Акцентор 📚Вероника Десмонд📚

«...Is gonna love you harder than ever before
Я буду любить тебя так, как тебя ещё не любили.
You will like it
Тебе понравится»
Mäneskin - HONEY (ARE U COMING?)

Окрестности Элгина, Шотландия.

Тень.

Все мое тело каменеет, когда я ощущаю, как дуло царапает мою щеку и двигается вверх по виску. Ледяной адреналин начинает струиться по венам, и я делаю все возможное, чтобы не удариться в истерику.

— Убери... пистолет.

— Это не первый опыт. Почему ты так нервничаешь?

- Тогда я была пьяной и раздавленной, но сейчас я осознаю каждую гребаную секунду. Убери...

- Ты не выполняла моих просьб, когда я был предельно вежливым, детка. Стоило ценить мое изумительное терпение. Начни с юбки.

Моих слез становится больше. Он целует укус, который оставил на моей шее.

- Он ведь не заряжен, верно? - спрашиваю я дрожащим голосом.

Не прекращая целовать мою кожу, он вытягивает руку в сторону и нажимает на курок. Я вскрикиваю, когда грохот разбиваемого стекла доносится до моего обостренного слуха. Пуля попала в окно, и теперь холодный воздух с улицы касается кожи и пробирает до самых костей.

- Господи, ты сумасшедший.... Ты м-мог меня убить! - мой голос истерически повышается. Может быть, если мне удастся вырваться и убежать, следующая пуля украсит мою голову.

- Мог.. могу, на самом деле я часто думаю об этом, - он проводит носом по моей щеке. - Какая ты красивая...
Бальзамирование твоего тела стало бы искусством.
Я бы ввел фиксирующий раствор в твои сосуды и пропитал тебя бальзамом из глицерина, уксусно-кислого калия, уксусно-кислого натрия, воды и вспомогатель-ных веществ. Блядь, меня это возбуждает. А тебя?

Мой подбородок дрожит.

- Маленький ангел, не плачь. Я тебя напугал? - я закрываю глаза, когда его пальцы ласково проводят по мокрым губам. — Я не убью тебя. Я люблю твой голос больше всего на свете. И я не хочу, чтобы от тебя пахло антисептиком, мне нравятся персики. Снимай одежду, - его голос стал глубже, нетерпеливее, понижаясь до самого темного оттенка.

Очередной поцелуй, и он отрывается от моей шеи, чтобы проследить за своими действиями. Пистолет опускается на мое бедро, а затем поддевает края юбки до такой степени, что его взору открываются подвязки чулок.

— Пожалуйста, не надо...

- Ну же, детка. Дай мне посмотреть на тебя. Это потрясающе.

Злые слезы обжигают мои глаза.

- Пошел к черту, ты больной уб... ах!

Его зубы вонзаются в мою губу, прежде чем я успеваю закончить предложение, и мое дыхание прерывается, когда он слизывает каплю крови и улыбается мне в рот.

- Ты возбудилась? Твои соски так приветливо торчат.

Жар медленно затапливает всю мою систему. В доказательство своих слов он щелкает по моей груди, и я хочу провалиться сквозь землю. Он трогает меня поверх джемпера, медленно перебирая соски. Внизу живота вспыхивает искра удовольствия, и я делаю глубокий вдох.

Я отрицаю тот факт, что мое тело реагирует. Даже в тот момент, когда он приставил ко мне гребаный пистолет, рассказав влажные мечты о моем бальзамировании.

- Хватит.

Я в очередной раз предпринимаю попытку вырваться и зажмуриваю глаза, когда он делает новый укус на моей шее. А потом еще один засос. И еще. Я сопротивляюсь изо всех сил, но его силы стократно превосходят мои.

— Я могу играться с твоими сиськами и шеей всю ночь напролет, но у нас впереди урок, ангел. Сначала ты сделаешь домашнее задание, и только потом кончишь, — он выпрямляется.

Рука, все еще держащая мое горло, тянет меня вперед и заставляет подняться с высокого стула. Теперь мы поменялись местами. Он сидит, а я стою, запертая между его сильными бедрами.

- Снимай, - приказывает он потемневшим голосом.

Трудно не быть послушной, когда на тебя направлен гребаный пистолет. Сжав зубы, я расстегиваю молнию и тяну юбку вниз. Следом идет джемпер. Он указывает дулом на мою грудь.

— Лифчик тоже. Чулки оставь.

Мои руки дрожат, когда я снимаю с себя шелковый бюстгальтер и остаюсь только в трусиках, белых чулках и своих любимых туфлях, которые уже были запачканы грязью из-за полузаброшенной территории поместья.

Он медленно изучает все изгибы моего тела, и мне приходится прилагать усилия, чтобы не подавиться воздухом. Мне кажется, что меня хотят убить или жестко трахнуть. Или то и другое одновременно.

Его свободная рука медленно проводит по шеке, спускается на шею, дотрагиваясь до его отметин, ласкает грудь и в итоге останавливается на моей заднице.

- Ты волшеоная, - бормочет он. — Блядь, просто совершенство. Отбрось волосы назад.

Я делаю, как он говорит, и закрываю глаза, не имея больше сил смотреть на это.

— Хорошая девочка.

Боже мой, почему я не сопротивляюсь? Наверное, потому что я никогда не была так напугана и возбуждена за всю свою чертову жизнь. Мои трусики намокают, и я задыхаюсь от мысли, что он заметит возбуждение, пачкающее внутреннюю часть бедра.

Но он замечает.

Он раздвигает мои ноги, ставит свой ботинок между моих, и мне приходится схватить его за плечи, чтобы не упасть, пока он медленно просовывает пистолет под мокрую ткань и проводит холодным металлом по моей киске.

Матерь божья.

Он поднимает револьвер и заглатывает ствол. Его губы изгибаются в мрачной усмешке. Мой разум не в состоянии справиться с этим. Должно быть, это из-за моего травматического прошлого, да? Я не могу хотеть его.

Я не могу...

Он ласково гладит меня по волосам, а затем мрачно приказывает:

- А сейчас мы поиграем в прятки. Беги, маленький ангел. И спрячься хорошо. Если я тебя найду, то выебу всю правду. О-о-очень усердно.
***

Я делаю медленный шаг назад, и в этот раз он позволяет мне убежать, но улыбка на его лице становится шире.

- Тик-тик... тик-так... тик-так...

Я срываюсь с места так быстро, как только могу.

Мрачный, жестокий смех эхом разносится по поместью, заставляя каждый волос на моем теле встать дыбом.

Потребность в выживании зудит на разгоряченной коже, пока мои легкие бешено сжимаются и разжимаются.

Бежать на каблуках - дерьмовая идея, но он не станет ждать, пока я буду снимать их. Лишь лунный свет и тени, проникающие в окна от уличных фонарей, освещают мой путь.

Я слышу его, но он не спешит. Мой пульс сходит с ума, а соленый вкус слез оседает на языке. Я ускоряюсь и бегу вдоль длинного коридора, задыхаясь и раздумывая над тем, как добраться до ворот в кратчайшие сроки.

Животный страх пронзает меня до самых костей.

Одно дело потакать его извращенным прихотям, и совсем другое - собственноручно надеяться на гребаный случай. Какова вероятность, что, если я не послушаюсь, он не захочет выстрелить в мой висок? Он сумасшедший, действительно сумасшедший, и я не понимаю, почему мое тело реагирует на него так, словно он самый сильный генератор ощущений.

Сверхчеловеческая сила пронзает мои внутренности и помогает мне бежать. Я сворачиваю в сторону одной из сквозных пустынных комнат, чтобы потом сделать круг и вернуться в обеденный зал - у него есть задняя дверь, ведущая в сад.

Я быстро огибаю комнату, его шаги отдают звоном в ушах, создавая поглощающую мелодию.

Я дергаю за ручку очередной двери, но сильная рука больно вцепляется в мои волосы и прижимает к твердой груди.

Громкий вскрик срывается с моих губ, когда я заглядываю в его сверкающие глаза.

Глаза дьявола.

Хищника.

- Еще раз, ангел, — его рука ползет по моему голому животу, а пистолет надавливает на шею - ровно туда, где он оставил свою отметину. - Ты должна стараться усерднее, иначе я сломаю твою маленькую киску. Крови будет очень много, а ты будешь визжать и плакать, но я не остановлюсь, пока не вытрахаю тебя как следует.

Я делаю резкий вдох, каждое слово — это плеть, ударяющая по моей коже. Потому что я знаю, что он намного сильнее и быстрее меня, или потому что каждый дюйм моего тела наполнен энергией.

Я вырываюсь, но он дергает меня за волосы так сильно, что я вскрикиваю, едва не падая на пол от внезапного освобождения. Прежде чем он успевает схватить меня снова, я убегаю.

Его размеренные шаги ударяют по моим нервам. Изводят. Сводят с ума, но я не останавливаюсь и бегу так быстро, как только способно мое тело и даже больше.

Мне кажется, что я чувствую его тяжелое дыхание.

Вдыхаю опьяняющий запах монстра, который хочет
насытиться разрушением.

Эмоции захлестывают мою психику тошнотворными волнами. И я бегу, слыша, как дьявол наступает мне на пятки.

Под каблуками хрустит разбитое стекло. Добравшись до злосчастного зала, я быстро отворяю дверь и выбегаю на улицу, чувствуя, как меня охватывает холод, но температура моего тела слишком высока. Бешеный адреналин пульсирует в крови, пока я, не оглядываясь назад, несусь по запутанному лабиринту, надеясь сбить его след.

Иллюзии кошмара воцаряются наяву.

Я почти вижу его тень, преследующую меня.

Слышу его тихий смех.

Я знаю, он близко, но я не сдаюсь, хотя мои легкие горят, а сердце больно бьется в горле. Зловещие звуки становятся все громче, будто кто-то выпустил демонов.

Я перепрыгиваю через мокрую траву и грязь, огибаю сломанные ветки, пока высокие живые изгороди сдавливают пространство. Постепенно я начинаю терять ориентацию. Лабиринт словно сужается и сужается, каждый вдох становится все труднее. Я чувствую, как мои ноги налились свинцом, но все же продолжаю нестись вперед, едва различая смазанную картинку перед глазами, а затем замечаю вход в оранжерею.

Я даже не услышала его.

В следующее мгновение меня хватают за талию и поднимают в воздух. Крик вырывается из моего горла, я пытаюсь вырваться, ударить его, но его силы слишком велики.

Его хриплый голос звучит как мрачное предзнаменование:

- Нашел тебя.

Он поднимает меня на руки, заносит внутрь и опускает прямо перед роялем, стоящем в самом центре цветочной теплицы.

Вся оранжерея утопает в зелени: сплошь оплетенные плющом, углы кажутся живыми; листья каскадом обвивают стекла, пропуская свет от уличных фонарей. А еще повсюду лютики. И розы.

Теплый влажный воздух, наполненный ароматом цветов и земли, едва проникает в мои легкие, пока я стою перед ним измученная, задыхающаяся и практически голая. В отличие от него.

Потому что он абсолютно спокоен. Не считая маниакального блеска в его глазах.

Обхватив себя руками, я медленно делаю шаг назад, напряженно наблюдая, как он следует за мной, а затем вздрагиваю, когда моя спина касается прохладной поверхности инструмента.

- удивительно, - он аккуратно убирает прядь мне за ухо, проводит по слуховому аппарату. — Я видел ангела в куске мрамора. И резал камень, пока не освободил его.

- О чем ты говоришь?

По всему моему телу проходит дрожь, пока я пытаюсь совладать с паникой, вызванной темным сверкающим взглядом напротив.

- Об искусстве. О тебе, — у меня перехватывает ды-хание, когда он наклоняется и, крепко обняв, зарывает-ся носом в мои волосы. — Иногда ты похожа на ангела, - его шумный вдох... - А иногда на дьявола... - И ласковый поцелуй в шею. - Ты пробуждаешь во мне все самые темные стороны, Элеонор. Залезай на рояль.

- Ч-что?

— Тебе страшно?

Я сжимаю дрожащие губы, пока он улыбается, наслаждаясь моей реакцией.

Конечно, черт возьми, мне страшно. Все в нем пугает.
Все. Эта безжизненная маска монстра, этот тяжелый взгляд. Он сумасшедший, и, кажется, я бесповоротно поддаюсь его безумию.

- Да.

- Замечательно, - его голос мрачнеет: - А теперь сделай то, что тебе сказали.

Меня трясет совсем не от холода, когда я протискиваюсь мимо него, скользя голой кожей по его толстовке, потому что этот мудак даже не удосужился отойти.

Адреналин от погони пропитал мои вены, и воздух здесь очень теплый, но я не могу согреться, чувствуя, как каждый дюйм моего тела гудит от напряжения.

Сев на банкетку, я поднимаю клап и медленно провожу рукой по клавишам. Мои пальцы дрожат. Я обнажена. Физически и эмоционально.

- Ты хочешь, чтобы я поиграла для тебя?

Он останавливается возле меня, облокотившись бедром об инструмент и убрав руки в карманы толстовки.
Я морщусь, когда из-за случайного прикосновения несколько фальшивых нот доносятся до моего обостренного слуха. Забавно, не так ли? Я ведь тугоухая.

- Я сказал залезть на рояль, а не сесть на стул.

- Ты шутишь?

- Когда я шутил?

Острая волна возбуждения ударяет по низу живота, стонт ему всего лишь перевести взгляд на мою вздымающуюся грудь. Мои соски стоят твердыми пиками, а кожа покрыта тысячами мурашек.

Я не представляю, к чему приведет сегодняшняя ночь и до какой пугающей грани мы можем дойти.

Мне хочется сжать ноги и прикрыться, но его поступки жестоки и аморальны, потому что все, что он говорит, является неоспоримой аксиомой.

Я стала целью монстра, который хочет обнажить каждый участок. Оголить каждый нерв.

И каждый дюйм меня с радостью резонирует с его действиями.

Черт. Ты действительно больна, Эль.

- Непослушная девчонка, — он наклоняется, и его пальцы отнюдь не нежно сжимают мой подбородок.
Я сильно кусаю нижнюю губу, чтобы не затеряться в нем окончательно. — Вот это взгляд... Теперь твои глаза потемнели и стали синими, ангел. Как и должно быть.

— Чего ты хочешь?

— Тебя.

Глупое сердце пропускает удар. Мое дыхание сбивается, а лицо пылает от смущения.

Я хочу убрать его руку, но вместо этого вцепляюсь ногтями в его запястье, когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

- Ты потрясающая. Такая красивая, что мне кажется, тебя не существует. Но я чувствую запах твоего возбуждения, Элеонор. Он словно просачивается на мои пальцы.... Или не словно? - Я дергаюсь, когда меня резко хватают за горло, а затем волосы на моем теле встают дыбом. Он раздвигает мои ноги шире и больно шлепает по киске, и я чувствую, как внизу становится мокро.

Смесь крика и стона режет воздух пополам. Господи...

Если бы не его сильная рука и тот факт, что я сижу на банкетке, я бы упала от резкого ощущения боли и сильной вспышки наслаждения.

Холодная ярость проносится по моим венам, превращая кожу в лед. Почему мое поврежденное сознание не сопротивляется?

- Залезай на рояль, Элеонор, - этот нетерпеливый хриплый тон его голоса чуть не заставляет меня кончить. — Пока мы не начали играть по моим правилам.
Я печально смеюсь.

— А сейчас мы играем по моим правилам?

- Разве нет? — он просовывает пальцы под мои трусики, собирая возбуждение, которое возникло в тот момент, когда его губы дотронулись до моей кожи. - Ты вся мокрая, Эль.

Черт... черт... черт.

Он ласково гладит мою киску, кружа вокруг клитора, но не дотрагиваясь до него. Но этого достаточно, чтобы мое дыхание стало отрывочным. У меня поджимаются пальцы на ногах. Он медленно обводит вход, а затем слегка проникает, и я давлюсь тихим вдохом, находясь под прицелом ледяного, бездушного взгляда.

Ярость впивается в мою кожу острыми осколками,
смешиваясь с диким возбуждением.

А потом все прекращается.

Убрав руку, он выпрямляется и облизывает ладонь.

- На рояль, - его глубокий голос эхом бьет по нер-вам, как колыбельная Мрачного Жнеца. - Или мы вернемся к пистолету. Знаешь, моя любовь к оружию почти такая же сильная, как моя одержимость тобой. Я не буду против, если ты лишишься девственности от моей пушки, а не от моего члена.

Подонок.

Моя диафрагма бешено поднимается и опускается, я встаю со стула и использую его как опору, чтобы забраться на рояль и сесть на закрытую крышку. Важная часть меня протестует от подобного отношения с инструментом, но кого это волнует, правда?

- Отпусти ноги на клавиши, - приказывает он, когда садится передо мной на банкетку.

- Зачем? - спрашиваю я, с ужасом осознавая, что будет дальше.

Уголки его губ приподнимаются.

- Сегодня я буду играть тебе, антел. А ты будешь петь.
Моя спина непроизвольно выпрямляется. Он хватает мои лодыжки и тянет их на себя, а зэтем снимает туфли, запачканные грязью и мокрой травой.

- Я не могу петь, — шепчу я, прикрыв глаза. - Не при тебе.

У меня обрывается дыхание, когда он медленно стаскивает каждый чулок, не забывая покрывать поцелуями чувствительную кожу, а затем стягивает с меня трусики. Я замираю, мои щеки горят. Теперь гладкая поверхность рояля ощущается особенно остро, потому что каждое прикосновение его губ сводит меня с ума.

- Ты сможешь, ангел. Что с тобой происходит?

- Ничего.

Я кричу, когда он оставляет еще один болезненный укус и выпаливаю:

- Черт, я больше не могу заниматься музыкой, ясно? Какая разница, если в итоге я стану глухонемой скрипачкой или... певицей, которая даже не может выступать на публике. Это... — я сглатываю слезы, мой голос прерывается: - Жалко. Я устала чувствовать себя жалкой.

Мои губы приоткрываются, когда темные глаза, сверкающие сквозь прорези маски, пытаются вытащить мою душу.

- Ты, блядь, совершенство, Элеонор. Я могу убить того, кто хочет превратить тебя в тень. Тебе достаточно только сказать мне.

Мой подбородок задрожал.

- Я справлюсь с этим сама.

- Очередная ложь. Но я могу вернуть тебе голос, - он не спеша встает и нависает надо мной, уперев руки в рояль. Мрачный злой шепот опаляет мои губы: - Скажи, что ты принадлежишь мне, маленький ангел.

Меня угрожали убить, я все время была напряжена, и его жестокие слова, вероятно, подействовали на меня разрушительно, и тем не менее я больше не слушаю свои инстинкты.

Вместо этого я шепчу:

- Я твоя.

От искренней широкой улыбки мое сердце останавливается.

— Хорошая девочка. А теперь мы приступим к уроку.

- К уроку?.. - из моего горла вырывается судорожный вдох, когда парень садится на стул, закидывает мои ноги к себе на плечи и жадно приникает губами к моей киске. — Господи!

- Да, - он стонет, вылизывая каждый дюйм. Его хватка превращается в карающую. - Ангелы должны служить своему Богу. Я твой единственной Бог, Элеонор.

Он стонет, пробуя меня на вкус.

Боже. Мой.

Он стонет.

Воздух накаляется до предела. Он раздвигает складки и засовывает язык глубоко внутрь, слизывая доказа-тельства моего безумного возбуждения. От этого движения у меня трясется все тело, я падаю на спину, оперевшись локтями о рояль.

- Только посмотрите, - его горячее дыхание обжигает мою кожу. - Мой маленький ангел течет и пульсирует... Такая чертовски вкусная и влажная. Чертовски моя.

Он делает несколько поступательных движений, трахая меня своим языком, а затем я кричу. Слезы и шумный вдох вырываются наружу, когда его зубы касаются моего клитора, затем кусают за тонкую кожу бедра и глубоко засасывают.

Я задыхаюсь от резкой боли и наслаждения, пытаясь отползти назад, но мое тело снова оказывается в его власти. У меня наверняка останутся отпечатки его пальцев, а еще укусы, засосы... его метки принадлежности.

- Мне больно!

Мой рассудок окончательно затуманен, я едва могу сдерживать рыдания, пока меня вылизывает гребаный монстр. Он не прерывается, чередуя укусы с засасыванием моего чувствительного клитора. По моему позвоночнику пробегает волна неконтролируемой дрожи.

- Маленькая лгунья. Ты заливаешь мне весь рот, - звук его хриплого, глубокого тембра заставляет мой живот сжиматься. Он больше не лижет меня, меняя язык на свои пальцы. Я вскрикиваю, чувствуя, как внутрь проникают сразу две фаланги, пока большой палец с нажимом давит на набухший центр. — Нам нужно хорошо подготовить твою тугую киску, чтобы она могла принять меня.

Я не могу сказать ни слова, пока он доводит меня до сумасшедшего оргазма, изводя ласками.

Мои ноги немеют, живот напрягается, и когда я чувствую, что вот-вот кончу, он резко вынимает из меня пальцы.

- Ч-что?..

Черт побери, его маска вся мокрая.

Он облизывает губы, проводит ладонью по моему дрожащему бедру, а затем опускает руки на клавиши.
Я бешено дышу, не желая думать о том, каким видом он сейчас наслаждается.

Я хочу затаиться в такой темной норе, где меня никто не найдет, но он еще не закончил.

Пространство оранжереи заполняется красивой, грустной мелодией. Его губы изгибаются в ухмылке, когда он наблюдает за тем, как моя влага запачкала кожу и капает на рояль.

Я буквально открыта перед ним, а ему даже не требуется смотреть на гребаные клавиши, потому что взгляд этого монстра всегда прикован только к одному объекту.

Ко мне.