Глава 11. Сами
Впечатлительным лучше воздержаться от этой главы. Ничего не потеряете, все будет понятно в следующей.
Сами 8 лет
Я сидел на грязном матрасе и смотрел на дверь, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Думаю, я был потрясен, но не был в этом уверен, я просто знал, что не могу пошевелиться, а в горле слишком пересохло, чтобы кричать.
В комнате было темно, только маленькие щелочки света просачивались сквозь заколоченное подвальное окно и рисовали на грязном бетонном полу посадочные полосы. Для единственной лампочки над моей головой не было выключателя, и не было ни одного открытого окна, в которое я мог бы вылезти или хотя бы выглянуть.
И было очень холодно, но я не решился натянуть на себя единственное одеяло, потому что то, что было под ним, встревожило меня так сильно, что я снова накрыл это. Там была кровь, полосы, пятна и капли крови по всему грязному матрасу. Крови было больше, чем серой ткани, и от одного взгляда на это мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не хотел знать, почему на матрасе кровь, или почему на полу засохшие пятна, а на стенах - брызги.
Он убьет меня.
Я обхватил ноги руками и уставился на дверь, увидев полосу крови на бетонной стене всего в нескольких метрах от себя. Я догадывался, что на стенах и у двери еще больше крови, но не встал, чтобы посмотреть. Я ничего не делал, только смотрел на дверь.
В этом месте он убивал глупых детей вроде меня... Детей без родителей, глупых настолько, что они шли за человеком, которого едва знали.
Но он сказал, что будет моим другом...
Он сказал, что Тристан живет здесь, внизу, но никакого Тристана никогда не было.
Так же, как у меня никогда не было друга.
Часть меня хотела подойти к двери и забарабанить в нее, но это бесполезно. Я сидел здесь уже два дня, а он так и не пришел ни на один мой крик. Даже когда я сказал ему, что не убегу, я ничего не услышал.
К счастью, он оставил мне рюкзак, а в нем была пара бутылок воды, такты и несколько леденцов. Они уже заканчивались, но я научился распределять все по порциям. Джаспер знает, что у меня с собой, и, видимо, поэтому не приходит.
Хотя какой смысл есть, если он меня все равно убьет? Убьет, съест и похоронит рядом со свежевырытой могилой, которую я видел за домом.
Глаза закрылись, в своем воображении я снова сел на мотоцикл, и на этот раз Барри подлетел к Джасперу и вцепился ему в рожу. Я столкнул мудака с мотоцикла и доехал прямо до своего дома. Потом я больше никогда не ездил с незнакомцами, и навсегда остался в безопасности.
Потом Неро и Эллис навестят меня, и, возможно, если я попрошу по-настоящему вежливо и буду паинькой, они возьмут меня в Легион. Потому что, по крайней мере, в Легионе безопасно, безопаснее, чем быть запертым в этом подвале.
Нет, никто не придет за мной... Я здесь один, и в дерьме.
Я протянул руку и схватил Барри, чтобы он спел для меня свою песню. Мелодия эхом отразилась от стен подвала и заполнила всю комнату. Песня медвежонка осталась моим единственным утешением - сигареты я выкурил за последние пару дней, потому что мне больше нечем было заняться, а они помогли мне успокоиться.
Теперь у меня не осталось даже сигарет... Я один.
Я опустил взгляд на свои руки. Кровь, засыхая в мелких ранах, покрывала их маленькими красными трещинками. Я не осознавал, что впиваюсь ногтями в свои руки, пока не пошла кровь. Теперь я делал этот намеренно.
- Потому что так ты чувствуешь себя лучше... да? - прошептал Барри мне на ухо. Его голос был печален и полон жалости. Не знаю, что бы я делал без Барри.
Я кивнул и начал соскребать засохшую кровь с кожи. Она отслаивалась и осыпалась в темноту, где ее никто не увидит. Я скоблил свои раны ногтями и понял, что на месте сорванных корост снова выступает кровь. Меня это не волновало, я скреб и ковырял, пока на коже не появилось несколько рубиновых капель, потом слизывал их языком и снова ковырял.
На следующий день я занялся творчеством. Я сел перед одной из бетонных стен и начал рисовать своей кровью. Мне нравилось слизывать ее с себя, но рисование отвлекало меня дольше. Я окунал палец в свои раны и рисовал образы, которые были у меня в голове в тот момент. В основном получался Барри, поскольку он был единственным, кто составлял мне компанию.
Я нарисовал его и закрасил те места, где он был коричневым, а на месте белого оставил просто голый бетон. Я нарисовал его пушистые медвежьи ушки и черные глаза. Ногтем, смоченным в крови, я аккуратно вывел ему зубы. Пальцы для этого не подходили, потому что были слишком толстыми, а чтобы нарисовать заостренные зубы, требовалась четкость.
Пока я рисовал, я смотрел на Барри, чтобы убедиться, что рисунок выходит правдоподобным. Он смотрел на меня широко раскрытыми огромными черными глазами, растянув рот в широкой улыбке, обнажившей его острые зубы. Барри теперь всегда улыбался мне вот так. Не уверен, подбадривает ли он меня или смеется надо мной, это зависело от его настроения - был он в этот момент милым Барри или злым.
Барри снова выглядел нормально, и это радовало. У него опять стали вьющиеся каштановые волосы, и его пушистые ушки приподнялись, а не прижимались к голове. Он снова стал моим медвежонком, и это утешало, особенно по ночам. Барри по-прежнему играл мне песню «Дейзи Дейзи», и я часто включал ее, просто чтобы слышать что-то помимо собственного сердцебиения или течения крови по венам. Он оказался хорошим советчиком, если бы не он, я бы не знал, что порезы помогают.
- Барри, Барри, отдай свое сердце мне! - пел я ему, когда мне наскучило рисовать на стенах. - Я схожу с ума, все от любви к тебееее.
Барри рассмеялся и схватил ножку стола, которая валялась в углу. Я не стал говорить ему, что на ней, похоже, была кровь, чтобы он не выкинул ее от отвращения. Сам я огляделся и нашел сломанный стол, от которого она взялась, и открутил вторую ножку. Мы с Барри поиграли какое-то время, но поскольку я не очень много ел, я прилег на матрас и решил немного отдохнуть.
Правда вместо отдыха я немного поплакал. Мне скоро исполнится девять, и я не должен плакать, но мне было страшно. Я не знал, собирался ли Джаспер убить меня или чего он от меня хотел. Одна часть меня хотела, чтобы он пришел и сказал, что я сделал не так, но другая не хотела его видеть совсем.
Джаспер сказал, что будет моим другом... и меня снова обманули.
В ту ночь, когда исчезли полоски света из окон, я дал себе торжественное обещание, что никогда больше не буду доверять другому человеку. Ни взрослым, ни детям, никому. Все, кому я доверял, кроме Эллис и Неро, в итоге так или иначе предали меня. Даже Нан не помешала Гиллу пригвоздить меня к доскам. Взрослые - злые, и все, чего они хотят, - обмануть меня... я был бы в порядке в Серой Пустоши, если бы у меня хватило ума никому не доверять.
Это все моя вина, я глупый.
Я глупый. Я злой. Я - демон, и я плохой.
Может, я заслужил это? Может, Джаспер запер меня здесь, потому что я монстр, а все монстры должны сидеть под замком.
Посреди ночи я услышал, как открылась дверь.
Я поднял глаза и застыл от испуга, когда включился свет. Внезапно я почувствовал себя диким зверем. Я пятился, пока не уперся спиной в стену, и в ужасе уставился на него.
В дверях стоял Джаспер, одетый, как будто он еще не ложился спать. Он смотрел на меня без всякого выражения на лице, с сигаретой в руке.
- Я хочу домой, - сказал я тихим голосом. Глаза сразу же начали слезиться. Я так испугался, что не мог пошевелиться. Каждое малейшее движение Джаспера наполняло мое тело ужасом до такой степени, что с моих губ срывалось поскуливание.
- Теперь это твой дом... - сказал Джаспер пустым голосом. Ни эмоций, ни гнева, голос, как чистый лист бумаги, на котором ничего не написано.
Я всхлипнул и покачал головой. Мое тело напряглось, и я еще сильнее прижалася спиной к стене, когда он сделал шаг ближе ко мне.
Я хотел быть храбрым... куда делся мальчик, который отравил пустынников? Который прыгнул на домового? Я оказался трусом и слишком напуган, чтобы что-либо предпринять, когда он подошел к моей кровати и взял меня за руку.
- Пойдем со мной... - сказал Джаспер.
- Куда? - закричал я, из глаз потекли слезы, а все тело начало дрожать. Он потянул меня к двери. Мои ноги рефлекторно переступали одна перед другой. От сильного потрясения я мог только идти за ним.
Джаспер потащил меня вверх по лестнице. У меня нашлись силы несколько раз попытаться вырваться, но каждый раз он дергал меня за руку.
Хотя, когда я оказался на поверхности, в вонючем главном помещении его дома, меня окатил небывалый прилив энергии. Я изо всех сил попытался вырвать свою руку, и мне почти удалось, но он крепко схватил меня и сжал.
- ТЫ СДЕЛАЕШЬ, КАК Я СКАЖУ! - внезапно закричал на меня Джаспер. Никто не кричал на меня так уже много лет. Это повергло меня в шок и заставило забыть о дыхании.
Джаспер вытащил меня на улицу, на свежий воздух. Кроме фонаря над крыльцом, в темноте светила только одна лампа, освещавшая что-то похожее на уличный душ.
- Что ты делаешь? - прохрипел я.
- Прими душ, заходи и приведи себя в порядок, - потребовал Джаспер, довольно грубо стаскивая с меня куртку.
От растерянности я не шелохнулся, когда и рубашка полетела на землю. Он раздел меня абсолютно догола и отступил.
Никто меня больше не держал... Но я остался совершенно голый и дрожащий на морозном воздухе.
Я стоял, обхватив себя руками, снова и снова шмыгая носом, потому что его заложило. Я огляделся, гадая, что мне теперь делать, и заметил, что Джаспер пристально смотрит на меня. Как животное смотрит на мясо. Я не понимал почему, но мне стало не по себе, и я немедленно прикрыл руками свои интимные места. Глаза зажгло неимоверно.
- Мило... очень мило... - Джаспер продолжал пялиться, затем, наконец, он очнулся от своего странного состояния и прошел мимо меня. Мужчина открыл дверь в душ, затем повернул кран, чтобы полилась холодная вода, и закрепил шнуром дверь, чтобы она не закрылась.
- Заходи и вымойся.
- Закрой... закрой дверь... - пропищал я.
Джаспер не ответил. Он просто протянул руку и выключил свет на крыльце, оставив меня мыться при тусклом свете над душем. Он шагнул в серую ночь, и я услышал шуршание одежды. Не обращая на это внимания, я шагнул под воду и схватил кусок мыла. Прошло почти два года с тех пор, как я мылся в последний раз, и я знаю, что мне давно нужна ванна. Нан разрешала мне не мыться только летом. В сезон дождей она заставляла меня мыться раз в неделю, чтобы наверстать все пропущенные разы.
Я выдавил немного шампуня на волосы и вдохнул цветочный запах из флакона. Закрыв глаза, я попытался намылить свои жирные черные волосы, они стали такими длинными, что почти касались моих плеч. Мне не хотелось их подстригать, и рядом не было никого из взрослых, чтобы меня заставить, поэтому я просто позволил им расти.
Видимо, я очень грязный и, видимо, от меня пахнет...
... опять этот звук...
Я остановился и попытался смыть с глаз мыло.
Это звук я слышал перед тем, как уйти с Джаспером, тот самый, посреди ночи. Я открыл глаза, но тут же закрыл их, потому что в них защипало от мыла. Я попытался промыть их, чтобы посмотреть, что это за шум, когда послышалось кряхтение Джаспера, так же кряхтел Гилл, когда передвигал что-то тяжелое.
Я открыл глаза, избавив их, наконец, от мыла, и посмотрел в темноту Серой Пустоши.
Увиденное смутило меня, чтобы скрыть свое замешательство, я отвел взгляд и притворился, что ничего не видел. Уши запылали, как и лицо, я не понимал, что он делает... или почему он это делает... или почему он наблюдает за мной, пока это делает.
Ни за что бы не подумал, что захочу вернуться в подвал, но сейчас я хотел вернуться туда больше всего на свете. Я закрыл глаза и прислонился головой к шлангу, чтобы больше не слышать эти звуки, но мои уши только больше прислушивались.
Хрюканье, странные звуки, тяжелое дыхание, и Джаспер... и Джаспер... Не знаю, что он делает, но знаю, что он не должен этого делать рядом со мной.
Я отвернулся от происходящего и начал мыться быстрее, игнорируя хлюпы и хрюканье, даже когда они стали громче.
Внезапно Джаспер оказался позади меня, шум воды заглушил любые звуки, предупредившие бы меня о его приближении. Я оглянулся и застыл. Он был совершенно голый. Никогда раньше не видел обнаженного взрослого человека, и от этого расплакался. Хотелось пойти домой или хотя бы вернуться в подвал.
Джаспер схватил меня за руку и выключил воду. На этот раз страх побудил меня бежать. Но даже мокрую и скользкую руку мне не удалось вырвать из его хватки. Он крепко вцепился мне в запястье и не отпускал.
Джаспер затащил меня обратно в дом. Не зная, что еще сделать мне, замерзшему и раздетому, я закричал о помощи. Кто угодно, хоть пустыннник, да хоть Гилл или другой плохой человек, как Кори, который в итоге попытается убить меня. Любой взрослый, лишь бы он убил Джаспера, остановил его...
Я... я не понимал, что происходит. Почему он голый или почему я голый, но охватившая меня паника твердила, что я должен помешать ему.
- Что ты творишь! - закричал я. Он протащил меня через свою заваленную хламом квартиру и начал тянуть вниз по лестнице. - Блядь, отпусти...
Он тянул меня слишком грубо, я оступился на ступеньках и завалился на него, от чего он отпустил мою руку. Я тут же вскочил и побежал вверх по лестнице, но мой мимолетный миг свободы остался лишь мигом. Джаспер схватил меня за лодыжку и дернул на себя. Я сильно ударился лицом о ступеньку, и рот наполнился кровью. Холодные грубые руки подняли меня за плечи и потащили обратно в подвал.
Джаспер бросил меня на кровать, и я отполз к дальней стене, ожидая, что он оставит меня в покое. Я натянул на себя одеяло и зажал рот рукой, пытаясь остановить кровь. Нагота мужчины открывала все, что могло быть открыто и набухло. Я шмыгнул носом, но он просто стоял у двери и смотрел на меня.
Потом Джаспер подошел к моему матрасу, поднял Барри и протянул его мне. Когда я отказался взять его, Джаспер сам завел игрушку и положил в изголовье матраса.
Я услышал песню Барри и почувствовал на себе руки Джаспера. Холодные и шершавые, трогающие там, где не следует.
Я закричал на него и ударил ногой. Джаспер ударил меня снова, и я с криком упал обратно на кровать.
Его руки были повсюду. Я рыдал и просил его остановиться.
Но он не остановился.
Барри смотрел на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами. Он застыл, сжав челюсти и крепко обхватив себя за бока. Барри был в полнейшем шоке.
- Барри? - проскулил я. Все тело болело и ныло, я остался неподвижно там, где Джаспер бросил меня гнить грудой болезненного мяса.
Мои внутренности опустошались, влага вытекала каждый раз, когда я двигался. Джаспер проделал во мне дыру, и теперь все вытекало, хотя бы Барри остался со мной... Барри был со мной. Я крепче обхватил себя руками и всхлипнул. Больно, пусто, отвратительно и мерзко, и я хотел снова пойти в душ, но Джаспер ушел. Может, дверь открыта, но я не мог пошевелиться, чтобы проверить. У меня так сильно болела задняя часть и еще руки от того, что он ударил по ним, когда я пытался царапаться.
Хотелось отмыться... Нет, пусть просто кто-нибудь побудет со мной, чтобы я поплакал, пусть кто-нибудь обнимет меня.
Я скучал по объятиям.
- Барри? - снова позвал я друга. Барри ничего не говорил, только в ужасе смотрел на меня. На когда-то всегда улыбчивом лице застыло выражение неверия и панического испуга.
Барри все видел.
- Я... мне жаль, но... - прошептал Барри. Он оглянулся на дверь, потом его взгляд снова метнулся ко мне. - Я не... я на это... не подписывался.
На глаза навернулись слезы, жгучая боль одиночества пронзила меня, когда он направился к двери.
- Барри? Не оставляй меня, - захныкал я. - Прости.
Барри посмотрел вниз и поднял что-то с пола. В его руках оказался пистолет. Пистолет, который я оставил дома за много километров отсюда.
Я шмыгнул носом и попытался встать, но острая боль пронзила заднюю часть, и я снова рухнул обратно на матрас.
- Ты застрелишь Джаспера для меня?
Барри посмотрел на пистолет и сунул его в рот. Его пушистые уши прижались к голове. Он посмотрел на потолок и закрыл глаза.
И вышиб себе мозги.
- Нет! - взвизгнул я и вскочил с матраса. Я присел на корточки возле своего умирающего друга.
Его голова превратилась в месиво из крови и мозгов. Левая сторона черепа пропала, а левый глаз вывалился из глазницы и смотрел в никуда. Кровь текла и впитывалась в бетон, смешиваясь с другими коричневыми пятнами.
- БАРРИ! - я закричал во всю глотку. Я вскочил на ноги, хотя это было больнее всего на свете, и схватился за свои волосы. - БАРРИ! - я тянул себя за волосы, пока не стало больно, потом ухватил больше волос и дергал сильнее.
Боль помогала. Барри всегда говорил, что боль помогает.
Боль со всем справляется.
Ножа у меня больше не было. Я огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно пораниться, и схватил ножку от стола, с которой мы с Барри играли в легионеров.
- Малыш... что за хрень... - Джаспер стоял в дверях. В его голосе сквозило удивление, или, может, замешательство.
Я обернулся, держа ножку стола в руках. Джаспер отступил назад, нахмурившись, и потянулся к ножу на поясе.
- Барри мертв! Барри мертв! - закричал я.
Я поднял ножку стола, и она ударила меня по лицу.
- Блядь! - Джаспер подбежал и вырвал ножку стола у меня из рук. Я закричал и попытался забрать ее обратно. Когда он не отдал мне ее, я закрыл глаза и завопил во все горло, чувствуя, как подкашиваются ноги.
Никаких ощущений и звуков, кроме собственного пронзительного крика, звенящего у меня в голове. Когда я открыл глаза, дверь уже была закрыта, а ножка стола исчезла.
Я встал, подбежал к двери и пинал ее, пинал до тех пор, пока пальцы на ногах не разбились до крови. Красные пятна на двери разбавили коричневые и черные свидетельства мучений, которые этот подвал и не скрывал.
Затем в мою голову заползла одна-единственная мысль, безумная, но в моем смятении самая трезвая и внятная. Я поднялся на ноги, взял другую ножку стола и повернулся к постели.
Сами лежал на матрасе. Маленький мальчик со спутанными черными волосами, налитыми кровью глазами и окровавленным ртом. Он лежал там и хныкал, голый, с пятнами крови на заднице.
Я подошел к этому мальчику и уставился на него, уставился на чистое невинное создание, которое так наивно попалось в паутину самого развратного из пауков. Бедная маленькая душа, которая понятия не имела, что ждет ее в будущем.
Сами, Сами, дай свое сердце мне. Ты окончательно спятил, твой разум теперь во тьме. Тебя разорвали в клочья, ты должен был оставаться один. Теперь я разобью тебе голову,И из нее вылезет Сангвин.
Я поднял ножку стола и с размаху обрушил ее на голову мальчика, как рисунок Барри, я разрисовал стены его кровью и мозгами, не оставив от него ничего, кроме оболочки мальчика, которым он когда-то был. Он даже не сопротивлялся и не молил о пощаде. Он позволил мне убить себя, и когда густой, медный запах крови наполнил маленький затхлый подвал, я понял, что он хотел этого так же сильно, как и я.
Сегодня ночью я совершил зло.
Я убил Сами.
Сами умер.