Тень показала лицо, явив собой полную копию своей соратницы. Девушка отшатнулась. Она вспомнила сегодняшнее утро, эти яркие зеленые глаза.
— Досадная ошибка, — буркнула одна из женщин, — я ожидала лучшего.
— Кто вы, море вас забери, такие? — ужаснулась девушка.
— Одни из тех монстров, чей оскал вечно принимают за улыбку.
Ассасин вытащила кинжал и эфесом приложилась к голове девушки. Та упала на брусчатку без сознания.
— Теперь можно начинать играть, — хмыкнула она, разглядывая жертву.
***
— Надо отдать должное ее нанимателям: хорошо выдрессировали девочку. — Устало вздохнув, Лея опустилась на диван.
Окровавленное шило она швырнула на письменный стол, забрызгав все лежащие вокруг бумаги. Айне, сидящая за этим же столом, бросила на сестру гневный взгляд.
— Это не повод вести себя так по-хамски. Где твои манеры?
— Остались в той комнате, — Лея молча указала на закрытые двери гостиной.
Айне фыркнула. Орфео, читающий нечто в дальнем углу дивана, зашевелился и, отодвинув с подлокотника Лайфи, спросил:
— А почему бы тебе самой не пойти и не узнать все, что нам требуется?
Никто не посчитал нужным ответить, поэтому капитан перехватил книгу поудобнее, приготовившись привлечь к себе внимание, но Айне могильным тоном произнесла:
— Еще движение, и ты труп.
— Значит, только тебе позволено быть недовольной? — язвительно продолжил он. — Сколько мы уже здесь?
— Два дня, — вставила Лея.
— Именно. А расследование как стояло на месте, так и стоит.
— Для вас, бездельников, может, и так, — не отрывая глаз от очередного документа, отметила Айне. Лея возмущенно фыркнула. — В это время я узнала нечто крайне интересное.
— И? — поинтересовался Орфео, но кто бы ему ответил.
— Я хочу услышать подтверждение.
Она встала, схватила свой собственный кинжал, затейливо искривленный мастером, и открыла двери в гостиную под недовольные стоны сестры.
— Обязательно быть такой загадочной стервой? — раздосадованно выдохнул Орфео.
— Это часть антуража, — спокойно выдала Лея.
Их разговор, очевидно, только начался, но двери захлопнулись, и звуки перестали доходить до ее ушей.
В центре комнаты, между приставленными к стенам диванами, на коленях сидела девушка. Ее плечи были полностью заляпаны кровью, их прорезали сразу несколько полос, доходящих до самой кости. Шею пленница старалась держать ровно, поскольку защелкнутый вокруг нее ошейник, полностью состоящий из шипов, при любом движении грозился проткнуть ей горло. Тем не менее, услышав скрип двери, она скосила глаза в сторону и жутко улыбнулась абсолютно алыми губами.
— Я удостоилась чести быть убитой главой этой шайки? — прохрипела она.
Ее голос сложно было услышать из-за заливающей горло крови, что превращала слова в невнятную чавкающую и булькающую какофонию. Айне рассматривала произведение сестры подобно виду за окном — крайне удручающе.
— На самом деле моя сестра куда больше понимает в пытках, нежели я. — Ассасин подвинула кресло так, будто собиралась беседовать под чашечку чая — лицом к своей жертве. — Меня же интересует иное. Согласно документам, на Мать Лжи было совершено нападение. Ее даймон ужасно пострадал, а следовательно, и ее разум повредился...
— Кому-то кажется, что она сошла с ума. Мы предпочитаем говорить иначе — прозрела. — Девочка сплюнула кровь на пол, однако голову у нее наклонить не получилось, и часть жидкости осталась противно стекать по подбородку. — Русалки — жадные, алчные существа, которых стоит уничтожать, а они водят вокруг этих тварей подводных хороводы.
— Значит, я права, — оборвала Айне ее тираду, снова оглядев израненное, искореженное тело.
Местами казалось, что девушка становится похожа на гнилое дерево. Тут и там, словно ветки, свисала кожа, соком капала кровь. Кости кое-где можно было разглядывать и с расстояния в пару колен.
— Сколько тебе вообще лет? Пятнадцать?
— Четырнадцать, — отрешенно ответила она.
— И тебя готовили стать ассасином?
— Как и тебя.
— А почему ты работала кухаркой?
— Готовить люблю. Особенно что-нибудь взрывоопасное. — Девушка хрипло рассмеялась. — Совершенно не понимаю то, что твоя сестра стала оплакивать убийц. Им рядом с их Матерью самое место.
— Как и тебе, — хмуро покачивая кинжалом, ответила Айне.
— Их жизни ничего не стоили, — прошипела она в ответ.
— Жизнь вообще ничего не стоит. Ни твоя. Ни моя. Как даруют ее бесплатно, так и забирают. Единственно важная единица измерения — это качество веры. — Айне откинулась назад в кресле. — Когда нищий отдает единственную монету умирающему на лекарства, он считает, что все наладится. Надеется на лучшее, на призрачное счастье. Потерявшие веру люди быстро оказываются жителями кладбищ.
— И на что рассчитывает монстр, якшающийся с себе подобными?
— На возможность спасения, — интонация голоса Айне приобрела грубые оттенки. — Поэтому мне и не верится, что сирены принялись атаковать без разбору после сотен лет мира!
— Правда глаза режет? — едко фыркнула девушка.
— Уши затоплены ложью.
Рядом на полу было разложено огромное количество Леиных приборов для пыток, чуть в отдалении стояла печка. Ассасин мерзко ухмыльнулась.
— Я не так много знаю об этом искусстве, но... — она встала, достала из печки маленький сосуд с расплавленным металлом и вылила немного на свой кинжал, предварительно опустив тот в ледяную воду, — вот это моя страсть. Я давно не практиковалась, позволишь? — дружелюбно уточнила ассасин. — Сиди смирно.
Айне отошла подальше и метнула кинжал, заляпанный горячим жидким металлом, в колено собеседницы. Девушка взвыла, глаза вмиг наполнились слезами, но она упрямо стиснула зубы. Однако чем дольше Айне тренировалась, тем громче становились вопли. Кинжал уже застревал прямо в кости, суставе. Ошейник давно рассек шею. Мышцы ног, сухожилия, кожа — превратились в фарш. Девочка то оказывалась на грани потери сознания, то прекращала что-либо чувствовать.
— Если честно, — вдруг заговорила Айне, — мне уже абсолютно наплевать, расколешься ты или нет. Но эта гримаса ярости и боли прекрасна. К тому же посмотри вокруг. — Она указала руками на снятый с ее тела кожный покров. — Шедеврально. И самое прекрасное: ты не погибнешь от болевого шока.
Глаза пленницы расширились в смеси ужаса и удивления.
— Ой, как ярко рушатся интриги! Твое тело буквально напичкано специальной смесью веществ. Мозг до конца не может воспринять всю полноту картины, однако все рецепторы работают как надо. Нравится, а? — Айне удовлетворенно улыбнулась. — Моя разработка. Если проще, мне буквально удалось отключить в твоей голове сигнал к остановке сердца. Оно до последней капли крови будет пытаться тебя спасти, а, следовательно, я могу продолжать вечно.
Минуту спустя Айне вышла из комнаты.
— Тебе удалось? — встревоженно спросил Орфео, отложивший очередную книгу.
Айне хотела ответить, даже открыла рот, но нужные слова застряли в горле, и девушку вывернуло прямо на дорогой ковер. Орфео глазами исследовал ее фигуру, затем подал со стола платок. Вытерев рот и глубоко задышав, она выкинула кусочек ткани и снова наткнулась на тот же непонятный взгляд.
— Прекрати. Здесь нечего обсуждать, — отрезала ассасин. — Не всем нравится их работа.
Орфео промолчал, но где-то в уголках его сознания промелькнуло сочувствие.