Я боялась, Айза.
— Айза, ты где? 20:16.
Пропущенный вызов.
— Пожалуйста перезвони. 20:23.
Телефон разрядился.
Я выдохнула, нажала на звонок в дверь.
— Привет, — улыбнулась я и обняла женщину.
Квартира пахла так же, как и в мой переезд: смесью корицы, свежего хлеба и чего-то невидимого, родного, от чего щемило в груди. На секунду мне показалось, что время остановилось, будто все эти годы растворились в одном вдохе.
Мама держала меня чуть дольше обычного. Её руки дрожали — не сильно, но я чувствовала это, как стук собственного сердца.
— Ты похудела, — наконец сказала она, отстраняясь и вглядываясь в моё лицо. — И глаза… усталые.
Я усмехнулась, стараясь скрыть ту волну, что поднялась внутри.
— Поход, ночь у костра, что ты хочешь? — отмахнулась я, снимая рюкзак и ставя его у стены.
Но её взгляд был слишком прямым, слишком серьёзным. Она не купилась на мои лёгкие слова.
Мы прошли в гостиную. Здесь всё осталось по-прежнему: та же бежевая скатерть на столе, стопка журналов, которую мама никогда не перечитывала, но аккуратно складывала. И этот мягкий свет настольной лампы, от которого казалось, что стены дышат теплом.
— Айза… — мама села напротив, положив ладони на колени. — Мне нужно с тобой поговорить.
Я почувствовала, как пальцы сами собой начали искать прядь волос, чтобы закрутить её на палец. Этот жест выдавал моё напряжение лучше любых слов.
— О чём? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Это не телефонный разговор, — она сделала паузу и вздохнула. — Я ждала, когда ты приедешь, потому что… это важно.
Я сглотнула. Внутри разливалась странная смесь любопытства и страха. В комнате стало слишком тихо, и даже часы на стене тикали как-то громче, будто нарочно.
— Мам, не тяни, — наконец выдохнула я. — Говори.
Она посмотрела на меня долгим, тяжёлым взглядом.
— У тебя есть брат.
Мир будто сжал меня в тиски.
Я замерла, слова застряли где-то в горле. В голове пронеслось: ошиблась, оговорилась, это какая-то шутка, нелепая, неудачная. Но выражение маминого лица было слишком серьёзным, слишком усталым для шутки.
— Что?.. — прошептала я, ощущая, как по спине прокатилась волна холода. — Какой ещё брат?
Мама сжала руки в замок, пальцы побелели.
— Тот, о котором ты не знала. О котором я… умолчала. Долго. Слишком долго.
Я встала, прошлась по комнате, словно стены вдруг стали тесными, как клетка. Квартира, такая знакомая и родная минуту назад, теперь казалась чужой, даже запахи раздражали — корица, хлеб, этот мягкий свет. Всё будто стало липким, приторным.
— Мам, перестань говорить загадками! — голос дрогнул. — Ты серьёзно сейчас? У меня есть брат, и ты решила сказать мне об этом… вот так? Просто за чаем?
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, и в этом движении было столько вины, что у меня задрожали руки.
— Я боялась, Айза. Боялась, что когда-нибудь придётся тебе сказать. Но время пришло. Ты должна знать правду.
— Где он? Кто он? Почему я о нём не знала?
Мама опустила взгляд, будто слова тяжело давались.
— Его зовут Миша. Ему сейчас тринадцать. После того как твой отец заболел, я осталась одна, а у меня не было сил и возможности содержать двоих детей. Тогда бабушка забрала его к себе.
Я почувствовала, как в груди поднимается паника, словно воздух стал вязким.
— Бабушка?.. — переспросила я, глядя на неё в упор. — У меня есть бабушка?
— Была, — поправила мама тихо. — Она умерла два месяца назад.
У меня закружилась голова. Стены квартиры поплыли, и всё, что я могла сделать, — это вцепиться в край стола, чтобы не упасть.
— А я?.. — губы едва слушались. — Я всё это время жила как дура, ничего не зная.
Мама молчала. И это молчание оказалось страшнее любых слов.
— У Арама не было денег, он почти не работал, — сказала она наконец, вспомнив отца. — Я была на грани. Ты была совсем маленькая, и… я выбрала тебя.
Я сглотнула, но ком в горле только стал тяжелее.
— Я ЗАБЕРУ ЕГО! — голос сорвался на крик, от которого в груди зазвенело.
И тут в дверном проёме появилась фигура. Невысокий мальчик, худощавый, с большими глазами, которые сразу показались слишком взрослыми для его возраста. Он выглядел так, будто слушал наш разговор давно, просто не решался войти.
— Ты моя сестра? — спросил он тихо, но в его голосе было столько надежды, что сердце болезненно сжалось.
Я кивнула.
Он шагнул ко мне и, не раздумывая, обнял крепко, как будто боялся, что я исчезну, если он отпустит хоть на секунду.
Запах чужой детской одежды, дрожащие тонкие руки, тёплое плечо у лица — и я не выдержала. Слёзы сами брызнули из глаз, горячие, жгучие. Я обняла его в ответ, сильнее, чем кого-либо до этого.
— Прости… — прошептала я, даже не понимая, за что именно. — Прости, что я не знала о тебе раньше.
Он молчал, просто прижимался, будто всё это время ждал только этого момента.
А я плакала. Плакала так, как не плакала годами.
— Ну всё, всё, — тихо сказал он, неуверенно вытирая мои слёзы ладонью, слишком детской для такого взрослого жеста. — Теперь я тебя не отпущу.
Я всхлипнула и, наконец, смогла улыбнуться сквозь слёзы.
Он был выше меня — совсем немного, но достаточно, чтобы мои глаза смотрели прямо в его аккуратный нос, а не вниз, как я ожидала. Мне на секунду стало странно: я должна быть старшей, той, кто защищает и оберегает, а вместо этого чувствовала, что мы оба одинаково держимся друг за друга, как за спасательный круг.
— Ты такой уже большой, — пробормотала я, стараясь отдышаться.
— Потому что ждал встречи с тобой, — просто ответил он, и в его словах не было ни пафоса, ни обиды.— Не злись на маму,я знал о тебе ещё давно,но понимал что мы встретимся позже.
Я крепче прижала его к себе, в голове мелькнула мысль: всё, теперь у меня есть он. И я сделаю всё, чтобы его не потерять.
Я прижала его к себе сильнее, ощущая лёгкое биение сердца под ладонями. В этом тепле было что-то невероятно родное и одновременно новое, словно открывалась дверь в другой мир — мир, где мы снова вместе, несмотря на все пропущенные годы.
Он откинул голову чуть назад, словно проверяя, что я действительно рядом, и мои глаза встретились с его. Там не было страха, только доверие и надежда.
— Всё будет хорошо, — прошептала я, и эти слова были больше не просто утешением, а обещанием самой себе: больше никаких упущенных моментов, больше никакой дистанции.
Сзади мама тихо наблюдала за нами, и я почувствовала её взгляд — сначала осторожный, напряжённый, а потом такой мягкий, с надеждой, что всё это наконец наладится.
Мы стояли так несколько мгновений, обнятые и одновременно ощущая, что это только начало чего-то огромного и важного.
— Пойдём гулять? — предложил Мишка.
Было очень странно осознавать, что он родной, что у меня есть брат. Это ощущение одновременно согревало и пугало: как будто открывался новый слой жизни, который я всё это время не замечала.
— Мам, — повернулась я, — дай набрать, пожалуйста.
Я наконец улыбнулась, и пальцы с лёгкой дрожью набрали знакомый номер.
— Привет, Каечка! — сказала я, стараясь звучать радостно.
— Милая моя, как ты? — с волнением произнесла она, и в голосе прозвучала та забота, которую я давно ждала.
Я немного поборолась с плохой связью, но всё же благополучно обсудила с ней всё, что накопилось за время отсутствия: новости, переживания, и маленькие радости, которыми хотелось поделиться.
— Кстати, я сказала Шаху, что ты хочешь побыть одна, — выдала подруга с лёгкой усмешкой. — Не хотелось, чтобы он рано или поздно вывел меня на правду.
— В каком-то смысле это правда, — призналась я, слегка улыбаясь.
— На самом деле меня удивило его безразличие, — продолжала Кая, будто пытаясь оправдать себя. — Он просто махнул головой и уехал.
В тот момент я решила оставить все тревоги позади. Закончив разговор с подругой, мы с Мишкой вышли в парк.
Наступающая зима уже уверенно посвящала в свои права: золотые и багряные листья покрывали дорожки, шурша под ногами. Лёгкий ветер трепал волосы, доносил запах мокрой земли и хвои, а редкие прохожие добавляли ощущение простого уюта и безопасности.
Мы шли бок о бок, а Мишка время от времени пытался поддерживать разговор, спрашивая о мелочах, которых я раньше не знала, и что-то отвечая с лёгкой улыбкой. Я смотрела на него и понимала, что, несмотря на годы разлуки, между нами есть невидимая нить, которая соединяет нас сразу и крепко.
— Смотри, — сказал он, указывая на фонтан в центре парка, где вода тихо переливалась в отражении осеннего неба. — Тут красиво, правда?
Я кивнула, ощущая лёгкость, которой давно не было. Каждое движение листьев, каждый звук воды и смеха детей вдали создавал удивительное ощущение, что мир вдруг стал тише, спокойнее, а мы — на своём месте.
— Давай сядем здесь, — предложила я, указывая на лавочку под старым дубом. Мы устроились рядом, плечи слегка соприкасались, и это прикосновение казалось естественным, словно мы всегда были вместе, просто время решило немного нас задержать.
— Я так рада, что ты здесь, — тихо сказала я, глядя на его аккуратный профиль.
Он улыбнулся, и в его глазах появилось понимание, которое словами передать было невозможно. — Я тоже, Айза. Давно ждал этого момента.
Мы сидели, наблюдая за миром вокруг: люди спешили по своим делам, листья медленно кружились в воздухе, а редкий солнечный луч прорывался сквозь облака, играя на лицах. И в этом простом моменте было что-то настоящее, важное, то, что останется с нами навсегда.
— У меня вообще телефон ссел, — жаловалась я, пытаясь скрыть лёгкую тревогу за шутливым тоном.
— Парень есть у тебя? — с любопытством спросил Миша.
Я повернулась к нему, схватила за нос и проговорила с лёгкой улыбкой:
— Любопытной Варваре на базаре, что?
— Отсосали? — выдал он, и я буквально подпрыгнула от неожиданности.
Глаза на лоб полезли, я попыталась сдержать смех, но не получилось.
— Миша! — слегка ударив его по плечу и дав легонький подзатыльник, я рассмеялась.
Он достал свой телефон — побитый экран, который еле как функционировал.
— Держи, забирай себе на сколько надо, — сказал он, протягивая мне устройство.
Я почувствовала, как глаза снова наполняются слезами. Он готов отдать последнее ради меня. Это было одновременно трогательно и немного страшно — ощущение ответственности за кого-то, кто такой близкий и одновременно новый.
— Ладно, — выдохнула я, — пойдем, проведу тебя в магазин электронники.
— Ты что, с ума сошла? — воскликнул Миша, когда мы вошли в магазин.
Я громко смеялась, держа в руках голубой iPhone 15, яркий и совершенно новый.
— Нет, он дорогой, — хмурился он, и я поняла, что это не просто разговор.
— Значит, тебе цвет не нравится? — продолжала я шутливо.
— Нравится, — хмуро ответил он, но уголки его губ выдали улыбку.
— Подловила! — я уже бегала к кассе, чувствуя, как внутри разливается радость.
Магазин был тихим, с ароматом пластика и лёгкой прохладой кондиционеров. Свет мягко падал на полки с телефонами и аксессуарами, отражаясь на стеклянных витринах. Я ощутила лёгкое волнение: всё это было новым, ярким, живым, и каждый звук — шаги покупателей, звон монетки на кассе, тихие голоса консультантов — будто усиливал чувство момента.
— Айза, ты уверена? — спросил Миша, тихо, почти шёпотом, словно боялся, что кто-то услышит.
— Да, — сказала я, опуская глаза на коробку в руках.
Мы дошли домой безумно весело, настраивая новый телефон, смеясь и подшучивая друг над другом, уже как брат и сестра. Каждый момент был наполнен лёгкостью, которой так не хватало последние месяцы. Мы пинали друг друга по очереди, смеялись над глупыми ошибками в настройках и фотографиях, словно это был наш маленький ритуал знакомства.
— Я рад, что папа ещё жив, — тихо сказал Миша. — Мне жаль его, он постоянно в больнице.
Я закивала, чувствуя ту же боль и сожаление. Действительно было жаль, но теперь, когда мы вместе, всё казалось чуть легче переносимым.
Солнечные лучи уже медленно сползали по комнате, освещая наши лица мягким светом. Мы просто сидели рядом, не спеша, наслаждаясь новым ощущением семьи, которая вдруг появилась там, где её так долго не хватало.