Глава 1. Замужество
— Ха-ха-ха, скоро здесь проедет паланкин красавицы!
— Хоть первую столичную красавицу и не разглядим как следует, хоть на замужество её посмотрим.
— Кто же эта первая красавица столицы, о которой вы говорите, братья?
— Третья молодая леди семьи Чу, Чу Иньинь. Вы даже не знаете её? Вы из другого места?
— Да, но она благородная дама, разве все могут знать, как она выглядит?
— Хотя никто из нас и не видел третью леди Чу, нам повезло увидеть второго молодого господина Чу Фэнцина из семьи Чу.
Смакуя воспоминание, тот вздохнул: — Тц-тц-тц, он выглядит как бессмертный! Если бы он был женщиной, он бы был поразительно красив. У него есть сестра-близнец, это и есть третья молодая леди семьи Чу. Все предполагают, что они должны быть почти одинаковыми. Вот почему ей присвоили титул самой красивой женщины столицы.
— Вот оно что.
— Так ты даже не знаешь, за кого выходит замуж Чу Иньинь, верно?
— За кого?
Тот человек понизил голос: — За Цзи Юйцзиня.
Башня Ваньюэ была переполнена людьми, особенно места у окон были заняты с самого утра. Улицы тоже были заполнены зрителями, наблюдающими за церемонией.
Глаза незнакомца слегка расширились, когда он услышал имя: — Но разве этот человек не евнух...?!
— Так что, говорят, свадьба эта — посмешище. Жаль только девицу. Первая красавица столицы, а достанется кастрату! Лучше бы мне, старику, досталась, я бы её приласкал как следует, а этот Цзи Юйцзинь только любоваться и сможет, да и не может он ничего... ха-ха-ха!
— Этот трупный червь и душегуб только и будет, что измываться над ней. Думаю, госпожа Чу и трех дней не проживет.
— Ай, семья Чу пришла в упадок. Близнецы семьи Чу когда-то вызывали зависть, но я никогда не ожидал, что они окажутся в такой ситуации.
В здании царила суматоха, и большинство людей обсуждали одно — императорская семья выдала разрешение на брак между Цзи Юйцзинем, евнухом Западного управления, и Чу Иньинь, известной красавицы столицы.
— В конце концов, везет же этому Цзи.
— Везет?! Да он просто кастрат, получеловек!
— Брат, поосторожнее!
Хозяин трактира, видя, что ситуация выходит из-под контроля, поспешно выскочил и начал извиняться: — Господа, я человек небогатый, пощадите! Прошу, не говорите больше о его делах, я перед вами виноват. Сегодня всем чай бесплатно.
Присутствующие вдруг поняли, о ком говорят, и их прошиб холодный пот. Они торопливо сменили тему, ожидая проезда свадебной процессии.
В это время....
Чу Фэнцин сидел перед бронзовым зеркалом, рядом с которым стоял ряд серебряных игл, сверкающих холодным светом. На маленькой кушетке рядом лежало ярко-красное свадебное платье — великолепное и изысканное с тончайшими узорами вышитыми золотыми нитями.
— Молодой господин, — вошел человек в одежде слуги и с уважением сказал: — Молодая госпожа и мадам уже сели в паланкин и направляются в Цзяннань, и оттуда уже отправлены люди для сопровождения.
Услышав это, Чу Фэнцин слегка кивнул и произнес: — Хорошо.
Теперь, когда они уехали, ему больше не о чем было беспокоиться.
Чан Ван затем достал сверток и посмотрел на него с тонким выражением лица. Он сказал: — То, что вы хотели, тоже готово.
Чу Фэнцин поджал губы и ответил: — Давай пока положим это туда.
Он взял серебряную иглу и начал нагревать ее над пламенем свечи. Его белые тонкие пальцы казались выточенными из нефрита под красным светом свечи, они были совершенно безупречны. Его глаза были чуть светлее, чем у обычных людей, словно в них не было ни печали, ни радости. Спина его была пряма, а фигура, сидящая там, напоминала живописный холст, при этом он был даже более утонченным, чем изображение на картинах. Но вокруг него витал холодный ореол отчуждения, и он казался еще более безразличным, чем падающий за окном снег.
Когда игла достаточно нагрелась, он поднял взгляд к бронзовому зеркалу и начал исследовать свою шею руками. Через мгновение он остановился. Это была точка акупунктуры. Ему оставалось лишь проколоть её серебряной иглой, и он мог бы изменить свой голос.
— Молодой господин... — произнес Чан Ван с неохотой, — если этот человек узнает, что вы мужчина...
В Поднебесной каждый знал, что Цзи Юйцзинь, глава Западного управления, ненавидит мужчин больше всего. Кто знает, связано ли это с тем, что он сам не может быть мужчиной, но в любом случае ни один мужчина, попавший в его руки, не имел хорошего конца, не говоря уже о том, что теперь его собственный молодой господин должен переодеться в женщину и выйти за него замуж.
Чу Фэнцин на мгновение замер: — Он не сможет этого узнать, он евнух.
Евнухи имеют свои собственные хитрости! У них есть множество уловок!
Чан Ван открыл рот, но не знал, как объяснить молодому господину грязные вещи, которые он слышал, потому что это было действительно оскорбительно, особенно для такого человека, как его молодой господин. Он просто не мог произнести этих слов. После долгих мучений он, покраснев от стыда, произнес: — У евнухов тоже есть свои методы. Молодой господин, после свадьбы вам неизбежно придется...
Чу Фэнцин нахмурил брови и недоуменно посмотрел на Чан Вана. Лицо Чан Вана стало еще краснее, и он пробормотал: — Я просто... слышал это от старой женщины снаружи...
Чан Ван произнес «Ах», чувствуя безысходность, и сразу же сменил тему: — Молодой господин, может быть, подождем немного дольше и посмотрим, есть ли другой способ?
Он говорил невнятно, и Чу Фэнцин не совсем понимал, что он хочет сказать: — Ждать больше нельзя.
Он нажал на акупунктурную точку на шее и без эмоций проколол её быстро и решительно.
Чан Ван отвел взгляд, с болью скривившись.
Отец Чу Фэнцина был заключен в тюрьму, его старший брат воевал на границе, а его сестра была предназначена в супруги евнуху. Глаза Чу Фэнцина похолодели. Они хорошо разыграли эту карту, чтобы загнать их в угол. Тогда он посмотрит, кто выживет, а кто умрет.
Резкий кашель испугал Чан Вана.
Чу Фэнцин поджал губы, пытаясь подавить кашель, но чем больше он старался, тем сильнее кашлял. Он больше не мог сдерживаться, и его лицо цвета нефрита покраснело.
Чан Ван поспешно налил ему чашу воды. Несмотря на то что он давно был рядом с Чу Фэнцином, он все равно был ошеломлен красотой этого лица.
Чу Фэнцин взял воду и сделал несколько глотков, прежде чем смог подавить кашель. На его лице был намек на болезненность, и когда он заговорил, его голос изменился. Чистый женский голос так удивил Чан Вана, что его зрачки расширились. Честно говоря, он действительно звучал немного как голос молодой госпожи. Изначально выступающий кадык также слегка втянулся внутрь. Хотя он все еще был там, но не так заметно, и не так отличался от девушки.
Чу Фэнцин нахмурился, явно испытывая дискомфорт, его горло болело при каждом слове. Он видел этот метод в медицинской книге в юности, это был способ, который не смог передаться из поколения в поколение. В конце концов, это было извращенное средство, как же оно могло быть безвредным?
Он снял с головы головной убор, и его черные волосы мгновенно упали на плечи. Его глаза феникса слегка приподнялись, он был так ослепительно красив, что мог бы затмить целую страну.
Глаза Чан Вана покраснели. Такому человеку предстояло выйти замуж за евнуха, и он мог даже не пережить эту церемонию.
Чу Фэнцин несколько раз кашлянул, на его лице проступили слабые признаки недомогания: — Чан Ван, помоги мне переодеться.
— Да, молодой господин.
Чан Ван открыл сверток, и первым, что бросилось в глаза, была красная короткая кофта. Чу Фэнцин мельком взглянул и отвернулся.
Чан Ван дважды кашлянул от смущения и достал из нее два предмета круглой формы. Он почесал затылок и сказал: — Господин, я не смог найти готовые, и я боялся, что кто-то расскажет об этом, поэтому мне пришлось взять их и сделать самому... Подождите немного.
Чу Фэнцин закрыл глаза, стараясь избежать неприятного зрелища, его длинные ресницы, словно воробьиные перья, слегка дрожали. Он не мог понять, как ему потом надеть эту вещь.
Чан Ван не занимался шитьем и рукоделием, и после долгих хлопот у него на кончике носа выступил пот. Ему с трудом удалось закрепить их на кофте.
— Молодой господин, готово.
— Эн, — Чу Фэнцин взял этот личный предмет.
Глаза Чан Вана на мгновение заблестели, он вышел первым и закрыл дверь.
Чу Фэнцин поджал губы. Нужно ли было доходить до такого? Разве Цзи Юйцзинь не евнух? Наверняка можно обойтись без этого...
На его обычно холодном лице появилась редкая для него эмоция — смущение и стыд, но, вспомнив слова Чан Вана, Чу Фэнцин все же решил пойти на компромисс.
Он защищал свою сестру, а его отец все еще страдал в тюрьме. Если он будет противостоять Цзи Юйцзиню, то сам окажется в смертельной опасности. Умереть ему было бы не страшно, ведь он и так недолго проживет. Но он не одинок. У него есть те, кого он хочет защитить, и любое неверное движение может повлечь за собой серьезные последствия, поэтому он должен быть крайне осторожным.
Сняв одежду, он обнажил свою снежно-белую кожу. Его ключицы были изящны и совершенны, а вокруг шеи был завязаны ярко-красные повязки кофты. Красный цвет подчеркивал белизну его кожи. Чу Фэнцин небрежно завязал их и быстро надел нижнюю одежду, затем позвал Чан Вана помочь надеть свадебное платье. Платье было довольно сложным в носке, и он не мог справиться с ним в одиночку.
Свадебное платье было как пламя, а красота — как снег, алый цвет был безграничен.
***
Сваха взмахнула красным платком, за ней следовала большая группа людей с гонгами и барабанами. Однако впереди шла пустая лошадь — там не было жениха.
— Где Цзи Юйцзинь?
— Кто знает? Возможно, он все еще убивает кого-то где-то.
— Жених не появляется в день свадьбы. Это интересно.
Сваха остановила паланкин перед небольшим двором, а затем, виляя бедрами, вошла в дом: —Невеста готова?
Войдя в дом, она увидела сидящую там девушку с черными длинными волосами, в которых была лишь одна золотая шпилька, без макияжа. Сваха была слегка ошеломлена. Она поклялась, что никогда в жизни не видела такой красивой девушки. Стоя перед ней, она почувствовала себя недостойной.
Не зря ее называли первой красавицей столицы. Но это платье...
Сваха спросила: —Невеста, разве это не слишком просто?
Чу Фэнцин: —Нет.
Сваха: —......
Ладно, господина Цзи сейчас нет в столице. Она невольно вздрогнула, вспомнив поместье Цзи. Там совсем не было ощущения праздника.
Но и дом Чу безжалостен. Говорят, у второго сына, господина Чу Фэнцина, обострилась астма, и госпожа Чу отправилась с ним на юг искать лекарства, совершенно позабыв о третьей госпоже.
Впрочем, что тут удивляться?
Род Чу из поколения в поколение был знатным и влиятельным, но в одночасье потерпел крах. Выдать девушку из благородной семьи за евнуха — это позор, это пятно на роду. Гораздо лучше разорвать всякие связи.
Но с другой стороны, если не выдашь, то господина Чу запрут в тюрьме, и жизнь его будет зависеть от одного слова императора. Вот и жаль третью госпожу, жизнь её загублена.
— Тогда пойдёмте. Свадебный паланкин ждёт снаружи.
Чан Ван подал ему вуаль. Чу Фэнцин слегка нахмурился, и в его глазах промелькнула искорка отвращения, но он быстро вернулся к своему безразличному выражению, не выдавая ни печали, ни радости.
Как только Чу Фэнцин поднялся, сваха взглянула на него и подумала про себя: «Эта леди действительно высокая».
Его взор затмил алый цвет. Он опирался на Чан Вана и вышел наружу. Никто не пришёл проводить его, никто не подбадривал. В мёртвой тишине он переступил порог и приблизился к паланкину. Чан Ван не смог сдержаться, и слеза упала на руку Чу Фэнцина.
Чу Фэнцин немного растерялся, его руки ощутили жар и боль, словно они были обожжены. Он остановился и тихо вздохнул: — После моего ухода ты отправляйся в Цзяннань, найди госпожу и позаботься о них. Прошу тебя.
— Эн,— Чан Ван крепко сжал губы и не осмеливался издать ни звука. Он запрокинул голову назад, стараясь изо всех сил не дать слезам упасть, он не хотел, чтобы его молодой господин это услышал и почувствовал дискомфорт.
— Невеста садится в паланкин!
Под громкий крик свахи Чан Ван потёр руки и не удержался от крика: — Господ.... госпожа, берегите себя!
Чу Фэнцин не ответил ему и ступил в свадебный паланкин в своих красно-вышитых туфлях.
Паланкин немного тряся по дороге, и Чу Фэнцин снял вуаль, открыв свои бледные губы. В рукаве его свадебного платья скрывался кинжал, а в другом — несколько серебряных игл. Он немного успокоился, что Цзи Юйцзинь не пришёл встречать невесту. Цзи Юйцзинь был переменной в его плане. Этот человек обладал странным характером и был действительно труден для понимания.
В предыдущие годы, когда он восстанавливался на юге по состоянию здоровья, он никогда не имел дела с ним. Они встретились лишь однажды в Императорской академии в ранние годы. Тогда Цзи Юйцзинь ещё был наследником Чэньнаня и был очень беспечен и свободен. Неизвестно, что произошло позже, что он попал во дворец и стал евнухом.
Но, несмотря на то, что он был на юге, он слышал о его деяниях: истреблении преданных слуг и убийствах без счёта. Не будет преувеличением сказать, что его имя внушало ужас. Его именем пугали детей, чтобы они не плакали по ночам.
Западное управление*, которым он управлял, всего за два года превзошло прежнее Восточное управление.
(П.п. Западное Управление (西厂 - Xī Chǎng): Тайная полиция в Китае, особенно известная во времена династии Мин)
Он использовал в своих целях Цзиньвэй. С особого разрешения Императора он был наделён правом казнить без суда. Власть его была безгранична.
Но Цзи Юйцзинь также был его возможностью. Если ему удастся переманить этого человека на свою сторону, действовать будет гораздо проще.
Паланкин остановился. Чу Фэнцин приоткрыл занавеску, взглянул вверх и увидел надпись «Поместье Цзи», затем снова накрыл голову вуалью.
Сваха поддерживая его, повела внутрь.