Глава 5. Совет
Воспоминания
Сомнения. Порой они заставляют задуматься над вопросом о правильности принятия некоторых решений. Импульсивность, как средство, толкает на безумные действия, а бесчеловечность ставит точку в этой цепи. Смерть способна разрушить многое: дружбу, любовь, веру, союзы. Но и подарить способна не меньше: власть, богатства, контроль и... свободу? Она как ключ – что открывает и закрывает любую дверь. Или как спасение, подобное кругу, что не дает утонуть в утягивающем небытие.
События давно минувших лет умели странным образом появляться, причем в самый неподходящий момент. Когда желаешь разобраться, понять – все как в тумане, – слишком расплывчато, а когда не хочешь вспоминать, то вот оно – яркое пятно, всплывшее так некстати.
Смутно знакомый образ возник внезапно. Хоак Дроу вышагивал чинно, сцепив за спиной руки, и даже не смотрел на своего брата. Он все время твердил о каком-то предназначении, о демоне, способном управлять всеми, словно марионетками, и что-то о давних предках. Блумро не слушал. Его ненавистный взгляд следил за каждым движением старшего брата, которые были столь уверенны, как и подобает королю. Знал ли он или догадывался, что это будет их последний разговор? Блумро не задумывался о мыслях Хоака. Жгучая ненависть разрасталась в нем с устрашающей силой всякий раз, когда он видел, как спокоен был брат.
Хоак стоял на краю высокого скалистого утеса и смотрел на горизонт. Кажется, была зима. Хлопья снега падали с неба и виртуозно кружились, оседая на землю. Глаза цвета темного льда устремились на младшего брата. В них читалось раскаяние, которое в следующий миг сменилось удивлением.
Король перевел взгляд на живот и увидел разрастающееся алое пятно. Плоть проткнутая холодной сталью стала пропускать холод еще сильнее, заставляя болезненные ощущения усиливаться. Блумро с наслаждением смотрел за угасающим взглядом брата. Упивался великим началом, что грядет в скором времени, после смерти проклятого короля Митрима.
Когда тело рухнуло на белоснежный снег, Блумро посмотрел на ладонь брата – метка стала исчезать. Аккуратно вытирая запачканный меч о штанину, младший наследник вспомнил о племяннике. Улыбчивый проказник, хоть и был очень славным и безмерно любил дядю, все же являлся потомком, которому мог передаться проклятый дар. Убить мальчишку – означало покончить со всем, обезопасить каждого и уберечь королевство.
Единственный наследник, а теперь уже и полноправный король, шел медленно туда, где навсегда исчезнут двое: Хоак-младший и младший принц Блумро.
***
Посильнее наматывая волосы на кулак, Блумро по-зверски ускорился. Яркая вспышка воспоминаний настигала его внезапно, заставляя рассудок слегка помутнеть. Каждый грубый толчок заставлял девушку до крови прикусывать нижнюю губу, чтобы не издать ни единого звука.
Тяжелая мужская ладонь не жалея сил сжала тонкую шею, перекрывая доступ к кислороду, и потянула её на себя. Послышалось кряхтение, а после – покашливание.
— А ну прогнись сильнее, сука! И я предупредил: чтоб ни одного звука не было, иначе засажу тебе еще дальше!
Девушка всхлипнула и прикрыла глаза. Каждое действие было пропитано жестокостью, грубостью и какой-то необъяснимой животностью. Король напоминал дикого зверя, который неустанно рычал и питался лишь одной яростью. Блумро продолжал превращать свою жертву в раболепное существо, которое в любой момент могло проститься не только с волей, но еще и с собственной жизнью.
— Пожалуйста! Мне больно!
— Заткнись! — король зарычал сильнее. — Бесхребетная долийская шлюха! Как же я вас ненавижу. Вас только драть и превращать в бесполезное ведро!
Грубые действия сменились яростью. Тело девушки постепенно стало обмякать, почувствовав приближение смерти. Блумро нагло обхватил её покрепче и стал бить по щекам, пока та не пришла в себя.
Словно рыба выброшенная на сушу, она стала хватать ртом воздух большими залпами. Не дав возможности ей до конца прийти в себя, Блумро схватил её с новой силой и поставил на колени. Блуждающий взгляд девушки пытался сфокусироваться, а внутреннее желание хотело лишь одного – чтоб поскорее это все закончилось. Тело, покрытое ссадинами и небольшими гематомами, вновь заныло от грубости, когда мужские руки надавили на них.
Едва сознание стало вновь покидать девушку, король ухватился за её вялые конечности и, выворачивая, потянул их на себя.
Происходящее дальше продолжало длиться до тех пор, пока кто-то не постучал в дверь. Лицо советника и правой руки короля сперва неуверенно выглянуло, а затем заметив, что никто на него не обращает внимание, бесшумно вошло в глубь комнаты.
— Мой король, — слегка откашлявшись начал советник, подбираясь ближе к королю. — У меня есть для вас новость.
— Говори, Таймун.
Не обращая никакого внимания на появившегося свидетеля, Блумро с неугасаемой яростью продолжал свое дело. Советник, привыкший к подобным всплескам короля, старался не смотреть на обнаженные тела и на полуобморочное состояние девушки. Разбитая и мокрая она лежала на животе между ног этого зверя, который не без удовольствия придавливал её к кровати. Таймун скривил рот, когда заметил, что с губы и носа у нее тонкой струйкой потекла кровь. Хорошо зная прославленную зверость в поведении короля и его беспощадный характер, Таймун сделал шаг назад, прежде чем заговорить.
— Вам пришло письмо. Это срочно.
Раздраженный рык послышался в комнате. Вдавив напоследок девушку хорошенько в кровать, Блумро резко поднялся, схватил полотенце и стал себя вытирать. Капли пота блестели на мясистом, хорошо сложенном, мускулистом теле. Несмотря на долгую уединенность, которая для девушки показалась вечностью, король был полон сил и энергии.
Он откинул полотенце, наспех оделся и подошел к Таймуну.
— Письмо.
Резкий жест протянутой руки заставил советника испуганно вздрогнуть. После он быстро полез во внутренний карман и достал оттуда аккуратно сложенный конверт. Стремительно выхватив бумагу, король направился к окну, бегло прочитывая полученное послание.
Таймун перевел взгляд на лежащую без движений девушку. Кажется, она не дышала. Её руки безжизненно лежали вдоль туловища, прикрытые глаза не реагировали ни на один звук и лишь только кровь продолжала медленно стекать по лицу. Мысль о том, что девушка может быть мертва, посетила советника сразу, как только он на нее посмотрел.
Уходить от короля живой удавалось не каждой. Свой гнев он любил обрушивать на долийских девушек, которых ему привозили специально подготовленные для этого эльфы. Они знали свою работу. Знали, где искать таких, что говорить и что предлагать. Ведомые приличным заработком, а также возможностью обслужить самого короля, они слетались как насекомые на такой привлекательный и дикий цветок.
Только мало кто знал, что это была обычная ловушка. Пропавших девушек не искали. Да и зачем? Возможно ведь, что они получили свое золото и просто сбежали навстречу новой сладкой жизни.
Блумро Дроу ненавидел долийцев. Ненавидел их королеву, их культуру, их порядки и всех, кто имеет хоть какое-то отношение к долийцам. Ведомый своим гневом, он придумал отлавливать таких девушек, которых после превращал в обычное мясо. Нездоровое поведение, которое все прозвали безумием, сопровождалось дерзким и взрывным характером, пугающим взглядом и в целом устрашающим видом. Его налитые кровью глаза загорались синим пламенем и были готовы уничтожить любого, кто что-то сделает не так.
Советник в который раз посмотрел на девушку, но тут же резко отвернулся, когда услышал голос короля.
— Какая чушь!
— Что там, мой король?
— Они хотят созвать Совет, — скривился Блумро и отдал письмо советнику. — Можешь прочесть.
— Здесь говорится, — Таймун быстро пробежался по аккуратному почерку, — что королева Элани обеспокоена последними событиями, а именно – появлению странных мертвецов. С ней также полностью солидарна и другая королева из Скаймора, Её Величество Рене.
Услышав имя некогда бывшей возлюбленной, Блумро поспешил отвернуться к окну. Прошло много лет с тех пор, когда они были вместе. Скрывая свои отношения, каждый из них сгорал в предвкушении от таких редких, но важных встреч. Предстоящий Совет мог подарить возможность им встретиться снова, но так ли это было необходимо? Король понимал, что все уже давно закончилось; больше не было той связи, которая так внезапно когда-то случилась между ними. Хотел ли он увидеть её? Возможно. Но куда приятнее ему казалось быть все же в разлуке.
Советник заметил, что король хранил молчание уже долго, так ничего ему не ответив.
— М-мой король, — неуверенно начал Таймун, попутно прочищая горло. — Какой ответ мне написать? Положительный?
— Кто тебе это сказал? — глубокий взгляд голубо-синих глаз прошелся по советнику. — Меня не волнуют проблемы других. На моей земле все спокойно и полный порядок, со своим беспорядком пусть разбираются сами.
— Н-но.. н-но.
— Ты что-то хочешь добавить, Таймун?
— При всем моем уважении к вам, мой король, есть общее соглашение, подписанное вами при заключение союза. Там говорится, что при любой катастрофе, которая произошла неважно на чьей земле и которая может навредить любому, созывается Совет. Он считается действительным и открытым, если будет собрано больше двух подписей. Гвандолия и Скаймор уже подписали.
— А что же Андерфилд?
— Насколько я понимаю, Леджестеров уведомили параллельно с вами.
— Значит, если я отказываю, то их голос будет решительным?
— Получается, что так.
Блумро сжал руку в кулак до хруста костей. Все было практически решено за него. Матриархальный уклад выводил короля из себя. Это казалось полным безумием, когда женщина могла руководить королевством и мужчинами. Подчиняться королевам он не хотел, как и участвовать в Совете, соглашение на который он не давал.
Король подозвал к себе советника и приказал ему сесть за стол. Тот неуверенно подчинился и с непонятным замешательством уставился на чистый лист бумаги, так любезно протянутый ему королем.
— Пиши.
— Что писать? Согласие?
— Да чтоб тебя... — Блумро отвесил советнику нескромный подзатыльник, да так, что тот аж пошатнулся на стуле и весь осунулся, почесывая голову на месте удара. — Я ведь уже сказал: никакого согласия от меня не будет.
— Тогда что?
— Пиши письмо Риордану.
— Леджестеру? Королю Андерфилда?
— Ты еще знаешь какого-то?! — король не на шутку разозлился, но заметив, как под его взглядом советник уже мысленно обмочил штаны со страху, успокоился и даже повеселел. — Ладно, Таймун, выдохни. Просто не раздражай меня глупыми вопросами.
— Прощу прощения, мой король.
— В этот раз прощаю, а в следующий – положу на кровать на место той шлюхи.
Король кивнул в сторону девушки, которая продолжала бездыханно лежать. Тяжелый ком застрял в горле советника, когда он проследил за направлением и понял смысл сказанных слов. Его глаза ошарашено выпучились, на лбу выступила испарина, а руки затряслись от появившегося страха. Не без удовольствия Блумро наблюдал за реакцией советника, стараясь сохранять серьезный вид, но после не выдержал и громко рассмеялся.
— Это шутка! — король хлопнул своей тяжелой ладонью по плечу советника, от чего тот подпрыгнул. — Не трону тебя. Пока что.
Смех Блумро был поистине устрашающим. От него не хотелось улыбаться или смеяться в ответ, все было скорее наоборот – волосы начинали шевелиться, а тело содрогаться от мурашек, которые предвещали скорую беду.
Не зная куда себя деть, Таймун нетвердо кивнул, уселся за стол и приступил к написанию письма. Чтобы больше не пугать своего советника, Блумро дал несколько указаний и отправился на выход.
— Мой король! — окликнул его Таймун.
— Ну что еще?
— А как же эта... — советник указал на девушку. — Что с ней? Куда её?..
— Пусть пока полежит. Как закончишь, ты знаешь к кому обратиться. Он все сделает, — Блумро собирался было выйти, но тут же остановился, вспомнив кое-что еще. — Потом займись проветриванием. Хочу прийти, и чтобы здесь даже запаха не было этой шлюхи.
***
Послышался стук в дверь. Королева положила стопку писем, перевязанных тонкой ленточкой, в деревянную украшенную россыпью камней шкатулку и спрятала её в тайнике, который был удачно замаскирован в ящике стола. Когда никаких следов секретности не осталось, она разрешила войти.
В глубь комнаты не спеша проскользнула фигура молодого юноши. Он поклонился, подхватив протянутую ему руку, и едва коснулся её губами, оставляя невесомый поцелуй.
— Демиан, мальчик мой, рада тебя видеть.
— Здравствуй, матушка. Ты звала меня?
Королева улыбнулась на слова сына и предложила ему присесть. Тот кивнул и немедля приземлился на расположенный рядом бархатный диванчик, закинув ногу на ногу. Его взгляд прошелся по малознакомой, но со вкусом обставленной комнате. Помимо дорогой мебели, в покоях его родителей висели разных размеров картины: начиная от самых маленьких, с изображенными на них натюрмортами, и заканчивая огромным семейным портретом. Знакомые лица смотрели на юношу строгим, но по-своему теплым взглядом.
Семейная чета Леджестеров считалась одной из крепких и самых образцовых королевских семей. Все их силы были брошены на поддержание безупречной репутации и взращивании молодого будущего наследника. Демиан был их гордостью. Скромный юноша, предпочитающий сидеть в замке вместе со своей семьей, ежедневно был погружен в дела королевства, которое уже вскоре должно было перейти к нему. Единственный момент, который портил всю гладкость их дел, был конфликт двух сестер.
Морун, заметив как сын не сводит глаз с портрета, положила руку на его.
— Как твои дела, Демиан?
— Все хорошо, матушка. Отец ввел меня в курс последних событий.
— Замечательно, — Морун с улыбкой стала выводить пальцем незамысловатые узоры на ладони сына. — Ты что-нибудь узнал из поездки в Блэкфер?
— Узнал, но это было тяжело.
— Почему? Снова Кайрос?
— Мне нет дела ни до него, ни до его друзей!
Демиан резко подпрыгнул и стал измерять комнату длинными шагами.
— Как же он меня раздражает, матушка, ты не представляешь. Куда-то вечно уходит, разговаривает со всеми высокомерно, командует... Не понимаю, как все терпят этого полудурка?
— Ну-ну, сынок.
Королева поймала в свои объятия разгневанного юношу. Прихлопывая рукой по спине, она стала убаюкивать его, как маленького. Демиан затих и уткнулся носом в плечо матери.
— К сожалению, мой мальчик, что из себя представляет Кондрасте видим только мы. Не переживай. Скоро наши дела станут лучше и все изменится раз и навсегда.
— Кайрос и остальные нашли труп. Его обнаружили рядом с нашим дворцом.
— Как любопытно! — глаза королевы вспыхнули живым интересом. — То, что с этими событиями связаны Кондрасте меня совсем не удивляет. Надо быть с ними внимательнее, Демиан, ты меня понял?
— Да, матушка. А еще — не знаю, насколько это важно, но в Блэкфере все выгоняют одну девочку.
— И почему меня это должно заинтересовать?
Королева сухо отстранилась и присела за стол, потеряв весь интерес к юноше. Заметив перемены в поведении и лице матери, Демиан вмиг сократил между ними дистанцию и продолжил:
— С ней связывают все события, происходящие в городе.
— Каким образом?
— Она подружка Кайроса и остальных, хоть и сирота. При ней был обнаружен труп, её обвиняют в убийстве одной девушки, которую она завела во Флайтаун, а так же ее считают обладательницей метки Хоака.
— Вот как, — королева задумчиво посмотрела в окно и замолчала. Происходящее было слишком неоднозначным, особенно из-за появления незнакомого лица. Когда Демиан подумал, что матушка ему уже не ответит, он собрался выйти, как та окликнула его: — Продолжай следить за Кайросом, мой дорогой. Боюсь, развязка ближе, чем кажется.
***
Тяжелая дверь с грохотом распахнулась, впуская внутрь разгневанного короля. Он оглядел пустой зал, в центре которого стоял круглый стол, напоминающий диск, и прошел дальше к высоким окнам. Огромная комната была похожа на клетку: в ней взад и вперед метался Блумро, за которым, едва поспевая, семенил советник.
— Мой король, вы бы присели...
— Присесть?! Меня выдернули сюда, как какую-то шавку, наплевав на мой отказ, заставили покинуть собственное королевство, и что я вижу? Пустой зал, в который первыми не удосужились явиться те, кто все это затеял.
Король в считанные секунды поймал советника за грудки и сверкнул на него глазами, в которых уже полыхало синее пламя. Губы Таймуна задергались, когда он почувствовал как его ноги оторвались от пола. Одежда затрещала по швам от крепких пальцев, что продолжали стягивать ткань на себя. Немая сцена предвещала скорую беду.
На удачу советника, дверь в зал вновь широко распахнулась, заставляя короля лениво его отпустить. Таймун быстро отскочил подальше, пока Блумро отвлекся на вошедших, и, попутно поклоняясь каждому, пулей выскочил из зала.
Первыми не спеша вошла чета Леджестеров. Подхватив под руки с обеих сторон сына и мужа, Морун плавными шагами двигалась вперед. Ее губ коснулась легкая улыбка, когда она заметила следящего за ней короля Митрима. Следом в сопровождении своего советника Авгуза вошла Элани. Шлейф ее полупрозрачного платья двигался за ней, повторяя каждое движение. И в самом конце в гордом одиночестве ступала Рене Кондрасте.
Сердце Блумро пропустило короткий, но сильный удар, когда он увидел знакомое лицо. Королева, ощущая на себе прожигающий взгляд, подошла к столу, заняла свое место и поприветствовала всех, не посмотрев на него. Отсутствие внимания в его адрес стремительно разожгло в короле жгучий клубок, который тут же моментально остыл, когда кто-то из присутствующих заговорил.
— Мне отрадно видеть здесь каждого из вас, — Элани быстрым взглядом прошлась по каждому, кто стоял рядом, и, надев обворожительную улыбку, слегка поклонилась. — Приятно знать, что вы положительно ответили на приглашение и без промедлений отправились сюда. Общими усилиями мы обязательно сможем разобраться с коснувшимися нас проблемами.
— Приглашение? — Блумро усмехнулся, когда задал вопрос. — По-моему, это совсем не походило на приглашение, ведь мой ответ был отрицательным. Я оказался здесь не по собственной воле и это будет дорого вам стоить.
— Ты, как всегда, рад нас всех видеть, Блумро. Такие теплые слова говоришь и без ругательств, только обвинения.
— Да я вообще никого из вас не собирался видеть. Напомню: это вам что-то надо от меня, а не наоборот. Поэтому советую поторопиться, пока мое терпение не иссякло.
— Перестань скулить и лучше послушай, что тебе скажут. Не забывай, что у тебя есть обязательства, Блумро, как и у каждого из нас. Ты здесь находишься не по личной прихоти, а из-за всеобщей проблемы, которая пока еще не коснулась каждого.
Перепалка двух давних врагов разгоралась все больше. Королева Элани, продолжая сохранять хладнокровие, надавила пальцами на столешницу, от чего ее костяшки сразу побелели. Взгляд изумрудных глаз излучал внутреннюю борьбу, победу в которой она старалась одержать с помощью разума. Блумро в ответ лишь вздернул бровь и сложил на груди руки. Так и не заняв отведенное ему место за столом, он продолжал стоять у огромного витражного окна подальше от присутствующих.
Как с подобными выпадами бороться он знал, как никто другой. Сначала делаешь заказ и потом тебе привозят худую девчушку, так похожую на королеву, и день и ночь ты над ней издеваешься. Король непроизвольно оскалился на посетившие его мысли. Там, дома, в Митриме, его особые приближенные, наверное, уже успели расправиться с телом неизвестной ему девушки, которая так быстро распрощалась со своей жизнью. Блумро вспомнил, как увидел ее потерянный взгляд, как она наивно пыталась сбежать, когда поняла, что ее ждет, и как ее разум ускользал в беспамятство в надежде укрыться от раздирающей ее плоть боли.
Элани встретила безумную улыбку короля с колеблющейся стойкостью. То, с каким взглядом, наполненным одной лишь одержимостью, он посмотрел, заставило ее непроизвольно сделать шаг назад. Все лица присутствующих, на которых читалось удивление, за исключением одного, вмиг посмотрели на нее, заметив долю испуга, отразившегося на лице королевы. Она постаралась взять себя в руки и посмотрела на свои пальцы, которые, как оказалось, сами сложились в кулак.
— Прошу прощения... — Элани слегка прочистила горло, прежде чем вернуться к своему месту и продолжить: — Так на чем мы.. ах да.. мы все здесь собрались для того, чтобы...
— Обсудить то, что творится.
Элани посмотрела на подругу, которая так внезапно подала голос. Та уверенно поднялась и взглянула на нее в ответ. "Давай дальше я сама" – молвил ее взгляд. Приятно удивленная поступком, Элани села за свое место и заметила, как Блумро теперь не сводил глаз с Рене. Обычно непоколебимый он внезапно принял более расслабляющую позу: опустил руки и наконец спокойно присел за свое место.
Рене Кондрасте, так неожиданно для себя самой перебившая подругу, постаралась привести свои мысли в порядок, которые без конца путались. Прервать внезапную бурю и прийти на помощь подруге – были ее первостепенными намерениями. Теперь же, когда дело осталось позади, она понимала, что ее сумбурная выходка выглядела не до конца продуманной.
Когда Рене заметила, как на нее уставились несколько пар глаз, она невольно сглотнула и прикрыла глаза. Странно или нет, но в этот самый момент ей представился образ сына. Кайрос, несмотря на свою неугоду многим, был уверенным, непредвзятым и прямолинейным юношей, что не могло не восхищать Рене. Несмотря на внезапное непонимание между ними и образовавушюся пропасть, женщина по-прежнему любила сына и во многих вещах старалась брать с него пример.
"Ну что ты замолчала? — его слова эхом прозвучали в голове. — Знаешь же, что сама помогла собрать этот Совет, теперь назад дороги нет. Перестань думать о чувствах тех, кто этого не заслуживает, и постарайся помочь тем, кто этого от тебя так ждет"
Голос обычно немногословного и отстраненного ото всех Кайроса был мягок и бархатист. Его тембр напоминал спокойную реку или безмятежную длань, медленно скользящую по разуму и увлекающую за собой в спокойствие.
Глаза Рене внезапно раскрылись и она уверенно посмотрела на всех присутствующих.
— Продолжим, — королева улыбнулась, когда ее пальцы опустились на прохладную поверхность стола. — Для начала давайте я проговорю то, что нам уже известно. Далее, если кому-то из вас что-то известно, то вы дополните, чтобы мы могли сложить все в общую картину, и далее уже будем думать и обсуждать. Итак. Начну с того, что данная ситуация началась несколько лет назад. Тогда ей никто не давал никакой огласки, потому что не восприняли всерьез. Появление странных мертвецов стало вызывать огромный переполох среди жителей, которые разносят эту страшную весть повсюду в попытках себя тем самым защитить. Мы, как правители своих земель, не должны на все это просто смотреть, бездействовать и молчать. По последним сводкам: первый труп был найден в землях Линоу. Насколько мне известно, королева Элани уже взялась за это дело и ее люди вскрывают тело.
— Совершенно верно. В ближайшие дни я ожидаю результаты вскрытия, которые покажут, что это за отравление.
— Отравление? — королева Морун сидела с ровной спиной и каждая ее рука держала мужа и сына, что все также были по обе стороны от нее. Ее бровь слегка приподнялась, когда она услышала ответ Элани. — Вы уже так уверены, что это отравление, даже не дождавшись заключения? Откуда вам это знать?
— Я видела труп своими глазами. Все признаки смерти указывают на то, что это отравление. А вот чем его отравили, возможно, ядами или чем-то другим, это мы выясним позже.
Элани холодно посмотрела на Морун. Каждая из них понимала, к чему ведут эти ответы и на кого они указывают. Морун скривилась от брошенных слов и слегка сжала пальцы.
— Матушка... — с мольбою в голосе зашептал Демиан, почувствовав хватку своей матери.
— Давайте продолжим, — Рене поспешила прервать еще не начавшийся скандал и заговорила: — Никаких выяснений отношений и уж тем более обвинений сейчас звучать не должно. Предлагаю отставить все перепирательства и вернуть все внимание к тому, ради чего мы все собрались.
Не услышав более никаких комментариев, Рене продолжила:
— Следующий труп был обнаружен уже нашими детьми во дворце Блэкфера. Его было решено перевести в Скаймор, где я лично прослежу за вскрытием и полученными результатами. И еще один труп нашли в лесу на границе земель Гобри и Флайтауна, как раз перед нашим отъездом сюда. Что вы обо всем этом думаете?
С минуту каждый из присутствующих правителей молчал. Морун прожигала взглядом Элани, а та, в свою очередь, не сводила глаз с Блумро. Риордан и Демиан и вовсе сидели тише остальных, как будто их здесь и не было. Король Андерфилда предпочитал говорить после своей жены, оставляя за собой последнее слово. Советник Авгуз стоял чуть поодаль, не желая встревать в дискуссию, пока его не спросит королева.
Все деликатно молчали, хотя каждый в глубине души был готов подумать на того, с кем строились самые наихудшие взаимоотношения. Король Митрима поднялся первым.
— Как по мне, тут все очевидно: вряд ли подобным промышляет кто-то из народа. Этим занимается кто-то свыше, кто всегда всем не доволен и стремится подмять всех под себя. И хоть моих земель это, как выяснилось, не касается, я все же скажу: даже безо всякого вскрытия понятно, что за отравлением может стоять кто-то из этих двоих; или шлюха-цветочница — Блумро посмотрел на Элани и заметил как та покрылась красными пятнами, — или госпожа, увлекающаяся ядами, — теперь уже король перевел взгляд на Морун.
— Я не потерплю подобных оскорблений, — Элани подскочила со своего места и уже направилось было к Блумро, как ее за руку поймал советник.
— Какое из двух обращений тебе не понравилось больше? Цветочница? Как по мне, оно очень милое. Но если тебе не нравится, я могу и не называть больше так. Без проблем. Оставим только самое правдивое о тебе, второе.
Блумро оскалился. Раздутое от гнева лицо ненавистной ему королевы с трудом боролось от закипающего в ней гнева. Не без удовольствия он продолжал наблюдать, как бедный советник пытается успокоить ту, огонь в которой разгорался с каждой секундой только больше.
Когда терпение уже сходило совсем на «нет», на плечо Элани легла прохладная ладонь Рене. Увидеть подругу в этот момент – было ее спасением. Голубые глаза королевы, словно мягкой волной окатили ее и посмотрели в глубины души, без всяких слов призывая успокоиться. Эмпатия, что была так крепка между ними, позволила сделать Элани глубокий вдох, прежде чем она аккуратно убрала чужую руку с плеча.
— Пожалуй, я воздержусь от ответа на твои необоснованные высказывания, поскольку не хочу, чтобы твой и так раздутый эгоцентризм стал еще больше. И прежде чем кидаться обвинениями, сперва займись поиском доказательств, а то иначе ты выглядишь очень жалко и нелепо.
— На самом деле, мне очень интересна твоя осведомленность, Элани. Не знаю, насколько это секрет или нет, но мне известно, что ты хранишь у себя необычный цветок под названием "Леонтоподиум", более известный как "Ядовитый цветок". Его ореалом обитания явлется Летучий Остров. Откуда он у тебя?
Морун, внезапно вступившая в диалог, вновь занялась странной провокацией. Только в этот раз ее объектом стала не родная сестра, а совсем другая королева, с которой до этого у нее не было никаких конфликтов.
— Тебе то откуда про него известно? Ты ведь не увлекаешься цветами.
— Я увлекаюсь ядами, моя дорогая. Если хочешь знать, это мое хобби. Мне знакомы практически все ядовитые травы и растения и тот, что имеется у тебя, является одним из самых сильнейших и мучительных.
— А зачем тебе ими заниматься? — Элани раздраженно посмотрела на Морун, а после и на остальных. — Мне одной кажется это странным? С нами здесь сидит та, которая занимается ядами и не скрывает этого, а все серьезно думают на меня? На ту, которая просто любит необычные цветы и разводит их?
— Главное, чтоб твои "разводы" нас всех не касались.
Риордан проговорил свои слова максимально сухо и безучастно, словно было все более чем очевидно и он хотел побыстрее закончить эту дискуссию. До этого молчаливый король посмотрел влюбленным взглядом на жену, которая в ответ подарила ему странную улыбку.
— Учти, Элани, если выяснится, что за всем этим стоишь ты, то никакой пощады не жди. Морун зальет в тебя все яды до единого, Блумро, думаю напоследок, отымеет тебя, как последнюю шлюху, а что касаемо Рене... — Риордан задумчиво посмотрел на королеву Скаймора. — То она, наверняка, просто немного поплачет от горя. Если никому больше нечего сказать, то предлагаю на этом закончить. Мы ждем вскрытия, которое покажет, кто здесь был прав, а кто – виноват.
С этими словами король, подставив локоть Морун, повел ее из зала. За ними следом поспешил Демиан, который неожиданно замер, вспомнив про этикет, но проследив за примером своих родных, он предпочел поскорее ретироваться, оставив легкий кивок головы на прощание всем.
Когда за Леджестерами закрылась дверь, Элани тяжело опустилась на стул.
— Вот хам! Это все Морун на него так влияет!
— Успокойся, прошу.
Рене подошла к подруге и прижала ее голову к себе. Блумро, увидев эту сцену, противно скривился и, поднявшись из-за стола, быстрым шагом направился к окну. Смотреть на сочувствующие сцены ему было не по силам. Любовь, забота и ласка его раздражали и, как ему казалось, делали уязвимым. Проявление теплых чувств было сродни беззащитности и беспомощности. Все это указывало лишь на признаки слабости, которые Блумро никогда не ценил. Он отвернулся, чтобы посмотреть на вид из окна, и, желая абстрагироваться, побыть наедине со своими мыслями.
Рене, когда заметила, что Элани стала успокаиваться, легко отстранилась и вытерла с ее лица единственную слезу, которая все же успела появиться.
— Не позволяй всему, что ты слышишь, попадать в самое сердце. Ты самая стойкая и сильная женщина из всех, кого я знаю.
— Ты веришь мне, Рене? Веришь, что я не причастна к этому и никакого понятия не имела, что цветок ядовитый?
— Верю.
Одно слово, сказанное с такой теплотой и уверенностью, вернуло королеве силы. Она подозвала Авгуза, который все это время, словно тень, стоял за высокими колоннами, и попросила его налить ей воды. Тот мигом среагировал на просьбу и поспешил ее выполнить.
Пока Элани приходила в себя, Рене направилось к Блумро. Его широкая спина, закрытая легкой одеждой, навевала ей самые приятные воспоминания и она заметила, что помнит каждый шрам на его теле. Когда она остановилась рядом и посмотрела в окно, как и он, Блумро не шевельнулся. Находясь в тишине, они ощущали друг друга как никогда лучше. Начинать разговор никто не пытался. Молчание совсем не давило, лишь создавало едва ощутимое чувство соперничества между ними, чтобы понять, кто нарушит его первым.
— Я хотела с тобой поговорить.
— Это итак понятно, моя драгоценная лань.
— Пожалуйста, не надо. Это все в прошлом.
Сердце Рене содрогнулось, когда она услышала такое старое, но очень милое обращение к себе. Кровь как ошпаренная забегала по венам, заставляя ее щеки покраснеть. Стараясь скрыть свое розовое лицо от Блумро, королева немного отвернулась и приложила к горячей коже пальцы.
"Ведь только что мне было не жарко, а теперь я разгорячилась вся"
— Ты можешь пытаться идти на поводу у своего желания: все забыть и вычеркнуть, но это тебе не поможет. Твой мозг не будет тебя слушать, а я – подавно.
— Ну, разумеется, — Рене вдруг усмехнулась, — не изменяешь самому себе в поведении.
— Тебе ли жаловаться, моя драгоценная лань? Каким бы ужасным ты меня не считала, но каждая клеточка твоего тела, я уверен, будет плавиться от сладкой истомы при воспоминании обо мне.
— Ты так уверен в себе?
— Я видел твои глаза, Рене, когда ты была со мной. Поверь, они блестели ярче звезд и горели ярче солнца.
Королева замолчала. Ей не хотелось признавать, насколько прав был Блумро. Как она, оставшись одна в постели, когда мужа не было рядом, постоянно утопала в мыслях о нем и о их таких редких встречах.
"Моя драгоценная лань" – эта фраза била в самое сердце, заколачивала огромный гвоздь, который заставлял проткнутое место все сильнее кровоточить. Рядом с ним хотелось другого – того, чего она не получала никогда ни с одним из мужчин, тем более с мужем. Но и никто из них не разбивал ее сердце так, как это смог сделать Блумро.
— Мои глаза блестели, это точно... Но знал ли ты, как каждый раз они плакали, когда я уходила от тебя?
— Моя Рене никогда не плачет, — Блумро нахмурился, когда услышал слова своей бывшей возлюбленной.
— Твоей Рене никогда не существовало.
Королева ушла от некогда любимого мужчины с тяжелым камнем на груди. Она ощущала его прожигающий взгляд в спину, но не чувствовала в нем того, что так давно хотела – понимания.
Подруга к ее приходу уже окончательно пришла в себя. Та металась по залу и, сцепив пальцы в замок, раскручивала их до хруста костей. Рене не заметила, как хлопнула входная дверь и, когда посмотрела туда, где стоял Блумро, поняла, что это он покинул зал.
— О чем ты болтала с этим дикарем? — Элани постаралась отвлечься, зацепившись взглядом за подругу.
— То было неважно. Лучше скажи, как ты?
— Как сама видишь.
Элани напоминала нервозную кошку, которая ходила туда-сюда и что-то выжидала. Ее взгляд четко упирался в пол, поза напряженная, что говорило о том, что королева Эль о чем-то усиленно думает. Постоянные мельтешения начали порядком утомлять Рене и она поймала за руку неугомонную подругу.
— Элани, что происходит? Поделись со мной.
— Это все Морун, я уверена!
— Что она?
— Мне кажется, это она за всем этим стоит.
— Послушай меня, — Рене аккуратно взяла за подбородок Элани, тем самым заставив ее посмотреть на себя. — Ты сейчас не в себе. Мы не можем быть голословными и обвинять ее в этом. У нас нет никаких доказательств. Может вообще окажется, что это какая-то инфекция, болезнь.
— Рене, ты успела увидеть труп?
— Нет...
— А я – да. Это устрашающее зрелище, которое не может быть вызвано ни с чего, причем в разных местах. Если бы это была болезнь, то она распространалась бы и на других, кто были рядом, но мы находили мертвецов в разных точках и в единичных количествах.
— Странно, что трупы появлялись только на твоей земле да на нейтральных. Ни у меня, ни в Митриме, ни в Андерфилде их не было замечено. Хотя это может быть вопрос времени.
— Вот именно! — Элани готова была закричать от отчаяния. — Все ополчились против меня, но зачем мне травить свой народ, чужой? Какая у меня цель?
Авгуз как-то странно посмотрел на свою королеву, когда услышал, как она повысила голос. Он продолжал стоять за колонной наблюдая за ней, но она казалось и вовсе позабыла о нем. Элани непроизвольно от злости дернула плечами и наконец посмотрела на советника.
— Авгуз, готовь карету. Мы готовы выдвигаться домой.
— Сию минуту, моя королева.
Советник направился к выходу и как только за ним захлопнулась дверь, Рене удивленно перевела взгляд на подругу.
— Мы ничего не обсудили. Совет провалился. И ты уезжаешь?
— Я уже знаю, что буду делать дальше. Я докажу, что за этим стоит или Морун с Риорданом, или Блумро.
— А Блумро то здесь при чем?
— Знаешь, Рене, что я поняла? У него есть мотив, а у Морун – средство. Если не виноват кто-то из них, то значит они оба. Я найду это треклятое доказательство, запомни мои слова. А после – накажу. За дела, что натворили и за слова, что услышала здесь.
Элани почти бегом выскочила из зала и очень громко хлопнула за собой дверь. И Рене поняла, – то было странное затишье перед страшной и неизвестной бурей.